Глава восьмая. Назадь за Гушей, уперёдь к Таранцу
– Вжесь и взаправду, молвить, иде наш Гуша? – перьспросил Былята верно вопрошая то у соратников и принялси озиратьси.
Занятые спуском и поднятием у пропасть Борюши, да спором с полканами странники и не приметили отсутствия шишуги. И днесь оглядываючись, беспомощно пожимая плечьми, сразу-то и не смогли припомнить кадысь последний раз зрели Гушу и идеже его потеряли… да и вообче прибыл ли Гуша к краю бездны, або усё ж затерялси в ночи.
– Не-а, похож не прибыл, – отрицательно покачав главой, закалякал Орёл. – Я ж скакал на полкане узади сех и видал, покудова не запало красно солнышко, вон бёжал позадь нас. Прытко вутак сигал, почитай, шо не отставал… А кадыличи Ра ушёл на покой, покинув поднебесье, ужотко он паче не казалси.
– Судя по сему, вон потерялси у той тьме, – помыслил Сеслав и утёр свой лоб, покрытый бусенцами водицы, можеть посеянной сынками СтриБога. – Прядётси возвращатьси за ним, нешто егось можно у там водного кинуть.
Полканы поднявшиеся с колен, на ту пору тихонько перьговариваясь меж собой, удивленно зырялись на Борила, а мальчик як и всяк иной, ей-ей, мальчонка, обрадовавшись, шо усё сице благополучно разрешилось, стал беспокоитьси чичас токмо о потеряном идей-то друге.
– Можеть стоить завернуть меч у охабень, – предложил Крас и посотрел на крепко сжимаемый у руках мальчишечки меч Индры, уткнутый востриём у землицу, да принялси отвязывать от пояса Борилы ужу и сматывать её у клубок.
– Оно у то Крас истинну бачит, – согласилси Гордыня и без задержу направилси к вечам сложенным недалече вкупе, абы достать охабень.
Когды вон возвернулси, неся у руках охабень и встряхнувши им, пристроил, расстеливши, егось на оземе, то Борилка бережно, словно каку велику ценность возложил меч Индры, а верней балякать свой меч на него свёрху.
Меч и упрямь сотрелси богатырским… Вон был вяще долгим, чем бероские и достигал у длину не меньче трёх с половиной локтей, и на его ширшину приходилось вершка два с половиной, а то и усе три. Сам клинок плавно сужалси к острию. Ужо эвонто добре, шо Борюша был крепкого сложения, а то б не смог вудержать его у руках. Посредине шляка проходило продольно углубление в виде желобка, а сам клинок имел закруглённый кончик. Поблескивая серебристостью шляк меча промеж того перьливалси усеми цветами радуги, на вроде тонких полос пробегающих по полотну свёрху униз. Могутная рукоять меча тёмно-коричного цвета маленечко сияла и ейна гладь была усплошь… уся увита чуть выступающим впредь Мировым Древом: со стволом, ветвями и листоньками. Массивное перькрестие оченно широкое венчалось здоровенным грибовидным навершием, со тремя коловидными, разделёнными меж собой, шапками в среднее из коих, само высокое, бул вставлен алый яхонт.
Мировое Древо, тот великий и почитаемый усеми народами Бел Света образ, по преданиям выросло у заповедных местах на окраине Поселенной величаемом Лукоморье. Сказываетси у байках, шо по тому Древу моглось попасть у иные Бел Светы, каковых много имеитси у Поселенной, раскиданных в разных местах. Вершина той величественной невидали упираетси у небеса, корни достигают Пекельного мира, и по стволу тому мощному спускаютси, подымаютси, словом ходють Боги. А беросы меже того сравнивають Мировое Древо с Родовым Древом, у оного корни олицетворяють предков, ствол нонешне поколение людей, а крона с ветвями да листочками, то последующее колено беросов – ихних потомков.
Борилка возложил на охабень свой меч и залюбовалси евойным мощным и крепким клинком, чудным образом на рукояти. Засим неторопливо снял с правой длани мокру от поту тряпицу и перьдал её Сеславу.
– Добрый меч! – произнёс Былята, стоящий посторонь мальчика, а Гордыня негромко крякнув утак, верно, поддакнув, опустившись пред мечом на корточки, стал его укутывать у охабень.
