Когда меня спрашивают, "Что еще можно посмотреть в Питере?", я обычно отвечаю следующее: "Просто выйдите на вокзальную площадь – причальте, приземлитесь – не важно! – вдохните полной грудью нашего – фирменного, невского! – воздуха, оставьте в гостинице чемоданы и отправляйтесь гулять! Ходите до изнеможения, до дурноты, пока физически и эмоционально не устанете. Если после этого тесного знакомства с Питером у вас не сорвет крышу от нахлынувших впечатлений, забирайте чемодан и уезжайте обратно!
Если вам с городом будет суждено влюбиться друг в друга – то сразу, взаимно, навечно. Намертво. Протестировано на себе".
Забавные мелочи
Коротко о себе: резкая как пуля, но романтичная, поэтому – блуждающая.
Меня слишком много. Я – как торнадо. Если представить – образно! – что я проникла вдруг в вашу жизнь – стихийно, неожиданно, стремительно! – то я тотчас заполню ее всю, с гаком, до асфиксии, под крышечку. И даже из-под крышечки будет просачиваться воздух.
Имени меня. С моим именем. А потом ее просто…сорвет!
Если исходить из собственного мироощущения, то в прошлых жизнях я была Му-му или княжной Таракановой. Меня непреодолимо тянет конфликтовать с властями, к сырым, полуподвальным помещениям, открытой воде и сильным молчаливым мужчинам с косой саженью в плечах.
Когда все мысли только о любви, ее символы видишь всюду. Прошлой зимой под Ушаковским мостом довольно долго мерцало в свете уличных фонарей затейливо украшенное утками "сердце". А по сути – обыкновенная полынья.
На канале Грибоедова, рядом с Экономическим университетом, тусит юная парочка: непокрытые головы, голые лодыжки, в зубах – по сигарете. Прохожу мимо и едва не усаживаюсь рядом с ними в обледеневший сугроб, услышав:
– И что сказал твой психолог? – спрашивает мальчик, стряхивая пепел в канал.
– Что "академ" нецелесообразно брать, – убирая с лица зеленую прядь, отвечает девочка, – я у нее еще не весь курс прошла, осталось четыре сеанса. А она от меня уже ревет.
Так и подмывало остановиться на пару секунд и предложить, дескать, а давайте я вместо вас, милая барышня, к вашему психологу похожу. Уверяю – обрыдается психолог!
Как же я люблю эти дивные фильмы про монстрил в викторианских особняках! Фабула проста: многодетная (так печальней) семья долго выбирает себе жилье, останавливается на варианте "цена не = качество", въезжает, хотя собака скулит так, что кишки наружу, а потом классическое "Are u OK?", когда у "u" уже тесак из головы торчит, и традиционное «добро» не побеждает зло". Силится, корежится, скукоживается, но, черт бы его задрал, НЕ побеждает!.. Я вот все думаю…надо бы режиссеров "ихних" и сценаристов в наших "хрущевках" для вдохновения поселить. Или в коммуналках. Прочувствовать, почем он, на самом-то деле. Фунт лиха.
Напротив Апраксина двора, на Садовой, есть два маленьких переулка – Банковский и Мучной. И если второй мало чем примечателен, то первый – моя давняя любовь. За разрисованные граффити стены и перманентный драйв в душе во время их созерцания!
Клуб "Money Honey" на Садовой – место культовое. Основан в 1993. Сколько всего за свои четверть века перевидал, сколько народу его перевидало – страшно даже подумать! До недавнего времени мы с девчонками ходили туда каждый месяц. Как на работу. А потом "что-то пошло не так". Прежняя тусовка оттуда ушла. Та, что пришла, состояла из пожилых туристов и юных пионеров. Словом, потеряли мы с клубом друг друга. Но я – нет-нет! – да вспоминаю о нем. Видимо, мне снова хочется его…найти.
На канале Грибоедова один милый седовласый мужчина потягивал из-под полы шкалик. Увидев меня с камерой, робко спросил: "Я тебе мешаю, дочка? Так ты просто скажи. – Ну, что Вы, – отмахнулась я. – Разве ж мне кто-то может помешать! Я даже в людском потоке – одна!
И тут меня едва не отутюжило проезжающей мимо "маздой"!
-А «Пустырничек», дочка, для себя берешь? – спросил меня у аптечной кассы милый, потерявшийся по жизни мужчина. -Конечно, – без запинки ответила я, отодвигаясь от мужчины, – нервишки шалят. -А не могла бы, дочка, и для меня пузыречек взять? Четырех рублей не хватает…Взяла. -Дай тебе Бог здоровья, красавица, – поблагодарил мужчина, убирая пузырек в карман поношенного пальто. – Я тоже пойду поправлюсь.
Решила, как только сама, красавица, «поправлюсь», перед следующим выходом в народ накрасить глаза. Хотя бы – глаза.
Январь 2010. Лютый. Беспощадный. Не по-европейски – зимний. В Питере – 31 С… Ресницы слипаются и покрываются инеем! Вылетела в ближайший "магаз" без варежек, добежала до него "столбиком", утопив руки в карманах, чтобы избежать их последующей ампутации. Такую зиму – обжигающую кипятком – я не люблю… Хотя солнце во время нее бывает радостное, летнее, щедрое. Исправляющее все погодные "косяки"…
А жить, видимо, надо так, чтобы потом, когда уже все случилось, вернее, когда уже все закончилось, Господь Бог взглянул бы на тебя, потер натруженные селекцией ладошки, зычно крикнул крылатым помощникам: "Ну, и где там ее учетная карточка?!". Ему бы принесли, он бы почитал, а потом отвернулся бы в сторонку, голову ладошкой подпер и заплакал…
-Котик у Вас уж больно замечательный, – говорит уже на пороге "жених". – Интересно, а он погладить себя даст? Или хотя бы за хвост подержать? – А это будет зависеть от того, насколько сильно Вы ему надоели, – без особого политеса отвечаю я, подавая "жениху" зонт. – Судя по его суровой морде, Вам даже до хвоста дотрагиваться уже не безопасно. Так что, благословясь… – Уууу, какой злой кот! – не унимается даже в дверях "жених". – А на вид – такой симпатяга!.. – Так, ежели исключительно на вид смотреть, то и я – симпатяга, – резюмирую я, поворачивая в замке ключ. – Вот только ты попробуй меня, симпатягу, в моем нынешнем настроении за хвост возьми!
Я росла на фильмах 60-70-х, в которых женщины были – роскошные! Нарядные, с прическами. С накладными ресницами. И я, дура малолетняя, мечтала, глядя на них, что вот вырасту и – обязательно наклею себе такие ресницы! И буду смотреть на окружающий мир глазами, к которым приклеили растерзанного мотылька!..
