Глава 2
– Ароа, Макоа! – вежливо поздоровался я со стариком, перебравшись из одной реальности в другую.
– Ароа, Каду!
В разговоре воцарилось неловкое молчание, но через некоторое время он вдруг задал совершенно обескураживший меня вопрос:
– Каду, а почему ты не говоришь, что пришло время умирать?
Я даже вздрогнул, когда услышал вопрос. Получается, он помнил, как предыдущей ночью я его убил. И ещё за ночь до этого, в другую ночь, тоже… С ума сойти! Значит, на протяжении многих ночей, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО УБИВАЛ МАКОА! Он много раз умирал на самом деле, чувствуя настоящую боль. Кто-то раз за разом ставил одну и ту же пластинку, вызывая меня из будущего в прошлое. Но кто? И зачем?
– Потому что надо жить, Макоа, – неуверенно произнёс я. – Приготовься, сейчас ты услышишь много нового и интересного для себя. Попытайся запомнить, что я тебе расскажу, эти знания помогут твоему народу победить хаоле. Я помогу твоему народу выжить. Может, ты сможешь изменить свою историю, а заодно, и мою. Хотя бы во сне.
Я немного продвинулся вперёд в кромешной тьме. По предыдущим снам я знал, что где-то здесь находится большой камень. Скоро я нащупал его и присел на гладкую и холодную поверхность.
– Подойди поближе, Макоа! – позвал я старика.
В голове у меня проносились сотни мыслей, состоящих то из осмысленных фраз, то из бессмысленных обрывков. Правильно ли я поступаю? Вмешиваясь в судьбу народа Макоа, я невольно вмешиваюсь в судьбу своего народа, в судьбу своего мира. Если же я вмешиваюсь в ход событий, значит, хочу что-то изменить. А если мне хочется изменить мир, в котором живу, то, выходит, я очень сильно недоволен тем, как он устроен. Значит, мне что-то не нравится. Что же мне не устраивает в том, моём, мире? Мне не нравятся кредиты, пугают огромные суммы в квартирных квитанциях. Мне не нравится, что наши женщины, похожие на цветы, уезжают за границу, готовые на всё ради сиюминутной выгоды. Мне не нравится, что наши девушки, не желая обременять себя, перестали рожать детей. Мне не нравится, что на улицах появились беспризорные дети и маньяки, о которых раньше никто не имел никакого представления. Мне не нравится, что обычным нормальным детям стало страшно выходить на улицу. Мне не нравится, что в свои годы я не могу позволить себе завести семью. Мне не нравится, что такая могучая и сильная держава стала вдруг такой слабой и зависимой. Мне не нравится, что чистые идеалы были заменены извращёнными понятиями. Мне не нравится, что в людях умерла мечта, и они всё больше становятся похожи на животных. Мне ещё многое, что не нравится. Поэтому я готов к разговору, Макоа!
Я начинаю посвящать его в знания, которые принёс с собой из будущего. Сначала рассказываю об Англии и Голландии, коротко, самую суть. О том, как они удалены от острова. Потом пересказываю прочитанную несколькими часами раньше, по моему биологическому времени, историю Камехамеха, гавайского вождя, который смог создать независимое государство. Он заставил считаться с гавайцами хаоле. Как можно эмоциональней, рассказываю, как Камехамеха всюду скупал ружья и даже военные корабли. Как задерживал насильно у себя белых матросов с разбившихся кораблей и заставлял узников обучать своих воинов тактике хаоле.
Услышав историю о гавайце Камехамеха, Макоа пришёл в восторг:
– Оахо! Каду, то, что ты поведал мне – правда?
