Беседа 2. Детство как опыт пакибытия
«Пора взрослеть!»
Давно ли вы катались с горки, качались на качелях, бежали за бумажным корабликом вдоль весеннего ручья, гладили кроликов, ходили в зоопарк или цирк, строили домик из песка, летали на табуретке в волшебную страну, играли в снежки или ляпы? Вы не играете в ляпы? Как же вы тогда знакомитесь с девчонками?
Вы собираете календарики? А значки тоже собираете? А марки? А давайте меняться? У нас дома есть такая старая и потрепанная книга – «Илиада» Гомера. Папа говорит, что это еще прижизненное издание, и потому эту книга стоит целую кучу денег. Но ее все равно никто не читает, а мне позарез нужен календарик с Оптимусом Праймом. Давайте меняться! Вы не знаете кто такой Оптимус Прайм? Да, ладно! Он же – главный из трансформеров! И кто такие трансформеры, тоже не знаете? Ну, вы даете! Как можно так жить?
А теперь вернитесь в реальность и задумайтесь, чтобы вы сказали сыну или дочери, если бы узнали, что они променяли пусть, конечно, не прижизненное, но старинное, еще дореволюционное издание Гомера на календарик с трансформерами, феями, черепашками-нинзя и другими «героями» их детства? Вот, вот… Примерно это же самое сказал мой отец, а затем добавил: «Все, сын, пора уже тебе повзрослеть!». И я понял, что мое детство закончилось.
Не скажу, что эта мысль потрясла меня. Скорее это было похоже на констатацию факта. Как бывает, когда, найдя в шкафу и примерив старую одежду, мы понимаем, что давно из нее выросли и вряд ли наденем снова. Подобно этому и детство представляется нам чем-то сродни детской панамке, старым штанишкам или юбчонке, в которых мы когда-то мама водила нас в детский сад. Но хорош я буду, если надену их сегодня! Скорее всего, не дойду даже до автобусной остановки – не дадут бдительные горожане.
Впрочем, в глубине души, мы вовсе не против увидеть кого-нибудь в столь нелепом и смешном виде – например, начальника, – и от души посмеяться над ним. Хотя в детстве, когда кто-то смеялся над нами, нам было горько до слез. Как также не против узнать, что наш сын – молодец! – выменял у соседского пацана на какую-нибудь пустяковину старинное издание Гомера, которое в лавке древностей стоит целую уйму денег. И поделом ему, соседу! Пора взрослеть!
Мир без детства
Но, разве не этому учил нас мiр, буквально с пеленок внушая, что, как неоперившийся птенец – еще «не вполне орел», так и ребенок – это лишь не вполне «оперившийся», не вполне состоявшийся взрослый. Нависая над нами с учительской указкой в руках, выразительно похлопывая родительским ремнем, свысока поглядывая из-за прилавка, окошка сберкассы или стола начальника, мiр даже не просил, а требовал от нас: «Пора уже, наконец, повзрослеть! Хватит быть детьми!» и учил относиться к детству соответствующим образом – или, как к недостатку, который со временем проходит, или, как к милому и наивному прошлому, которому, тем не менее, нет места в «настоящей взрослой жизни», которая, будто бы, только и может быть названа «настоящей».
И вот результат – в окружающем нас мiре почти не осталось места для детства. Хотите убедиться в этом? Тогда, давайте, проведем один день вместе и для начала, выпив утренний кофе и прослушав в пол-уха утренний выпуск новостей, выйдем из подъезда и увидим, что на месте детской песочницы, в которую когда-то вы с друзьями по очереди сигали с качелей, плотно подогнанными друг к другу, железными рядами стоят машины, и одна из них – ваша.
Но сегодня она нам не нужна, потому что мы пойдем на работу пешком, и для начала заметим, что в метро и общественном транспорте почти нет детей, словно, их вообще не существует. Впрочем, также и на работе – вряд ли кто-то спросит о том, как чувствуют себя ваши малыши, учатся сын или дочь, и чем они увлечены помимо учебы. Когда же вы попробуете напомнить коллегам и начальнику о том, что у вас есть дети и семья, начальник посмотрит на вас столь выразительным взглядом, что, даже не будучи Вольфом Мессингом, вы легко прочитаете в нем: «И что?! Кого это здесь интересует? Давай, давай, работай!».
