Глава Вторая, рассказывающая о том, что при желании можно попасть не только в медвытрезвитель, но и в сказку
До чего дошел прогресс,
До невиданных чудес.
Оплата и впрямь оказалась высокой. Серафим Евграфович Семирамидский (а именно так звали бодрого старичка в клетчатом пальто) обязывался уплатить всякому, кто отважится принять участие в задуманном им эксперименте ровно пять тысяч целковых и ни копейкой меньше.
Иван поначалу обрадовался: ведь именно этой, так нравящейся Шуре Балаганову суммы, ему не хватало для полного счастья. Но, вспомнив пословицу о бесплатном сыре, который, как известно, бывает только в мышеловках, невезучий тезка Сусанина посмотрел на нового знакомца с некоторой долей опаски.
– Ваш эксперимент, наверное, связан с огромным риском для жизни, коль скоро вы готовы выплатить такой немалый гонорар? – спросил Иван.
– Ну что вы, молодой человек, – потешно замахал руками Семирамидский. – Уверяю вас, эксперимент самый, что ни на есть безопасный.
Подобный ответ еще более насторожил Семёнова. После того, как несколько лет назад все его сбережения упорхнули вместе с бабочками из «МММ», он с недоверием относился к любым заверениям о быстром и легком обогащении.
– А сколько продлится этот ваш эксперимент? – поинтересовался Иван.
– Минут так тридцать-сорок. – Подумал, добавил: – От силы час.
– Извините, но какой смысл платить такие крупные деньги за абсолютно, как вы утверждаете, безопасный, и к тому же весьма кратковременный эксперимент?
Обладателя шотландского кепи нисколько не смутила подобная постановка вопроса. Он щегольски подкрутил правый ус, сказал:
– Видите ли, юноша. Пять долгих лет без выходных, проходных и отпусков я шел к осуществлению своей заветной мечты. И вот сейчас, когда я стою на пороге, быть может самого величайшего открытия в истории человечества, я просто не имею морального права медлить. А уж тем более скупиться. Я рассуждаю так: чем выше вознаграждение за участие в эксперименте, тем быстрее найдется человек, желающий это вознаграждение получить. – Серафим Евграфович лукаво подмигнул Ивану. – И, кажется, я не ошибся.
Семёнову показалось, будто Семирамидский принимает его за охотника до легкой наживы. Иван залился багрянцем, что юная курсистка, невнятно пробормотал:
– Вы не подумайте чего такого… Просто… М-м-м… Мне очень нужны деньги.
– Деньги не нужны лишь бабочкам да птичкам, – отшутился Серафим Евграфович. – Однако, юноша, поспешим в лабораторию. Здесь совсем недалеко. – Старичок азартно потёр ладони. – Мне не терпится поскорее приступить к эксперименту…
Пресловутая лаборатория располагалась прямиком в квартире Серафима Евграфовича: занимала одну из двух комнат убогой, явно не дотягивающей до царских палат хрущёвки. Вся лаборатория – комнатушка два на пять, заставленная до самого потолка (от силы два сорок) разнообразнейшей хитроумной аппаратурой.
Невиданные приборы утробно урчали, пыхтели, фыркали, сипели, изредка перемигиваясь разноцветными лампочками и датчиками. Количество кнопочек, пимпочек, пумпочек не подлежало подсчету, звёзд на небе – и то меньше.
О назначении большинства агрегатов Иван не имел ни малейшего представления. Скажу вам по секрету, гуманитарий до мозга костей, Семёнов порою не мог управиться даже с кухонным комбайном и телевизором.
В центре комнаты, на единственном свободном от приборов пятачке, располагалось сиденье, надо признать, весьма своеобразной конструкции. Оно причудливо сочетало в себе элементы стоматологического и гинекологического кресел. Странное устройство опутывала целая паутина разноцветных кабелей и проводов. Самый толстый кабель, сытой анакондой растянувшийся через всю лабораторию, соединял чудное сиденье с компьютерным монитором.
– Присаживайтесь. – Серафим Евграфович гостеприимно указал на диковинное кресло.
– Надеюсь, это не электрический стул? – не совсем удачно съюморил Иван.
– Какие глупости, – фыркнул экспериментатор. – Сей предмет, смею вас заверить, абсолютно безопасен. Устраивайтесь поудобней.
