Глава 2
Индийский океан. Западнее Никобарских островов. Борт судна «Охотск»
Торин разглядывал карты и ломал голову над тем, в каком месте может случиться нападение, если таковое вообще состоится. Все вахты судна проинструктированы, и сигнал бедствия будет подан незамедлительно, даже при намеке на пиратское нападение. Опасных мест Андрей Петрович выделил три – это те места, где могут скрытно караулить быстроходные пиратские катера. Одно из таких мест сейчас и проходил «Охотск». Неожиданно зазвонил телефон. «Кто это подгадал?» – удивился Торин, имея в виду то, что судно вошло в зону устойчивой мобильной связи.
– Андрей Петрович?
– Да.
– Это Махтаров. Удобно говорить?
– Да, Джамаль, – ответил насторожившийся Торин.
– Не знаю как начать… – замялся разведчик.
– Начните сначала, потом легче пойдет, – попытался пошутить Торин, хотя нутром он почувствовал неладное.
– Есть у меня одна интересная информация из кругов, которые попадают в сферу наших с вами интересов. Учитывая то, что вы порядком в последнее время наследили в регионе, считаю возможным поделиться с вами своими опасениями.
– Серьезность вопроса я уже прочувствовал, – усмехнулся Торин, – так что можете не тянуть и говорить прямо.
– Если прямо, то дело обстоит следующим образом. Как минимум три пиратских клана объединились в решении ликвидировать некую силу, которая противостоит им в последнее время. Кто-то проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что эта сила планомерно действует в целях уничтожения пиратской угрозы в регионе.
– Вы намекаете, что нас вычислили? – спросил Торин.
– Думаю, да. Потому что речь идет о европейцах.
– Интересно… – засомневался Торин. – Вы знаете, что собой представляют пираты и их главари? Из них единицы лишь опираются на какие-либо организации и имеют определенные связи в мире. Большинство – полуграмотные бывшие рыбаки. И их лидеры вышли из этого же сословия. Боюсь, что в их рядах аналитиков не водится. Может, экстремисты озаботились, что угроза может прийти и к ним?
– Нет, это не экстремистские организации. Я с вами согласен, Андрей Петрович, что сами эти люди не смогли бы собрать воедино все данные. Остается предполагать, что им данные предоставили.
– Значит, мою группу кто-то хочет уничтожить. Есть предположения?
– Боюсь, что нет. Я такой агентурой не располагаю, мои связи – в официальных кругах. Попробуйте сами догадаться, кому выгодно уничтожение вашей группы. Будут идеи, сообщите.
Отложив телефон, Торин задумался. Как раз этого он особо не боялся. Зная среду, в которой ему предстояло работать, Торин был уверен, что пиратам не удастся собрать всю информацию о происшествиях, в которых замешан СКАТ. Слишком разношерстная эта публика, разрозненная. Либо речь идет об уничтожении группы чьих-то спецслужб, которая добралась до одной из экстремистских организаций в этом регионе, либо…
Если дело касается СКАТа, тогда это похоже на «подставу». Кто хочет уничтожить группу? Первым напрашивается ответ – те, кому она мешает. Но это опять же пираты. А если другие варианты, если «ноги растут» из Питера? Кто там может стремиться ликвидировать СКАТ? Кому он перешел дорогу в Питере? Сейчас, пожалуй, никому. Тогда, может быть, это упреждающий удар. Вдруг кто-то в Питере замыслил нечто такое, угрозой чему способен послужить СКАТ?
Торин вызвал Горбачева. Николай отозвался мгновенно, и голос его был встревоженным.
– У нас все тихо, Коля, – успокоил его Торин. – Как у тебя горизонты?
– Горизонты чистые, – ответил Горбачев, – ваши сигналы четкие. Иду параллельным курсом.
– Тебе одно задание. Помнится, тебе удавалось пеленговать телефонные разговоры?
– Есть такое, – ответил Горбачев, – если номера заранее ввести в компьютер, то в момент состоявшейся связи навигатор покажет положение абонента.
– А зафиксировать второго, с кем абонент разговаривает?
– Тоже в принципе можно.
– И его положение?
