Глава 7
Верочка пошла на кухню и поставила чайник на газ. «Что же такое с Тоськой? На сколько это все серьезно?» Мысли роились в голове, но толку от них было мало. На очередной вопрос, вместо ответа, возникало еще больше вопросов.
Прошло уже приблизительно пять часов, а от Марго звонка так и не было.
«Что так долго? Я же скоро спячу от волнения и неопределенности. Тося в своем сне даже не пошевелилась за все это время. Как еще все бабуле преподнести?»
Наконец, ближе к вечеру, приблизительно в 20.00 зазвонил телефон.
– Алло! – почти крикнула в трубку Вера.
– Вер, это я Марго. Я с академиком буду у вас через пятнадцать минут. Мы уже в пути.
– Ясно, слава Богу, жду вас.
Вера судорожно вздохнула, как вздыхает человек, после потока слез. Так сказалось напряжение последних часов. Что же будет дальше? Она выглянула в окно. Во двор въехал автомобиль цвета серый металлик и Вера увидела, как дверца открылась и из машины вышел пожилой мужчина в длинном пальто и с тростью. Он обошел машину и открыл дверь с другой стороны, затем он подал руку и помог выйти своей спутнице, Марго выпорхнула из машины как перышко. Через минуты Марго с академиком уже входили в квартиру Тоси.
– Верочка, знакомься. Это мой друг и научный гений – Савинков Эдуард Васильевич, а это Верочка подруга Тоси.
– Очень приятно, – ответила Вера.
– Гений, это уж слишком Марго, ты вгоняешь меня в краску, – запротестовал старикан.
Он оказался точно таким, как Вера его себе представляла. Чем то смахивал на доктора Айболита из детской сказки. Седой мужичок с бородкой и усами, в очках. Голос бодрый да и вообще на вид моложавый такой старичок.
– Ну, довольно о пустом. Эдик, милый, взгляни на Тонечку, – перешла к делу Марго. – Мы не можем понять можем это от какого-нибудь снотворного?
– Проводите меня к ней, – попросил академик.
Вера провела его в спальню к Тосе. Эдуард Васильевич снял пальто и бросил его на кресло, что стояло недалеко от окна.
– Так, мне нужен мой саквояж, Верочка, будьте любезны, спуститесь к машине, там мой шофер Толик, попросите у него мой саквояж.
– Да, конечно, я мигом.
Вера накинув плащ, побежала по лестнице вниз, перепрыгивая через ступеньку. Она так спешила, что, при очередном прыжке, нога у нее подвернулась. Почувствовав дикую боль, она чуть не лишилась чувств. Схватившись за перила, она повисла на них всем своим весом, а в глазах заплясали звездочки. Немного придя в себя, она еле-еле, опираясь о перила и здоровую ногу, стала спускаться вниз. Благо остался один лестничный проем. Она на чем сет стоит, ругала себя за такую неосторожность. Добравшись до подъездной двери, Верочка открыла ее и с порога закричала:
– Молодой человек. Да – да я к вам обращаюсь! Подойдите ко мне прошу вас.
– А зачем? – спросил он, им приходилось кричать, так-как машина стояла в шагах двадцати от подъезда.
– Мне нужна помощь! – ответила Вера, а про себя подумала, что он слегка туповат.
Парень заметив на ее лице тень страдания и увидев как она потирает ногу, решил что ей и впрямь нужна помощь.
– Одну минуту, леди, только машину закрою.
Закрыв машину он подошел к ней и спросил:
– Ну и чем мне вам помочь?
– Вы – Толик? Пожалуйста возьмите саквояж академика и отнесите на третий этаж, квартира сразу налево. Он попросил меня, но я дуреха, кажется, сломала ногу. Толик внимательно посмотрел на девушку
«Рыжая бестия! – пронеслось в мозгу, – но до чего хорошенькая!»
– Дайте – ка взглянуть на вашу ногу, – сказал он почти командным голосом. – Здорово опухла… Так вы стойте тут, не двигайтесь, а я отнесу профессору его саквояж и вернусь за вами.
– Да ладно. Я как-нибудь сама поднимусь, – заговорила вдруг Вера.
– Как – нибудь это как? На руках что ли? – с усмешкой заговорил Толик, – Вам сказано, стойте тут, – опять скомандовал он.