– Конечно, всё, что я сказал – правда, – я охотно подтверждаю свой рассказ и продолжаю говорить. Я выложил старику всё, что знал о кораблях хаоле. О том, что они сделаны из дерева, а дерево, как известно, боится огня. В кораблях хаоле заключается и их сила, и их слабость. Если научиться топить большие лодки пришельцев, то они не смогут доставлять солдат и автоматически проиграют любому, живущему за морем, народу. Я подробно описал методы и способы изготовления пороховых ракет. Затем начал объяснять, как такими ракетами можно с берега обстреливать вражеские корабли. Китайцы использовали для летающих снарядов полый бамбук, неужели ничего подобного нельзя будет найти на острове? Макоа хорошо знаком с порохом, говорит, что сам его изготавливает. Он понимает мою идею и восторженно восклицает.
А я продолжаю перечислять множество вариантов, как можно заставить жадных хаоле уважать гордый островной народ. У меня очень способный ученик, он слушает внимательно, иногда задавая технические вопросы. Полинезиец сразу понял, как можно на шесте укрепить мину и с такой примитивной торпедой взорвать корабль. Но ещё больше ему понравилось описание «коктейля Молотова». А я только завожусь ещё больше от его интереса и рассказываю ему о дельтапланах, о составе напалма, о подводных лодках и кассетных арбалетах. Особое внимание уделяю методам ведения партизанской войны, вспоминая опыт вьетнамской войны и нашей Великой Отечественной. Он сразу оценил эффективность ям-ловушек, а когда я его просветил, как можно изготовить различные яды и зачем нужно смазывать ядом наконечники стрел, Макоа твёрдо сказал, что теперь он знает, как победить хаоле. Я кивнул головой. Да, пусть только высадят на берег десант из Индии или Метрополии. На берегу их будет поджидать масса сюрпризов подготовленной партизанской войны. К тому же, всегда можно пустить в дело небольшие диверсионные отряды. Ни один наглый хаоле не вернётся домой, я уверен в этом.
Я знал, что он сможет повести за собой людей, и поэтому я сидел напротив него, в темноте пещеры, и учил, учил, учил Макоа новым способам и методам убийства себе подобных, ещё не применявшихся в этом мире. Занятые беседой, мы не заметили, как наступил день. Те, кто ждали меня перед входом в пещеру, всё моё Акулье Братство проснулось и заволновалось.
– Каду!
– Каду, почему ты не выходишь?
– Каду, ты где? – стали звать меня снаружи пещеры голоса моих друзей – убийц.
– Сейчас я выйду! – крикнул я в ответ. – С головой Макоа!
Я встал с камня. Глаза, привыкнув, давно хорошо видели в темноте пещеры. Я никому не говорил, что знал очень хорошо эту пещеру со времён своего тяжёлого детства. Будучи ребёнком, я исследовал её и нашёл у пещеры второй выход.
– Иди за мной, Макоа, и ничего не бойся! Я пришёл, чтобы помочь тебе! – я решительно направился к маленькому отверстию, которое никто, кроме ребёнка, не смог бы обнаружить. Выход из пещеры прятался за несколькими сталактитами и большими камнями. Отверстие было маленькое и очень неприметное. Никто в здравом уме не стал бы обследовать такой невзрачный ход, кроме глупого ребёнка. Благодаря детскому любопытству много лет назад, я и нашёл другой выход из подземного мира.
– Вытяни вперёд руки, чтобы не застрять, и следуй за мной, – скомандовал я Макоа и, тоже весь вытянувшись, принялся протискиваться в узкое горлышко. Едва мои руки проникли внутрь хода, как я тут же упёрся ногами в камень и начал пропихивать через опасный участок своё тело, расцарапав его в нескольких местах до крови. Проскользнув сквозь узкое горлышко, я оказался в природном мешке, со всех сторон сдавленном каменной породой.
Я встал на ноги и помог выбраться из горлышка Макоа. Слабый свет освещал нам предстоящий путь, каким-то чудом добравшись до самого дна каменного колодца.
Мы стояли вначале уходящей почти вертикально вверх шахты, на стенках которой, впрочем, виднелось немало хороших уступов, по которым можно было легко выбраться наверх.
– Кто ты, Каду? – серьёзно спросил меня Макоа. – Или кто там сейчас находится в твоём теле.
