Вьюга теней. Глава 4. Дорога к створкам (А. Ю. Пехов, 2003)

Факел шипел и яростно плевался. Видно, он не очень-то хотел, чтобы я тащил его за собой в мрачную тьму подземелья. Что же, вполне понимаю его отчаянное нежелание следовать со мной. Самоубийц, по собственной воле спускающихся в заброшенные могильники, можно пересчитать по пальцам одной руки (может, я привираю, но таких людей действительно не так уж и много).

Два раза я останавливался и оборачивался назад. В первый раз это случилось, когда я прошел по коридору не больше ста пятидесяти шагов. Просто захотелось в последний раз посмотреть на солнечный свет. Далеко-далеко позади виднелся маленький светлый прямоугольник. Выход. Там, за спиной, остался мир солнца, мир живых, а под ногами лежал мир тьмы и мертвых. Когда я обернулся во второй раз, свет уже пропал и за спиной была одна лишь тьма.

Пол шел под уклон, уходя все глубже и глубже под землю. Абсолютно пустой коридор, стены выложены желтым песчаником или очень похожим на него камнем. Под потолком гулял легкий сквознячок, но этого было достаточно, чтобы от каждого дуновения пламя факела дрожало и бесновалось. Моя тень, огромная и черная, плыла по стене, отзываясь на призывное дрожание огня факела. Спустя какое-то время на стенах появились картинки и надписи на орочьем языке. Поначалу они были тусклы и едва заметны (несмотря на вековечную тьму, властвующую здесь, краски, которыми были сделаны картинки и надписи, сильно выцвели), но стоило пройти еще двести ярдов, и уже можно было различить изображения и буквы. На первые я не очень-то засматривался, вторые просто не понимал. Лишь однажды, когда факел высветил из тьмы огромную эпическую битву огров и созданий, как две капли похожих на тех, что были изображены на шкатулке Балистана Паргайда, где ранее хранился Ключ, я остановился. Полуптицы-полумедведи сражались с ограми меж стилизованно нарисованных деревьев. Внизу была какая-то подпись закорючками, но что она говорила, для меня так и осталось тайной.

Я пошел дальше, оставив картину далеко позади себя. Еще тысяча ярдов, и стены запестрели от изображений и ярких красок, которые отчего-то были неподвластны зубам времени. Тьма давила, и я возблагодарил богов, что у меня есть свет (хотя, с другой стороны, свет мог принести мно-о-ожество неприятностей своему владельцу, в особенности если его увидит кто-нибудь большой и в меру голодный).

Шел я уже достаточно долго, в коридоре не было ответвлений, и он лишь все сильнее и сильнее вгрызался в землю. Вот уж не знаю, как глубоко я спустился, но не преминул вознести искреннюю благодарность Саготу за то, что не испытываю страха перед глубиной.

Шаги гулким эхом отражались от пола, бились о стены и затихали под высоким потолком. Факел стал затухать, и пришлось остановиться, чтобы зажечь новый. Я и не заметил, как быстро пробежало время. Сколько же я топаю по этому коридору, если у меня погас факел? Я отбросил старый факел к стене и пошел дальше. Что удивительно, здесь не ощущалось холода, запаха сырости и затхлости. Сухой теплый воздух дул в лицо, поднимаясь вверх, к выходу. Откуда на такой глубине дует ветерок, я задумываться не стал. Вентиляционные шахты, магия или что-то другое? Тьма его знает. Ну дует и дует. Главное, что не кусает.

Начались лестницы. Вначале маленькие, не больше трех-четырех ступеней, затем все длиннее и длиннее. Коридор, лестница, вновь сто ярдов коридора и новая лестница. Все глубже, все ниже, все темнее.

Я решил сделать перерыв и остановился. Прислонился к стене, пристроил факел так, чтобы он не погас, вытянул ноги и глотнул воды из фляги. Подумать только, столько протопал, а до первого яруса до сих пор так и не дошел. Я передохнул, затем извлек из сумки дрокр, развернул его и достал старые карты Храд Спайна. Не знаю, где я сейчас нахожусь, но скоро коридор начнет закручиваться спиралью. Шесть огромных витков, уводящих в бездну, к первому ярусу Костяных дворцов. А мне нужно еще дальше – на восьмой ярус. Именно там находится могила полководца Грока, на погребальном камне которой и лежит Рог Радуги.