Мiру не до детства. Возможно, кто-то скажет, что это мнение ошибочно, потому что вокруг нас по-прежнему немало детей, и в последние годы рождаемость даже повысилась. Однако, даже, если детей, действительно, стало больше, это еще не означает, что также больше стало и детства. Приведем тому несколько примеров.
Возвратившись с работы, вы достанете из почтового ящика очередной рекламный буклет или журнал, и с его глянцевых страниц в дом шагнут мальчики и девочки, одетые как взрослые, ведущие себя как взрослые, улыбающиеся как взрослые, с тем же лукавым, двусмысленным, оценивающим взглядом и калькулятором в глазах, как взрослые. Включите телевизор, и на экране увидите тоже самое. Например, как в очередном рейтинговом телешоу десятилетний мальчик, изображая из себя «мачо», шепчет в микрофон слова, смысла которых он еще не понимает, но должен произносить, чтобы взрослые признали его «своим».
А чего стоят многочисленные «умники и умницы», которых телевидение предлагает в качестве «идеальной модели выпускника современной школы»: они степенно сидят за столами знатоков, решительно стучат ладонями по красным кнопкам, уверенно шагают по нарисованным на полу студии квадратам, с непроницаемыми лицами склоняются над клавишами роялей, старательно тянут носок на репетиции или руку на олимпиадах и конкурсах, мечтая успешнее конвертировать полученные в школе знания, умения и навыки в будущие должности и зарплаты, опередить других, доказать свою успешность в мiре, который принадлежит взрослым, и которому дети, если и нужны, то только как будущие рабочие и служащие, граждане своей страны. Или, чтобы, на крайний случай, в старости было кому «подать стакан воды».
А пока человек молод, полон планов и сил – ему, как правило, не до детей. В качестве примера тому можно привести интервью одной молодой женщины – «звезды» телеэкрана, которая откровенно говорила, что не хочет детей, потому что, по ее словам, «завести» ребенка равноценно тому, чтобы «вычеркнуть из своей жизни, как минимум, десять лет».
Если вы разделяете это мнение, то, скорее всего, ни у вас, ни, в целом, у всей нашей страны нет будущего. Потому что никакого будущего без детей нет и быть не может. Между тем, соотношение показателей рождаемости и смертности во многих странах, в том числе в России, свидетельствует именно об этом. Так по данным ООН в 2005—2010 гг. на каждую тысячу граждан приходилось: в России – 12,6 рождений и 13,5 смертей, в Белоруссии – 9,4 рождений и 14,7 смертей, в Украине – 9,2 рождений и 16,4 смертей2. Возможно, кто-то скажет, что тому виной – непростая экономическая ситуация в этих странах. Но только ли? Так, например, согласно тем же данным ООН, средний коэффициент рождаемости во всем мiре составил 20,3 рождений на 1 тысячу человек. Ниже этой планки – показатели Германии (8,2), Италии (9,2), Канады (10,3), Испании (10,8), Великобритании (12,0), Франции (12,2) и всех, без исключения, европейских стран, а также США (14,0) – первой экономики мiра.
В чем же причина? Почему вполне благополучные европейцы – наследники христианской веры и культуры – не хотят иметь детей? Не потому ли, что они забыли, что такое детство и зачем оно нам дано?
«Педагогика опций»
Образно говоря, отношение мiра взрослых к детям, можно сравнить с отношением к автомобилю в «нулевой», начальной комплектации, с которым у человека может быть связано немало добрых воспоминаний, но, как не крути, такой автомобиль хуже следующей в ряду модели, имеющей больше полезных опций.
Сигнализация с автозапуском, автоматическая коробка передач, полный привод, мультимедиа-система, камера заднего вида и датчики парковки, GPS-навигатор, кожаный салон, дополнительные подголовники, автоматические подъемники о обогрев стекол, подогрев сидений, антиблокировочная система, бортовой компьютер – многие из этих опций, действительно, полезны. Они делают поездку более комфортной и безопасной, а автомобиль престижным. При этом каждому классу машины полагается свой класс содержания и обслуживания, свой уровень расходов и, соответственно, доходов владельца. Как простой школьный учитель не может позволить себе автомобиль представительского класса, так и топ-менеджер не может ездить на обычной малолитражке, отдыхать в заводском санатории или жить в панельном доме, на последнем этаже, в угловой квартире. Не та «комплектация» и «набор опций» также, соответственно, другой.