– Не время, – отмахнулся я от его вопроса, и мы, молча, начали подъём. Мы карабкались вверх, страхуя и поддерживая друг друга. Через полчаса, порядком запыхавшись, я вместе с Макоа достиг выхода из подземного царства, и мы оказались, наконец-то, на свободе. Теперь мы попали на небольшое каменистое плато, расположенное на самом верху огромной горы. Рассвет вступал в свои законные права, освещая для пришельца из будущего крайне колоритную картину ещё не загаженного человеческим прогрессом мира.
Я с любопытством осмотрелся. Прямо передо мной расстилалась бескрайняя гладь великого океана с тёмными водами, украшенными кое-где пенными барашками. Высокие горы за спиной, справа и слева, красиво тянулись к небу, позволив поселиться на крутых боках зарослям кричащей зелени. Однако, меня больше всего интересовало водное царство.
Макоа подошёл к краю обрыва и с интересом посмотрел вниз:
– Здесь очень высоко, – повернул он ко мне голову. И я, наконец-то, увидел его глаза: открытые, чистые, без единого намёка на страх.
– Но ты же знаешь, Макоа, что тебе всё равно нужно будет прыгнуть.
Он как-то нерешительно кивнул головой в ответ. В пещере уже наверняка бесновались от злобы, пришедшие вместе со мной воины. Все они прирождённые убийцы и охотники. Среди них мало дураков и они никогда не упустят добычу, никогда и никому не позволят водить себя за нос. Поэтому мои бывшие друзья не оставят нас в покое. Если они не найдут тайного выхода в пещере, то, наверняка, обнаружат едва различимый спуск с горы. Когда они до нас доберутся – всего лишь дело времени.
Я тоже подошёл к обрыву, нагнулся и посмотрел вниз. Очень далеко внизу, под неприступной каменной стеной, с рёвом и грохотом, разбивались о скалы океанские волны. Звук, который приходил снизу, своим грохотом мог напугать кого угодно. В месте прибоя образовалась пенная полоса, под которой могли скрываться острые камни.
На глаз оценив высоту, я, в свою очередь, смог оценить шансы Макоа, как не очень высокие.
– При ударе об воду тебя сильно оглушит, и ты потеряешь сознание, – вслух, негромко, принялся размышлять я.
– Но другого пути нет! – в этом Макоа был прав.
– Позови Акульего Бога, – неожиданно для себя сказал я. – Может, он снова поможет тебе. Ведь если он приходил раньше на твой зов, почему бы ему снова не появиться? Нам может помочь только чудо. При ударе ты лишишься сознания, и волны размажут тело об скалы.
Макоа серьёзно кивнул головой. Я скептически ждал, что он сейчас предпримет. По-моему, мне удалось загнать его в угол. Он зашёл в тупик. Интересно, сможет ли найти выход?
Старик повернулся лицом к океану и поднял вверх обе руки. Сначала тихо, а потом всё громче и громче он начал выкрикивать слова на каком-то незнакомом языке. Впрочем, та часть во мне, что принадлежала Каду, а не Олегу, узнала некоторые слова. Макоа говорил с океаном на языке древних. Он произносил давно забытые слова, которыми пользовался народ, обитавший на архипелаге в глубокой древности, и истреблённый предками Макоа и Каду во времена великого переселения.
Несколько минут Макоа мучил мой слух одними и теми же гортанными словосочетаниями, выкрикивая их в определённой последовательности, а потом замолчал. Я снова подошёл к краю пропасти и с любопытством посмотрел вниз. Волны всё так же с шумом разбивались о скалы, и нигде не было видно не малейшего намёка на чудо.
– И где твой бог, старик? – насмешливо спросил я, обернувшись к покрытому с ног до головы узорами Макоа.
