Молодая
В уютном зале небольшого семейного ресторана, в центре за деревянным круглым столом, друг против друга сидели две женщины. Играла классическая музыка. Кажется что-то из Бетховена.
Свет из больших окон падал прямо на стол, освещая серьезные и грустные лица женщин.
– Кофе? – предложила та, что постарше.
– Можно, – ответила молодая оппонентка.
Они были настолько разными и непохожими ни возрастом, ни внешностью, что предположить, что их связывает, было просто невозможно. Возраст той, что постарше выдавали стареющие кисти рук с грубой и желтой кожей. На ней было безразмерное черное платье, скрывающее руки, шею и ноги. Золотистые волосы были хорошо уложены и дорогие украшения говорили о высоком финансовом достатке. Она медленно двигалась, и было в ней что-то бережное к самой себе и к пространству вокруг. Она впечатляла необычными крупными чертами на маленьком лице, которые были гармоничны с ее ростом и массивностью тела. Но это только в сравнении с той, которая сидела напротив. Молодая, но уже не юная девушка сидела в каком-то напряжении. Стройная и даже худая, она вызывала желание спросить все ли с ней в порядке.
– Я не собираюсь тебя критиковать или нападать. Просто хочу поговорить с тобой как женщина с женщиной, – та, что постарше налила кофе своей собеседнице и посмотрела на нее нежным взглядом. Что-то материнское проскользнуло в ее глазах.
– Он не нужен мне насовсем, – ответила девушка. Она плеснула сливок в чашку и размешала. Не поднимая глаз, она пила кофе. Ее плечи сжались, и уголки губ начали опускаться вниз. Ее растрепанные волосы и ухоженное белое лицо вызывали странные чувства. То ли печаль, то ли жалость. Хотелось смотреть в ее глаза и на уголки губ, хотелось смотреть и наблюдать за ней, хотелось думать о чем-то вечном. Но в ней было и что-то страшное. Она источала энергию сомнения и, казалось, что когда ты подойдешь к ней и протянешь руку, она вдруг исчезнет.
– Я верю тебе сейчас, но я вижу тебя потом. Ты увлекающаяся натура, но ты увлекаешься полностью с головой. А мой муж умеет увлекать беспощадно и далеко. Ты должна знать, что ты не первая и не последняя. Я хотела бы, чтоб такая девушка как ты не теряла свое время и устроила свою жизнь лучше, чем те другие. И ты должна знать, что я до тебя никогда не встречалась ни с одной его любовницей. Тем более ни одна из них не была моим другом.
Девушка подняла глаза, которые были полны слез. Она вытерла их, прежде чем они потекли по лицу.
– Тебе больно? – вдруг спросила она.
– Нет, – женщина ответила быстро и уверенно. Она продолжала смотреть прямо в глаза своей собеседнице. Ничто в ней не беспокоилось. И только пульсирующая под глазом кожа предавала ее попытки казаться спокойной.
– Ты обманываешь меня, – сказала девушка, задрав подбородок.
Женщина поставила чашку с кофе на стол и принялась за завтрак, состоящий из вареных яиц и овощей. Девушка прищурилась и ее черные, и влажные глаза почернели еще больше.
– Ты ведешь себя как малолетка, – вырвалось из уст женщины. Она толкала в рот еду. Лишь бы ничего не сказать и совладать с эмоциями.
– Прости меня, – почти шепотом сказала девушка, крутя ложку в пальцах.
Женщина прекратила свою трапезу и встала. Она подошла к барной стойке и взяла открытую бутылку вина с двумя бокалами.
– Ты будешь? – обратилась она к девушке.
– Буду, если это не отрава, – девушка вздохнула и нахмурилась.
Женщина разлила вино и подвинула бокал девушке. Она снова села напротив нее.
– Я много семей разбила в молодости. Ничего хорошего из этого не вышло, – она говорила это, облокотившись на стол, и одной рукой приближая бокал к своему рту. Ее глаза намокли, а губы задрожали.
Девушка смотрела на нее в смятении и растерянности.
– Я не хотела, – глаза девушки снова наполнились слезами, а бокал уже был пуст.
– Я сполна получила за все, что разрушила. У меня никогда не будет детей, – ее губы продолжали дрожать, и маленькая слеза докатилась до них, заблестев на бардовой помаде.
– Я не хочу, чтоб тебе было больно, – девушка зарыдала не в силах больше сдерживать эмоции.
