Глава 4
Больше всего на свете я хочу быть с ней. Но по силам ли мне, слепому, сделать её счастливой?
Для женщины важно, чтобы мужчина восхищался ею. Любовался каждым шагом, взглядом, поворотом головы. Делал комплименты, заметив её новое платье или милую причёску. Ловил восхищённые взгляды на неё других мужчин.
А я не вижу. По крайней мере так, как видят зрячие. Если она будет со мной, я не смогу делать комплименты её новым нарядам. Не увижу, как она сервирует ужин (хотя я хотел бы сам готовить для неё). Не смогу оценить красоту эротического белья на ней (хотя несомненно ярко опишу удовольствие от прикосновений к её телу).
Не сумею любоваться моей женщиной спящей, а утром восхищаться её ангельской улыбкой. Я не увижу изгибы её тела и блеск глаз в моменты близости. Когда утром захочу приготовить для неё кофе и принести его в постель, у меня не получится нарисовать красивое и ровное сердце из молочной пены.
Для зрячих людей все эти видимые мелочи важны. А для меня, ограниченного мраком, они недоступны. Так имею ли я право лишать её этого?
Будучи с ней, я каждую минуту говорил бы о своей любви, заботился бы о ней, касался её, ласкал. Если бы она уснула, я не смотрел бы на неё спящую, а слушал бы дыхание, наслаждался бы запахом её волос и нежностью хрупких плечей в моих объятиях.
Но я не увидел бы, если бы она прошла мимо меня с другим мужчиной. Об этом страшно даже думать. А может быть она уже проходила мимо меня в компании другого? Нет, это не так, нет у неё никого другого!
А если произойдет чудо и она согласится пойти со мной на свидание, как я узнаю, что она уже пришла? Вот дурак, есть же телефон. Да и я почувствую её приближение – это точно!
Я давно перестал думать о таких вещах, привык к тому, что я слепой. Но с ней всё по-другому. Боюсь разочаровать её, не хочу, чтобы она чувствовала мою ограниченность. Я мечтаю быть полноценным мужчиной для своей любимой женщины.