Мужиков у нас мало… Нет, не так. У нас мало МУЖИКОВ! Видимо, природе выгоден матриархат. На одной из станций в вагон поезда «Санкт-Петербург-Казань» сели две молодые дуры. Смуглые, яркие, шумные! Будто отставшие от цыганского табора! Визжали, хохотали, приставали к пассажирам с предложениями пойти покурить.
– Девочки, ведите себя потише, – пыталась урезонить фурий тетка с книгой. – Не ночь ведь, – парировали фурии, щелкая семечки. Тетка улеглась. Из разговора стало понятно, что едут девицы в Москву. Работать в каком-то там салоне. И на вокзале их будет встречать какой-то там Павел. – Уважительно, – подумала я, накрываясь с головой. А в Новгороде в вагон сел молодой мужик в меховой шапке. Долго барабанил пальцами по замерзшему стеклу. Говорил кому-то по мобильнику : "Хватит провожать! Иди домой! Целую! Люблю!".
Наговорился, сел. Я украдкой посмотрела в окно: на перроне стояла женщина лет 30, с грустным личиком. На воротнике пальто – иней. Поезд тронулся.
– Эй, зажигалка есть? – уцепились за мужика девицы. – Пойдем покурим?
Мужик поплелся за ними в тамбур. Минут через десять троица вернулась.
– И Марина Владимировна обещала бесплатное питание, – хвасталась та дура, что побойчее.
– А это безопасно? – спросил мужик. – Стопудово! – заверила девица. – Вот, номер-то записан!
Через пару часов они уже были – не разлей вода: девочки, нашедшие для себя по интернету работу в московском борделе, и мужик, спешащий в столицу по делам. Бегали курить, пили ледяное пиво, купленное в замерзших по макушку привокзальных киосках, громко смеялись. Нервировали старушек. В вагоне приглушили свет.
– Эй, я посплю, – обратилась к бойкой малолетке ее спутница. – Через два часа Москва.
– Давай, – согласилась девица, и взяв мужика за руку, потянула его в тамбур…Возвращения их я так и не дождалась – уснула. В ночной Москве все трое стояли на перроне и курили. Мужик одной рукой обнимал свою транзитную визави за талию, она его – за шею. Другая девица с кислым выражением лица стояла чуть в стороне…А я вспоминала выражение лица той девушки, которая покорно провожала в звенящем от холода Новгороде своего мужчину и согласилась уйти с вокзала, только услышав заветное "люблю"…
Рылась в личном архиве. Нашла открытку десятилетней давности от одного явно
придурковатого поклонника. "Юля, желаю тебе поскорее встретить своего Принца", – написал он на ней корявым почерком. И присобачил сбоку сердечко со стрелой, напоминающей штопор…Вот с тех пор все и не Слава Богу! Вкривь и вкось..
Иногда мне кажется, что еще чуть-чуть – и я сойду с ума. Может, у меня такое специфическое строение склеры, что я вижу мир, запаянным в капсулу, скандальным, абсурдным и не соответствующим норме. А, может, у меня просто специфическое понимание нормы, бьющее в нос острым запахом нафталина. Или – как компромисс – отсутствие нормы как таковой.
Как-то в далеком детстве я объелась шоколада с орехами и вареной сгущенки. Больше шоколад с орехами и вареную сгущенку я не ем. Сегодня я поняла, что за последние 20 лет пресытилась журналистикой. Присутствовала на отчетной конференции одного из районов.
– А можно мне тоже получить каталог об итогах деятельности района за 2011 год? – вежливо спрашиваю девушку за столиком регистрации. И объясняю ей, для чего мне нужен этот чертов каталог.
– Нет, – четко, как в армии, отвечает девушка, подвинув стопку этой макулатуры к себе. – Каталоги выдаются только зарегистрированным участникам конференции.
– Но до начала конференции осталось пять минут, а у вас в остатке этих каталогов, по меньшей мере, штук сто! Я могу при вас выписать нужные цифры и вернуть его обратно.
– Я же говорю вам – НЕТ! – почти закричала девушка и убрала каталоги под стол. – Вдруг, пока вы переписываете, кому-нибудь не хватит!..
В актовом зале администрации было людно. На галерке дремали. В первых рядах делились новостями. В середине зала – отправляли смс-ки и разгадывали кроссворды, положив их для удобства на только что выданный лично в руки каталог…
А я смотрела на весь этот сюр глазами умирающего посреди арены клоуна, которому уже нафиг не нужны ни свет рампы, ни детский смех…
Самое лучшее признание в любви, которое я слышала за последние несколько лет: "Ты для меня – радость. Когда ты неожиданно исчезла, я подумал: "Ну, что ж…Видимо, я настолько грешный человек, что такой радости не заслуживаю…".
-А умирать ты будешь в одиночестве, – набожила пра-пра, раскладывая мне, 16-летней, мой первый в жизни любовный пасьянс. – Хотя…не думаю, что для того, чтобы умереть по-человечески, нужна компания.
Красоту этого чудного места не портит даже присоседившаяся поблизости китайская "Жемчужина", которая явно опрометчиво названа "Балтийской"…Финский залив. Балтика наша! Со всеми примыкающими к ней берегами. И ничего ее не испортит: даже эти унылые бараки из стекла и бетона, которые на ее фоне – просто нонсенс.
Сегодня в клубе "Балтиец" – 500 яхт. Членов клуба – 850. И ряды их растут и крепнут год от года. Территория гавани – около 22 Га. Не знаю, кто как реагирует на слово "Родина", а я сидела в кабинете командора и жутко гордилась тем, что при помощи обычного энтузиазма и сверхъестественной любви к морю простые русские люди смогли построить для себя сказку на отдельно взятом участке акватории, назвать ее "гаванью" и теперь круглый год ходят в нирвану, как к себе на кухню…
Сына взрослеет и становится воспитанным котом. Три года его учила: запрыгиваешь к матери на колени – убирай когти! Ругалась. По пушистой заднице шлепала! Сегодня сына наконец-то когти убрал – и пролетел над моими коленями как птица!
НИ-ЧЕ-ГО не хочется…работать не хочется. Не хочется вылезать из постели и делать добрые дела. Хочется валяться в подушках, гладить кота, трескать сливочную помадку и мечтать о тонкой талии, ярком солнце, двух неделях отдыха, где-нибудь на юге Франции.
И мужчине с профилем римского легионера.
– Вы принимали меня за идиота, а на самом деле – я просто притворялся. Я его специально включал, – сказал мне один милый впечатлительный мужчина, тащивший тяжкое бремя руководителя одного широко известного в узких кругах издательства.
Прикинула, как все эти полгода в нем – в энергосберегающем режиме! – горел, мигая, «специально включенный идиот". На аварийке.