– Естественно, если я немного под-готовлюсь.
– А записать разговоры и сохранить в компьютере?
– Легко!
– Тогда вот тебе занятие, чтобы не скучал без нас. Сейчас я продиктую телефоны людей, чьи разговоры ты должен писать и отмечать их местоположение в момент связи. Всех абонентов тоже надо писать и фиксировать.
Торин стал диктовать телефоны Родзевича, Трещева и самого Олега Яросла-вовича.
– Когда начнешь? – спросил Торин.
– Практически сразу, программное обеспечение позволяет.
– Хорошо, приступай. Только хочу тебя предупредить: ты можешь даже катер утопить, но ноутбук свой обязан сберечь, потому что цены той информации, которую получишь, нет.
– Даже так? – удивился Горбачев.
– Да, Коля, все очень серьезно.
Нападение произошло неожиданно даже для Торина. Судно практически миновало опасный участок, когда Доронин прислал короткий сигнал: «Пираты». Отдав команду «по местам», Торин непонимающе уставился на карту, которая лежала перед ним на столе. Единственное, что ему бросилось в глаза, – это рифы слева по курсу. Выругавшись, Торин побежал на палубу.
Отдавать на этом этапе какие-то приказы он не собирался, так как каждый из спецназовцев знал свое место и свой участок. Все уже было давно оговорено. Сейчас Торина интересовали силы нападавших, их тактика. Каждая секунда боя, каждый его мельчайший нюанс могли приблизить к разгадке причин того положения, в котором оказался СКАТ. Сейчас главное – понять ход мыслей пиратов. И, естественно, спасение судна.
Выбежав на палубу, Торин сразу же услышал звуки моторов пиратских катеров. Они заходили слева из-за полосы прибоя рифов и начинали охватывать «Охотск» полукругом.
– Дед, я Рэмбо, – прозвучало по связи, – сигнал бедствия передается. Наши все на местах по расписанию.
– Принял, – ответил Торин, – всем действовать самостоятельно.
Приглядываясь к пиратским катерам, Торин насчитал их девять. Если даже человек по шесть в каждом, то уже больше пятидесяти.
С двух катеров по судну ударили пулеметы. Это еще не была прицельная стрельба, а лишь предупреждение и предложение застопорить ход. Судно продолжало идти своим курсом. Три катера вырвались вперед и закружили перед носом сухогруза, остальные стали догонять и пристраиваться с кормы. «Сейчас начнут обстреливать ходовую рубку», – подумал Торин, но на четырнадцатиузловом ходу взобраться на борт по веревкам не так уж и просто. Сам по себе факт, что нападавших было так много, ни о чем еще не говорил. Такие случаи бывали и раньше, хотя обычно нападения предпринимались группами по десять– двадцать бандитов.
Торин быстро взбежал по металлическим ступеням на ходовой мостик к капитану.
– Сигнал передали, Владимир Никандрович? – спросил он Бойко спокойным голосом.
– Передаем постоянно. Пока никто не отозвался.
– Хорошо. Берегите головы, скоро они начнут стрелять на полном серьезе. Я пошел на палубу к своим людям.
– Думаете, удастся отбиться? – с сомнением спросил капитан вслед уходившему Торину.
– Будем надеяться. Мы сделаем все, что от нас зависит. Только бы судно не подвело.
Торин вышел из рубки, когда пираты открыли огонь по судну. Пули ударили в металлические стены рубки. За его спиной послышался звон разбитого остекления. Торин пригнулся и буквально скатился на палубу. Спецназовцы не спешили открывать ответный огонь, пока пираты не приблизились к бортам и не сделали попыток высадиться на судно.
Укрыться на палубе по большому счету было негде, но это ничего не давало нападающим. Высота судна достигала нескольких метров, и, для того чтобы укрыться от огня с катеров, достаточно было лежать на палубе и не приближаться к бортам. Но это пока. Когда придет время вести прицельную стрельбу с качающегося, пусть на слабой, но все же волне, сухогруза, да еще по маневрирующим быстроходным катерам, тогда не полежишь. Спецназовцам придется побегать, выбирая наиболее опасные «мишени» и пытаясь поразить их короткими точными очередями. На то, что удастся истребить большую часть пиратов на воде, Торин не особенно рассчитывал. Надо хотя бы просто держать их под огнем, чтобы не давать возможности взобраться на борт. В этом случае или пираты откажутся от своих попыток, или прибудет какая-нибудь помощь. Фактор времени был на стороне Торина и играл против пиратов.
