Глава 5
Капитан его величества Георга 4, Джеймс Муррэй, высокий моряк с выдубленной ветрами и солнечными лучами коричневой кожей, отложил в сторону томик Генри Филдинга. Немного подумав, он поднял книгу со стола и поставил её на небольшую книжную полку, рядом с любимым Дефо. Затем подвинул к себе поближе судовой журнал восемнадцатипушечного брига «Сателит». В судовой журнал капитан ежедневно заносил как бытовые подробности плавания, так и из ряда вон выходящие случаи, которые могли бы заинтересовать по возвращению чиновников на берегу.
Прежде чем взяться за перо, Джеймс пролистал страницы журнала. Все листы были заполнены красивым каллиграфическим почерком, который капитан выработал у себя, будучи ещё ребёнком. Первые записи, с помощью массы сухих цифр, рассказывали о подготовке корабля к плаванию. Морские чиновники, в случае возникновения каких-либо вопросов, могли спокойно найти нужное предложение и прочитать, сколько на бриг погрузили бочек воды, фунтов мяса, галлонов вина и бушелей пшеницы. Такая казённая пунктуальность являлась не просто рутинной практикой, подобная педантичность не раз помогала капитанам доказать правомочность приказов, позволяла контролировать расход денежных средств.
Человек, незнакомый с жизнью моряка, слегка разочарованный первым впечатлением, наверное, попытался бы найти интересные и волнующие романтические моменты в описании самого плавания. Но и здесь его ждали бы одни сплошные разочарования. Во время плаваний, обычно, ничего не случалось, а если всё же происходило что-то экстраординарное, то часто не оставалось никого, кто мог бы оставить последнюю запись в журнале. Готовые окончательно нагнать скуку на посторонних читателей, заметки ежедневно указывали на направление и силы буйствующих в океане ветров, на курс корабля, на пройденные мили и на количество потреблённого продовольствия.
Капитан, задумавшись, поднял голову. Моряка всегда притягивает к себе Большая Вода, но стоит только в неё попасть, как неизвестно почему, возникает ностальгия по покинутой твёрдой земле. С выходом корабля в море, начинается постоянное ожидание того волнующего момента, когда судно прибудет в какой-либо большой порт. В таком месте всегда можно спустить за несколько дней честно заработанные многомесячным трудом деньги. Муррэй в этом отношении ничем не отличался от своих подчинённых, и с таким же нетерпением ожидал появления знакомых берегов после трудного плавания. Ожидал, потому что берег предлагал отдых и соблазны, недоступные во время долгого нахождения на борту корабля.
Совсем недавно Джеймс провёл пару месяцев в Лондоне. Не раз встречавший опасности в виде враждебных туземцев, свирепых хищников и ураганных ветров, Муррэй, оказавшись на окраинах столицы империи, сделал для себя вывод, что нет на свете места более опасного, чем трущобы великого города. Множество нищих норовили постоянно обокрасть зазевавшегося прохожего, а с появлением тьмы совсем другие законы вступали в силу в созданных человеческими руками джунглях. Очень опасные хищники в человеческом обличии стаями выходили ночью на охоту, и горе было заплутавшему путнику, попавшему им в лапы.
Зато и зрелища окраины Лондона предлагали под стать своей славе – волнующие и захватывающие. Перед тем, как покинуть Англию, Джеймсу удалось посмотреть на казнь преступников перед тюрьмой Ньюгейтс. Он бы прошёл мимо и пропустил интересное представление, но его остановил мальчишка – зазывала в непонятно как державшейся на худом теле изодранной одежде. С лихорадочно горящими глазами он исполнял вокруг прохожих затейливый танец, пытаясь заработать несколько грошей себе на жизнь:
– Сэр, не пропустите! Такого вы никогда не видели и вряд ли где посмотрите что-либо подобное! Нет лучшего вида на место казни, чем в «Пеликане»!
Муррэй послушался мальчишку, и, вместе с довольным маленьким провожатым, добрался к разрекламированному пабу. Действительно, вид на то место, куда должны были вывести приговорённых преступников, открывался на удивление хороший. Ожидая обещанное представление, собралось довольно много народа, и только при помощи мальчишки и увесистого кошелька, Джеймс устроился с определённым комфортом на втором этаже, в отдельной комнате, перед большим открытым окном. За очередной порцией привычного грога Муррэй наблюдал, как несколько преступников повесили один за другим. Большая толпа ревела от восторга, сопровождая каждое последнее движение приговорённых хохотом и шутками…
После Лондона «Сателит» со всей командой направился в Индию. Едва корабль достиг берега, в районе Мадраса, как его сразу окружило несколько туземных лодок с гребцами в одних набёдренных повязках – лангути. Туземцы могли похвастаться прекрасными фигурами и такой тёмной кожей, что, казалось, кто-то специально выкрасил их тела чёрной краской. Глядя на красивые и сильные фигуры местных жителей, Джеймс в очередной раз невольно спросил себя: каким образом сорока тысячам проживающим в Индии англичанам удаётся удерживать в подчинении сорокамиллионный народ?