Любимый советский анекдот: начало 80-х. Приходит мужик с авоськой в мясной отдел продмага, высыпает на прилавок гвозди, деревяшки, кости, остатки шерсти и не своим голосом кричит:
– Что это, спрашивается?! Что Вы мне вчера по талонам продали?!
Продавщица (невозмутимо):
– Вот только не надо здесь орать! Что у Вас в продуктовой карточке написано? Так и есть! Собачатина 4-й категории. А собачатина 4-й категории, к Вашему сведению, рубится вместе с будкой!
Сказка рядом....Как подумаешь, что работаешь наискосок от того здания на Гороховой, в котором некогда лежал на диване сам Илья Ильич Обломов – угасающая совесть русской патриархальной жизни – захватывает не только дух, но и часть головного мозга, ответственную за память!
В этом, наверное, и есть основной изъян российской ментальности – всегда извиняться за свое прошлое. Крушить памятники. Переписывать историю. Стесняться вчерашних героев…Будто придет кто-то чудовищно авторитетный и по башке за это даст…Противно, аж жуть!
Устала от холода и беспросвета. Мотаешься все выходные по городу, смотришь "подходящие" для аренды варианты. А потом объясняешь коту, что его маргинальное существование, практически "нон грата", приравнивается при съеме жилья к хранению наркотиков в особо крупных размерах…Шутка ли – восемь кило!
Эти квартиры и комнаты не предназначены для жизни…В них можно разводить кур и кроликов, клонировать хомячков, хранить боеприпасы и старую мебель. Можно даже устроить закрытый бордель для "своих". Для тех, кого не смущает запах старья, и кто никогда не моет руки перед едой. Короче, я в шоке, народ. Я в шоке и в тихом ужасе. Мы с котом уже готовы стать бродячими артистами. Моральный закон – во мне, звездное небо – над головой.
Пару лет назад ко мне в друзья в ВК попросилась одна милая барышня. Долго ставила мне скобки в каждом посте, охала, ахала, а потом попросила оценить свои "перлы" и прислала "Притчу про муравья" …на восьми листах!
– Ну, как? – спросила она меня через пару часов. – Правда, слезу вышибает?
Я ответила честно. Попала в бан. С тех пор опасаюсь оценивать чужих "муравьев".
"Картинки с выставки": в продмаге над корзиной с пасхальной выпечкой – ценник "Кулич пасхальный, освященный. Цена 75 рублей". Над соседней корзиной – "Кулич пасхальный. Цена 60 рублей". Путем несложных арифметических действий можно вычислить, что 15 рублей мы доплачиваем за переход "просто кулича" в категорию "кулича сакрального"…
В этой связи вспоминается почему-то Антон Палыч с его "Помилуйте, а за что же еще 75 рублей? – Как за что? За любовь…".
А впереди всех нас ожидало капризное питерское лето. Для одних оно было насыщено криками чаек за окном, ливневыми дождями, грозами, умытыми фасадами причудливых старинных домов, разноцветными зонтиками…А для других – внесезонным мерцанием голубого экрана монитора. Потому что для виртуально зависимых людей и дожди сплошь – косые, и чайки кричат на пол-октавы ниже.
Работаю на авторском проекте «Дети Блокады». Встречаюсь с удивительными людьми, которым пришлось пройти через тот Ад....Узнаю, что у городской детворы за первый блокадный год успели сложиться и свои байки. И крысы фигурировали в них на первых ролях. Вот и маленький Веня Блохин еще тогда усвоил, что с крысой надо дружить, тогда она не набросится и ночью не сожрет. А быть съеденными крысами измученные голодом дети боялись не меньше, чем бомбежек.
– Популярна была, например, такая байка, – вспоминает Вениамин Александрович. – Ехал мужик на лошади на продовольственный склад, а дорогу ему тысяча крыс переходила – на водопой шли. Крысы прошли, а после себя оставили два скелета. Ох, как мы тряслись от таких рассказов! Поэтому пятилетний Веня благосклонно разрешил крысам играть в свои игрушки. Крысы альтруизм мальчика оценили. И каждую ночь катали по паркету стеклянные игрушечные яйца – новогодние украшения. Как-то мама Мария Леонидовна нашла одно из них – изрядно подъеденное…Крысы тоже голодали.
Дням рождения и радуешься-то только в детстве! Прям, как дурак! Или как дура. Накануне этого расчудесного дня почти не можешь уснуть. Боишься пропустить самое важное – торжественный момент выноса подарков. Подарки начинают вносить с раннего утра. Сначала мама – платье и куклу. Ты, сонная, выползаешь из-под одеяла, берешь куклу и подставляешь для поцелуя…нет не губы, нет, все, все лицо.
Мама расцеловывает тебя так, будто это – первый из твоих "дней рождения" – лоб, нос, щеки, глаза. – Ты– мое сокровище, – говорит она и пытается расчесать твои спутанные волосы. – Давай наряжаться, дочка, гости ждут…За большим праздничным столом собирается вся семья. – Да вы сдурели – ребенку такой кусок торта класть! – ругает моих родителей прабабушка. – Сейчас все слопает, и – караул! Физиономия "зацветет"! – Пусть цветет, Серафима Михайловна, – вступается за меня дед. – Наисвежайший торт. Я сам, сам выбирал.
На диване в гостиной разложены и другие платья. – Не надевайте на Юлочку синее, она сегодня бледненькая как стена, – говорит бабушка. – Нина, стены – зеленые, – снова включается дед. – А на синем – богатый атласный воротник с брошью. Пусть наденет его.
– Мы наденем бордовое, – упирается бабушка. – И бантик повяжем. Беленький!
– Сколько их вообще, этих платьев? – грозно спрашивает возвратившаяся с кухни пра-пра.
– Пять, – небрежно отвечает бабушка, поправляя тугие локоны. – Потому что к лету девочка из них уже вырастет. – Израстет, – зачем-то добавляет дед. – Хоть и взрослые уже, а – дураки, – бормочет пра-пра и возвращается со мной на кухню. Распаковывать целлулоидное детское счастье.
Отмахнувшись от очередного поклонника в переполненном метро, сделала для себя неутешительный вывод, что на меня западают, в основном, "дети", пенсионеры и мужчины среднего возраста со средним интеллектом.
Как сказала одна мамина хорошая знакомая: "Светочка, а тебе не кажется, что на этом фото твоя Юлечка похожа на маленького Ленина?". Я услышала и полночи проплакала. Что я – и не девочка вовсе, а реинкарнированный Ильич.
Некоторые мужчины фразу "Я люблю тебя" произносят в паре с фразами: "Сколько тебе нужно денег, чтобы ты смоталась погулять и хотя бы на время оставила меня в покое?", "Ты же знаешь, что все мои вечерние задержки – исключительно по работе, поэтому не надо истерик", "И буду всегда любить, даже еще сильнее, если ты, наконец-то заткнешься, и дашь мне посмотреть этот футбольный матч". Или коротко "Сходишь за пивом?".