Свой «пакет опций» не только у бизнесмена и учителя, директора и подчиненного, журналиста на центральном канале и в провинциальной телерадиокомпании. Принято считать, что у каждого возраста – также свой «пакет опций» или, как говорят школьные методисты, свой пакет «ЗУНов» – знаний, умений и навыков. Правда, в последние годы чаще принято говорить о «компетенциях»3, под которыми понимается способность применять полученные знания и умения, успешно действовать на основе практического опыта при решении разного рода задач.
Слово новое, но смысл остался прежним – семья и школа по-прежнему видят основной смысл своей деятельности в постоянном «up-grade», совершенствовании «комплектации» человека, то есть, по сути, в приобретении тех же самых «опций», наличие или отсутствие которых позволяет судить о качестве автомобиля, компьютера, смартфона или другого механизма.
С точки зрения подобной «педагогики опций» дошкольник однозначно хуже школьника, школьник – студента, студент – молодого специалиста, молодой специалист – опытного работника, подчиненный – директора и далее вверх по лестнице, для каждой ступеньки которой существует свой «пакет опций» и «набор компетенций». И, если мы согласны с этим, то должны согласиться и с тем, что место для ребенка, пока еще не обладающего должными «опциями» и «компетенциями», может быть отведено только в самом начале этой лестницы, и потому, будто бы, у взрослых есть все основания смотреть на детей свысока.
Взгляд свысока
Как правило, именно так – свысока, как в прямом, так и в переносном смысле – смотрят на детей взрослые, уверенные в том, что детям еще только предстоит научиться включению чайника, искусству составления годовых отчетов, умению зарабатывать деньги и многим другим полезным «опциям» взрослого мира. В то время как самим взрослым учиться у детей нечему.
О, этот взгляд свысока нам хорошо знаком!
Так смотрят учителя русского языка и математики, когда, упершись костяшками пальцев о стол и склонившись над первым рядом, как Шархан над бандерлогами, заглядывая ученикам в глаза, зловеще шепчут: «Я вижу вы все еще не представляете, что такое ЕГЭ, а ведь от него зависит вся ваша будущая жизнь и его никто, я повторяю – никто не избежит! Между тем, уже апрель на дворе, а у вас по-прежнему одна весна на уме!».
Так смотрит мама, когда, возвратившись с родительского собрания, молча вешает сумку на ручки двери, также, молча, снимает пальто и проходит в комнату отца, окатив тебя с головы до пяток взглядом полным упрека, в котором ты читаешь: «У всех дети как дети, у меня одной сын – оболтус!». Через пять минут в твою комнату заходит отец, с которым полчаса назад вы строили планы насчет воскресной рыбалки, ты ловишь тот же самый взгляд и понимаешь, что рыбалка отменяется.
Именно так, свысока, смотрит педагог музыкальной школы перед тем, как в твоем присутствии сказать бабушке: «Я понимаю, что вы отдавали девочку в нашу школу для общего развития, а не для победы на конкурсах. И все же вам придется выбирать – или ежедневные занятия по пять часов, или вы будете учиться у другого педагога». «Но внучке всего пять лет…» – пытается спасти ситуацию бабушка, и слышит в ответ: «Поэтому я и решила предупредить вас в самом начале наших занятий».
Мы настолько привыкли смотреть на детей и детство свысока, что не можем удержаться от подобного отношения к ним не только в мiру, но даже в храме. Митрополит Хрисанф вспоминал, как однажды во время богослужения в переполненном кафедральном соборе он заметил пожилую женщину, которая к кому-то постоянно наклонялась и что-то с раздражением говорила. Это был мальчик лет шести или семи. Стесненный со всех сторон взрослыми людьми, мальчик почти ничего не видел и потому, желая разглядеть, что происходит в алтаре, привставал на цыпочки, и в этот момент старушка раздраженно одергивала его, повторяя одно и тоже: «Молись, молись!». Владыке стало жаль малыша. По окончании службы он разыскал старушку и попросил, больше никогда не одергивать внука. Потому что, иначе, когда он вырастет, сам уже не придет в храм.
