IX. Среди раненых
Грустные, но вместе с тем высоко-умилительные часы провёл я сегодня на платформе железнодорожной станции Мукдена.
Прибыл санитарный поезд Е. И. В. Великой Княгини Марии Павловны и привёз 475 нижних чинов и 9 офицеров, раненых в бою под Вафангоу.
Заметим, кстати, что санитарный поезд рассчитан всего на 200 человек, а между тем так поместителен и удобен, что более чем двойное число комплекта разместилось в нём совершенно свободно.
Надо было видеть, с какою чисто отеческою заботливостью работали врачи, сёстры милосердия, санитары и нижние чины местной команды, выводившие и выносившие раненых из вагонов, под бдительным надзором уполномоченного Красного Креста отст. полк. Бибикова.
Тяжелораненых понесли на носилках, – их было 50 человек, а легкораненых усадили в госпитальные двуколки для отправления в подвижной госпиталь Красного Креста, находящийся в версте от Мукдена.
Легкораненых сначала тут же на станции накормили обедом.
Всё это продолжалось два-три часа, в течение которых я успел порасспросить раненых и вглядеться в них.
Что за могучие, прямо идеальные типы!
Вот унтер-офицер Казанцев, он ранен пятью пулями, одна из них скользнула по его голове, двумя другими он ранен в мякоть обеих ног, а остальными двумя в правую руку, причём одна пробила ему насквозь ладонь, а другая оторвала средний палец.
И он бодро стоит на ногах и ходит.
– Иголку подлая пуля в сумке перешибла, нечем теперь и зашиться.
Он сожалеет только об этом.
– Только бы поскорей починиться, а там снова бить японцев идти, – говорит он.
– А каковы японцы?
– Да ничего, чистенькие такие, да гладенькие, в туфельках… Весело дерутся…
Рядом присел на приготовленные носилки другой солдатик, он ранен тяжело в правую ногу, пуля попала в лежавшие в кармане брюк патроны, которые разорвались.
К нему подходит офицер.
– Куда ты ранен?
– В правую ногу, ваше благородие.
– А ну-ка, сожми кулак…
Солдат поднимает увесистый кулак правой руки.
– Да ты ещё молодец!
– Рад стараться, ваше благородие, – вдруг неожиданно поднимается солдат на обе ноги. – Только бы починиться, а то ещё мы японцу покажем.
– Садись, садись.
– И постоим, ваше благородие…
Но силы его оставляют, и солдат опускается на носилки.
На груди обоих героев уже блестят новенькие георгиевские кресты.
Вот другой солдатик, рядовой Голубец, тоже раненый довольно серьёзно в левую ногу, хочет непременно идти пешком.
– Может, места товарищам не хватит…
– Садись, садись, Голубец, всем места хватит, успокойся…
Голубец колеблется, но наконец медленно с трудом идёт к двуколке.
Это ли не умилительное доказательство «солдатского товарищества», которое является одним из главных элементов духа армии.
С носилок с тяжелоранеными ни стона, ни жалобы.
Один только слабым голосом спрашивает:
– А где моя винтовка?
Так ведут себя наши богатыри.
Узнал от очевидцев некоторые подробности боёв у Вафангоу.
31 мая с 6 часов утра обнаружилось наступление японцев от Пуландяна на север.
Открытая волнообразная местность, окаймлённая высотами, позволяла видеть всю картину наступления противника.
Около 7 ч. 30 м. пополуночи колонны японцев были видны по линии деревень Лидзитунь-Гаудятунь, между железной дорогой и рекой Тасахе в 12 верстах к югу от ст. Вафангоу.
В 10 часов утра вперёд к деревне Вафан выдвинулись 3 японских роты с пулемётами, наступавшие скорым шагом; сзади были видны резервы.
Японская пехота заняла отдельную, весьма рельефную высоту с кумирней в 8 верстах в южнее Вафангоу. Длинная колонна обнаружилась позади в широкой песчаной, покрытой перелесами, долине реки Тасахе; кроме того, была замечена значительная колонна, двигавшаяся от ст. Пуландян, вдоль линии железной дороги.
В полдень раздались первые выстрелы с обеих сторон, и вскоре окончательно определился фронт наступления от высот южнее деревни Вандетау до долины реки Тасахе, протяжением 12 вёрст.
Силы японцев приблизительно были – 2 дивизии пехоты с полевой и горной артиллерией и 12 эскадронами конницы.
31 мая японцы два раза возобновляли наступление, но ночь на 1 июня прошла спокойно.
Утром 1 июня наступление японцев возобновилось – они шли на ст. Вафангоу тремя колоннами.
У Вафангоу собрались все силы нашего южного отряда, далеко уступавшие в численности противникам.
Весь день 1 июня продолжался упорный бой, прекратившийся лишь при наступлении ночи и возобновившийся 2 июня.
Японцы направляли все усилия на наш левый фланг, но все их атаки были отбиты.
Оказалось, что в ночь на 2 июня японцы получили подкрепление, к месту боя подошла ещё одна дивизия.
Наши казаки вели себя молодецки.
Очевидцы рассказывают, что многие японцы, насквозь проколотые пиками, вместе с ним были унесены лошадьми.
Один японский офицер, бывший в России и хорошо говорящий по-русски, налетел на русского офицера и хотел поразить его саблей со словами:
– Готовься к смерти!
Офицер поднял свою шашку, чтобы отпарировать удар, но в это самое время подскочил казак и из-под руки офицера ударил японского офицера пикой прямо в рот, крикнув:
– Берегись, ваше благородие!
Японец упал бездыханным.
На казака, оставшегося без лошади, налетел японский офицер и рубнул его саблей, но промахнулся.
Моментально казак вырвал у него саблю и срубил ему голову.
Таковы рассказы очевидцев.
А вот геройский подвиг русского офицера.
Он увлёкся, выскочил вперёд и, увидав, что окружён японцами, остановился.
Японцы, думая, что он хочет сдаться, приблизились к нему, но не тут-то было, он одним ударом шашки убил трёх.
Храбрец был изрублен на куски.
Но вернёмся к привезённым раненым.
Одному тяжелораненому пуля попала в правый глаз, прошла носовую полость и вышла в левое ухо, кроме того, он ранен в правую ногу и левую руку.
По словам доктора, он выживет, но будет крив на правый глаз и глух на левое ухо.