Женщина закрыла глаза, запивая услышанные слова вином. Она протянула свою руку к руке рыдающей девушки.
– Мне не больно, милая! Больно почему-то тебе и от этого я чувствую себя виноватой, – тихо говорила женщина.
Женщина тихо заплакала, но очень быстро успокоила себя и вытерла слезы. Она подлила вина в оба бокала и направилась к окнам. Зашторив их, она лишила помещение дневного освещения, и остались только желтые софиты на баре.
– Что ты делаешь? – девушка испугано посмотрела на женщину и встала.
– Сегодня некому работать, – ответила женщина.
– Я отработаю сегодня, – девушка закрыла лицо руками.
Женщина снова села за стол и достала сигареты из своей сумочки. Она закурила.
– Он не уйдет от меня, а если уйдет, то больно мне не будет. Все, что есть у нас, принадлежит мне. Поэтому он в любом случае не уйдет. Никогда еще не уходил. Однажды и ты состаришься. Только лучше, если ты будешь старой и богатой. Любовь не накормит тебя и не согреет в холодные зимы. Сейчас мужчины не исполняют мечты женщин. Только ты сама можешь дать себе все, что хочешь. И неважно с помощью кого, и какими средствами это произойдет. Ты должна забыть все свои обиды на моего мужа. Я хочу, чтоб ты была счастлива. Но я не уволю тебя.
Закончив свою речь, женщина затушила сигарету и допила второй бокал вина.
Девушка смотрела на нее своими черными глазами. Она сжимала зубы, оголив их каким-то нечеловеческим оскалом. Она закричала и стукнула рукой по столу.
– Почему мне так больно? – кричала она, схватившись за скатерть.
День пролетел. К вечеру зал наполнился голодными людьми.
– Что с тобой? – послышалось за спиной. Кто-то тронул ее за плечо, и она вздрогнула.
– Что? – она обернулась и увидела официантку, которая стояла перед ней с круглыми глазами.
– Что с тобой? Ты уже полчаса стоишь как вкопанная и плачешь. Хочешь, чтоб тебя уволили? Между прочим, они тебя не видят только потому, что ругаются, – официантка указала рукой на женщину и мужчину, которые сидели за центральным столом. Там сегодня утром сидела и она.
– Я просто кое-что вспомнила, – она очнулась от своего драматического воспоминания и вытерла слезы.
– Умойся! Я постою за тебя, – официантка вытолкнула девушку из-за стойки рецепции.
Она прошла в уборную и, взглянув на себя в зеркало, ужаснулась. Что ее напугало?
Она видела свое измученное лицо и пустой взгляд с темными кругами под глазами. Душевное страдание и боль печатали морщины вокруг губ. Дыхание участилось, и слезы снова вырвались из нее жалким стоном. Она вовлеклась в игру, от которой больно было только ей. В этом треугольнике непонятных чувств и эмоций ее разрывало холодное и колючее страдание. Она любила их. Женщину, которая вот уже несколько лет заменяла ей мать и мужчину, который разглядел в ней красоту. Вся эта история была ее личным сериалом, ее кнутом и пряником, ее раем и адом. Работать в их семейном ресторане, став почти членом семьи и став почти стенами этого ресторана, было для нее ошейником и цепью. И это заточение она сама себе устроила в наказание за то, что не смогла спасти свою мать, которая покончила с собой из-за бесконечных измен второго мужа. Девушке нравилось страдать и лить слезы, пропуская радостную жизнь сквозь пальцы. Она привыкла к этому с детства. После смерти матери отчим стал позволять себе еще больше в отношении молоденькой падчерицы. Она сбежала от него и мучила себя виной за то, в чем не было ее вины. Она хлестала себя по сердцу своей выдуманной любовью к чужому мужу. К мужу той, которая стала для нее лучшим другом, которая дала ей работу и вытащила из нищеты. Все, что она делала, не имело смысла. Пустота и тишина. Все исчезло. И она сама будто растворялась в стенах этого ресторана. Зеркало размывало ее изображение. Или она теряла сознание.
– Ну как она? – спросила взрослая женщина в безразмерном черном платье.
– Обычный обморок и беременность! – ответил доктор, не поднимая глаз с анализов на планшете.
– Что? – переспросила женщина.
– Она беременна! – сказал доктор и улыбнулся. – Ваша дочь беременна.
– Это не… – женщина оборвала свою фразу и отвернулась к окну, пытаясь сдержать слезы.