Канал Грибоедова, дом №8/1. Иезуитский пансион.
В 1801 году на углу Итальянской улицы и набережной Екатерининского канала (ныне канал Грибоедова) по проекту архитектора Луиджи Руска началось строительство дома для ордена иезуитов. Орден пользовался покровительством самого императора Павла I. Это было богатое монашеское объединение католиков, имевшее много учебных заведений в Европе, Азии, Америке и пожелавшее распространить свое влияние на умы молодых людей и в России. Поэтому по окончании строительства дома в 1805 году французские монахи-иезуиты открыли в нем частный учебный пансион. Он занимал трехэтажные корпуса, стоявшие по периметру двора. Из-за закрытости заведения были предусмотрены комнаты для постоянного проживания. Они располагались в помещениях, выходивших окнами во двор, и были разделены длинными коридорами, а вдоль главных фасадов здания, как со стороны Итальянской улицы, так и вдоль Екатерининского канала тянулись анфилады парадных залов.
Иезуитский пансион имел репутацию привилегированного учебного заведения, куда богатые дворянские семьи (Голицыны, Строгановы, Одоевские, Шуваловы) охотно отдавали учиться своих сыновей. Среди учащихся было и несколько будущих декабристов: А.П. Барятинский, И.В. Поджио, П.Н. Свистунов, В.А. Мусин-Пушкин. Сюда намеревались отдать в 1811 году и юного Александра Пушкина, но к тому времени открылся Царскосельский лицей, куда и определили будущего поэта.
Учебный курс в пансионе был рассчитан на шесть лет при годовой оплате 1000 рублей (сравните с 275 рублями в Московском университете). В программу обучения входили такие предметы как русский, французский, немецкий, латинский языки, логика, риторика, греческая и римская история, алгебра, уроки фехтования, танца, верховой езды и игры на скрипке.
Учеником этого учебного заведения и стал юный Петр Вяземский. Вскоре после начала занятий выясняется, что отец недооценивал способности и подготовку сына, который опережал своих сверстников-соучеников в развитии и обширных знаниях, полученных дома благодаря активному чтению книг из библиотеки батюшки. Это толкало Вяземского на сближение с учащимися старших классов, так как со своими одноклассниками ему было неинтересно общаться. Его тянуло к юношам 16-17 лет, хотя самому было всего 13. Они «возвысили его до себя и обходились как с ровней». Среди его старших друзей по пансиону были будущий скульптор Иосиф Юшков, Дмитрий Северин, впоследствии член литературного кружка «Арзамас», богач Василий Энгельгардт, владелец дома с концертным залом на Невском проспекте (дом 30). «В этой среде избранных товарищей ум мой и вообще настроение мое развивались и созревали не по годам… Литература, особенно русская, была не чужда этому кружку… Державин, Карамзин, Дмитриев были нашими любимыми руководителями и просветителями.… Многие из товарищей знали наизусть лучшие строфы Державина, басни, а еще более сказки Дмитриева…», – вспоминал позднее Вяземский.
Учеба давалась ему легко, без особых усилий. Этому способствовали и просвещенные, внимательные учителя и добросовестные наставники.
На католицизм особого упора не было: по воскресным и праздничным дням учащихся водили на молебен в православный храм.
О своих успехах в учении почтительный сын докладывал отцу в еженедельных почтовых отправлениях, а ректор пансиона патер Чиж отсылал Андрею Ивановичу дневники и письменные работы своего подопечного. Не забывал юноша и поэзию. Свои первые стихи девятилетний Петруша начал писать на французском языке еще дома. В пансионе первое четверостишье было написано тоже по-французски в ноябре 1805 года и посвящалось оно кончине английского адмирала Нельсона. (Текст этого первого опыта Вяземского не сохранился).
Летом 1806 года из-под его пера появился мадригал Агриппине Нелединской-Мелецкой, дочери князи Юрия Александровича Нелединского-Мелецкого, друга отца Вяземского, Н.М. Карамзина, В.Л. и С.Л. Пушкиных и других частых гостей Остафьево.
Об учебе в пансионе Петр Андреевич писал: «Я очень люблю изучение некоторых предметов, в особенности поэзии. Я не стараюсь отгадать, подлинное ли я дитя муз или только выкидыш, – как бы то ни было, я сочиняю стихи». Позднее, уже в зрелые годы, он напишет об этих стихах так: «Нечего и говорить, что все это было более или менее безграмотно. Но червяк стихотворства уже шевелился во мне». Первое, опубликованное в 1808 году в «Вестнике Европы» стихотворение было «Послание Жуковскому в деревню». В примечании к своему сборнику стихов «В дороге и дома» поэт напишет: «В «Послании» почти все стихи сплошь и целиком переделаны Жуковским. Мне было тогда 16 лет».
Вспоминая свою жизнь в Остафьево, среди отцовских книг, Вяземский начал собирать в пансионе собственную библиотеку. Прося у отца денег на книги, он перечисляет авторов, которых хочет иметь. Среди них Корнель, Расин, Вольтер, Лафонтен, книги по истории и философии. В этом отец не мог отказать сыну.
Рис. 2. В.А. Жуковский. Акварель П.Ф.Соколова. 1820-е гг.
Рис. 3. Канал Грибоедова, дом №8/1. Фото 1970-х гг.
Вообще обстановка в иезуитском учебном заведении была, по-видимому, доброжелательной и творческой. Обращение наставников с воспитанниками не подразумевало строгости, а более походило на семейное. Допускалась некоторая свобода мнений, суждений, высказываний, остроумных шуток.
В конце июля 1806 года Петр Вяземский успешно сдает экзамены за первый год обучения, но еще в июне отец решил перевести сына в другое учебное заведение – только что открывшуюся гимназию при Педагогическом институте. Эта гимназия была детищем Николая Николаевича Новосильцева, попечителя Санкт-Петербургского учебного округа и старого приятеля отца.
Лето 1806 года Петр провел в Москве. В Иезуитский пансион он больше не вернулся. А трехэтажный дом, где помещался этот пансион, стоит и поныне на углу Итальянской улицы и набережной канала Грибоедова, являясь образцом русского классицизма конца XVIII – начала XIX века. Его фасады сохранили свой первоначальный облик: более протяженный фасад по Итальянской улице декорирован в центральной части ионической колоннадой из 10 колонн, которая объединяет два верхних этажа; фасад по каналу Грибоедова центрирован шестиколонным портиком, поддерживающим фронтон.
В 1815 году, после закрытия Ордена иезуитов и пансиона в Петербурге, в этом здании разместился Военно-сиротский дом. Впоследствии внутренние помещения были перепланированы под жилые квартиры.