К странникам неспешно подступили Кера и Рам, да встав супротив них, низенько поклонились мальцу, а опосля урвара, обращаясь к Бореньке, сказал:
– Княже Борил…
– Я не княж, како я княж, – возмущённым голоском возразил урваре отрок и обидчиво глянул у карие очи того.
– Даже ежели ты княже Борил, не желаешь стать нашим повелителем ф…р…р, – вступаючи у молвь, начал пояснять Рам. – Мы всё равно обязаны величать тебя согласно твоему сану, почёту и достоинству жалованному Богом Индрой. Мы обязаны уважать в тебе кровь Отца нашего Асура, правителя Поселенной Бога Дыя.
– Ишь ты, уважать вони должны, – забалабонил Гордыня, подымаясь с присядок и сподняв с землицы укутанный у охабень меч, прижал его ко собе. – А чаво ж вы тадыличи тутась мучали мальчоночку… то водно выпрашивая, то иное выуживая.
Кера бросил в сторону воина до зела злобный взгляд, обаче ничавось не ответствовал, токмо добавил к своей вжесь утак неприятно прерванной реченьке:
– Просим тебя княже проследовать в наш великий и знаменитый град Таранец, чтоб весь народ полканов увидел достопочтенного потомка Бога Индры и поклонился тебе.
– А може не стоить, – качая главой, отметил Сом, и, обхватив мальчугана за плечи привлёк к себе, будто стараясь уберечь от у тех поклонов. – Може нам надоть нонече ж отправитьси домой?
– Ни-а ноне вуйтить никак не можно, – торопливо изрёк Борилка и задрав голову посотрел у лицо воина. – Мне ж ащё надобно выручить… выручить, – мальчуган на маленько прервалси не решаясь гутарить при полканах имя Валу супротивника Индры, и смекнув чуток, пробачил, – вызволить нашего богатыря. – А засим перьведя взор на темника, вопросил, – а гора, эвонто гора Неприюта ужесь далече отсюдова ляжить?
– Гора Неприюта ф… р… р..? – недоумённо перьглянулись меж собой полканы, и урвара вдругорядь перьспросил величание хребта.
– А на, что тебе этот хребет княже? – молвил Рам и изогнул тонки уста сице, чё шибче прорезались на егось купавом лике морщинки. – Мы туды не хаживаем… там Вилы обитают и они незваных гостей вельми не любят.
– Я ведаю про то, шо там живуть Вилы, – откликнулси мальчуган, и, опершись спиной о Сома, кивнул у подтверждении свово говорка. – Вони мене и нужны, так чаво далече до той горушки?
– Нет, нет, княже, не далеко она, – ответил Рам и перьступил с ноги на ногу, а под егось копытами сызнова захрустели разламываемые на части и обращённые у песок камушки. – От Таранца полдня пути не больше… Да она дюже высоченная посему ищё некоторое времечко придётся потратить, чтоб на неё взобраться ф… р… р… Одначе может ты, княже, прежде отдохнёшь у Таранце. Перекусишь, обмоешься и поспишь, – темник метнул сёрдитый взгляд у Гордыню, и пробалякал ужо раздражённым голоском, – как положено принимать у нас, у полканов, дорогих нам гостей.
– Хмы! – вусмехнулси во тёмно-пошеничны, густы вусы Гордыня, и немедля скузал, – не дорогих гостей, а победителей… Борюша наю добыл меч, а значить стал победителем.
Урвара нежданно скривил лицо, изогнул дугой губы и возмущённо загутарил:
– Победителем княже станет тогды, когды убъёт то зло… Зло каковое идёт на бероские земли и славить его имя вы – беросы будете! Мы же полканы будем почитать его за смелость, достойную Асура, и за ту кровь, что течёт в жилах!
– Ладно… ладно… будя вам прерикатьси, – вклинилси у каляканья Сеслав и похлопав по плечу Гордыню смерил евось разгорающуюся досаду. – Борюша ищё отрок и испытал у энту ноченьку тако, чё не усякому взрослому перьжить вудастьси Он вустал и хочить кочумать. Эвонто гляньте у него вже и глазёнки смыкаютси. – Сеслав по-доброму осклабилси и мотнул головой у сторону мальчика.
А Борилка ужесь и упрямь прикрыл веками очи, и, уткнув у грудь Сома голову, рёшил меже тем покочемарить, обаче, вуслыхав последни слова воина про собе, без задержу пробудилси, и, захлопав ресницами, торопливо произнёс:
– Неть, неть… я покуда ащё не дремлю. Но ты, дядька Сеслав прав, я ей-ей не вотказалси бы от сна, и мог прямо туто-ва улечьси, токмо б охабень подстелил.
