Глава 1
Пять месяцев спустя
Британская военная база. Театр военных действий
Четверг, 6.15 утра
Солнце вставало, окрашивая небо в розовый цвет, песок – в золотой. Кит потер глаза, посмотрел на пустыню и равнодушно подумал: «Доживу ли я до заката?»
Он спал час, может быть, два и видел во сне Софи. Он проснулся в темноте. Тело ныло от желания, мысли беспорядочно метались, запах ее кожи все еще стоял в носу.
Честное слово, бессонница лучше.
Пять месяцев. Двадцать две недели. Сто сорок четыре дня. Тяга к Софи должна была бы ослабеть, но она только усилилась, стала неодолимой. Он не звонил ей, хотя иногда желание услышать ее голос жгло его изнутри, как лазер. Но телефонный разговор только подлил бы масла в огонь. Нельзя сказать ничего, находясь на расстоянии шесть тысяч миль друг от друга.
Еще один день.
Через двадцать четыре часа он улетит отсюда. Последнюю неделю его люди испытывали смесь радостного возбуждения и тревоги.
Кит не разделял эти чувства.
Он служил сапером уже много лет и всегда относился к этому как к работе. Грязной, опасной, выматывающей, но необходимой работе. В те времена его эмоции были заперты так глубоко, что он даже не знал об их существовании.
Теперь все изменилось. Кит оказался не тем, кем привык всю жизнь считать себя, из-за лжи человека, которого он называл отцом. К тому же любовь к Софи открыла ему то, что он не предполагал найти в себе, и теперь работа казалась ему еще грязнее, а риск больше. Гораздо больше.
Еще один день. Не подведет ли его везение?
– Майор Фицрой! Кофе, сэр. Мы почти готовы выступить.
Кит обернулся. Рядовой Льюис шел к нему, расплескивая на ходу кофе. Добродушный девятнадцатилетний парень, полный щенячьего энтузиазма. Кит почувствовал себя на тысячу лет старше. Он взял кружку, отпил глоток и скривился.
– Вы отличный солдат, но не повар, – бросил он через плечо. – Помните об этом, когда вернетесь домой.
– Да, сэр. – Льюис поспешил за ним. – Могу ли я сказать, сэр, как это здорово – служить вместе с вами? Раньше я не был уверен, что хочу остаться в армии.
Кит остановился, потер подбородок:
– У вас есть девушка?
Льюис переминался с ноги на ногу со смешанным выражением гордости и смущения на лице.
– Да. Келли. Она должна стать матерью через два месяца. Я хочу просить ее выйти за меня, когда приеду в отпуск.
Кит, прищурившись, посмотрел на плоский горизонт и кивнул:
– Вы ее любите?
– Да, сэр. Мы не так долго были вместе… Но я действительно люблю ее.
– Тогда послушайтесь моего совета. Научитесь варить приличный кофе и найдите себе работу дома, потому что любовь и мины несовместимы. – Кит холодно улыбнулся и вернул ему кружку. – А теперь давайте сделаем то, что должны сделать, прежде чем полетим домой.
– Извини, я опоздала.
Улыбаясь отнюдь не смущенно, Софи села за маленький металлический столик напротив Джаспера.
Он удивленно рассматривал ее сумки.
– Как я понимаю, ты задержалась в… – Его брови поднялись, когда на самой большой сумке он увидел логотип эротического бутика. – Киту будет весело, когда он вернется.
Софи запихнула сумки под стол, положила только что купленный букет цветов на стул рядом с собой и постаралась не улыбаться как полная луна.
– Я потратила непозволительно много, – призналась она, беря в руки меню и сдвигая солнцезащитные очки на лоб.
Джаспер выбрал столик под красным навесом, и его лицо выглядело румяным, а не поэтически бледным. Как он не похож на Кита! Странно, что они так долго считали себя братьями.
– На интимные вещи, если я не ошибаюсь, – заметил Джаспер.