«Не самая удачная шутка, – подумал Семёнов. – Разве можно чувствовать себя удобно, когда ноги находятся выше головы?».
Тем не менее, добровольный «агнец» от науки не без труда взгромоздился на причудливое кресло, окрестив его про себя «жертвенным алтарем».
– Прежде чем дать окончательное согласие на участие в вашем эксперименте, – сказал Иван, угнёздываясь на «алтаре науки», – я бы хотел узнать о нем немного поподробнее.
– Всенепременно, любезнейший! – Семирамидский заложил руки за спину и с видом заправского лектора повел рассказ: – Многие годы я потратил на создание совершенного компьютера. Компьютера, способного хранить и обрабатывать в недрах своей памяти доселе неведомые, практически безграничные потоки информации. Не без гордости скажу: мне это удалось. Вот она! – Восторженный ученый обвел заставленную аппаратурой комнату рукой. – Вот она, думающая машина нового поколения. Я назвал её «ЭлИС».
– Эллис? – переспросил Иван. – Алиса что ли?
– Нет. «ЭлИС» означает – Электронный Интеллект Семирамидского.
– А-а-а, – со знанием дела протянул Семёнов, хотя толком пока ещё ничего не уразумел.
– О технических деталях своего изобретения, – продолжил лекцию Серафим Евграфович, – я, пожалуй, умолчу. Пусть это останется моим маленьким ноу-хау. Тем более, вряд ли вам будут интересны сухие научные выкладки и математические формулы… Хочу заострить ваше внимание на главном. Память моей машины безгранична, как сама Вселенная! Вот на этом диске, – в руке изобретателя блеснула серебристая круглая пластина, размером чуть меньше обыкновенного CD, – может быть записана вся мировая библиотека. А несколько десятков таких дисков способны хранить всю, накопленную на сегодняшний день человеческой цивилизацией информацию!
– Ух ты, – только и смог вымолвить Иван.
– Но самое интересное, – продолжал увлекшийся лектор, – это то, что «ЭлИС» на основе заложенной в его память информации способен сам, без помощи человека, моделировать новые миры! Я назвал их Вэ-Эм-Эс – Виртуальные Миры Семирамидского.
«Смерть от скромности дедушке явно не грозит», – схохмил про себя Семёнов, но вслух ничего не сказал.
– Вы только представьте себе, юноша. Новый, никому неведомый мир! Мир, пусть и виртуальной, но всё-таки реальности!!!
Глаза Серафима Евграфовича сияли восторженным огнем, точно у перебравшего валерьянки мартовского кота. Волосы на голове вздыбились, усы вибрировали, точно громоотводы на заводских трубах в июльскую грозу, из ушей, казалось, вот-вот повалит пар. В данную секунду ученый напоминал какого-нибудь оманьячившегося профессора из третьесортного голливудского ужастика.
– И вот что поистине грандиозно! – все более и более распалялся Семирамидский, – Человек, попавший в такой виртуальный мир (сокращённо Вэ-мир), сможет жить там такой же полноценной жизнью, каковой мы с вами, разлюбезнейший, живем в этом, реальном мире!
– Неужели, в эти ваши, как их там, Вэ-миры можно еще и попасть? – искренне удивился Иван.
– В этом-то и весь фокус! «ЭлИС» способен не только моделировать новые миры, он даёт возможность человеку путешествовать по ним! Только вдумайтесь! Никаких границ, никаких виз! Необходимо лишь загрузить в память моей машины подробнейшую информацию о той стране, куда вы хотели бы отправиться, и все. Полный вперед! Хотите в Австралию, хотите на Гавайи, а хотите – хоть на Северный полюс. Да, что там полюс. С «ЭлИС» можно путешествовать не только в пространстве, но и во времени!
– Да ну?!
– Точно вам говорю! Моя машина запросто может отправить вас в средневековую Англию, в доколумбовую Америку, или в Египет времен фараонов.
– Прямо «Матрица» какая-то, – пробормотал Иван.
Семирамидский не обратил на слова гостя никакого внимания. Он был всецело поглощен рассказом о собственном изобретении.
– Я, если так можно выразиться, создал не просто уникальную думающую машину, я создал новую виртуальную Вселенную! Скажу больше – виртуальную материю!!!