До восьмого яруса долгие и тяжелые дни пути. В лучшем случае неделя. Неделя до восьмого, а сколько же идти до сорок восьмого? А еще глубже, туда, где ярусы не имеют названий и куда не входили живые существа вот уже девять тысячелетий?

Коридор повернул, затем еще раз. Я накручивал круги, спускаясь все глубже и глубже.

Свет высветил очередную надпись, и я остановился как вкопанный. Надпись была на человеческом языке. Я приблизил к стене факел. Так я и думал – буквы темно-ржавого цвета. Писали кровью. Кто-то очень старательно, большими буквами, вывел всего лишь два слова: «НЕ СПУСКАЙСЯ!» Я постоял перед этим предупреждением, прошел несколько шагов вперед и наткнулся еще на одно слово – «УХОДИ!». Кто-то не пожалел ни времени, ни собственной (надеюсь) крови, чтобы предупредить таких, как я, о том, что живым здесь делать нечего. Спасибо за предупреждение, неизвестный парень, но мне отступать уже поздно. Придется идти вперед и выполнять Заказ короля.

Еще спустя вечность, после шестого витка, в коридоре стало светлеть. Поначалу я подумал, что это обман зрения, но тьма пропала, уступив место густым сумеркам. Спустя двести шагов в коридоре заструился слабый серый свет, казалось, что его излучают стены. Видимость стала вполне приемлемой, и пришлось побороться с самим собой, чтобы не затушить факел прямо сейчас. Сагот знает, может быть, свет в коридоре – это явление временное, брошу факел, а через сто ярдов вновь стемнеет и мне придется за ним возвращаться. Но не темнело! Сейчас пол под ногами накренился еще сильнее, он уже стал напоминать крутую горку. Приходилось идти очень осторожно и медленно, чтобы, не дай Сагот, не оступиться и не поехать вниз на заднице. Свет никуда не делся, и, немного поколебавшись, я отбросил факел в сторону. Горка внезапно кончилась, пол стал горизонтальным, коридор повернул, и я увидел то, что уж и не чаял увидеть, – вход на первый ярус Костяных дворцов.

Ну, с входом я немного загнул, от входа как такового совершенно ничего не осталось. Лестница, соединяющая Преддверье Храд Спайна с первым ярусом, обвалилась, и от нее осталась только верхняя часть, ведущая вниз, в зияющий провал в полу.

Я аккуратно подошел к дыре и глянул вниз. М-дя, как говорит мой достославный дружок Кли-кли, когда ему что-то очень не нравится. Четыре ступеньки – и пустота. Пол находился от меня на расстоянии восьми ярдов. Обломки лестницы грудой камней лежали внизу. Странно все это… Очень странно… Какая гадина ее обрушила?

Да-да, именно обрушила, как иначе объяснить тот факт, что уцелевшие ступеньки лестницы изрядно покрыты копотью, а порой и оплавлены. Кто-то просто не хотел, чтобы я спустился вниз, и предусмотрительно накрыл лесенку заклятием. Имя этому «кому-то», вне всякого сомнения, Лафреса. Вот только я немножечко не понимаю логики служанки Хозяина. Во-первых, неясно, каким боком она вместе с Балистаном Паргайдом и его людьми теперь собирается возвращаться назад. Во-вторых, с ее стороны по меньшей мере очень странно думать, что я не смогу спуститься. Нет, конечно, прыгнуть с такой высоты – это прямой путь к превращению собственных костей в мелкое крошево, но ведь кроме прыжков существуют и другие способы оказаться внизу. Например, эльфийская веревка-паутинка, прилипающая к любой поверхности и самостоятельно втаскивающая своего хозяина на любую высоту.

Лафреса отнюдь не дура, и уж она-то была уверена, что я смогу спуститься на первый ярус. Значит, дело тут нечисто и меня поджидает теплая встреча с королевским оркестром и глашатаями. Лучше сто раз убедиться, что никакой опасности нет, а затем уже лезть в глотку к демону.