– Просто ночная рубашка, – быстро сказала Софи, надеясь, что он не достанет из сумки серебристо-серый шелк на глазах у посетителей одного из самых популярных ресторанов Ковент-Гардена. – Я проходила мимо, и раз уж мне заплатили за фильм о вампирах, а Кит завтра возвращается, я решила… Но рубашка действительно оказалась очень дорогой.
– Не скаредничай. Те времена, когда ты посещала магазин уцененных товаров, давно прошли. – Джаспер оглянулся и махнул рукой, чтобы привлечь внимание официанта, потом опять повернулся к Софи и потер руки в предвкушении. – Еще несколько часов, и Кит вернется. И ты станешь невестой на полный рабочий день. Планируешь пышные празднества?
– Я ничего не планирую, пока он не будет дома через… – она посмотрела на часы, – двадцать восемь часов. Сейчас у него заканчивается последнее дежурство.
Джаспер уловил в голосе Софи нотку тревоги и похлопал ее по руке.
– Не думай об этом, – сказал он твердо. – Ты держалась замечательно. Я бы сошел с ума, если бы Серджио каждый день угрожала смерть. Ты очень храбрая.
– Не очень, в сравнении с Китом. – У Софи пересохло в горле. Она постаралась представить себе Кита, потного, грязного, измученного. Пять месяцев он заботился о батальоне солдат, ставя их нужды выше своих. Она хотела, чтобы он вернулся. Тогда она позаботится о нем.
– Софи!
– Что? Извини. – Она увидела, что официант держит в руках блокнот и карандаш, и заказала салат – первое, что бросилось в глаза.
– Киту это не внове, – заметил Джаспер, когда официант отошел. – Он занимается этим много лет. Как он, кстати?
– Говорит, что в порядке, – рассеянно солгала Софи. – Расскажи-ка о себе. Вы с Серджио уже упаковали вещи и готовы двинуться в Голливуд?
Джаспер откинулся на спинку стула и провел рукой по лицу:
– Пакуем потихоньку. Поверь, после всех этих событий – похорон отца и так далее – мне не терпится оставить все позади. Я собираюсь следующие три месяца лежать у бассейна и пить коктейли, пока Серджио будет работать.
– Если бы я тебя не знала, решила бы, что ты стараешься заставить меня завидовать.
– Ага. – Джаспер усмехнулся. – И у меня получается?
– Нет.
Официант поставил перед ней джин и тоник со льдом.
– Бассейн и коктейль – это хорошо, но мне впервые в жизни не хочется никуда ехать. Хочется быть дома. С Китом.
Джаспер прищурился и задумчиво постучал пальцем по сжатым губам:
– Уж не подменили ли тебя? Чем можно объяснить такую перемену? Из девочки, которая готова прибежать по телефонному звонку, сыграть в массовке и умчаться на другую съемочную площадку, ты превратилась в идеальную домохозяйку.
– Любовью, – ответила Софи и отпила глоток джина. – Может быть, именно потому, что я всю жизнь куда-то бежала, теперь мне хочется осесть. – Она виновато посмотрела на Джаспера. – Я часто захожу в мебельные магазины, выбираю диваны. Мне нужен дом.
– Ну, жилище Кита в Челси – неплохое начало пути, – заметил Джаспер, намазывая паштет на хлеб. – Во всяком случае, лучше, чем Элнберг. Там тебе пришлось бы несладко.
– А вы не собираетесь туда переехать, когда вернетесь из Лос-Анджелеса?
Джаспер скривился:
– Конечно нет. Продуваемое ветрами побережье Нортумберленда вряд ли подходит для кинодрамы. И я не представляю себе, как Серджио будет заходить в деревенский магазин, покупать продукты и просить у миссис Уотс последний номер журнала «Империя».
Софи отпила глоток джина, чтобы скрыть улыбку. Джаспер прав. Серджио на похоронах Ральфа выглядел как попугай на Северном полюсе.