– Хорошо, хорошо, – успокоила она его, а сама подумала: «Нашелся тут командир, без тебя знаю, что мне делать».
Тем временем Толик, уже с саквояжем в руках, пробежал мимо нее и поднимался на третий этаж. Как только он скрылся с глаз, Верочка, наплевав на все его указания, поковыляла по лестнице. Опираясь всем телом на перила, она обливаясь холодным потом от боли, стала продвигаться вперед по ступенькам.
«Ну, вот уже шесть ступенек позади! – думала она, – осталось преодолеть еще три лестничных пролета, но я же умру уже на первом!» В глазах опять появилось звездное небо.
– Ну, что вы совсем слов не понимаете? Что вам было сказано? – послышался голос Толика над головой.
Вера подняла на него ничего не видящие глаза, но от этого ей стало еще хуже. Ей показалось, что она провалилась в какую – то темную яму. Толик, увидев что ее лицо побелело, а на лбу выступили крупные капли пота, в два прыжка оказался возле Верочки. Он едва успел подхватить ее на руки, прежде чем она лишилась чувств.
– Упрямая дуреха! – ругнулся он и понес ее наверх.
Марго предусмотрительно ждала их возле открытой двери.
– Бог мой! Да что же они все сговорились что ли? – залепетала она, увидев их. —Вноси ее в эту комнату, – сказала она парню, указав на зал.
Когда Толик уложил девушку на диван, вошел профессор:
– Толя, голубчик, пока она не очнулась сними ей обувь и носок с больной ноги, я зайду чуть позже и осмотрю ее. И он ушел к Тосе, чтобы продолжить осмотр. А Марго понеслась на кухню, она поставила чайник и найдя аптечку, стала искать там нашатырь.
Толик выполнил указания профессора и теперь сидел рядом с девушкой похлопывая ее по щекам чтобы привести в чувство.
– Ну ка посторонись, дружок, – сказала Марго, вошедшая с нашатырем в руках.
Она привела Верочку в чувство.
– Я же просил вас ждать меня – сказал Толик, – Вы что русских слов не понимаете?
– Ой, ой, какие мы грозные. Как вы могли заметить, я вполне обошлась и без вас – парировала девушка.
– Ну да, конечно, первые шесть ступенек вы геройски проползи без моей помощи, – с усмешкой в голосе сказал Толик.
– Ничего подобного, ведь я тут, а значит…
– Значит это только то, что я успел вовремя поймать упрямую ослицу, которой буквально три минуты назад приказал не двигаться с места. Если бы я задержался на полминуты, то вы кубарем докатились до двери, – перебил ее молодой человек.
– Ослица! Да как вы смеете? Да вы просто хам! – взорвалась Вера.
– Простите, я не хотел вас обидеть просто вы жутко упрямы! Ну, ну не дуйтесь – примирительно заговорил парень.
– Как вас зовут?
– Вера, – коротко ответила она.
– Верочка значит. Очень милое имя и вы очень миленькая. Вы мне симпатичны, рыженькие моя слабость. Вот только упрямы не меру, – подытожил Толик.
Все это время она глядела на него во все глаза. Таких она не видела уже давно. Высокий, широкоплечий, с густой кудрявой шевелюрой цвета соломы. При виде его ее била нервная дрожь. Она уже очень давно так не волновалась при виде мужчины. С тех пор, как ее Павел погиб. Но этот просто зацепил ее. При всем этом разнообразии чувств Вера решила их не выдавать.
– Зато вы не в моем вкусе. Самоуверенные самцы вообще меня мало волнуют, – заявила она с невозмутимым видом.
– Можете говорить, что угодно, но я вам не верю. И к тому же я знаю про вас теперь еще кое-что – спокойно говорил он своим бархатным голосом.
– Что дало вам повод подозревать, что я лгу, интересно мне знать? – вспыхнула Верочка.
– Ваши очаровательные глазки. Вы их не сводите с меня уже очень долгое время, а это говорит скорее об интересе ко мне, чем о безразличие..Так актриса из вас не очень хорошая, – говоря все это девушке, он смотрел на нее улыбаясь и глазами и губами.
– Уф! – только и фыркнула Верочка и отвернулась от него.
Как незаметно началась их перепалка, так же незаметно вошла в комнату Марго.