Четверо спецназовцев распределились по бортам в передней и задней частях судна. Когда катера, маневрировавшие перед носом сухогруза, открыли ураганный огонь из пулеметов по ходовой рубке, несколько суденышек бросилось на сближение с кормы. Было хорошо видно, как пираты готовили веревки с крюками для забрасывания на борта.
Первым начал Доронин. Он дал длинную очередь по ближайшему катеру. Очередь прошла через носовую часть пиратского суденышка. Пули запрыгали фонтанчиками по воде, но попали и в катер. Кажется, кого-то даже удалось ранить. Катер резко свернул влево, поэтому Доронин так и не понял: то ли в нем кто-то упал, сраженный пулями, то ли просто потерял равновесие после резкого разворота.
Катер, который следовал рядом с первым, быстро сбавил ход, и с него открыли стрельбу из автоматов. Доронин прицелился и дал короткую очередь. Один из пиратов уронил оружие в воду и повис на борту. Катер стал отставать. Остальные суденышки, как по команде, рванулись к другому борту и скрылись из поля зрения Доронина.
Привалов лежал на палубе по правому борту ближе к корме. Катера стали догонять сухогруз, когда где-то впереди зачастили пулеметные очереди. Потом спецназовец услышал, как начал стрелять Доронин. Ему ответили. Вдруг Привалов увидел, что пираты одновременно бросились в сторону правого борта, очевидно, спасаясь от огня Доронина. Он дал несколько коротких очередей, чтобы обстрел почувствовали на каждом катере. Часть из них отдалилась от сухогруза, другие резко сбавили скорость. Оттуда застучали автоматы. «Вот так, – подумал Привалов, – с сюрпризом вас, ребята».
Когда с катеров, которые крутились перед «Охотском», открыли пулеметный огонь, Веденеева сначала несколькими перебежками, а потом ползком добралась до носовых ограждений. Закрепив ремень на локте, она приложила приклад к плечу и только тогда поднялась на одно колено. Быстро поймав в перекрестье оптического прицела катер, она никак не могла зафиксировать его на пулеметчике хоть на секунду. Несколько раз пули пролетали так близко, что Ирина непроизвольно пригибалась. «Так дело не пойдет», – решила она и, стиснув зубы, снова поднялась на одно колено. Выждав на качающейся палубе, когда пиратский катер пойдет одним курсом с сухогрузом, она снова поймала его в прицел и выстрелила. Ирина все-таки промахнулась. Пуля, предназначенная пулеметчику, попала в плечо рулевому. Тем не менее катер бросился в сторону, и огонь с него на некоторое время прекратился. Ирина быстро перевела прицел на второй катер и снова выстрелила, но на этот раз качка не дала ей возможности в кого-нибудь попасть.
«Ничего, все равно я вас достану», – решила Ирина. После «СКС» и «СВД», которыми она пользовалась на Кавказе, в винтовку «ОЦ-48К» она просто влюбилась. Интересная конструкция оружия позволила сократить его длину до одного метра, не меняя длины ствола. Винтовка была хорошо уравновешена и как-то сразу «легла в руку» Ирине. К тому же мощный 7,62-миллиметровый патрон позволял пробивать и бронежилеты, и легкие металлические преграды.
Катера, которые подходили с кормы, рассыпались веером и, обстреливая борта судна, пошли на сближение все одновременно. Видя, что Веденеева занялась передними катерами, Торин решил заменить ее на время у правого борта. Теперь уже четверо спецназовцев били короткими очередями по катерам. Торин увидел, как один из пиратов поднялся и приложил к плечу трубу гранатомета. Он быстро выстрелил, но промазал. Вторая очередь успела свалить пирата прежде, чем он выпустил заряд. Но с другого катера все же сработал другой гранатометчик. Пригибаясь и переползая под градом пуль, Торин не понял, куда попала граната. Она взорвалась, как ему показалось, где-то в верхней части борта у первого грузового крана. «Однако они серьезно подготовились, – подумал Торин. – Неужели Махтаров прав и это охота не столько на сухогруз, сколько на нас?»