Пришлось лечь на пол и свеситься в дыру, дабы изучить место будущего приземления со всей тщательностью и кропотливостью. М-дя. Ничего не изменилось. Великолепно освещенный коридор с горящими факелами на стенах и груда камней, осколков и мелкой пыли на полу. Что до горящих факелов – здесь все понятно, они горят несколько тысячелетий и будут гореть еще столько же. Шаманство не дает погибнуть огню, и я очень надеюсь, что, чем глубже я буду спускаться, тем больше света окажется в залах, иначе даже на «огоньках» я долго не протяну. Но об освещении поговорим как-нибудь потом, сейчас меня уж очень сильно смущает это странное разрушение лестницы.

Пришлось залезть в сумку на поясе и выудить пробирку с магическим реактивом. Я вновь лег на живот и пролил несколько капель вниз, прямо на груду обломков.

То, что я увидел, превзошло все мои ожидания. Я, по правде говоря, от неожиданности едва не сверзился вниз. Потому как на груде обломков сидело существо. До этого оно было накрыто магическим заклятием, и, пока я не поплескал волшебной жидкостью, сия тварь казалась невидимой. В общем, она разлеглась как раз под дырой и, раззявив пасть, терпеливо ждала, когда к ней спустится ужин. Нисколько не удивлюсь, что это чудовище родилось в очаровательной, но несомненно безумной голове Лафресы. Ну не может существовать в мире тварь, состоящая исключительно из одной пасти и рядов, рядов, рядов ослепительно белых кинжалов-зубов! В принципе если очень постараться и порядком поднатужиться, то в глотку сей голодной твари вполне можно запихать рыцаря на лошади.

Коварная бестия эта Лафреса. Такой великолепный капкан собиралась мне устроить. Прямо так и представляю, как спускаюсь по веревочке вниз и с превеликим изумлением оказываюсь в желудке очень голодного создания. Какой бесславный конец, да еще и на первом ярусе Костяных дворцов!

Ну и что прикажешь с тобой делать, тварь голодная? Ишь как ощерилась! Захотелось лупануть из арбалета ей прямо в глотку, но, боюсь, тут нужен не арбалет, а целая баллиста. Обычным болтом ее не возьмешь. Да и медальон Кли-кли, вероятно, будет бесполезен против такой дури.

Я со злости пошарил по полу, поднял каменный осколок от лестницы размером чуть больше моего кулака и швырнул точнехонько в середину разверзнутой пасти. Капкан сработал идеально – стоило камню упасть, и рот твари резво захлопнулся.

– Клац!

Чтоб у тебя несварение желудка случилось!

Камень пасти не понравился, и чудовище, оглушительно «чпокнув», исчезло.

Это еще что за?.. Капкан на один раз? Сработал и больше не нужен?

Но я слишком подозрительная натура, чтобы вот так просто купиться на внезапное исчезновение создания. Поэтому я не пожалел еще нескольких капель эликсира, обнаруживающего скрытые ловушки магического содержания. Никакого эффекта. Пасть действительно приказала долго жить.

Спускался я по веревке все же с некоторой опаской. Тьма знает, а вдруг тварь вернется в самый неожиданный момент и оттяпает мне ноги? Поэтому для собственного успокоения и душевного равновесия, когда до пола оставалось не более двух ярдов, я отцепил от веревки руку, залез в сумку и бросил на пол заготовленный булыжник. Камень громко стукнулся об пол, тем самым доказав, что внизу меня никто не поджидает. Я спустился, мысленно приказал веревке отцепиться, а затем смотал паутинку и прикрепил к поясу. Что же, пора в путь.

Сейчас я находился в небольшом пустом зале с восемью горящими факелами. В каждой стене было по проему, и мне пришлось потратить несколько секунд, чтобы сориентироваться с планами. Где север, а где юг, на такой глубине определить было попросту невозможно, но, на мое счастье, зал Прихода, как его называли на картах, обладал очень четким указателем для всех тех, кто по глупости решил наведаться в Костяные дворцы. Правда, для того чтобы определить стороны света, пришлось задрать голову к потолку. Там чьими-то умелыми руками была выложена огромная стрела, говорившая путнику, где находится север. Судя по стрелке, мне нужно идти в правый дальний проем.