– Да вон же он, Каду, смотри! – показал влево Макоа. У меня внутри груди очень неприятно напомнило о себе сердце, перейдя в другой режим работы, и появилась тяжесть в руках и ногах. Я повернулся в ту сторону, куда указал рукой Макоа. Из глубин океана к поверхности поднималось нечто чудовищно огромное. Акулий Бог показывался из своего подводного царства быстро и уверенно, на глазах принимая отчётливые очертания. Вскоре, разрезая плавником верхние слои воды, гигантское тело невиданного размера акулы, начало медленно кружить возле самых скал. Сверху я смог хорошо рассмотреть тело морского хищника, но испуганный мозг отказывался поверить в тот размер, который видели глаза. Я никогда в жизни не мог представить, что подобные монстры могут встречаться на нашей старушке-Земле! Акула была не просто огромной, она была … пугающе гигантской. Акулий Бог и на самом деле походил на… остров. Доисторический мегаладон услышал зов человека и явился на него во всей своей пугающей красе.
– Прыгаем, Каду! – закричал радостно Макоа. – Акулий Бог услышал мою просьбу! Он поможет нам обоим.
– Нет, он, наверное, съест меня, Макоа, – нерешительно сказал я.
И вдруг, в какой-то короткий миг, небо над головой почернело и там, где мы стояли, сделалось столь же темно, как вечером. Порывы холодного ветра обожгли моё тело и принялись играть моими волосами.
– У каждого свой путь! – услышали мы с Макоа за своей спиной голос, который не мог принадлежать человеку. – У Макоа свой путь, а у Каду свой!
Голос походил по звучанию на дуновение сильного ветра и одновременно нёс в себе элементы слабого грома. Почувствовав невольно в глубине своей души какой-то внутренний трепет, мы с Макоа, медленно повернулся в ту сторону, откуда донёсся таинственный голос.
Недалеко от нас, в нескольких метрах над землёй, в воздухе без всякой опоры висел человек. Всё тело незнакомца покрывала одним сплошным узором искуснейшая татуировка, а ноги плотно укутывало небольшое облако, которое и не позволяло человеку опуститься на землю. Над необычайно суровым лицом незнакомца собралось в одно мрачное пятно вселенская тьма, в которой сверкали маленькие молнии. Шею и грудь обвивало ужасающего вида ожерелье, состоящее из отрубленных человеческих голов. Каждая голова, несмотря на отсутствие тела, продолжала жить, открывая и закрывая рот, в немом крике прося о помощи. Лица страдали, перекошенные от ужаса, они каким-то образом продолжали жить жизнью проклятых.
– Тангароа! – невольно вырвалось у меня пришедшее из глубин памяти слово.
– Пришло предсказанное время. Конец света наступает – боги вернулись! – со страхом прошептал Макоа и упал на колени перед Тангароа.
– Встань! – приказал туземцу похожим на тихий гром голосом Тангароа. – Встань с колен, мой верный воин, Макоа! Ты должен прыгать, а Каду останется со мной! У него другое предназначение и другой путь! Макоа, ты должен поспешить! Я становлюсь всё слабее и слабее день ото дня. Люди перестали питать меня своей верой, а другие боги готовятся к нападению. Макоа, мой верный воин, иди и прыгай! Ничего не бойся, Тангароа ещё кое-что может! Я уменьшу расстояние, а камни на время сделаю мягкими. Вперёд, Макоа!
– Ещё увидимся, Каду! Спасибо тебе, ты подарил мне надежду! – попрощался со мной Макоа и, ни секунды не колеблясь, разбежался и прыгнул вниз. От решительности его действий у меня захватило дух. Впрочем, разве можно в чём-то сомневаться, когда ты воочию видишь богов и знаешь, что они готовы помочь тебе?
Невольно, я вновь заглянул в пугающую бездну. Макоа нигде не было видно в клокочущей и бушующей полосе прилива. Не было видно нигде и гигантской акулы. Человек и Акулий Бог исчезли в тёмных водах, возможно, навсегда. Но нет! Вдруг, в одном месте, вода вспучилась и на поверхности показалась голова, а затем тело Макоа. Он сидел, обняв руками плавник, на спине гигантской акулы!