-А давай мы закажем тебе еще один кусок торта? Трюфельного? – спросил едва знакомый мужчина. – Как ты на это смотришь? – Я украдкой поймала свое отражение в зеркале кафе и отрицательно завертела головой. – Нам трюфельный и молочный коктейль, – диктовал мужчина официанту. Я улыбнулась улыбкой раненого шрапнелью селезня. Другой у меня в последнее время не бывает. – Два куска, – уточнил мужчина, пожалев селезня. – И побольше, побольше шоколада. Моя девушка, оказывается, умеет улыбаться.
-Ну, а плакать – это вообще последнее дело! – голосом "Пионерской зорьки" прокричала в телефон подруга. – Ты просто выйди на улицу, подставь лицо весеннему солнцу и радуйся жизни!..Вышла, подставила, стряхнула с очков дождевые капли, запахнулась, съела леденец, всхлипнула, остановила маршрутку, поймала на плеере "Let it be" , вернулась и…заснула счастливой.
Трясусь утром в троллейбусе. На одной из остановок входит пожилая супружеская чета. В руках у женщины – букет белых хризантем. Супруги едут молча. За остановку до Серафимовского кладбища женщина звонит кому-то по "мобильнику": "Ну, что, мы с Колей подъезжаем. Скажи Тамаре, что цветы покупать не надо. Коле вчера подарили на юбилей, я их с собой взяла".
Почему из всех пьес Александра Николаевича Островского я более всех люблю "Бесприданницу"? Это – единственная пьеса мэтра русского театра, которая выстроена четко в соответствии с канонами классической древнегреческой трагедии. Она – на века.
Есть некий женский образ, скорее, условный, который служит в пьесе своеобразным
медиатором…Как скатерть-самобранка или гусли-самогуды…Через его "функционирование" в пьесе (жизни в нем нет) удобно раскрывать всю мерзость мужских поступков…А мужики-то, кого ни возьми, все – боги первого и второго плана! Роняют кубки, трясут мошной, сражаются на мечах…игрушечных. Бедная, измотанная предательствами девочка – тоже кукла, которой можно оторвать руку, ногу, свернуть ей шею – она не чувствует боли…Она – призрак. Она умерла еще в первом акте…
Бесполезно спрашивать мужчину, который обошелся с вами дурно, почему он так поступил.
– Ты вошла…такая красивая…мне сразу же захотелось тебя сломать!
Амели Нотомб в "Чудовище" ставит под сомнение бескорыстие любви Квазимодо к Эсмеральде. Как он мог влюбиться во внешнюю оболочку, в эту лживую красоту, когда любая цыганка – комедиантка! Она играет, в том числе – чувствами. И безобразие Квазимодо – ему не оправдание. Он знает, что безобразен, поэтому все его поступки имеют двойное дно: люди думают, что красота ушла внутрь, поэтому все, чтобы он ни делал, не может быть дурно. А этим можно манипулировать. Есть в романе еще один занимательный эпизод: монолог быка, раздирающего жертву. Почему он делает это? Потому что жертва – хрупкая, красивая, невинная девушка. Уничтожить ее, сломать, разорвать, превратить ее нежное тело в месиво – все это имеет скрытый сексуальный подтекст. Все, чем мы не можем полноценно обладать, владеть, властвовать – подлежит уничтожению. В крике жертвы слышится сладостный рев победных труб! Тебя больше нет, я уничтожил тебя – есть ли для воина награда достойнее?
Июнь 2012. Утро выдалось бодрым. Стрижи парят так, что уже искромсали воздух в труху, "по небу тучи бегают", радио бубнит, что "воздух прогреется до 23-х тепла". Тепла же хочется совсем другого. Но солнца, так и быть, настоящего.
Август в самом разгаре. Около получаса проторчала на берегу заброшенного пруда, с замиранием сердца слушая местных "царевен". Такой полифонии позавидует даже именитый народный хор! Эйфорию прервали два пьяных в драбадан мужика, не поделившие недопитую бутылку.
Если мыслить клише, то можно жить припеваючи. Без критического детерминизма – в плане оценки окружающей тебя среды – и типично ницшеанского самоанализа. А главное – не связывать женское счастье с самодостаточностью, умом и красотой. Помню, у нас во дворе жила Люда-дурочка, так ее глаза всегда светились счастьем. Рядом с мужем – с такими же недоразвитыми ментальными функциями – и тремя детьми. Заготовок в жизни нет.
Возвращаюсь из парка домой, впереди – троица: мальчик, лет 10-12, и две женщины, лет 35 и 60. Полилог.
35: Костя, расскажи бабушке Рите, какую машину ты хочешь купить, когда вырастешь?
12: Гелендваген.
60: А что это за машина такая?
12: Джип.
60: Молодец. Вот давай, хорошо учись, выполняй свою мечту.
12: Воплощай. Правильно говорить – "воплощай".
Захотелось его обнять!
Из торговых сетей на Апрашке лихо улетают дождевики! Расхватали почти все, что годами томилось на складах. Туристы увозят их из Питера в качестве сувениров. Особым спросом пользуются те "клеёночки", которые больше напоминают плащ-палатку и скрывают своих владельцев целиком. Еще бы карманчики у них были. Непроницаемые.
Под фляжку с коньяком.
Июнь 2017. «За окном с утра серый дождь стеной". Правда, не с утра, а с ночи.
Мега-грустные коты, прижавшись мордами к окнам, следят за дождевыми каплями. Такими же мега. Словом, один месяц лета почти прожили. Как говорила пра-пра – благословясь…
Поняла, что героически победила арахнофобию, когда сегодня вместо того, чтобы заорать, увидев спускающегося мне прямо в руки паука, тактично объяснила ему, что он выбрал не лучшее время для знакомства.
Посмотрела старый добрый французский триллер «Ад». Вот она, разница в менталитетах!
Жена-француженка – мужу, пропадавшему черт-те где пару дней:
– Посмотри в мои глаза, болван? Разве ты не видишь, что я плакала? Из-за тебя, между прочим, плакала!.. Наша бы просто молча достала сковороду. И вряд ли после этого психологического этюда он когда-нибудь еще смог увидеть ее глаза. С травмой-то. Черепа.
Конец сентября. Наступила самая любимая моя погода, любимая, потому что после затяжных летних ливней стало вдруг холодно и сухо. "Воздух легок и чист. И замерзла река". И думается только о хорошем. Например, о том, что скоро все вокруг станет желто-оранжевым, а эти цвета – по тесту Люшера! – склонят меня на совершение импульсивных действий! И, может быть, я – наконец-то! – влюблюсь! Может.
-Саша, давай пропустим тетеньку вперед, – учтиво открыл передо мной дверь в парадную пьяненький молодой человек, отодвинув в сторону девочку, лет десяти.