Тот же взгляд свысока, то же пренебрежение детством можно встретить, когда родители отказываются крестить младенцев, потому что, будто бы, «младенцы еще ничего не понимают». Подобный подход кажется даже справедливым и демократичным, поскольку, как считают родители, он не нарушает свободы детей. Хотя, в действительности, он продиктован всё тем же взглядом на ребенка свысока, убежденностью в том, что ребенок не достоин крещения или причащения, потому что, будто бы, он еще не имеет необходимых для этого «опций» и «компетенций».
Будьте как дети
Церковь не разделяет это мнение и рекомендует крестить малышей на 40-й день после рождения, а то и раньше. Но, чтобы понять почему, необходимо вспомнить случай, который произошел в Капернауме и свидетельствовал о том, что подобного взгляда на детей и детство свысока не избежали даже апостолы.
Евангелист Матфей описал его так:
«В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном; и кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает; а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской. Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18, 1—7).
К сожалению, Матфей ничего не говорит о ситуации, в которой Иисус произнес эти слова. Между тем, сам факт того, что Он предварил их двукратным «аминь» – «истинно, истинно говорю вам», свидетельствует о том, что Иисус считал эту мысль особенно важной. К счастью, рассказ Матфея помогают восполнить другие синоптики – Марк и Лука. Последний, как никто другой в данном случае краток, но рассказ Луки сохранил одну весьма важную деталь, которой нет у других евангелистов. Лука пишет: «Приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же, видя то, возбраняли им. Но Иисус, подозвав их, сказал: пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Лк. 18, 15—17).
Итак, из слов Луки мы узнаем, что во время проповеди, как это нередко случалось, Иисус был окружен множеством людей, каждый из которых старался подойти поближе, оказаться рядом с Учителем. Некоторые, как пишет Лука, «приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним». Но ближайшие ученики – ближайшие, в прямом смысле, то есть находившиеся рядом с Иисусом – стали «возбранять им», упрекать и останавливать этих людей. Не потому ли, что думали – если неразумные младенцы не могут понять слов Учителя, то и родителям незачем Его беспокоить и мешать другим ученикам. Однако Иисус решительно пресек действия апостолов и велел пустить к Нему младенцев, «ибо таковых есть Царствие Божие».
Заметим, Иисус не сказал «будет», в том смысле, что «когда-нибудь при должном образовании и воспитании, правильном духовном и научном руководстве и хорошем методическом обеспечении младенцы вырастут и достигнут Царства Небесного». Нет. Он сказал иначе: «таковых есть Царствие Божие», то есть уже сейчас принесенные к Нему младенцы пребывают в Небесном Царстве, и, привел их в пример ученикам, сказав: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Лк. 18, 17).
Как, должно быть, удивились окружающие, услышав эти слова! Мiр всегда считал, что ребенок – это лишь неполноценный, несостоявшийся взрослый, своего рода «заготовка человека» и потому из поколения в поколение устами взрослых твердил детям: «Пора взрослеть! Хватит быть детьми!». И вдруг этому мiру, всегда уверенному в своей правоте, Бог сказал: «Будьте как дети!». Мiр учит, что надо воспитывать детей, а Бог сказал, что надо воспитывать взрослых и для этого – брать пример с детей и вместе с ними идти ко Христу. А как иначе младенцы могут к Нему прийти? – только, если ко Христу придут их родители и приведут, принесут с собой своих детей.
Христос как Учитель и Педагог
Будьте как дети! Эффект, который эта мысль должна была бы произвести в семье, школе, педагогике и, в целом, в мiре, назвавшем себя христианским, можно сравнить с тем, как, если бы после многих лет странствий и путешествий вы узнали, что компас, которым вы се это время пользовались – бракованный, север и юг на нем перепутаны местами. Поэтому неслучайно всякий раз ваше путешествие заканчивалось неудачей или разочарованием.