– Нет! Не должно ф… р… р! – днесь гикнул Рам и закрутил головой, отчавось заколыхались на ней волосья, двинувшись широкой волной по спине. – Не должно, княжу спать на сырой земле… В Таранце княж тебя ждёт тёплое, мягкое ложе, сытная еда. Садись мне на спину, а спутники твои на иных полканов и невдолге… невдолге мы будем в Таранце.
– Рам, а може мене просто Борилом кликать? А не вэнтим княжем? – поспрашал мальчишечка и широкось зевнув, ощутил тяжесть у очах и главе, да слабость усём свовом изнурённом за то времечко теле, и вотступил от Сома.
– Позволь нам полканам, – забалякал Рам, и, протянул праву руку навстречу отроку, подзываючи к собе. – Величать тебя так как положено твоему сану.
Борила ничавось не сказал у ответ, токась муторно так вздохнул, и прежде чем полезать на спину полкана, принял из рук Краса, поданные ему, туло и котомку. Водно он водел на спину, другое закинул за право плечо, и ищё раз вздохнув, взволнованно молвил:
– А чаво ж так-таки с Гушей?
– Гуша это тот шишуга? – поинтересовалси Рам и махнул протянутой правой рукой у направлении обратному Таранцу.
– Да-к, шишуга, он, судя по сему, утерялси во ночи, – загутарил Былята и провёл перстами по устам, расправляя там волосья, спустившиеся тудыличи из густых, курчавых, ковыльных усов. – Може чаво с ним стряслось? – то старшина воинов протянул до зела раздумчиво, словно вопрошая лишь у собе.
– Что ж, – абие произнёс Рам, и глас егойный звучал успокоительно, не токась для Быляты, но и для, вздрогнувшего от тех размышлений воина, Борилы. – Отправим на его поиски моих воинов… Они быстро сыщут вашего шишугу.
– И я с ними потрясусь, – вторил Раму Крас и посотрел ласковенько на мальца, а опосля выспрашивая соизволенья выззарилси на Быляту. – Потрясусь с ними, абы Гуша не вспужалси?
– Добре, сынок, потрюхай, – одобрительно высказалси старшина беросов.
Рам же меж того подзывал к собе взмахом руки того каурого полкана, схожего с ним обликом, и ищё водного, саврасаго, младого и мощного у плечах. Полканы торопливо подступили к Раму и преклонили пред ним голову.
– Возьмите бероского воина, – строгим гласом пробалякал Рам, глядя с нежностью на каурого полкана, а посем перьведя очи зекнул на парня, по-видимому, выспрашивая егось величание.
– Крас, – торопливо балабонил вьюноша и гордо тряхнул своими непослушными ковыльными волосьми, повязанными прям як у полканов свёрху снурком, токась простеньким таковым кожанным, при ентом вихрастый, густой чуб парня, вылезши с под удёржу, сызнова взлетевши увысь, закудрилси.
– Да, кумар ахки, – продолжил каляканья Рам, а губы евойны почемуй-то изогнулись, васнь вон усмехнулси такому дивному имечку бероса. – С бероским воином Красом поезжайте у обратный путь, ихний путник шишуга, лесной человек, затерялси в наступившей ночи. Разыщите его и возвярнётесь у Таранец. Прям к Белым чертогам, где и будут гостить наш княж и его соратники.
– Слушаюсь, – послушно ответил Каси, а за ним и саврасый полкан.
И Каси, просиявши вулыбкой Красу, позвал егось за собой. Парень поправил на плечах котомку, огладил, словно проверяючи, ножны с зачурованным мечом да пошёл услед за полканами. И хотя Борилкины очи беспомощно смыкались, а ресницы шумно плюхались, вон усё ж проследил взором за Красом и увидав як тот взобралси на спину саврасому, кый тут же направилси вдогон за Каси. Каковой, по-видимому, среди тех двух полканов был старшим, и ужотко трюхал по краю эвонтой приглубой пропасти.
– Княже Борил, – оченно мягко молвил Рам, обращаясь к мальчику, – оно и нам пора, а то ты не доедешь… так и уснёшь в пути.
– Агась! – откликнулси отрок, чуя як увесь притомилси и чичас же поспешил к темнику.