Сразу следом за Мадрасом наступила очередь посетить Калькутту. Все жилые кварталы делились на белые и чёрные, и Муррэй никогда не видел ни одного другого города красивее, чем европейская часть Калькутты. Поздно вечером уже в темноте, в паланкине к зданию губернатора Джеймса отнесли на своих плечах индусы – носильщики. Перед процессией темноту освещал идущий впереди провожатый с факелом в руке. Носильщики всю дорогу громко кричали, отпугивая бродивших в округе многочисленных тигров. Эти крупные кошачьи, в последнее время, совсем потеряли всякий страх, и нападали на людей среди белого дня, иногда запрыгивая на проплывающие по реке лодки.
Благополучно достигнув дворца губернатора, капитан «Сателита» получил секретное задание: доставить на один из тихоокеанских островов довольно внушительный отряд, состоящий из морских пехотинцев и солдат одного из королевских полков. Муррэя очень многое удивляло в новом поручении. Во-первых, с Джеймсом лично говорил Томас Миддлтон, первый епископ огромной туземной епархии, неустанный борец с идолопоклонничеством на вверенной ему англиканской церковью территории. Оставив слуг – индусов, без которых в колонии не мог обходиться ни один уважающий себя европеец, за дверью, епископ долго беседовал с капитаном по поводу правильности и истинности христианской веры, всё время, ненароком, возвращаясь к важности порученного Муррэю задания. В момент самой беседы в душе Джеймса зашевелились первые нехорошие предчувствия и подозрения, которые ещё более усилились на следующий день, когда он увидел готовые для погрузки на корабль войска, построенные на берегу. Зашептались между собой и матросы, встревоженные не менее капитана. Десант состоял из одних белокожих англосаксов, без каких-либо обычных добавлений туземных частей. Удивило капитана и его команду солидность военного контингента, который должен был высадиться на одиноком, Богом забытом острове. Такого количества белых солдат вполне хватило бы для захвата небольшого индусского княжества. Задачи и средства явно не соответствовали друг другу.
Однако Джеймс, прежде всего, был военным моряком, и поэтому постарался выполнить полученный приказ быстро и без всяких задержек и происшествий. Солдаты в красных мундирах набились в бриг, как сельдь в бочку, но, благодаря жестокой дисциплине, особых хлопот во время плавания команде и капитану не доставляли.
Снова хорошо показал себя любимый командой и капитаном «Сателит». Корабль строился больше трёх лет на верфях Вулвича и представлял собой мощное, красивое и надёжное судно. Джеймсу удалось подобрать неплохую команду для такого великолепного корабля, которая, впрочем, требовала должного надзора, а иногда и довольно крутых мер, чтобы поддерживать соответствующий для военного судна порядок. Вообще, любой капитан делил свою команду на тех, кого призвало море, и на тех, кто оказался в плавание поневоле. У Муррэя, среди подчинённых, практически не было «мерзавцев»: несчастных, силой захваченных морскими вербовщиками. Практически все матросы на бриге добровольно прошли через вербовочные пункты, получив на руки символический «королевский шиллинг».
Муррэй вновь вернулся к судовому журналу. Одна запись, появившаяся недавно на страницах корабельного дневника, не давала покоя капитану «Сателита». В среду вахтенным матросом были обнаружены на воде остатки кораблекрушения, и вскоре на днище перевёрнутой шлюпки кто – то из команды брига разглядел уцелевшего человека. Выживший пытался привлечь к себе внимание, прося проплывающее мимо судно о помощи взмахами руки.
Капитану немедленно доложили о замеченном среди волн моряке, и Джеймс тут же распорядился спустить на воду шлюпку.
Шлюпка скоро вернулась, доставив спасённого на борт брига. Когда человек немного пришёл в себя, капитан допросил его. Ровно за сутки до того, как «Сателит» появился в этих водах, небольшой десятипушечный бриг «Корделия», внезапно, среди бела дня, был окружён большой стаей акул. Чудом уцелевший моряк уверял, что никогда не видел столько акул, собравшихся в одном месте. Здесь были представлены хищники всевозможных размеров и видов – от карликовых до гигантской белой акулы. Кто-то словно приказал собраться в одно войско всем акулам в радиусе десятков километров. Хищников оказалось так много, что вода у бортов корабля буквально кипела от беспрерывного движения огромной стаи.