– Спасибо, – поблагодарила я. – За "тетеньку". – Ну, хотите – "девушку"? – забегая вперед меня, улыбнулся парень. – Нет, девушку, уж точно, не хочу, – ответила я, стряхивая с зонта дождевые капли. – Спасибо…Парень замер на пару секунд и обратился к девочке:
– Саша, а какой сегодня день? – Пятница, 11 мая, – отчеканила Саша, нажимая кнопку вызова лифта. – Сегодня нет никаких праздников? – продолжил парень, поправляя на Саше рюкзак.
– Вроде, нет, – ответила Саша, уклоняясь. – А почему ты спрашиваешь? – Просто тетенька такая красивая, наверное, у нее – выпускной. Или день рождения. Парень снова схватился за рюкзак. Саша дернулась. – Нет, я всегда так выгляжу, – гордо сказала я, выходя на своем этаже. – Вы это серьезно? – попытался выскочить за мной парень, но тут Саша произнесла коронное: "Все маме расскажу". И лифт уехал.
Шла домой по зеленой траве, огорчалась, что не родилась дальтоником! Новый год на дворе, а за окном – Африка! Как они между собой соседствуют – фантастика просто!
– Срочно зайди в кафе и закажи себе шоколадный коктейль, – посоветовала мама. – Нельзя же каждый день плакать! Елку нарядила? – Угу, – ответила я сквозь слезы. – Елку и немножко – кота… А праздник, один фиг, не ощущается! – Сходи в кино, – вздохнула мама. – Купи себе что-нибудь яркое. Создай себе праздник сама!.. Мужик с мопсом, слушающий наш диалог, радостно подмигнул. Мопс напрягся. Я рванула через дорогу на красный!.. Буду слушать маму. Как всегда. Буду сиять яркими красками и радовать свой организм шоколадными тортами! Каждый праздничный день! Авось, лопну!
Сдали последний в этом году газетный номер. Хочется отдыха. Хочется, чтоб прилетели завтра инопланетяне, погрузили нас с котом, шампанским и мандаринами к себе на борт и умчали на Альфа-Центавру…А по пути я бы выбросила из иллюминатора черное пальто и резиновые сапоги.
Три дня до нового, 2012-го года. -Как у вас там с погодой, Юль? – спросил меня по телефону восьмилетний племянник. – Да, спасибо, хорошо, – ответила я. – Всю ночь был штормовой ветер, лужи высохли, теперь везде асфальт. Холодно, солнечно. – Лужи, асфальт, – задумчиво протянул племянник. Понимаю, для ребенка это – шок. У них там, в Предуралье, уже два месяца "физ-ра" на лыжах.
Сегодня один мудрый человек, выслушав мою очередную идею про "мост для крестьян", грустно улыбнувшись, сказал: "Когда твои фантазии будут тебя кормить, я стану твоим компаньоном".
Любимый город, ты пробовал замечательное печенье кондитерской фабрики "Север"?
Купила, как обычно, 300 грамм цукатного, хотела взять еще и имбирного, но его не оказалось, зато было в наличии марципановое. – Нежное такое, рассыпчатое, с вишневым ликером, – нахваливала печенье девушка-продавец. – Берите! Люди его по полкило берут!
Я – тоже человек, мне умять полкило марципанового печенья – раз плюнуть! Но, вдыхая аромат цукатного, взяла, на пробу, 200 грамм. Надкусила, проглотила… Божественно!
Килокалории в процессе чревоугодия – фигня, главное – от восторгов не лопнуть.
Дети – цветы жизни. – Я не куплю тебе мороженое, потому что ты плохо кушаешь! – одергивает в кафе женщина средних лет мальчика, лет шести. – А когда я хорошо кушаю, то мороженое в меня уже не лезет! – огрызается он. А я молча аплодирую. Стоя.
А если отбросить в сторону свои завышенные амбиции, то можно неплохо устроиться обычным оператором связи на почте. Спокойно принимать у граждан денежные переводы и посылки, лениво препираться с докучливыми пенсионерами, ругаться с грузчиками, стойко вдыхать газетную пыль. Можно было бы работать на овощебазе. С гордостью рассказывать соседям про качество сданного фермерами картофеля, излишней выпуклости кабачков или нездоровой "синюшности" баклажанов. Можно чувствовать себя счастливой и билетером в театре. Цыкать на опоздавшие к началу спектакля парочки, отдирать жвачку с поручней кресел, раздавать программки и бинокли. Аплодировать стоя. Восхищаться и жеманиться. Просто быть. Но пока для меня важнее – казаться.
Единственный в неделю выходной день проходит насыщенно: после легкого невроза абсолютно ничего не хочется делать. Разве что валяться на диване в наушниках и слушать музыку. Пока весь микрорайон слушает, как под окнами домов неугомонные коммунальщики буром вскрывают асфальт.
Иногда у меня такое ощущение, что в нашей парадной открыли филиал психиатрической лечебницы, что на Степанова-Скворцова: соседи сверху начинают орать и бить мебель часов с шести утра и делают это с завидной периодичностью – в течение всего дня. В начале восьмого к ним присоединяются соседи снизу, выясняющие проблемы бытия, часов до 23-х.
Ровно в девять чересчур восторженно гремят кастрюлями и надрывают луженые глотки соседи напротив. Я заблаговременно купила себе "Новопассит", валериану и спасительные "беруши". Осталось купить главное… АВТОМАТ.
Сырая у меня нынче весна…Возвращалась с почты. Остановилась на мосту – сфотографировать купающихся в Фонтанке уток. – Любишь свой город, дочка? – услышала за спиной. Обернулась. Передо мной стояла седенькая бабулька, в такой же старой мужской кроличьей шапке, тяжелых армейских ботинках, в шерстяной выцветшей юбке. В руках – белый батон. – Люблю, – ответила, подавив удивление. – И я люблю, – продолжила бабулька, отщипывая от батона первый кусок. – Хожу по улицам и любуюсь зданиями. Уток, вот, кормлю… Я улыбнулась. – Мы бы никогда не позволили Сталину сдать Ленинград! – вдруг сказала она, насупив брови. – Мы бы прокляли его в седьмом колене! Не верь тому, что пишут в газетах! Я всю семью в Блокаду похоронила. Мужа, сына… Я попрощалась и пошла. Реву…
Странное ощущение: смотрела утром ленты новостей, разглядывала фото великих актрис, многих из которых уже нет в живых, и думала: "Боооже…а каких-нибудь 20-30-50 лет назад они любовались своим отражением в зеркалах и считали, что будут жить вечно. И глаза будут так же сиять внутренней красотой. И губы – так же ловить поцелуи исчезающих между страницами дневников мужчин и особо трепетных поклонников"…Как же ты непростительно коротка, жизнь!