Рам наново согнул передние ноги у коленях и преклонил лошадиный стан пред мальцом. Борилка ж обхватив его спину руками, оттолкнулси от оземи да перькинув ногу, резво взобралси на полкана.
– Меч повезёт княже, – осипше прохрустел урвара да перьступил с ноги на ногу. – Так положено, – и Кера протянувши руку, указал перстом на меч, который, вобнявши, аки велику ценность, прижимал к собе Гордыня.
Воин хотел було чавой-то бачить и, судя по смурному виду лица Гордыни, чавой-то до зела грубое, токмо опережая егось Былята встрял у тот говорок:
– Гордыня вотдай Борюше меч. Кера прав, меч должон весть мальчонка.
– Обаче, – жёлал вступитьси за соратника Сеслав, и, шагнув ближе к Быляте, тронул того за плечо.
Токмо старшина беросов отрицательно мотнул головой, и, вутак сёрдито зыркнул очами у лица соотчичей, шо Сеслав мигом скинул руку с плеча, а Гордыня хоть, и, не будучи довольным тем вуказаньем, усё ж спорить не стал, да шагнув в направление к Раму бережно пристроил на ноги мальчишечки меч, загутарив:
– Борюша, ты евось левой дланью прижми ко собе, – положив ладошку мальчугана на охабень да придавив тяжкий меч к ногам, и тады ж поправляючи лук на плече темника, абы вон не ударял по колену отрока, добавил, – а правой за пояс крепче держись. И потщись, сынок, не закочумать…
– Не тревожься, Гордыня, – миролюбиво ответствовал Рам, да поправил на плече лук. – Я пойду шагом и буду с ним беседовать… Он не уснёт.
– И у то добре, – недовольно буркнул Гордыня, да оправив на мальце униз рубашонку, ласково оглаживая на ней холст, изрёк. – Ну-тка, Борюша, не печальси… я следом за тобой буду держатьси.
Мальчуган понятливо кивнул головой, и торопливо заморгал, чуя як от пережитого ночью, наваливаетси на него дремота, ужесь було так непосильно держать будто отяжелевшу главу, всяк миг кланящуюся на бок, в кою верно для сухранности чавой-то налили.
Гордыня ищё толком-то и не вуспел отойтить от мальчика, а хмыкнувший продолжительно да зычно Рам тронул свову поступь и высоко подняв голову, торжественно загамил:
– Полканы лгуппа халпура Дев Индры, джахан княже Борил! – посем темник малешенько помедлил и кадыкась узрел як склонили свои головы пред ним и отроком полканы, мимо оных он шествовал, гикнул, – ну-дарх!
Рам медленно шёл промеж сызнова выстроившихся и продолжающих ставать у рядье полканов когды егось догнал урвара. Вон торопливо поравнялси с темником, гневливо встряхнул своим посохом, и, бросив раздражённый взглядь на негось, словно желаючи им сжечь усего Рама, прям от егойных тёмно-коричных, гладких волосьев вплоть до копытов, забалабонил:
– Рмага хопал, рмага джмера на-ружан техли… Рмага хопал ф… р… р.
Одначе Рам окинул вжесь вельми презрительным зырканьем урвару, скривил свои тонки губы, живописав ими чудну таку загнутость и сухо ответил:
– Тх архн дун джмера ф… р… р.
Да горделиво вскинув голову, так чё колохнувшись, заструились евойны волосья по гладкости рубахи, пошёл шибче и миг спустя оторвавшись от Керы, негромко прокалякал Борилке:
– Княже, ты покуда ищё не спишь, я трону свою поступь бойчее, держись за пояс.
Мальчонка не вуспев даже чавой-нить молвить, токась крепче схватилси правой рукой за пояс, як полкан резко перьшёл с шага на скок и нарысью пошёл уперёд, судя по сему, жаждая таким вобразом обойтить урвару, каковой верезгливо кликнул в догонку лишь: «Турут!» и вотстал, верно, не умеючи бёжать утак скоренько.
А Рам ужо не скакал, а чудилось мальцу, будто птица кака лётел ретиво и быстро. Полканы, образовавшие рядья стоящие досель со светочами, и коих мальчик в ночи зрел як горящи искорки, затушивши огонь, усё ж не двигались с мест. Склонив человечьи станы, они лишь мелькали пред очами Борилки своей разномастной кожей да шерстью лошадиных тел.