Моряки, собравшись у бортов, принялись стрелять по акулам из ружей. Каждый выстрел находил себе жертву, но хищники и не думали оставить «Корделию» в покое. Обеспокоенный капитан корабля приказал пустить в ход пушки. В ответ акулы словно взбесились и перешли к откровенно враждебным действиям. Наиболее крупные принялись своими мощными носами наносить удары по корпусу корабля. Невиданная ранее схватка между военным кораблём и морскими жителями продолжалась с нарастающим напряжением, когда появился вдруг ОН.
Джеймс, перечитывая строки, написанные собственной рукой, на минуту задумался. Дальнейшая часть рассказа уцелевшего в фантастической схватке моряка казалась Муррэю наименее правдоподобной, но спасённый настаивал на том, что каждое его слово является правдой. Трудно поверить…
Огромная акула, невиданных размеров, по длине тела превосходившая протяжённость корпуса брига, жуткой тенью поднялась из глубин океана. Остальные акулы, казавшиеся маленькими рыбками по сравнению с хозяином морских глубин, испуганно разделились на две части, образовав чистую дорожку к «Корделии» для глубоководного монстра. Капитан приказал дать пушечный залп всем бортом.
Моряк настаивал на том, что видел, как несколько ядер, выпущенных из пушек, точно попали в морское чудовище, но отскочили от него, как будто от каменной стены, не причинив никакого вреда монстру. Акула, не обращая внимания на ядра, набрала большую скорость и нанесла острым носом страшный удар ниже ватерлинии. Корпус «Корделии» оказался мгновенно пробит, и в трюм хлынула океанская вода.
Ещё дважды невиданных размеров разгневанная акула наносила сокрушительные удары по корпусу корабля. Бриг начал быстро тонуть. Палубу захлестнули волны, и матросы облепили мачты быстро погружавшегося в пучину корабля. Следом за корпусом под воду начали уходить мачты и все пытавшиеся спастись на них моряки оказались жертвами поджидавших в воде акул.
По приказу капитана на воду спустили две шлюпки, полные матросов, но едва шлюпки отплыли от тонущей «Корделии», как тут же были опрокинуты разъярёнными морскими хищниками. Не уцелел никто, за исключением одного члена команды, который лёг на живот на перевёрнутое днище шлюпки. Один за другим, на глазах несчастного, были разорваны все его товарищи, и моряк не мог рассказывать о пережитом спокойно. Каким – то образом во время бойни акулы не заметили его – он лежал на маленьком спасительном островке, не шевелясь и затаив дыхание.
Конечно, Джеймс не поверил ни одному слову уцелевшего моряка, но всё же записал неправдоподобный рассказ в судовой журнал. Наверное, парню просто сильно напекло голову солнцем или он наглотался солёной воды, а, может, чего-либо другого…
«Ладно, хватит бездельничать», – подумал Муррэй, поставил гусиным пером дату в журнал и решительно встал со стула. Он открыл двери капитанской каюты и, миновав довольно узкий коридор, по деревянной лестнице выбрался на палубу. Яркое Солнце на мгновение ослепило капитана, и он невольно прищурился. В Англии, вечной стране туманов, никогда солнечные лучи не заставляли людей прикрывать глаза, но ведь здесь совсем другой мир, совершенно непохожий на далёкую родину.
На палубе корабля суетились матросы, наводя блеск и чистоту. Довольный увиденным усердием, Джеймс перевёл взгляд на близкий берег. За полоской лазурной воды, в белой рамке прибрежного песка, весь обозримый горизонт занимала величественная и захватывающая дух, созданная природой сказочная панорама. Сплошной зелёной стеной непроходимые джунгли обозначили немалые размеры острова, из массива которых к чистым небесам тянулись высокие, синеватые из-за расстояния и туманов, вершины гор.
Прежде чем встать на рейд, Муррэй, как опытный моряк, послал шлюпку с несколькими матросами и мичманом на промер глубин. Когда шлюпка вернулась, капитан выслушал доклад мичмана и поставил бриг как можно ближе к берегу. Не теряя времени, Джеймс приказал произвести высадку десанта. Матросы с энтузиазмом и радостью встретили распоряжение своего капитана. Находившиеся на борту морские пехотинцы, значительно осложняли и без того тяжёлые условия жизни на корабле.