Два катера все же проскочили под огнем спецназовцев с правого борта в мертвую зону. Остальные сразу отошли назад и принялись ожесточенно обстреливать палубу. Привалов услышал металлический лязг. Один крюк с веревкой ударился об ограждение и соскользнул вниз. Но тут же второй зацепился, и веревка натянулась. «На абордаж пошли», – подумал Привалов. Он пополз к борту, перевернулся на спину и вытащил десантный нож. Несколькими быстрыми движениями перерезал веревку. Снизу раздался вскрик. Кажется, в воду упал один из тех, кто начал взбираться на борт. Две пули ударились так близко от руки спецназовца, что он непроизвольно отдернул ее, чуть не выронив в воду свой нож.
Торину виделось странным осторожное поведение пиратов. Они же должны понимать, что судно может позвать на помощь. Он оглянулся на Корнеева. Дмитрий Сергеевич с завидной энергией успевал помогать огнем с левого борта Доронину и не давал прицельно вести огонь пулемету с катера, который крутился перед сухогрузом впереди. Тут Торин услышал знакомый зловещий шипящий звук, затем еще один. Судно чуть вздрогнуло от взрыва, раздавшегося где-то в районе кормы. «Уж не «Стингеры» ли они с собой прихватили», – подумал он, продолжая стрелять. Почти на всех пиратских катерах уже были убитые или раненые.
«Охотск» ощутимо сбавил ход. Торину даже показалось, что он ощущает слабую вибрацию. Он даже не успел выругаться по этому поводу. Несколько моряков из экипажа в ярких пробковых жилетах выбежали на палубу и, пригибаясь, бросились к пожарным водометным установкам.
– Куда? – заорал на них Торин. – Убирайтесь!
– Капитан велел вам помочь, – запыхавшись, ответил один из моряков, падая рядом с Ториным на палубу, – у нас проблемы в машинном, ход теряем.
Торин не успел поймать моряка за ногу, как тот бросился к своим товарищам.
– Повар, – позвал Торин, – дуй в машинное, поможешь ребятам и держи меня в курсе.
– Понял, – отозвался Корнеев.
Дмитрий Сергеевич сделал несколько перекатов от борта и, низко пригнувшись, добежал до входа во внутренние помещения корабля. Юркнув внутрь, он скрылся. Торин, проводив Корнеева взглядом, снова повернулся к атакующим. Часть катеров продолжала обстреливать палубу, а другие бросились на сближение.
Одну водометную установку никак не могли наладить, но вторая заработала, послав двенадцатиметровую струю в ближайший катер. Суденышко чуть не перевернулось от напора воды и, вильнув, пошло в сторону. Моряки направили струю на другой катер, но попали под сильный огонь. Один из них упал на палубу, второй, скорчившись, пытался отползти в сторону. В этот момент ударил первый брандспойт. Привалов и Доронин воспользовались тем, что пираты отвлеклись на водометы, и открыли более прицельный огонь. У одного из катеров заглох мотор, очевидно, поврежденный пулей; идущий следом отвалил в сторону. Кажется, там в живых остались всего двое пиратов.
– Дед, это Повар, – услышал Торин доклад Корнеева по связи, – скоро починим. Здесь повреждение топливной подачи и двое раненых. Через несколько минут заведем машину. Как вы там, держитесь?
– Нормально, – ответил Торин, – спе– шите.
– Спешим. Нас индонезийский сторожевик услышал, – снова заговорил Корнеев, – идет на помощь.
– Понял, давай работай!
Торин повернулся в сторону моряков. Трое из них лежали на палубе без движения, остальные не могли подняться из-за сильного огня. Торин бросился к ним и упал рядом на палубу.