По закону всемирного свинства именно этот проем вел в самый темный и самый узкий коридор. К тому же в отличие от трех других – широких и более светлых, этот поднимался вверх, а не шел вниз. Я остановился перед выходом и внимательно прислушался. Ни шороха. Ни звука. Лишь в четырех десятках шагов от меня горит одинокий факел. Сюда ли мне? Пришлось лезть в сумку и сверяться с картами. Да, вроде сюда. Я вновь бросил тоскливый взгляд в более приветливые коридоры, но делать нечего, карта не врет.

Проход в следующие залы построили таким узким, что плечи касались стен, и мне приходилось, словно крабу, идти полубоком. К тому же, излишне напуганный рассказами о пробудившемся зле костей огров, я часто останавливался и вслушивался в тишину. На мое счастье, тишина так и оставалась тишиной, никаких посторонних и необъяснимых звуков я не слышал. Я прошел мимо первого факела, второго, третьего. Коридор все так же едва заметно вел вверх, и я все сильнее начинал беспокоиться, что иду не туда, даже несмотря на то, что карта показывает именно это направление. Восьмой уровень, насколько я мог представить, должен находиться ниже первого, а не выше его. Надо мной Заграба, а не сердце могильников. Возле седьмого факела я остановился и попытался вытащить его из гнезда. Бесполезное занятие – сидит как влитой и даже не шевелится. Ну и тьма с ним, я и так найду дорогу!

Подъем завершился, коридор под прямым углом вильнул в сторону и вывел меня на маленькую площадку с двумя ответвлениями. Здесь так же светло, как и в первом зале, и сверяться с картой не было нужды, я и так помнил, куда надо идти.

Дорога до лестницы, ведущей на второй ярус, заняла у меня шесть часов. Не так уж и много, если разобраться. Скажу честно, первый ярус меня не очень-то и впечатлил. Не могу соврать, что я разочаровался, но слухи о Храд Спайне оказались излишне преувеличены. Никаких зубов, клыков, голодных ртов, вековечной тьмы и тому подобного стандартного набора страстей и ужастей я, слава Саготу, не встретил. Очень надеюсь, что во время всего последующего пути дорога будет такой же скучной и унылой. Собственно говоря, от первого яруса нельзя было ожидать ничего другого. На первом даже люди никогда и никого не хоронили, он скорее являлся проходным двором, да и до ярусов огров отсюда далековато, а Створки третьего яруса надежно защищали верхние уровни от глубинного зла. Захоронения людей начинались на втором и в меньшей степени на третьем уровне (где хоронили покойников в обход Створок). Ну и на шестом, где лежали кости воинов-героев. Могила Грока, находящаяся на восьмом ярусе, скорее исключение из правил.

Весь первый ярус оказался переплетением залов, коридоров и комнат. Дважды я запутывался, сверялся с картой и возвращался назад, ища нужное ответвление. Везде меня встречали унылые стены из серого базальта, ничем не украшенные, а порой и небрежно обработанные. Три раза я натыкался на лестницы, ведущие вниз, во тьму, но разумно избегал по ним спускаться. Неизвестно, в какие дали они могли меня завести, к тому же в картах о них не было ни слова. Четырежды я делал остановки и отдыхал, унылость и полумрак этого места нагоняли смертельную тоску, глаза и голова нещадно болели, ноги ныли, и когда я дошел до нужной лестницы, то вздохнул почти что с облегчением.

Тишина молчаливых залов давила на уши, хотелось завыть, лишь бы услышать хоть какой-нибудь живой звук. Удивительно, но на такой глубине оказалось не холодно, а скорее даже тепло. И главное, ни дуновения, ни сквознячка, пламя факелов горело ровно, не дрожало, и тени не плясали на стенах. Вместе с тем воздух в залах был свеж и чист, словно я бродил по Заграбе, а не по глубокому подземелью. Наверное, и здесь не обошлось без магии.

В общем, от первого яруса у меня осталась размытая картина впечатлений. По крайней мере, четверостишие из стиха-загадки, по счастью, не сбывалось. Какое? Вот это самое:

Ничего из этого пока не случилось, ну и слава Саготу. Очень надеюсь, что и далее ни одно из четверостиший глупого стишка магов Ордена не сбудется.

Но даже никого не встретив, я изрядно устал. Хотя бы оттого, что все время по старой привычке держался стен, бегал из полутени в тень, стараясь избегать освещенных мест, и через каждые две минуты останавливался и вслушивался в тишину. Так что устал я не только физически, но и морально.