– Господи! Эдик осматривает Тосю уже больше сорока минут. Когда же он уже хоть что – нибудь нам скажет. – проговорила она, заламывая от волнения руки.
Тут как по заказу открылась дверь и Эдуард Васильевич вышел из спальни Тоси.
– Я провел определенные тесты, померил пульс и давление, и вообще проверил все рефлексы. Все в норме, кроме одного – она спит и разбудить ее обычным способом не удается, – сказал он.
– Эдик, и что же теперь? – спросила Марго.
– Вы хотите сказать, что у Тоси летаргический сон? – тут же задала вопрос Вера.
– Нет, не летаргический. Позвольте спросить, а вы не знаете, это у нее впервые? – вдруг спросил профессор.
– Насколько я знаю, раньше этого за ней не водилось, – ответила Марго.
– Было, – коротко сказала Вера.
Все вопросительно посмотрели на нее.
– Несколько дней назад она ночевала у меня дома. Тося жаворонок, а тут спит. Тут я давай ее будить, а она как мертвая. Только по еле заметному дыханию я поняла, что она жива. Кое – как я ее разбудила.
– А она потом что – нибудь говорила? – спросил профессор.
– Обмолвилась за завтраком, что ей снилось чудесное место и ей не хотелось просыпаться, – сказала Верочка, – а что это важно.
– В общем да. Дело в том, что хоть это и встречается редко, но все же имеет место в жизни. Видите ли, это на психологическом уровне происходит. Там во сне человеку просто лучше, интереснее и она не хочет возвращаться в реальность. Я думаю это именно тот случай.
– И что теперь? – повторила свой вопрос Марго.
– Я предлагаю увезти ее в клинику сна. Там мы с помощью аппаратуры и грамотных специалистов постараемся вывезти ее из этого состояния.
– А если просто дать ей выспаться? Когда – нибудь ведь она проснется, – предложила Верочка.
– Может и проснется, но может быть и такое что она застрянет в этом состоянии на месяцы или годы. Науке известны такие случаи, когда люди умирали спустя несколько лет, так и не выходя из состояния сна. – пояснил профессор.
– Тогда забирайте ее в свою клинику, профессор, – решительно сказала Вера.
– Эдуард Васильевич, осмотрите, пожалуйста, эту особу. У нее нога ужасно распухла, – вмешался Толик.
– Да, ерунда. Заживет как на собаке, – пошутила Вера.
– Вы опять упрямитесь! – чуть ли не крича оборвал ее Толик.
– Так ну ка покажите, – сказал профессор и начал осмотр. – Похоже на перелом, месяц гипса обеспечен, – подвел он итог.
– Эдуард Васильевич, можно мне отвезти ее в травмпункт, а после домой. Вы меня тут подождите, а затем мы другую пациентку увезем в клинику сна. – сказал Толик.
– Конечно, так будет правильнее всего. Только сначала барышне шину надо наложить.
– Я мигом! – сказал Толик и скрылся за дверью кухни, через минуту он вернулся, неся в руке узкую короткую дощечку, коробку из под конфет и бинт. – Ну что готовы примерить новые сапожки? – пытаясь отвлечь от неприятной процедуры, шутя спросил он.
– Скорее это испанский сапог – поддержала Вера его шутливый тон. Но при этом ее лицо выдавало, что она напугана.
– А вы думайте о чем – нибудь постороннем – продолжал заговаривать зубы Толик.
– Это вы можете думать о чем угодно – нога то не ваша – ответила девушка.
Пока длился этот диалог, похожий на словесную дуэль, Толик обрезал у коробки все боковые стороны, затем проделал тоже самое с крышкой все той же коробки.
– А что это вы такое делаете? – спросила, наблюдая за его манипуляциями Верочка.
– Готовлю шину, давайте ногу. Вот эти две картонки мы подложим по обе стороны ноги, вот только согну их вдоль для прочности. Так теперь вы их придерживайте… Молодец, а теперь приложим с наружной стороны ноги дощечку, так же прямо как картонку. Держите, хотя нет лучше вы Марго, помогите мне, пожалуйста, держите все эти штуки. А вы Верочка смотрите в другую сторону и расскажите про то, как готовить ваше любимое блюдо.
Верочка начала рассказывать о том, как готовить картофельную запеканку, а Толя тем временем закрепил всю эту конструкцию бинтом. Врем от времени Верочка ойкала или морщилась от боли, но когда она закончила рассказывать рецепт, шина уже была наложена.