– Уходите, ребята! – крикнул он оставшимся в живых. – Спасибо за помощь, но все равно уходите. Мы справимся без вас. Они так всех перебьют и не дадут больше использовать брандсбойты. Давайте, двигайте внутрь!
Моряки закивали, с болью посмотрели на тела убитых товарищей и стали пробираться к судовой надстройке. «Боевой запал у них уже прошел, – подумал Торин, – теперь им будет просто страшно с непривычки. Тем более когда рядом трупы друзей лежат. С этим не всякий запросто справится. Зря я им позволил сюда приходить».
Торин подполз к судовому телефону около грузового крана и связался с ходовой рубкой.
– Как дела, капитан? – спросил он.
– Плохо, Андрей Петрович, – ответил Бойко, – вторую машину сейчас запустят, но у нас пробоина в носовой части. Поступление воды некритичное, но при высоком ходе начнет заливать, и появится крен, тогда упадет скорость и вода будет поступать сильнее.
– Боюсь, Владимир Никандрович, что пираты готовы топить судно.
– Смысл? – не понял капитан. – Какой смысл в затопленном судне?
– Пока не знаю, – ответил Торин. – У вас на карте никакой, хоть самой задрипанной суши вблизи не наблюдается?
– Хотите посадить судно на мелководье? – догадался Бойко.
– Конечно. Они же не дадут нам бросить судно и уйти на спасательных плавсредствах. А так посадим его на грунт и продержимся до подхода индонезийцев.
– Есть такое место, только это сушей не назовешь, – неожиданно сказал капитан; кажется, он во время разговора разглядывал карту. – Милях в десяти севернее. Так, две скалы торчат.
– Нам это без разницы, лишь бы найти место, где глубины подходящие.
– Промерами не располагаю, но догадаться могу.
– Тогда двигайте туда срочно!
Разговаривая с капитаном, Торин ясно слышал в трубке свист пуль, влетающих в рубку. «Несладко им сейчас там», – подумал он. Продолжая отстреливаться со своего борта, Торин успевал поглядывать по сторонам и фиксировать ситуацию вокруг судна. Наконец заработала машина, и судно стало набирать скорость, постепенно уходя на север. Спецназовцы отбили еще несколько попыток пиратов высадиться на «Охотск», но сухогруз начал давать крен на нос. Так продолжалось около часа.
Торин снова подобрался к телефону около грузового крана и вызвал капитана.
– Что, капитан, не успеваем? – спросил он.
– Трудно сказать, – ответил Бойко, – боюсь, что на мель мы судно не успеем загнать.
– Какие глубины предполагаете?
– От десяти до двадцати наверняка.
– Владимир Никандрович, есть идея. Если судно погрузится в воду по самые антенны, есть у вас помещения достаточно герметичные, чтобы их не затопило хотя бы несколько часов?
– Да практически все. Судно старой постройки, двери металлические по типу люков, вы сами видели. Где уплотнители еще хорошие, то долго не затопит. По крайней мере, воздушные колокола останутся. Я так понял, что хотите имитировать гибель всего экипажа и отсидеться под водой?
– Думаете, получится?
– Давайте попробуем. А как вы со своей командой?
– Попробуем тоже укрыться. Там в машинном мой человек. Когда дадите команду мотористам подниматься и застопорите ход, он мне сообщит. Ну, успеха вам!
– Вам тоже, – ответил капитан.
Судно сильно потеряло ход, и крен стал уже угрожающим. Радовало то, что «Охотск» не зарывался носом, а постепенно погружался всей своей передней частью. Это означало, что и погружаться он будет постепенно, а не встанет на нос. В противном случае судно просто переломится надвое – тогда гибель неминуема. На «Охотске» начался пожар. Дым и огонь выбивались откуда-то снизу из-под палубы. Черные удушливые клубы стали заволакивать все вокруг. «Отлично, это нам на руку, – решил Торин, – лишь бы взрыва не было». Пираты продолжали обстреливать судно, но близко уже не подходили. Очевидно, поняли, что минуты его сочтены.
– Рэмбо, Глаз, прекратить огонь. Ко мне, – приказал Торин, решив начать имитировать постепенную гибель обороня-ющихся.