Для отдыха нашлось очень удобное место, в дальнем углу зала, где по стенам растекся густой полумрак. За все время пути я изрядно проголодался, а потому без всякого колебания умял половину сухаря. Сухарь – пластинка не больше ладони, наделенная волшебными свойствами. Съел половинку и как будто отужинал на королевском пиру, попробовав сто одно блюдо. Сытно, но не очень-то вкусно. Сухарь великолепно подавляет голод, хотя и совершенно не способствует утолению ваших гастрономических пристрастий. В самом лучшем случае эта штука по вкусу напоминает хлеб. В худшем – прелое сено. Есть можно, но особого удовольствия не испытываешь, если, конечно, ты не лошадь. Сжевав сухарь, я запил все это водой из фляги и устроился на ночлег. Сегодня я слишком устал, чтобы продолжать путь, следовало хоть немного отдохнуть и набраться сил. Я положил рядом с собой арбалет и уснул. Не могу сказать, что спал как младенец. Храд Спайн – не самое лучшее место для приятных снов. Я летел по границе полусна-полуяви, то погружаясь в него, то вновь выныривая на поверхность. Это была излишне чуткая дрема, во время которой пришлось раз шесть открыть глаза и схватиться за арбалет, но никакой опасности не было, зал неизменно оказывался пустым, лишь факел мерцал на дальней стене. Не знаю, что заставляло меня просыпаться, но, даже несмотря на эти частые пробуждения, сон пошел на пользу. По крайней мере, проснулся я отдохнувшим и что самое удивительное – целым и невредимым. За время сна никто не решился откусить мне ногу или голову, за что я тут же возблагодарил Сагота.

Перед широкой каменной лестницей, уплывающей вниз, во тьму, я ненадолго замешкался. Неизвестно, что скрывается там, во мраке, а проверять на собственной шкуре остроту зубов какого-нибудь страшилища не хотелось. Но сколько бы я здесь ни простоял, Рог Радуги сам ко мне не приползет. Я вздохнул, достал «огонек» и встал на первую ступеньку лестницы, ведущий ко второму ярусу.

На лестнице царила тьма-тьмущая, и если бы не холодный магический свет «огонька», спускался бы я целый час. Какая-то сволочь то ли по забывчивости, то ли по злому умыслу не озаботилась понатыкать в стены факелов. Лестница спускалась все ниже и ниже. Она не закручивалась спиралью, не плясала, как опьяневшая гадюка, она тянулась и тянулась, уводя меня вглубь, и слабый свет моего волшебного фонарика едва-едва дотягивался до потолка. Прежде чем выйти на второй ярус, я насчитал одну тысячу двести сорок четыре ступеньки. Кто строил это длиннющее чудовище, вырубая ступеньки прямо в теле земли, навсегда останется очень большой загадкой, но мысленно я промыл ему все кости, особенно в те моменты, когда подумывал: каково будет подниматься и отчего никто не догадался создать подъемники, как в пещерах гномов или карликов? Ладно, пусть горе-строителям судьями будут боги, потому как я опоздал ныть и стонать лет, наверное, на тысячу, а то и больше. Теперь уж точно никто не прибежит и не построит персональный подъемник для Гаррета-тени.

Удивительно, но второй ярус очень отличался от первого.

Во-первых, все потолки здесь были не прямыми, а сводчатыми. Во-вторых, стены уже не казались голыми и безжизненными. То в одном, то в другом зале виднелись сохранившиеся изображения и даже надписи, некоторые на человеческом. Правда, буквы оказались древними и вычурными. В основном это были указатели, направляющие в ту или иную секцию и говорящие, где какое захоронение. Также здесь было много каменных горгулий, натыканных чуть ли не через каждые сто шагов. Все статуи казались абсолютно разными, по крайней мере, пока я шел, ни одной одинаковой не заметил. Неизвестные скульпторы создали горгулий всех размеров и изобразили их в самых невероятных позах. Многие статуи были настолько мерзкими, что без дрожи в коленях не посмотришь. Горгулий выдалбливали прямо в стенах, и от этого они напоминали парочку знакомых мне по приключениям в Авендуме демонов. По крайней мере, те тоже очень любили вылезать из стен, причем в самый неожиданный момент, а уж рожами могли испугать даже этих каменных истуканов.