Наверное, это очень важно для девочки – слушаться маму.
Помню, как бабушка, будучи в своем ателье легкого женского платья председателем партийной организации, собиралась на очередную партконференцию и никак не могла выбрать жакет, лацканы которого можно было бы проколоть значком с эмблемой КПСС.
Жакеты были дорогие, модные, их было жалко. Вот она и крутилась перед зеркалом битый час…– Ну, и когда ты уже наиграешься в свою партию, Нина? – одернула ее, вошедшая в комнату пра-пра, ее мать. – Положи его в сумку, свой значок, попросят – покажешь. Чай, не выгонят…Бабушке тогда было лет 50, прабабушке – далеко за 70…
Как ни крути, а мы тогда были совсем другими. Раз "повязав галстук", мы в корне изменили свое мировоззрение! Нам хотелось спасать мир, окружить своей заботой всех бабушек планеты, сдать всю макулатуру, скопившуюся в квартирах граждан, отыскать на свалках страны весь металлолом! Мы стремились хорошо учиться, чтобы побывать в лагере с вкусным. вафельным названием "Артек" Или, на худой конец, съездить в такой же "вкусный", но менее пафосный "Орленок". Мы водили за ручку по школьным коридорам сопливых октябрят, потому что «вожатый» – звучало гордо. Мы старались не хандрить и не хныкать. Заниматься спортом. Слушаться старших. Но, видимо, старались мы плохо! Эпоха ушла. Ушла, потянув за собой все лучшее, что в ней было. Вечная Слава пионерам Страны Советов! (Написать "вечная память" – не поднимается рука).
В пионеры меня приняли в 3-м классе, как и положено – в День рождения вождя. Помню, как бежала домой по лужам, в распахнутом пальто, чтобы всем было видно новенькую пионерскую форму, в красных резиновых сапогах – в тон пионерскому галстуку! Восторженная, счастливая! Ворвалась домой, задыхаясь, прокричала в глубь нашей огромной квартиры "ура!"…Из кухни вышла непроницаемая лицом пра-пра, сжимая в кулаке мокрое полотенце. – А, пионеры пришли, – с едва заметной улыбкой произнесла она и, забрав у меня портфель, помогла снять пальто и…галстук. – Вот ты и выросла, девочка. Вписалась в общество. Отвернулась в сторону и заплакала.
Сегодня я была по делам на улице Съезжинской. Если свернуть налево от Большого проспекта со стороны Петроградки, как раз выйдешь на нее. Улица – как в шпионских фильмах: тесные дворики, "мертвые петли", тупики…Минимум магазинов. Все по законам жанра. Здание, которое я искала, было обнесено высоким чугунным забором. Минут пять искала калитку, не нашла. Зато нашла неподалеку двух дюжих мужиков – меняли шину.
– Ааааа, – дружно протянули мужики. – Так это сразу за детдомом. У них один вход.
Пошла по направлению к детской площадке. Было шумно. – Ты мама? – спросила меня девочка лет пяти в розовой курточке, сплющив и без того курносый нос о решетку. – Ты за мной или за Олей пришла?.. Белокурая Оля, в такой же розовой курточке, стояла тут же и смотрела на меня исподлобья. С обидой. – Так чья мама? – повторила свой вопрос девчушка, отодвигая Олю рукой. – Моя?.. Я даже говорить после этого не могла, не то, что думать, где эта чертова калитка!
Сейчас уже нет смысла спрашивать, на кой черт меня туда понесло, в Гатчину, в мерзкую сырую погоду, ни с того ни с сего. Но дело сделано, и по итогам двухчасового партизанского рейда по ее знаменитому парку, могу с уверенностью заявить – она того стоит! Это небольшой, уютный и во всех отношениях славный город стоит того, чтобы петь ему дифирамбы. – А вы не подскажете, где у вас тут дворец? – спросила я пожилую супружескую чету, едва сошла с рейсового автобуса. Они переглянулись и враз указали "правой, пишущей рукой" на чернеющий вдалеке парк. – Вот так, пройдете наискосок, и сразу же увидите крепость, – сказал дедуля и добавил. – Хотя она сегодня не работает. Я благодарно шмыгнула носом и пошла месить грязь…Первыми на своем пути я встретила уток, которые хаотично тусили на частично замерзшем пруду и были мне бесконечно, почти по-человечески, рады! Еды у меня с собой не было, я откланялась, но самые настойчивые пошли меня провожать. И каждый раз, когда я доставала из сумки камеру, пернатые преданно, как собаки, вскидывали головы – алле, ап! Оторвалась…Вышла на мост. И столкнулась с симпатичной собачьей мордой, держащей в зубах палку. Оглянулась, хозяина пса поблизости не было. Хотела обойти, но пес подвинул морду так близко, что пришлось палку взять и бросить. Он встряхнул ушами и побежал. А я – в другую сторону. Вокруг – ни души! А впереди, на самом пригорке....ох! Кто знает меня достаточно хорошо, не даст соврать: камни – мое все! Так вот, на пригорке меня ждала крепость! Но какая! Не крепость, а мечта принцессы! Целехонький дворец! С чугунными решетками, парковыми скамейками, сторожевыми будками и дубами. Дубами, которые, если верить гороскопу деревьев и нашему университетскому профессору, специалисту по Серебряному веку – символ королевской власти!И я рванула к ней, этой громадине, потеряв по пути сережку и носовик, уворачиваясь от играющей псины, от кишащих под ногами уток!.. Виват, Гатчина!
Сидела в ресторанном дворике в торговом комплексе. В "Норде". Любовалась на счастливые парочки. Завидовала. Я еще с юности мечтала пойти на свидание с парнем и налопаться от души пирожков с повидлом. Или эклеров со взбитыми сливками. А вместо этого сидела как потерпевшая, гоняла в чашке один-единственный кусок сахару – от стенки к стенке – и производила впечатление фарфоровой балерины. Такой, что стояла у бабушки в буфете. С отбитой ручкой. Видимо, ручку-то ей заранее, еще на репетиции отбили, чтоб ею пирожные не жрать. А эти, нынешние – любо-дорого посмотреть! Сидят в обнимку, уплетают сосиски в тесте, запивают "колой". Глаза сияют. Рты до ушей. Я живот втянула, спину выпрямила, кофе допила и пошла. Прозрачная. Ненавижу балет!
Нигде так не проявляется "чувство локтя", как в праздничный день в местах массового скопления граждан! Намоталась по своему Елагину, "острову счастья", так, что хотелось, по примеру тусующихся там подростков, сесть мягким местом в сугроб и пить из фляжки какой-нибудь крепкий спиртной напиток! В идеале – водку, потому что коньяк пахнет клопами, а виски – одеколоном. Но так как пью я мало и редко, то угостилась казенным глинтвейном и тем удовольствовалась. А еще, как личность увлекающаяся и экстатичная, хотела в процессе экскурсии по празднику пролить светлую девичью слезу…Люблю я нашу большую Родину! Народ ее люблю. Люблю ее/его традиции. И снег, бессовестно тающий на ресницах в день прощания с зимой, тоже люблю. Потому что не любить это все – родное, разухабистое, масштабное – невозможно! Мы ж с вами – русские люди! Словом, Масленицу проводили.