– Не понял, – честно признался Семёнов.
Серафим Евграфович одарил непонятливого слушателя одним из тех взглядов, каковых в избытке припасено для нерадивых студентов у всякого уважающего себя профессора.
– Что, по вашему разумению, молодой человек, есть материя? Конечно в философском, а не трикотажном смысле этого слова.
– Материя – есть объективная реальность, данная нам в ощущениях, – отчеканил Иван, вдолбленное в голову институтским преподавателем по диамату определение.
– Вот именно! – Семирамидский резко воздел руку, словно попытался проткнуть указательным пальцем потолок (но не дотянулся). – Реальность, данная в ощущениях. Иными словами, для нас субъективно существует лишь то, что, так или иначе, оказывает воздействие на наши органы чувств. То, что мы видим, слышим, осязаем, обоняем и чувствуем на вкус. Всё остальное, конечно, тоже существует, но существует как бы объективно, вне нас и наших органов чувств… Так вот. Путешественник по Вэ-мирам сможет ощущать эти самые миры! Ощущать всеми пятью органами чувств! Он будет их видеть, слышать, обонять, осязать и даже воспринимать на вкус!!! Причем он будет делать это точно так же, как мы с вами делаем это сейчас в нашем реальном мире.
Иван оживился.
– Это что ж получается, ежели попавший в ваш виртуальный мир человек съест там, например, сладкую булочку, то…
– Да. В реальном мире он почувствует вкус сдобного печеного теста, а также чувство утоленного голода, как если бы он доподлинно проглотил эту самую булку!
– Ну, а если наш путешественник, допустим, сунет руку в виртуальный костер? – продолжил фантазировать Семёнов.
– В тот же миг он обожжется, и на руке у него вскочит всамомделешный волдырь.
– Погодите, погодите. А что если некому доморощенному тирану из вашего Вэ-мира, какому-нибудь Ивану Грозному или Генриху Восьмому, вдруг пожелается взять, да и оттяпать нашему путешественнику голову?
Серафим Евграфович призадумался.
– Ну, я думаю, голова у подопытного, конечно, останется на месте. Но в тоже время, прервав свое существование в Вэ-мире, человек, по идее, должен прервать его и в мире реальном.
– То есть вы хотите сказать, – глаза Ивана расширились от ужаса, – человек умрет?!
– Ну да.
Семёнов пулей слетел с «гинеколого-стоматологического» кресла.
– Ну, знаете ли! Коли у вас это называется «абсолютно безопасным экспериментом», то увольте меня от дальнейшего в нём участия. Мне ещё хочется немного пожить. Рассчитываю дотянуть годков эдак до семидесяти-восьмидесяти, как минимум.
– Постойте, юноша, – Семирамидский попытался усадить переполошившегося гостя обратно в кресло. – Вы совершенно напрасно беспокоитесь. У меня все продумано, просчитано, проверено. С чего это вы взяли, будто я собираюсь заслать вас в Вэ-мир, где правят какие-то норовящие оттяпать вам голову тираны? Специально для первого, экспериментального, так сказать, путешествия я выбрал мир… русской сказки. Нашей родной народной сказки… Целый месяц я загружал в память «ЭлИС» всевозможные материалы по русскому фольклору: от мифов и былин, до быличек, прибауток и побасенок.
– Вы, конечно, извините меня, Серафим Евграфович, – воспротивился Семёнов, – но я тоже почитывал в детстве русские народные сказки. И прекрасно знаю, какие Чуды-Юды там порой встречаются. Отчего-то мне не улыбается столкнуться в вашем сказочном Вэ-мире, например, со Змеем Горынычем, или с каким-нибудь людоедом.
– Что за дурная манера у современной молодежи перебивать старших, – возмутился Семирамидский. – Выслушайте меня, пожалуйста, до конца. Как я уже говорил, эксперимент будет весьма кратковременным. Для первого посещения Вэ-мира, я думаю, вполне хватит и пятнадцати минут. Вряд ли за это время с вами там успеет произойти что-нибудь страшное. Ну а, во-вторых, я буду внимательно следить за всеми вашими действиями. Предусмотрена у меня и такая функция, специальный монитор имеется. И ежели вдруг вам будет угрожать какая-либо маломальская опасность, я тут же верну вас в наш реальный мир.