Покрыв большой промежек, Рам нежданно перьшёл на скок, опосля ж и совершенно остановил свой скорый ход, двинувшись медленным шагом. Егось могутное человечье тело покрылось малешенькой капелью пота, посему взмокла на спине рубаха, и со лба заструились тонки ручьи, оные тот принялси вутирать тыльной стороной пясти. На лошадином теле, иде и восседал мальчуган, враз шёрсть окуталась мжицей. Обаче темник немедля вздрогнул телом и усе те малы крохи живинько скатились по шерсти униз, да нырнули на каменисту поверхность землицы.
Борила меже тем огляделси. Тяперича, внегда полкан шёл неспешно можно було усё узреть округ собе. И мальчик увидал, шо лежащий пред ним край, увесь да сплошь гористый. Взлобья тута лицезрелись выше тех, каковые встречались вчерась, да покрыты вони были не токмо травами, но и не высоким чапыжником, инолды тянущимся густыми стенами. Идей-то справа мелькала, инде выглядывачи из-за тех курганов, реченька шустра тянувша свои воды. Прямо пред отроком вздыбивались вже совсем дюжие кряжи. Первый ряд, завороченный дугой, был увесь каменистым и представлял из собе крепостну стену града, идеже чётко наблюдались угловаты постройки да выдолбленны оконца. Стена у та была серо-белого цвета и к ней вела широкая ездовитая дорога, устланная гладкими, круглыми каменьями со усяким разными вкраплениями и прожилками: чёрного, рдяного, червлёного цветов. Вона зачиналась, как раз подле окончания пропасти и вупиралась у мощны ворота, по ней днесь и шествовал темник. Там же позадь Таранца гряды гор сотрелись зелёными, по-видимому, поросшими густыми гаями.
Борила выглядывая с под плеча Рама, усё ж не мог паче толково обозреть саму стену Таранца, а потому обернувшись зекнул глазьми назад, на ехавших, не дюже от негось далече, полканов, на которых сидывали беросы, и идущего упереди них Керу.
– Далеко они? – вопросил Рам, словно почуяв як малец оглянулси.
– Ни-а, не шибко, – молвил мальчик и задумалси.
Вон хотя и был ащё юн, но усё ж ощутил неприязнь которая сквозила меж полканами, словно перькидываясь у теми словами, жаждали вони, Рама и Кера, обеспечить собе чёй-то луче того чаво нонече имели.
– А зачем тебе нужны Вилы ф… р… р..? – поинтересовалси Рам, прерывая тем спросом вельми неприятны мысли отрока.
– Оно мене, – начал было мальчуган, да абие смутившись смолк. Привыкший засегда бачить правду, ужо тяперича не мог же вон сказать полканам, каковые дюже почитают Индру, чё вон хочють спасти его соперника Валу, оживив того добытой у Вил водой. Посему он како-то времечко молчал, а засим скумекавши казал утак, – я ж ужесь гутарил… Мене надоть пособить одному богатырю, Асуру. Тому самому оный будять битьси на моём мече. Для вэнтого и надобно видать Вил.
– Мы никогда не ходим на гору Неприюта, – до зела внимательно выслушав мальчонку, сей миг откликнулси Рам. – Тот хребет дюже высокий и опасный. Там обитает много всяких зачурованных духов, таких помельче, послабее чем Вилы, но встреча с которыми может оказаться последней в жизни полкана. – Темник стих, посем споднявши руку и указуя ею уперёдь да маленько повыше, продолжил балабонить, – вон вишь княже она? Прямо за вторым рядьем каменной стены, и чуток левее, на ней ащё вроде чапыжник таращится на самой макушке… Тем она от иных круч отличается… ф… р… р… Это и есть гора Неприюта.
Мальчуган вытянул шею и склонил голову левее стана Рама, внимательно следуя взором за егось вытянутой рукой. Да впрямь углядел за вторым рядьем каменной стены, окружающей град по неровному выгнутому с двух сторон коло, паче схожему с яйцом, высоку вершину горы на которой и верно таращились кусты аль дерева.
– Эвонто на макушке растут стары дубы, – пояснил Борилка и вусевшись як прежде, поправил давивший своей могутностью на ноги меч.
– А ты… ты откедова знашь, что то дубы? – удивлённо вопросил Рам, и даже оглянулси, впившись взором у мальчишечку.
– Озем то бачил, – ответил Борила, и кивнул у подтверждении сказанного.