– Вы просто герой! – похвалил ее Толик.
– Да и вы парень не промах! – вдруг заговорил профессор, который все это время сидел погруженный в свои мысли. – Я с каждым разом все больше убеждаюсь в правильности своего решения, относительно приема вас к себе на работу. Марго, этот парень просто находка. Он исполнительный и обязательный.
– Верочка, я бы на вашем месте пустила бы в ход все свое очарование – заметила Марго. – такие мужики на дороге не валяются.
– Такие женщины как я – тоже. – парировала Вера.
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – сказал Толик, – А теперь мы уходим, вас нужно показать доктору и наложить гипс.
И прежде чем Вера успела что – либо возразить, он легко подхватил ее на руки и понес к выходу.
– До свидания всем и спасибо вам за Тосю – сказала девушка.
– Пока еще не за что. Вот когда она поправится, тогда мы это и отметим, – уверил ее профессор.
– Эдик, побудьте тут, я помогу им. Вынесу плащ и сумочку, открою машину, – захлопотала Марго.
– Конечно, конечно. О чем речь, идите – ответил он ей. – А я пока кофе сварю. Устал я сегодня.
Поставив кофе на газ, он подошел к окну и стал наблюдать за тем, как Толик усаживает Верочку в машину и передает ей вещи, которые вынесла Марго.
«Марго, милая моя Марго, пронеслось у него в голове – почему жизнь оказалась к нам так жестока. Мы всю жизнь любим друг друга. А ведь она до сих пор красива, несмотря на морщинки на ее лице».
– Господи, ты же чуть пожар не устроил! – оторвал его от раздумий голос Марго. – Разве можно мужику доверить кухню?! Прихватку надо класть подальше от плиты.
– Ох, я старый дурень. Про кофе совсем забыл, задумался.
– Ну ничего, сейчас я сварю другой, а ты пойди посиди в кресле.
– Нет, я лучше тут побуду с тобой, – тихо сказал он.
– С чего это вдруг?
– С того, что я соскучился. Ты уже так редко звонишь, для того, чтобы встретиться.
– А зачем мне лишняя сердечная боль, Эдик? Я всю молодость страдала по тебе, вот оно и износилось.
– А мне ведь тоже не легко пришлось.
– Да, но только ведь это ты решил так, а не иначе. От меня тогда ничего не зависело.
– Но ведь я не мог иначе поступить!
– Да я понимаю, но только мне от этого не легче. Ты же мог все изменить после смерти твоего отца, но не изменил. Мог бы на развод подать? Мог…, но не стал.
– Нет, не мог. Меня связывала клятва данная отцу.
– Но и мне ты клялся! Но кто я и кто отец? Данную мне клятву можно и нарушить, да?! – перебила она его.
– Марго ты многого не знаешь! Послушай меня, прошу!
– Все я знаю! Да и к чему все это ворошить?
– Но я хочу объяснить, как все было…
– Ты прав – было, но не с нами, – сказала она, еле сдерживая уже навернувшиеся на глаза слезы.
– Милая, хорошая моя, прости за все. Но я не мог бросить Ренату она была больна.
– О да, это очень удобно!
– Нет, ты не понимаешь. Она была неизлечимо больна. У нее был лейкоз. Она могла умереть в любой момент. А так как она очень любила меня и была очень доброй и нежной в своих чувствах ко мне, то я хотел, чтобы она была счастлива в последние годы своей жизни. Мы ведь не знали сколько ей отпущено Богом.
– Господи! Что же ты мне не говорил об этом раньше? Я же бог знает что только не думала, – она вдруг поняла, что поступи он иначе, она бы не смогла его принять и строить с ним счастье, зная что он оставил смертельно больную супругу в одиночестве.
– Я знал, что ты все правильно поймешь, – сказал Эдуард, видя выражение ее глаз – и я знал, что ты бы не была со мной, если бы я оставил Ренату.
– Да, ты действительно хорошо знаешь меня, Эд.
– Как давно ты меня так не называла, Марго, – тихо сказал он, – я даже молодым себя почувствовал.
– Для меня ты всегда будешь молодым жеребчиком, – сказала Марго, улыбаясь ему.
Эдуард подошел к ней, и впервые за долгие годы разлуки, их уста соединил нежный поцелуй.