Как, бывает, мы испытываем разочарование на школьном празднике, во время которого будущие выпускники держат за руку первоклассников. Глядя на них, понимаешь, что, несмотря на все приобретенные в школе «компетенции», «знания, умения, навыки» и прочие «опции» взрослой жизни, это сравнение далеко не всегда в пользу выпускников. Что-то неуловимое, но чрезвычайно важное, настоящее – то самое главное, чего, по словам Сент-Экзюпери4, «глазами не увидишь» – за годы учебы навсегда исчезло из их жизни. Несмотря на все отличные оценки и победы на олимпиадах, в том числе по Закону Божию или «Основам православной культуры», а если их не было – и подавно. И хотя сегодня, едва ли не у каждой школы, есть своя «идеальная модель выпускника», ее выпускники по-прежнему далеки от идеала.
Почему? Думается, не в последнюю очередь потому, что мы забыли о том, что не мы одни – люди – являемся родителями и педагогами, что в буквальном переводе с греческого означает «детоводителями»5. Есть Бог Святая Троица – Отец, Сын и Святой Дух, каждое Лицо Которой не какой-то безличный закон или принцип, а Личность, живой Бог. Поэтому и Христос – не безличный закон, принцип, идея или правило, а Личность, «Сын Бога Живаго» (Мф. 16, 16), живой Бог, неотлучно пребывающий «посреди» Своих учеников (ср. Мф. 18, 18—20) и ведущий их в обители Бога Отца – Царство Небесное, в которое не может привести никто кроме Христа, о чем Он сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь: никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6). Поэтому – не в переносном, а в прямом смысле – Христос для Своих последователей является Учителем и Детоводителем или по-гречески «Педагогом».
Подобно тому, как когда-то в Древней Греции называемый «педагогом» раб брал мальчика за руку и вел в школу, так Христос, Сын Божий, «избрал» Своих учеников от мiра, собрал вокруг Себя и повел в Царство Небесное, в которое только Он Единственный и может нас привести. Поэтому, как для того, чтобы прийти в школу, мальчику надо было не искать своей дороги, а послушно идти за рабом-педагогом, так, подобно этому, и мы, христиане, для того чтобы прийти в Царство Небесное, не должны искать каких-то иных путей без Христа, а должны идти за Христом, стараться видеть Его, слушать и слышать Его, как своего Учителя и Педагога. И, если Христос сказал, «будьте как дети», то так и следует поступать.
Это означает, что надо перестать считать ребенка только «нулевой комплектацией» взрослого; перестать постоянно требовать от детей, чтобы они скорее повзрослели; необходимо понять, что умение включать чайник, знаний формул и орфограмм, а также большинство других знаний, умений, навыков, компетенций и других «опций», которые мы, взрослые, стараемся сделать смыслом жизни наших детей, в Царстве Небесном им, скорее всего, не понадобятся, а понадобятся чистое сердце, кротость, любовь, милосердие и другие добродетели, которые – не наши, а Христовы. Поэтому, чтобы научиться им, наши дети должны прийти ко Христу, а мы не должны возбранять им этого, не должны удерживать наших детей, должны пусть их ко Христу, самим прийти к Нему и уже никогда не разлучаться со Христом и нашими детьми – быть как дети.
Необходимо переоценить детство. И, как дети, впервые столкнувшись с каким-то вопросом, не стесняются спросить родителей или учителя, также и нам, размышляя над тем, что такое детство, и зачем оно нам дано, надо не выдумывать своего, а спросить об этом у нашего Учителя и Педагога – Христа.
Так просто. Но почему это кажется странным? Почему мы забыли об этом? Не потому ли, что уже почти столетие в России школа отделена от Церкви. Впрочем, и в других странах мы видим тоже самое. Но, если Христос сказал, что Он – «там, где двое или трое собраны во Имя Его» (ср. Мф. 18, 20), то есть пребывает в основанной Им Церкви, то, очевидно, что отделение школы от Церкви не могло не привести к отделению школы от Христа, а вместе с ней к отделению от Христа семьи и детей и, в перспективе, всего мiра взрослых.