Когда Доронин и Веденеева добрались до командира, скалы по курсу судна были уже хорошо видны.
– Тонем, командир, – констатировал Доронин, откашливаясь и отплевываясь.
– Капитан ведет судно туда, где небольшие глубины, – проигнорировал Торин очевидное замечание, – думаю, что мы ляжем на дно полностью, но неглубоко. Экипаж запрется в герметичных каютах, и мы тоже. Попробуем продержаться до затопления внутренних помещений, а когда пираты уйдут, выберемся.
– А если затопит полностью? – спросила Ирина.
– Не затопит, – успокоил ее Доронин, – воздушные колокола останутся по– любому, а на небольшой глубине переборки выдержат давление. Посидим по шею в воде, вот и все.
– Вы спускайтесь и подберите помещение для группы, – приказал Торин, – я буду постепенно всех снимать и отправлять вниз. Если меня не будет, запирайтесь.
– А вы? – насторожился Доронин.
– Я найду способ, – ответил Торин, – но сначала я должен убедиться, что пираты поверили в нашу гибель. Давайте, ползком!
Когда спецназовцы ушли, Торин еще раз оглянулся на скалы. Клочок суши в океане был уже близок, но судно шло с замедлением. Машины не справлялись.
– Крыс, через пять минут прекращаешь огонь и скрытно ко мне, – передал Торин, решив, что за это время судно совсем потеряет ход и начнет погружаться более интенсивно.
– Понял! – бодрым голосом ответил Привалов и пропел фальшивым голосом: – Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…
Еще несколько минут Привалов активно отстреливался то с одного борта, то с другого. Потом неожиданно появился около Торина.
– Что делаем дальше, командир? – деловито спросил он, меняя пустой магазин автомата на полный.
– Дальше идешь вниз и задраиваешься вместе с остальными. Выбираться наружу по обстановке.
– Понял, – кивнул головой Привалов, – теперь мы – моряки-подводники.
– Дед, я Повар, – неожиданно позвал Корнеев, – машины стопорим, мотористы пошли наверх. Я тут нашел, во что связь упаковать, чтобы вода не попала.
– Понял, иди к нашим. Рэмбо, напомни еще раз капитану, чтобы без нашей команды не пытались выбираться из затопленных помещений. Пусть держатся до последнего.
– Дед, я Рэмбо, понял передать капитану, – ответил Доронин.
До скал оставалось не больше ста метров, когда судно совсем перестало двигаться вперед. Торин оглядел палубу. Его взгляд натолкнулся на тела убитых моряков. «Спасибо, ребята, за помощь, – мысленно обратился Торин к погибшим, – теперь еще раз поможете». Он рассчитывал, что всплывшие вокруг судна тела наведут пиратов на мысль, что весь экипаж погиб.
Судно стало погружаться быстрее, волны уже захлестывали носовую часть палубы. Торин собрался уже спускаться вниз, но неожиданно мучившая его в последнее часы мысль приобрела форму решения. Риск, конечно, был, но это был оправданный риск, в результате которого он мог получить представление о всей предыстории сегодняшних событий. Если уж получать информацию, то хотя бы из вторых рук, пока поблизости нет первых. Торин решил не спускаться вниз, а сдаться пиратам в плен. Если они заинтересованы в уничтожении группы, то захотят узнать о ней побольше, а он в то же время может попытаться выяснить побольше о заказчике этой акции. Дело осталось за малым: добиться, чтобы его не убили, а подобрали, и постараться не дать себя убить потом.
Пиратские катера окружили гибнущий корабль и не двигались. Торин осторожно, чтобы не вызвать в свою сторону стрельбу раньше времени, стал пробираться в дыму за судовую надстройку. Он решил обозначить свое присутствие в последний момент, когда судно совсем скроется под водой.
Когда Горбачев получил сообщение Торина, что сухогруз тонет, то с трудом справился с охватившей его паникой. Командиру стоило определенных трудов и красноречия убедить молодого человека не бросаться на помощь, а ждать команды. Торин обрисовал ситуацию как совершенно безопасную и велел беречь катер. Также Торин запретил ему самому вызывать группу.
Конец ознакомительного фрагмента.