Макоа поднял голову, заметил меня и что-то закричал, но шум прибоя похитил слова. Затем он поднял руку и помахал на прощание. Акулий Бог, между тем, уносил Макоа на своей спине всё дальше от берега.
– Оахо! – только и смог изумлённо выдохнуть я.
– Обернись, Каду! – приказал Тангароа. Как я мог ослушаться бога? Я снова повернулся к его ужасному лику. Ветер, бравший начало в туче, на которой парил Тангароа, с силой ударил холодным потоком воздуха по лицу.
– У каждого свой путь, Каду, и ты, человек из будущего. Вас обоих приютило одно тело, ваше сознание временно слилось, но скоро вы начнёте бороться за это тело. Вы начнёте ссориться и рано или поздно умрёте, объятые безумием. Я долго стучался в двери твоего мира, человек из будущего, вызывая тебя в тело Каду. Я стучался бы и дальше, и если бы ты не откликнулся на мой зов, то долго не прожил. Своими действиями я нарушил соглашение между богами, и другие боги не простят мне моей смелости. Но я умираю, Каду, умираю вместе с твоим народом. Что мне ещё оставалось делать? Оахо!
Тангароа на миг замолчал, а потом продолжил, грозно нахмурив брови:
– Вы должны совершить чудо. Оба, в одном теле. А потом вы должны умереть.
От его слов мне стало нехорошо. Я вспомнил свой дом, мать и отца, Дениса и многих других знакомых людей.
– А я? – тихо спросил я полинезийского бога. – Как же я? Я помог, я всё выполнил и хочу вернуться домой.
– Твоего дома больше нет, Оеха, – он попытался произнести моё имя. Наверное, хотел сказать, как и Денис: «Олега», но у него получилось проговорить его на полинезийский манер. – Твой мир закончился. Мы открыли ворота нового мира.
Я почему-то сразу понял всё, что он пытался мне сказать. Просто читал иногда фантастику и фильмы соответствующие попадались. И почувствовал себя очень плохо. Наверное, он имел в виду, что та временная линия, к которой я принадлежал, была свёрнута, и мы сейчас своими действиями в этой точке заново открывали историю человеческого развития. После того, как я проявился во сне Каду, в моей реальности что-то произошло. Не знаю, что, но что-то такое, что кардинально прервало мою временную линию. Может, на Землю внезапно упал огромный метеорит, а может, разразилась ядерная война. Не знаю…
– Оеха и Каду, вы видите меня по-разному, – заметил Тангароа, – для Оеху я кажусь человеком, а для Каду выгляжу, как сверкающая рыба. Это плохо. Вы не сможете жить вместе в одном теле, и поэтому должны умереть. Когда вы умрёте, я смогу дать каждому по новому телу. Я спрячу вас от происков богов и демонов, а когда надо – позову. Но прежде вы должны встретиться с владычицей подземного мира – ужасной богиней Миру. Человек из будущего изменил всё и начинается новая, невиданная эпоха. Пришло время великой битвы, в которой боги будут воевать с богами, люди с людьми и даже люди с богами. Невозможное случилось. В предстоящем сражении вы оба будете нужны мне. А теперь идите, ступайте навстречу славной битве! Прежде чем умереть, вы явите такое чудо, которое заставит людей задуматься и бросить нового бога. Я буду направлять вашу руку, убивая тех, кто совсем потерял веру в старых богов и, нанося лёгкие раны другим, готовым отказаться от заблуждений. Я наделю неуязвимостью ваше тело, но ненадолго, потому что силы мои слабы. А теперь вступите оба на тропу судьбы!
Я послушно повернулся спиной к Тангароа. Сразу стало намного светлее, и я начал спуск по едва заметной тропе. Камни шуршали под моими ногами, а я, рискуя подвернуть ногу, летел вниз, навстречу противникам. Ещё никогда в жизни я не чувствовал себя таким сильным и уверенным в себе. Понимая, что меня ждёт смерть, я радостно бежал ей навстречу.