Поэтому не удивительно, что, забыв о Христе, мир взрослых также забыл о детях, недооценил детство и, как результат, стал стариться – душой и телом – и умирать. Как старятся и умирают все взрослые, переставшие быть детьми.
Урок в Капернауме
Но кого, каких детей привел Христос в пример, сказав ученикам «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное»? Кого считать детьми – новорожденных, грудных младенцев, дошколят, учеников младших классов или подростков? Кого Иисус назвал детьми, и в чем взрослые должны им уподобиться? Например, младенцы не умеют читать и писать. Означает ли это, что и для взрослых все это – лишнее, ненужный груз и труд, на который не надо тратить время и силы? Или все же Иисус имел в виду нечто другое?
Сначала попробуем ответить на первый вопрос. Лука пишет: «Приносили к Нему и младенцев» (Лк. 18, 15), на основании чего можно заключить, что дети, которых Иисус привел в пример ученикам, были младенцами, которые еще не умели ходить, и потому родители сами старались принести их к Учителю. Однако в Евангелии от Матфея сказано иначе: «Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них» (Мф. 18, 2). Ребенок сам подошел к Иисусу и, следовательно, уже не был грудным младенцем, но старше.
Впрочем, ненамного, потому что Марк, Евангелие от которого послужило протографом для Матфея и Луки пишет: «И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им» (Мк. 9, 36). Из чего можно заключить, что ребенок, которого Иисус привел хотя не был грудным младенцем и уже умел стоять на ногах, но все же был достаточно маленьким и легким, чтобы Иисус мог взять малыша на руки и «поставить» его посреди учеников.
Итак, ребенок, которого Иисус привел в пример апостолам, был малышом, на что указывают сами слова Спасителя: «Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Мф. 18, 3—4). Для урока, который Иисус хотел преподнести апостолам, был важен именно малыш, маленький ребенок. Все остальное – возраст, цвет глаз и волос, голос, умение или неумение ходить, бегать, прыгать, другие знания, умения и навыки – было вторично и даже неважно. Важно было привести в пример малыша. Неслучайно, именно это осталось в памяти апостолов. В том числе Петра, в доме которого в г. Капернауме был преподан этот урок. Причем по совершенно конкретному случаю, который наиболее подробно описан в Евангелии от Марка и в свете которого открывается подлинный и наиболее глубокий смысл слов Иисуса о детях.
Этот разговор состоялся вскоре после того, как Иисус с тремя ближайшими учениками – Петром, Иаковом и Иоанном спустился с горы Фавор, где Он чудесным образом преобразился и впервые предстал перед учениками в славе Сына Божия. Марк пишет: «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить. И явился им Илия с Моисеем; и беседовали с Иисусом» (Мк. 9, 3—4).
Они беседовали о Голгофе, на которую предстояло взойти Иисусу и показать ученикам пример настоящей, совершенной любви Сына Божия к Богу Отцу и ближним. Поэтому, спустившись с горы Фавор, по дороге в г. Капернаум Иисус беседовал с учениками о предстоящих событиях. Марк пишет: «Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал. Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет. Но они не разумели сих слов, а спросить Его боялись. Пришел в Капернаум; и когда был в доме, спросил их: о чем дорогою вы рассуждали между собою? Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше» (Мк. 9, 30—34).
Итак, на пути с Фавора в Капернаум Сын Божий открыл ученикам великую тайну – открыл, что существует превосходящий всякое человеческое разумение Замысел Бога Святой Троицы о спасении мира, и что он заключается в предельном самоотречении Сына Божия, Который, как сказано в одной из молитв, «зрак раба приим, в подобии человеческом быв»6, то есть стал человеком, «умалился» до раба, готового ценой Своей жизни послужить людям, а ученики, слушая Иисуса, шли за Ним и «рассуждали между собою, кто больше», ближе к Учителю. В контексте всего события можно предположить, что причиной этого спора могло послужить то, что, поднимаясь на гору Фавор, Иисус взял с Собой не всех учеников, а лишь троих – Петра, Иакова и Иоанна. Впрочем, это лишь наше предположение. Более важно другое – спор вызвал между учениками разделение, и иначе быть не могло, потому что каждый настаивал на своем.
Конец ознакомительного фрагмента.