– Озем надо ж, – протянул Рам и покачал головой, отчавось его волосья закачались точно травы у пожне. – Чудной ты всё же княже, ежели с тобой так, запросто, по-свойски Боги беседуют ф… р… р… Так вот, чаво я хотел молвить. Не знаю, ведаешь ли ты про это, иль нет, посему скажу… У нас, у полканов, говаривают, что стоит полкану взглянуть на Вилу, как он тут же в неё влюбится, и навек опостылет ему жизнь и Бел Свет. Но быть может, та зазнобушка тебя не тронет, ты вроде как юн ащё.
– От, об у том верно Асур Крышня также ведал, – широко просиявши закалякал мальчик и всмотрелси у солнечно лико Бога Ра, взирающего да любующегося из небесной лазури на землицу раскинутую под ним. – Потому можеть я бул и выбран… Я, а не мои братцы, аль сродники… кые аль большенькие, аль вовсе малые. Як бачил Крышня я не вьюноша, но уже и не дитя, отрок… Я же не вэнто не влюблюся ха… ха… ха…, – и звонко, задорно засмеялси.
– Одначе мы своим сынам не позволяем ходить к Вилам, – добавил Рам. – Мы не позволяем их беспокоить… и опасаемся их силы. Так нам было заповедано нашими предками ф… р… р.., – и темник стих, о чем то судя по сему задумавшись.
Малешав трюхали неторопливо, полкан чуть склонив голову на грудь и не глядя на ездовую полосу чавой-то обдумывал, а Борюша перьстав хохотать продолжал вулыбатьси яркому красну солнышку, и такому купавому Бел Свету. Немного погодя малец, встряхнув головой, обратилси к темнику, вопрошая:
– Рам, а як вы прознали, шо мы у ваших землях?
– Дозорные наши вас углядели, – тихонько ответил темник, и поднявши голову осмотрел дорогу упереди.
– От у таво не могёть быть, не могёть, мы далече были, – ажно гикнул отрок, вутак удивилси вон и маненько даже подпрыгнул на крепкой спине полкана. – Нешто можно сице видать?
– Нет, ты прав, так видеть далеко не возможно, – отметил полкан и днесь он довольно, но не злобно рассмеялси. – Обаче наши дозорные, это не полканы, это лебеди… Они долги века облетают наши земли округ и предупреждают о идущих к нам чужаках криком. В этот раз ей-же-ей, они так долго галдели, летаючи над нами, что мы решили, к нам идут какие-то важные, – темник на миг осёкси, а опосля добавил, по-видимому, поправившись, – какие-то почётные, знатные люди. Потому я и вышел навстречу… И видишь княже, они не ошиблись, к нам прибыл ты.
– Лебеди, эвонто у те каковые над нами пролётали, надоть же, – протянул Борилка и зане егось чуток тряхнуло, вон подпрыгнул уверх, да чичас ж ищё крепче прижал к ногам меч, и пожав плечьми, вже так был ошарашен услышанным, произнёс. – А взаправду молвять Рам чё у те лебеди дочуры Поддонного правителя Ящура?
– Нет, то не правда, – поспешил пояснить темник, и покачал отрицательно головой, отчавось лук висящий на плече слегка подалси назад и прибольно стукнул мальца по колену своим мощным древком, однакось Рам у то, верно, почуяв, резво вернул егось у прежне состояние. – Может где-то дочери Ящера и оборачиваются в лебедей, то я не ведаю… Но наши лебеди это духи воздуха, и они с тех самых пор когды был построен Таранец, обитают в горах, и, летая в наших землях, предупреждают о нежданных гостях.
«Духи воздуха, – протянул про собе мальчонка. – А Озем калякал чё так зовуть Вил,» – обаче гутарить о том вслух не стал.
Рам ж покамест продолжил балякать:
– Княж, град Таранец был построен самим Богом мудрости и волшебства Китоврасом. Когды Индра рассёк валун, у который обернулси Валу да на Бел Свете появились Квасура и Китоврас… То в благодарность Дев Индре, за свершённый даршан, Китоврас возвёл из здешних утесистых скал, оные лежали тут, град. В преданиях поётся, что высекал он Таранец прямо в скальной гряде, убирая всё лишнее, да чуждое. И вскоре вырос тут красавец, величественный град… град Таранец… Чьё имечко значит – сотворённый от истока солнца обладающей силой крови. А тяперича княже полюбуйся на крепостную стену Таранца, – и темник без задержу востановилси.