Иван призадумался:
«Уж больно мягко стелет. Как бы не пришлось жестко спать… Хотя, собственно, что я теряю? Ну, посмотрю полчасика компьютерный мультик из жизни бабки-ежки и курочки Рябы. А потом – положу денежки в карман и – адью, до дому, что называется, до хаты. Буду сочинять собственную сказочку для жены и тещи о том, где провел сегодняшнюю ночь… Эх, была, не была! Бог, как говорится, не выдаст, свинья не съест…»
– Так сколько, вы говорите, продлится эксперимент? – спросил Иван, вновь усаживаясь в неудобное кресло.
– Минут тридцать-сорок, максимум час, – обрадовался перемене в настроении подопытного Серафим Евграфович. – Это со всеми приготовлениями и сопутствующими процедурами.
Семёнов взглянул на «Командирские». Маленькая стрелка зацепилась за цифру десять.
– Эх! – махнул рукой Иван. – Валяйте, отправляйте меня в ваш Вэ-Эм-Эс… Только учтите, ровно в двенадцать я должен быть дома.
– Раньше будете, – заверил Семирамидский.
Экспериментатор накинул белый халат, проследовал в ванную комнату, и, точно хирург перед операцией, тщательнейшим образом вымыл руки с душистым мылом.
Семёнов еще раз окинул восхищённым взором заставленную сложным оборудованием комнату. Когда хозяин квартиры-лаборатории вновь возник на пороге, Иван спросил:
– Неужели вы собрали эту махину в одиночку?
– Не совсем, – с явной неохотой ответил Серафим Евграфович. – Раньше я работал с ассистентом, но теперь… Теперь его нет.
– Как так нет?
Ученый смутился:
– М-м-м. Это долгая история. Мне не хотелось бы сейчас о ней распространяться.
– Как знаете, – не стал настаивать Иван. – Тогда хоть поведайте немного о технической стороне путешествий в эти ваши Вэ-миры. Не желается, знаете ли, выступать в роли безмозглого подопытного кролика. Как говаривали в одном познавательном киножурнале из моего детства: «Хочу всё знать!»
Семирамидский доверительно улыбнулся:
– Все очень просто. Вы сидите в кресле. Я с помощью датчиков подключаю вас к «ЭлИС». Затем усыпляю специальным препаратом-активатором. Через десять секунд вы засыпаете и – вуаля, просыпаетесь уже в виртуальном мире! Хотя слово «просыпаетесь» здесь вряд ли уместно. Лично вы, ваша, так сказать, телесная оболочка, по-прежнему останется сидеть в этом кресле, находясь в состоянии, похожем на летаргический сон. А вот ваши мысли отправятся в удивительное путешествие по неизведанному миру.
Семёнов бодро отрапортовал:
– Ну что ж, я готов…
Серафим Евграфович закрепил на теле подопытного последний датчик, с грустью вздохнул:
– Если бы вы знали, молодой человек, как я вам завидую. Вы первым увидите новый мир, новую реальность, новую Вселенную! Ваше имя золотыми буквами впишут в анналы истории! Вы встанете в один ряд с такими первопроходцами, как Колумб, Магеллан, Гагарин! Какая жалость, что я не могу отправиться вместе с вами. Но ведь кто-то должен руководить экспериментом.
Новоиспеченный «первопроходец» не разделял восторга Семирамидского. Прочувствовать всю торжественность и историческую значительность момента ему мешали горестные мысли о пропавших дензнках и остаточные явления вчерашней попойки.
Семирамидский потянул за рычаг, схожий с механической дланью игрового аппарата, известного цивилизованному миру под именем «Однорукий бандит», гул в лаборатории заметно усилился. Семёнов стиснул зубы, подсобрался.
Экспериментатор достал из аптечки шприц с жидкостью цвета апельсинового сока и ловким отработанным движением впрыснул оранжевую субстанцию Ивану в вену.
– Ну, ни пуха, ни пера, Ванюша. – Впервые за время их краткого знакомства Серафим Евграфович назвал Семёнова по имени.
Вместо стандартного «к черту» Иван прошептал легендарную гагаринскую фразу «Поехали». И закрыл глаза…