– Так что же будет с Элнбергом?
Теперь, когда замок больше не имел отношения ни к ней, ни к Киту, его судьба волновала Софи гораздо сильнее. Ей было плохо там, когда она приехала к Джасперу прошлой зимой. При мысли о том, что придется жить в его холодных стенах, у нее мурашки бежали по коже. Но сейчас, когда это больше не угрожало, Софи, сидя на солнышке посреди Ковент-Гардена, ощутила нежность к этому месту.
– Не знаю. – Джаспер вздохнул. – Юридические аспекты туманны, финансовые – еще туманнее. Не могу простить отцу, что он подложил нам такую бомбу в завещании. Тот факт, что Кит – не его родной сын, просто техническая деталь. Кит вырос в Элнберге и последние пятнадцать лет заботился о нем почти в одиночку. Уж если я расстроен таким оборотом дела, ему должно быть еще хуже. Он писал что-нибудь об этом?
Софи, избегая его взгляда, покачала головой:
– Нет, не писал.
Дело было в том, что Кит не писал практически ни о чем. Уезжая, он предупредил ее, что не будет звонить, потому что от звонков только хуже. Она отправляла ему несколько раз в неделю длинные письма, сообщала новости, рассказывала забавные истории, писала, что скучает. Кит отвечал изредка, коротко и безлико, отчего ей становилось еще более одиноко.
– Надеюсь, он не очень на меня сердит, – поведал Джаспер с несчастным видом. – Элнберг был для него всем.
– Не глупи. Ты не виноват, что мать Кита ушла от его отца, когда он был совсем маленьким. Во всяком случае, это давняя история, и, как говорит моя мама, ничто не происходит без причины. Если бы Кит был наследником, я ни за что на свете не вышла бы за него замуж. Ему потребовалась бы знатная жена, которая имела бы корону в гербе и гарантировала бы появление на свет наследника не позднее чем через три года. Я не могу дать ни короны, ни гарантий. – Софи говорила весело, но ее улыбка увяла при словах о наследнике, и ей пришлось прижать руку к губам.
Джаспер испугался:
– Софи, что случилось?
Она взяла рюмку и сделала глоток. Джин был добрый, холодный, горький.
– Все в порядке. Просто я наконец побывала у врача.
Глаза Джаспера стали очень большими.
– Это не… ничего серьезного?
Софи махнула рукой:
– Нет-нет. То, что я и предполагала – эндометриоз. Хорошая новость – это совершенно безопасно, а плохая – у меня могут быть проблемы с потомством.
– Ох, девочка, я не знал, что тебе так важно иметь детей.
– И я не знала, пока не встретила Кита. – Ей захотелось спрятаться, и она опустила солнцезащитные очки на глаза. – Я поняла, как это важно, когда узнала, что это может быть непросто. Смешно, правда? – Софи вздохнула. – Однако доктор не сказал, что невозможно. Просто это займет много времени, и лучше не откладывать надолго.
Джаспер погладил ее руку:
– И когда ты начнешь пробовать?
Софи посмотрела на часы, подняла на него полные решимости глаза и улыбнулась:
– Примерно через двадцать семь с половиной часов.
Секундная стрелка вздрагивала, перемещаясь по циферблату. Кит сидел на пластмассовом стуле в отделении интенсивной терапии, смотрел на нее и задавался вопросом, выдержит ли стрелка следующий круг.
Он провел здесь уже несколько часов, с тех пор как медицинский вертолет наконец приземлился и доставил рядового Кайла Льюиса домой. Без сознания, с пулями в голове и спине. Не совсем то возвращение, о котором Льюис мечтал.
Кит опустил голову на руки. Ставшее уже привычным оцепенение распространилось до кончиков пальцев.
– Кофе, майор Фицрой?
Он вздрогнул и выпрямился. На стоявшей перед ним нянечке был одноразовый пластиковый передник. Она улыбалась, не зная, какие воспоминания пробудил в нем ее вопрос. Кит отвернулся и сжал зубы:
– Нет, спасибо.