Скоро тропинка вывела меня из царства камней. Теперь я быстро двигался между двумя стенами, состоящими из листвы и веток. Внезапно зелёный коридор закончился, и я оказался на большом плато, которое было лишено какой либо растительности. В паре сотен метров от меня, возле входа в пещеру, столпились мои бывшие товарищи. Большая толпа, состоящая из сотен воинов, одетых в набёдренные повязки, тревожно гудела. Я знал, о ком они разговаривают. Обо мне и Макоа. Они недовольны, что мы исчезли, и очень хотят найти нас и как следует наказать.
Первым, как ни удивительно, меня заметил хаоле из миссии. С самого начала экспедиции он сопровождал наш отряд, и когда мы ловили кого-либо из островитян, он всегда спрашивал попавших в наши руки мужчин и женщин: согласны ли они признать бога хаоле. Если схваченные отвечали отказом, то священник отдавал их нам, и мы расправлялись с ними, как хотели. Но если человек соглашался принять новую веру, то хаоле крестил его, давал новое имя и отпускал. Когда мы только отправились в поход, многие воины высказали опасение, что хаоле будет обузой в таком трудном предприятии. Однако священник на удивление легко переносил тяготы походной жизни. А тут и меня ещё увидел первым. Интересный человек, этот хаоле!
– Вон он! Смотрите! – закричал хаоле и показал рукой в мою сторону.
А я и не собирался прятаться. Услышав яростные крики, я засмеялся и громко запел песнь смерти. Без всякого страха неторопливо пошёл навстречу объятым гневом воинам, покрытым с ног до головы татуировками. В моём отряде не было ни одного человека, который не носил бы на себе знаки, рассказывающие об его победах в многочисленных схватках. Каждый из них по-настоящему был очень опасен, но опасней всех всегда был я, Каду. Всё моё тело радостно пело, вместе со словами песни, в предчувствии предстоящей драки. Я шёл и пел, но никто не двинулся мне навстречу.
Когда расстояние между нами сократилось до сотни шагов, я остановился и поднял руку:
– Люди Акульего Бога, послушайте меня!
Они боялись меня. Гул голосов затих, и кто-то громко крикнул из задних рядов:
– Где голова Макоа, Каду?
– На плечах Макоа! – ответил я и рассмеялся удачной, на мой взгляд, шутке. Ох, как зашумели мои бывшие друзья! Конечно, я не мог различить, что именно кричал каждый из них, но все они выражали один лишь гнев посредством знакомых мне, очень обидных для воина, слов.
– Тихо! – закричал я, и они мгновенно притихли. Всё-таки моя мана всегда была самой сильной среди всех воинов.
– Я видел Акульего Бога! Я видел его живого! Я видел Тангароа и разговаривал с ним! Покажите мне вашего нового бога?!
Воцарилась мёртвая тишина, совсем, как в местах, где обитают души – маури. Потом кто-то нерешительно крикнул из толпы:
– Ты видел Акульего Бога, Каду? Его никто не видел!
– Да, я видел Акульего Бога! Он огромный! Как остров! И ещё я видел, как Макоа спрыгнул со скалы и сел на спину Акульего Бога! Вы не поймаете Макоа – Акулий Бог унёс его на своей спине! А потом я вживую, как с вами, разговаривал с Тангароа!
– О – о – о!!! – пронёсся удивлённый ветерок по рядам татуированных воинов.
В этот момент долго молчавший хаоле понял, что ситуация выходит из-под его контроля, и громко закричал:
– Дети мои! Каду продал душу нечистому! Дети мои, в Каду вселился демон, и он хочет похитить ваши души!
Несколько наиболее верных хаоле воинов, снабжённые за преданность оружием белых людей, подняли ружья и прицелились в меня. Одновременно прогрохотало несколько выстрелов, а из тех мест, откуда в меня стреляли, в воздух поднялись тёмные облачка от сгоревшего пороха.