Не знаю, почему вспомнила…Каждый раз, когда бабушка уговаривала меня пойти в детский сад, она давала мне с собой на дорожку что-нибудь сладкое.
– Это тебе, а это – ребятам, – говорила бабушка, засовывая мне в карман леденец и насыпая в детскую сумочку конфет. – Смотри не перепутай!.. А в один из дней конфет дома не оказалось. Разве что в сахарнице посреди стола красовались бабушкины любимые "подушечки", которые наша детвора не ела. – Что ж тебе дать-то, – металась по кухне бабушка. – Вы ж, интеллигенция, стариковские конфеты не жалуйте! Неожиданно она остановилась, всплеснула руками и закричала: "Есть, есть у меня для вас гостинцы!".
В группу я зашла с кульком из чертежной бумаги, в котором был еще один пакет – из пищевой фольги, доверху набитый вишней, бережно вынутой бабушкой из трехлитровой банки варенья. Сок от вишни, а вернее, остатки варенья стекали по моим колготкам…А я была счастлива. За окном стоял солнечный октябрь.
Почему-то вспомнился бум на китайских "говорящих" кукол и тявкающих собак, которых года 3-4 назад активно впаривали прохожим на уличных лотках, особенно вблизи метро, торговцы из Средней Азии. Выходишь из метро – злая, взмыленная от давки, с языком на плече – а тебя встречает какофония звуков, в которых с трудом угадывается "мама" и "тяв-тяв". И прикидываешь про себя, сколько носителей этих "тяв-тяв" и проч. можно за пару минут уложить одной очередью. Конечно, шучу.
К теме ЖКХ. Я, наверное, уже всем рассказывала эту байку, подаренную мне десять лет назад карельским зоопитомником. Один продвинутый парень тайком вывез из какой-то теплой страны парочку "мадагаскариков", см так по 8-10, устроил для них дома курорт в обычном аквариуме, они расплодились бессчетно. А надо заметить, что помимо тараканов, дома у любителя экзотики жил приличного вида кот, которому эти клацающие твари порядком осточертели. Кот в отсутствие хозяина отодвинул крышку, выпустил "мадагаскариков" наружу. Благодарные тараканы ушли…в подвал. И представьте такую картину: зима, холод, отопление в доме – так себе, стоят у подъезда бабки, ругают коммунальщиков, а тут из окошка подвала прямо на них движется небывалой величины тараканья эскадра и заворачивает в подъезд! Погреться пошли!
Комментарии излишни.
Когда моя сестра училась в 4 классе, им в качестве "домашки" задали сочинение на тему "Первый снег". Будучи по своей природе девочкой очень спокойной и логичной, Катя попыталась и текст выстроить спокойно и логично: первый снег-снежинки-санки-дети рады и т. п. Но тут вмешалась я… На следующий день мама с ужасом прочитала запись в Катином дневнике: «Обратите внимание на психологическое состояние Вашей дочери, мне кажется, в Вашей семье-большие проблемы. Это не сочинение, а истерика…О чем оно? С ув. Классный руководитель».
– По твоим "любимым мужчинам" я сужу о стадии твоей депрессии, – сказала мама.
Сегодня весь день было такое настроение, что хотелось мира, тепла и красоты. В любой последовательности. Поняла, что люблю абсолютно всех, даже совершенно не знакомых мне людей. В таких случаях я всегда вспоминаю детские вопросики: "А если бы началась война, ты бы пошла умирать за Родину?". Пошла бы. Даже если бы вопрос был поставлен так же прямолинейно: "Умрешь? – Умру". А пока очень уж хочется наслаждаться счастьем общения и просто жить.
Счастье – жить!
Еще раз виват, Питер! Приветствую! Искренне приветствую тех людей, которые рвутся из маленьких провинциальных городков в самую гущу цивилизации! К динамике и суете столичной жизни! Не понятно только одно: почему через несколько лет они начинают так же настойчиво рваться обратно…Туда, где "и стены помогают", и "каждая собака знает", "и каждый камень исхожен". И почему-то "никогда не бывает плохой погоды"…
И где в старом шкафу, где-то на антресолях хранятся отрезанные "на годик" локоны и первые ползунки. И школьные тетради с первыми кляксами. И медальон, хранящий первый поцелуй. И мамина записка, приклеенная к холодильнику: "Ешь суп!".
И фотографии из первого похода, где все – как люди, а ты – на каблуках.
Там до сумасшествия тихо. И потому совсем не хочется кричать.
Там время так стремительно не мчится. Там – дом.
-Я звоню сообщить, что тебе только что присвоен почетный титул "Самой Красивой Женщины во Вселенной"! – Не смеши, я не смогу долгое время оставаться самой красивой – молодые конкурентки будут наступать на пятки. – Ты не поняла. Это – не переходящий титул. Он присваивается раз и на всю жизнь. Вот, например, у нас же есть первый президент России. И сколько бы их потом не сменилось, он навсегда останется первым. Хотя бы для истории… Так и ты. Ты навсегда останешься первой. Для моего сердца…
В 2009 году, когда я работала в популярной городской газете «Смена», я впервые брала «интервью по переписке» у бывшего «сменовца», ленинградца, фронтовика Григория Браиловского. «По переписке» – потому что на момент публикации Григорий Ильич уже жил в другой стране. Выбор кандидатуры для интервью объяснить было просто: 3 ноября 1969-го года, благодаря Григорию Ильичу, в газете "Смена" появилась читательская рубрика "Отзовитесь!" для розыска пропавших в войну родственников. Письма приходили едва ли не со всего мира! Из Польши, Германии, Великобритании. Даже из-за океана, из США. Получалось так, что многие писали дважды: сначала редакция получала письмо с просьбой найти могилу павшего воина, и если ее удавалось найти – то еще и благодарность. В редакции стояли мешки писем. И ни одно из них не осталось без ответа. За четверть века в адрес рубрики их пришло более 10 тысяч. Более 100 семей, потерявших во время войны дорогих и близких людей, смогли воссоединиться. Около 900 солдатских имен перестали числиться в списках «пропавших без вести». Выдержки из интервью: "Юмор на войне помогал выжить. Хотя приходилось попадать и в щекотливые ситуации!.. После форсирования Днепра в районе Бородаевки мы зацепились за крохотный "пятачок" освобожденной земли. Успели до ночи вырыть одиночные окопы…Помню, я задремал, а очнулся от того, что в соседнем окопе кто-то разговаривал по-немецки. Первая мысль была: «Что делать?. Вылезать из укрытия – рискованно, заметят – хана, плен, а то и хуже". Сжался в комок, душа ушла в пятки. И вдруг слышу, как из того же окопа громко прозвучало: «Так ты будешь говорить, олух, мать твою!..». Оказалось, это наш переводчик допрашивал пленного". Сегодня Григория Ильича уже нет в живых. Вечная память.