– Принести вам обезболивающее?
Знает ли она, что это из-за него Льюис лежит там, подключенный к аппарату, который за него дышит? Мать сидит рядом, держит его за руку и тихонько плачет, а девушка, о которой Льюис говорил с такой гордостью, не может смотреть на него, и в ее глазах застыл ужас.
– Ваше лицо, – мягко сказала нянечка. – Я знаю, что вас осмотрели в полевом госпитале, но действие лекарств, которые вам дали, должно было уже закончиться. – Она склонила голову набок и смотрела на Кита с явным состраданием. – Раны от шрапнели очень болезненны.
– Они выглядят страшнее, чем есть на самом деле. Стакан доброго виски, и все будет в порядке.
Нянечка улыбнулась:
– Боюсь, в госпитале его не найти. Но вы можете поехать домой. – Пластиковый передник скрипнул, когда она направилась в палату Льюиса. – Его родные здесь. Вы заботились об этих ребятах пять месяцев, майор, – добавила она мягко. – Пора вам позаботиться о себе.
Прежде чем дверь опять закрылась, Кит успел мельком увидеть распростертую на кровати неподвижную фигуру. Он тяжело вздохнул. Чувство вины изгоняло воздух из его легких.
Дом.
Софи.
Мысль о ней едва не уничтожила остатки его самообладания. Кит опять взглянул на часы. Почти шесть вечера, а он в трехстах милях от дома. Кит встал, и его сердце вдруг забилось быстрее от потребности увидеть Софи. Обнять ее, раствориться в ее нежности, забыть…
Дверь за его спиной открылась. Обернувшись, Кит увидел вышедшую из палаты девушку Льюиса. Плечи опущены. Огромный живот. Хрупкая фигура. Стоя у стены, она выглядела трогательно юной.
– Они мне ничего не говорят. Я только хочу знать, поправится ли он. – Келли говорила с упрямой решимостью, но в ее глазах плескался страх. – Он поправится?
– Врач, полковник Ренделл, говорит, что худшее позади, – тихо ответил Кит. – Если солдат выдерживает перелет в полевой госпиталь, его шансы выжить уже равны девяноста семи процентам. А Льюис выдержал долгую дорогу домой.
– Я не хочу знать, выживет ли он, – заявила юная женщина. – Я хочу знать, поправится он или нет. Будет ли здоров. Я не выдержу, если он не поправится. – Ее голос сорвался. Она отвернулась. Кит видел, что она отчаянно старается не расплакаться. – Мы не очень хорошо знаем друг друга, – продолжала она после паузы. – Мы недолго встречались до того, как случилось это. – Она показала на свой живот. – Мы не планировали ребенка, но, как говорит мама, я сама виновата и расхлебывать должна сама. – Она посмотрела на Кита остановившимся взглядом, и по ее щекам потекли слезы. – И что будет? Если он… искалечен, я не смогу его бросить. Но кто в этом виноват?
Киту хотелось сказать: «Я. Целиком и полностью».
Он не имеет права забывать об этом.
Глаза Софи мгновенно открылись.
Она лежала очень тихо, глядя в теплую летнюю темноту, и напряженно ждала, не повторится ли звук, который ее разбудил.
Может быть, ей только показалось? Или приснилось?
Она села, стараясь прогнать сон. Кровь звенела в ушах, однако снаружи доносились обычные звуки ночного города: шум проезжающих машин, далекая сирена…
А потом что-то еще, уже в доме. Приглушенный стук, как будто что-то уронили, потом тихие тяжелые шаги. Кто-то медленно поднимался по лестнице.
Софи похолодела.
Потом с проклятием сбросила одеяло, встала на кровати и начала судорожно оглядываться в поисках какого-нибудь оружия. Как жаль, что она не играет в гольф или бейсбол. Нечем отпугнуть пришельца. Остается спрятаться под кроватью…
Фигура заполнила собой дверной проем, и сердце Софи забилось в горле. Поздно! Надо пойти на хитрость.