От «Сателита» к берегу направились шлюпки, наполненные людьми и различными грузами. В несколько приёмов все находившиеся на корабле солдаты и предназначенные им припасы были перевезены на песчаный берег. Пару шлюпок вытащили на песок рядом с кучами припасов, уложенных в тени деревьев. От временного лагеря к шлюпкам и обратно, размеренно и как-то важно, прохаживались двое выставленных часовых в красных мундирах.
Джеймс, услышав ругань, снова посмотрел на палубу. Здоровый боцман со скрученными на затылке в «свиной хвостик» волосами подгонял, где криком, а где и затрещинами, ленивых и нерадивых. Боцман Билли всегда трепетно следил за порядком на «Сателите». В воскресные дни Билли сгонял команду своими крепкими кулаками и такими же крепкими словами на мессу к корабельному священнику. На боцмана всегда и всюду можно было положиться, и сейчас он заставлял команду не двигаться, а летать по палубе, попутно выполняя всевозможные сложные задания. Как всегда, лишь один мичман бездельничал. Подросток благодаря своему званию, положению и надетой форме, обладал всеми правами офицера. Не до конца повзрослевший юный офицер, с мальчишеским хамством, всюду и везде пользовался своим привилегированным положением. Сидя на лафете коронады, он иногда, чтобы немного развлечься, подзывал к себе одного из «пороховых обезьянок» – юнг, или порой даже взрослых матросов, и, найдя предлог или вовсе без него, награждал неудачника хорошей оплеухой. Каждая такая выходка шалопая в офицерской форме очень веселила самого мичмана, боцмана и тех матросов, которых миновало внимание мичмана. Улыбаясь, Джеймс наблюдал за проделками мичмана, списывая беззаботное веселье шалостям молодости. Однако, подобные выходки, как это знал капитан, многих матросов задевали за живое, и пару человек только ждали удобного случая, чтобы поквитаться с зарвавшимся шутником.
– Билли, – подозвал к себе помощника Муррэй, – ты всё сделал, как я просил?
– Всё готово, сэр! – бодро отозвался боцман. – Джек, Джим, ко мне!
Джеймс спустился с капитанского мостика и направился в сопровождении боцмана и двух матросов на орудийную палубу. Возле одного из орудий, направленного в сторону берега, Билли остановился.
– Ну, что, боцман, покажем дикарям, что такое настоящее современное оружие? – подзадорил помощника Муррэй.
– Всегда готов, сэр, – ухмыльнулся боцман, – сейчас они услышат, как грохочут небеса, и всю оставшуюся жизнь будут трястись от страха!
Матросы, сопровождая каждое движение шутками, быстро подготовили пушку, и через несколько секунд грохот орудийного выстрела оглушил людей. Ядро пролетело над водой, миновало полоску песка и, ломая ветки, затерялось где-то в глубине тропического леса.
– Теперь на острове никого не останется – все разбегутся, – авторитетно заявил боцман.
– Сэр, что это? – вдруг испуганно вскрикнул один из матросов.
Ответ на пушечный выстрел не заставил себя долго ждать. Нечто, оставивляя за собой хвост, состоящий из огня, вылетело из зарослей и начало быстро приближаться к кораблю. Муррэй невольно сравнил летящий предмет с ракетой Конгрива, но как подобное достижение современной цивилизации могло оказаться в руках туземцев?
Ракета, пролетев некоторое расстояние над кромкой плещущих волн, начала задирать нос и перед самым столкновением резко, свечкой, ушла вверх. Она бы и вовсе не задела «Сателита», но неудачно зацепилась в полёте за самый край мачтовой реи. Взрыв, похожий на хлопок китайской петарды, приглушённо прозвучал где-то над головой капитана.
– На палубу! – Джеймс бегом бросился к лестнице и в несколько прыжков выбрался наружу. Следом, чертыхаясь, затопали боцман с матросами.
Края свёрнутого на рее паруса полыхали, окрашивая воздух в тёмный и дымный цвет. Несколько продолжавших гореть густых капель, упало на палубу. Капли, казалось, жили своей, отличной от известных законов природы, жизнью. Матросы пытались потушить их водой из вёдер, но маленькие костры от взаимодействия с жидкостью разгорались ещё сильнее.
«Что это? Что это? Греческий огонь!?… Откуда?..» – заметались в голове Муррэя рождённые мысленным хаосом вопросы.
– Матросы! – закричал Джеймс. – На мачты! Рубите парус! Несите скорее топоры, вода здесь бесполезна!