А бывает, что люди притягиваются к друг другу кожей, наэлектризованной дневными эмоциями… – Сегодня был такой тяжелый день! – И у меня такой! Ну, просто уф! Ну, надо же!
– И что ты делаешь тогда сегодня вечером? – Сегодня и всегда – люблю тебя.
Помню, как в детском саду воспитательница Тамара Николаевна традиционно отводила меня в сторонку и спрашивала: "Ну, а этот новенький мальчик чем тебе не понравился, Юлечка? Чистенький такой мальчик, с челочкой. Почему танцевать не пошла? – Кабы ее Ваш сопливый и неповоротливый Рылов пригласил, она бы пошла, – вмешивалась пришедшая за мной пра-пра. – А чистенькие с челочкой, увы, не наш фасон". И так уже много-много лет.
Девочки, мальчики, по-человечески хорошо, что мы "помним и чтим"… Ехала на днях в троллейбусе. Зашел на Биржевом мосту плохонько одетый дед с большой сумкой, интеллигентно поинтересовался у меня, который час, опустился на сиденье рядом.
Весь седой, с гвардейской ленточкой на лацкане. Рассказал, что ленточку на почте выдали, когда пенсию получал. Повздыхал, что молодежь цены ей не знает – привязывает символ воинской доблести, куда ни попадя – на сумки, кроссовки. Потом замолчал, раскрыл сумку и стал перебирать…сплющенные банки из-под пива. И пустые бутылки....Я даже комментировать не хочу. День Победы.
Май 2011. Месяц назад я брала интервью у одной милой женщины, которая еще ребенком попала с мамой и четырьмя братьями и сестрами в концлагерь "Дахау". Она рассказывала: когда фашисты пришли в их маленький украинский городок, люди начали прятать самое дорогое, что у них было: женщины зарывали в саду швейные машинки, мужчины – патефоны и удочки, а дети – книги…Просто складывали их в коробки и, корячась, тащили закапывать. – Я тогда не подумала, что надо было спрятать еще и любимую куклу, – призналась она. – Нас уже погрузили в вагон, следующий в Германию, когда я вдруг вспомнила, что кукла осталась в диване, стало быть, найти ее фрицам будет не просто…А мама все повторяла, мол, куклу я тебе и другую куплю, не переживай, главное, что спасли библиотеку…
Первый раз прочитала "Фауста" в 12 лет…Сделала вывод: хочешь ходить в любимчиках у Всевышнего – ничего не делай. Начнешь творить – тебя разыграют в споре с Дьяволом как игральную кость.
Ехала в маршрутке. Какая-то женщина театральным шепотом обсуждала с подругой по телефону итоги выборов…Насколько я поняла, подруга работала в районном терркоме и параллельно – в штабе какого-то депутата-единоросса. Депутат не прошел.
– Он не имел право вас увольнять! – шипела женщина, прикрывая рот. – Не вы пообещали ему 100% победу. Весь Петергоф отмечал победу "Единой России" еще до объявления результатов!
Май 2011. Работаю в Объединенной редакции районных газет. Прихожу к Главе одного из крупных городских районов, дабы завизировать интервью. Глава встречает меня черной от загара физиономией и не присущей руководителю истерикой:
– Милочка, я 60 лет живу на свете и все 60 лет читаю газеты! Я читал такие газеты, которые выходили, когда Вас на свете еще не было! "Правда", "Комсомольская правда", "Пионерская правда"! Вот это были газеты! А то, что Вы мне показываете – это не газеты! Почему наш губернатор на снимке не подписан? Как читатели догадаются, кто из этих людей – наш губернатор? Там такая толпа народу! А я…Вы посмотрите на меня! Я же черный как негр! Получается, что люди работают, а я отдыхаю? Я что? Только из Египта прилетел? Почему я здесь на Барака Обаму похож?..
Ехала утром в маршрутке. Соседкой оказалась молодая женщина, которая на протяжении всей дороги убеждала какого-то несговорчивого идиота в том, что сегодня им обязательно нужно встретиться…Идиот тупил. Она настаивала. Весь салон внимательно слушал.
Минут через 15 она безвольно опустила телефон, отвернулась к окну и заплакала…
А мне почему-то очень захотелось позвонить ему, этому Ромео. Похвалить за стойкость характера. И сказать, что его такое коснись – унижаться, плакать, просить – он, конечно, не будет! Он же мужик! Он сделает другое – по-тихому, но быстро сопьется. А она после такого урока жестокости – уж точно не пропадет!
-Я твою статью обо мне включил в свою книгу, – сказал мне по телефону мой «жених» генерал, руководитель ветеранской организации одного из районов. – Ты так написала, что захотелось тебя зацеловать. Давай повторим? – А замуж? – робко спросила я. – Вы обещали!
– Да, охотно! – отозвался жених. – Будешь моим пресс-секретарем! Чем я хуже Достоевского? Только обещай слушаться меня во всем и не реветь!.. Я представила себя, марширующей за непослушание по плацу, и твердо пообещала не реветь. Но как-то резко расхотелось замуж.
Декабрь 2016. Может, Апокалипсис уже наступил? Просто лошадей цыгане увели, и всадники катапультировались? Читаю ленты – мороз по коже: катастрофы, людской мор, жестокость, насилие, казнокрады, маньяки, шлюхи…Кажется, что даже те ангелы, которых традиционно вешают на елку, ножки будут поджимать, чтобы не испачкаться или – того хуже! – не утонуть в крови…
Я уже и не помню такого трэша, чтобы от холода колом стоял пуховик и намертво прилипали друг к другу ресницы. В Удмуртии роскошная снежная зима. К примеру, завтра в Сарапуле, на реке Каме – 39 С. И эта маленькая черточка – не тире. А показатель того, как низко завтра провалится в Удмуртии столбик термометра. Под лед. Но удивительное даже не это, удивительное то, что от восторга, что замок на сумке застывает так, что расстегивается только в тепле, хочется кричать! По-щенячьи повизгивать или скулить, когда в пуховых, подаренных мамой варежках мерзнут пальцы. А ведь до недавнего времени я была абсолютно точно уверена, что зиму я…бррр…ни в каком состоянии не люблю! А получилось, что именно в таком – экстремальном! – состоянии и люблю. Абсолютно точно!
Конец ознакомительного фрагмента.