– Не двигайтесь! У меня есть оружие!
Пришелец со вздохом сделал шаг вперед:
– Там, откуда я пришел, это называется не оружием, а пультом от телевизора.
Голос был хриплый от усталости, чертовски сексуальный и определенно знакомый.
– Кит! – Это было нечто среднее между всхлипом и криком восторга. Софи мгновенно соскочила с кровати, и он поймал ее, когда она бросилась в его объятия и обвила ногами поясницу. Их губы соединились. Вопросы всплывали у нее в голове и тут же исчезали, потому что важнее всего было касаться Кита, целовать его…
Он опустил Софи на кровать, не прерывая поцелуя, его губы были жесткими и жадными. Кит пах землей и антисептиком, но за этими запахами она уловила аромат, который пьянил ее как вино. Аромат его кожи.
– Я думала, – выдохнула она, – ты приедешь только завтра.
Его губы вновь нашли ее губы.
– Я здесь, – прошептал он.
Теперь они вместе. В постели. Все остальное не имеет значения.
Желание наполнило Софи. Кит секунду стоял и смотрел на нее. Было темно, но все-таки она увидела серебристый блеск его глаз, и на нее нахлынула новая волна желания. Она встала на колени, сняла рубашку и поцелуем остановила тихий стон, вырвавшийся у Кита, когда он увидел ее обнаженное тело.
– Ты в порядке? – спросила Софи, дрожащими пальцами расстегивая пуговицы его рубашки.
– Да.
В этот момент луч света проник сквозь неплотно задернутые шторы и упал ему на лицо. Софи охнула:
– Нет, ты ранен. Кит, твое лицо…
Она очень осторожно погладила его скулы. Он высвободился:
– Это ерунда.
Его руки обхватили ее талию, губы вновь прижались к ее губам, она ощутила его обнаженную грудь у своей груди и забыла обо всем на свете.
Софи наслаждалась теплом рук Кита, скользящих по ее спине. Они двигались уверенно и спокойно, пока она сражалась с поясом его брюк, нетерпеливо стремясь удалить последнюю преграду между ними. У женщины вырвался победный крик, когда ее старания увенчались успехом. Кит отбросил брюки, и они упали обратно на кровать.
Все произошло не так, как планировала Софи. Не было ни шампанского, ни сексуальной шелковой ночной рубашки, обольщения, разговоров. Только кожа, руки и желание, такое огромное, что она испугалась.
У них будет время поговорить. Потом. Завтра.
Это был единственный известный ей способ ликвидировать расстояние между ними, дотянуться до Кита. Так было, когда они впервые занялись любовью, в ту ночь, когда он узнал, что Ральф Фицрой – не его родной отец. Тогда Софи ничего не могла сказать, потому что все это было слишком жестоко, сложно, но на некоторое время потеряло значение, растаяло в пламени их страсти.
Тело Кита было твердым от напряжения, его плечи – каменными. Они оба дрожали, но, как только их тела слились, Софи почувствовала, что его напряжение уходит, словно он ощутил ту же дикую, живительную страсть, которую испытывала она. Ее руки обвили его шею. Их лбы касались друг друга, дыхание Кита согревало ее щеку, и это довело женщину до экстаза.
Кит со стоном приподнял ее и сел. Софи обвила ногами его поясницу. Давление усилилось, и она перешла черту. Она стонала и задыхалась в волнах оргазма.
Кит прижимал Софи к себе до тех пор, пока она не успокоилась, а потом обнял и спрятал лицо в углублении ее шеи. Она еще чувствовала его внутри себя и не отпускала, пока он не успокоился и не выкрикнул ее имя.
Они лежали рядом. Софи ласково прижимала Кита к своей груди и улыбалась, глядя в темноту.