С десяток пуль устремились жужжащим роем ко мне. Но они не достигли тела. Натолкнувшись на невидимую преграду, маленькие кусочки металла зависли в нескольких сантиметрах перед моим лицом и грудью. Я с неподдельным интересом рассматривал некоторое время смертоносных пчёл, так близко повисших перед глазами. Когда пули не двигались, то выглядели совершенно безобидно, но я-то знал, что каждая из них могла принести смерть. Осознав собственную неуязвимость, я засмеялся и вытянул руку. Пальцами принялся с силой ударять по зависшим в воздухе кусочкам из металла. Пули, одна за другой, падали к моим ногам, со звоном ударяясь о камни.
– Тангароа! Чудо, это сила Тангароа! Ему помогает Тангароа! – со страхом в голосе закричало несколько человек. Около двадцати воинов, впечатлённые устроенным мною представлением, повернулись и побежали прочь, подальше от места намечавшегося кровопролития.
«Самые умные. Правильно сделали», – мысленно одобрил я поступок беглецов, и смело двинулся навстречу татуированным полинезийцам. Толпа пришла в движение. Одна часть воинов осталась стоять на месте, в то время как другая с боевым кличем бросилась на меня.
Они преодолели разделяющее нас расстояние в одном стремительном броске и обрушились на меня со всеми своими копьями и боевыми палицами. Однако я быстро разочаровал своих врагов. Дубинки при ударах отскакивали от моей головы, словно от крепкого камня, зачастую ломаясь. Наконечники копий тоже не причиняли мне никакого вреда, скользя по коже, словно она была покрыта непробиваемой шкурой Злых Рыб. Понимая, что неуязвим, я начал жестоко наказывать своих врагов. Я нагибался и вставал, приседал и подпрыгивал, уклонялся то влево, то вправо, не забывая, впрочем, наносить удары боевой палицей. Тангароа направлял мои удары и делал их на редкость сильными. От каждого моего выпада трещала чья-то кость, чужая кровь дождём омывала моё тело, но я не останавливался. Я медленно шёл сквозь толпу врагов, оставляя за собой кровавую дорожку. Десятки поверженных противников остались у меня за спиной, а я продолжал упорно продвигаться вперёд. С каждым упавшим врагом возрастала моя мана и моя слава. Я понимал, что внезапно оказался эпической фигурой. Сотни лет подряд, сидя у костров, из поколения в поколение, матери будут рассказывать об этой битве своим детям, чтобы те, в свою очередь, поведали историю Каду уже своим детям. И так увиденное всеми чудо будет жить до тех пор, пока будет дышать хоть один представитель моего народа.
Меня удивило то, что я совершенно не уставал. Я действовал с невероятной скоростью и быстротой, но всё равно не ощущал никакой усталости. Может, потому что у меня была цель – миссионер-хаоле. Сначала он пытался вдохновить на борьбу самых смелых, но когда я приблизился к нему, он с криком побежал прочь. Я не мог его догнать, потому что среди моего народа всегда хватало храбрецов. Многие воины, отталкивая друг друга, атаковали меня со всех сторон, желая убить и получить фантастической силы мана, жизненную силу человека, способного сотворить чудо.
Когда я поразил более сотни врагов, наваждение внезапно исчезло. Моя неуязвимость, никак не предупредив меня, ушла куда-то. Внезапно одно копьё, причинив мне сильную боль, вошло мне в бок. Я обломил торчащее из тела древко, и вдруг понял, что стою на самом пороге страны мёртвых По. Хозяйка загробного мира Миру наверняка засмеялась, увидев копьё в моём боку, и начала раздувать огонь в печи, где она готовила себе лакомства из умерших людей. Ох, Миру! Больше не будет Каду петь песни и есть пищу людей. Нгаро, еда мёртвых, отныне будет моим уделом.
Я закричал от наполнившей меня ярости и успел нанести несколько хороших ударов прежде, чем на меня одновременно, с нескольких сторон, обрушились удары копий и палиц.
Я успел лишь подумать:
«Больно…
Разве во сне может быть так больно?!!»
И тут же умер.