Изо рта одной горгульи серебристым звонким ручейком выбегала нитка воды и падала в неглубокую чашу, которую статуя держала в своих руках. Я осторожно попробовал воду. Вроде неотравленная. Так что, пользуясь случаем, я вдоволь напился и наполнил изрядно опустевшую флягу.

В-третьих, на втором ярусе напрочь отсутствовали факелы. Огонь трепетал либо в раскрытых ладонях горгулий, либо под самым потолком в маленьких клетушках. Но по большей части пламени не было совсем, и свет лился прямо с потолка, причем в некоторых местах потолок едва светился, и тогда по залу растекались густые сливки сумерек.

Костяные дворцы подтвердили славу самых гигантских могильников в мире, потому как, несмотря на архитектуру, картинки на стенах и десятки горгулий, дворцы оставались могилами для тысяч и тысяч ушедших в свет. Уже возле самого входа на второй ярус меня поджидали два саркофага. Каменные ящики с массивными и, как видно, тяжелыми крышками. Ради любопытства я подошел к одному и прочел на крышке имя человека и дату его смерти. Парня похоронили семьсот с лишним лет назад. Помнится, когда мы еще были в Ранненге, Кли-кли настоятельно рекомендовал мне, как только я окажусь в Храд Спайне, поднять крышку и заглянуть внутрь саркофага. Проверить, правда ли там лежит покойник. Я не настолько безумен, чтобы следовать глупым гоблинским советам. Надо быть настоящим силачом, таким как Медок, чтобы сдвинуть каменюку хотя бы на четверть дюйма. Да и огрести по ушам от того, кто сейчас спит вечным сном в саркофаге, можно в любой момент. Мертвых лучше не тревожить, особенно без всякой на то необходимости.

Так что я пошел своей дорогой, иногда, любопытства ради, останавливаясь возле того или иного гроба, чтобы узнать имя усопшего. Но любопытство вскоре иссякло, приходилось отчаянно вертеть головой, чтобы, не дай Сагот, не свернуть не в тот коридор, да и саркофагов стало так много, что если бы я читал имена всех усопших, то проторчал бы здесь лет десять.

Ящики иногда высились один на другом, поднимаясь до самого потолка, или прятались в нишах стен, сейчас больше всего напоминающих пчелиные соты. Причем очень часто на крышках саркофага оказывалось выдолбленное изображение покойного. Еще чаще, особенно в дальних от лестницы залах, мертвецов хоронили прямо в стенах, затем замуровывая ниши, или в полу, оставляя как напоминание о мертвом человеке могильные плиты.

Залам, коридорам, галереям, штольням, проходам, комнатам и лестничным пролетам, казалось, никогда не будет конца. И везде меня встречала кладбищенская тишина, многочисленные могилы и горгульи, провожавшие зашедшего сюда незрячими каменными глазами.

На первого мертвеца я наткнулся после долгих блужданий по второму ярусу, как обычно проигнорировав несколько лестниц, ведущих на третий ярус. (Я желал попасть на третий только через Створки, благо именно для этого у меня и имелся Ключ. А идти в любой проход мимо Створок ничем не лучше, чем сразу сигануть в омут головой или войти в горящий дом голышом.)

Покойник разлегся на полу, раскинув руки и ноги, явственно говоря, что он мертв уже не один месяц, о чем свидетельствовали изрядно истлевшая одежда и избавленные от плоти кости. Если честно, именно таких покойников я уважаю больше всего, потому как от них меньше всего неприятностей. Сей вид мертвецов всегда лежит – никого не трогает, не хрипит, не желает тебя съесть или сотворить еще какую подлость. Образцовый мертвец, в общем. А вот одежда его мне не понравилась, потому как она оказалась серо-синего цвета. И удоду ясно, что это не какое-то гражданское платье, а военный мундир. Мундир гвардейца королевской гвардии. О том, что при жизни человек был военным, свидетельствовал и сломанный меч, валявшийся рядом с останками.

Как сюда попал гвардеец Сталкона? Что ж, вероятно, я способен ответить на этот вопрос – парень мог оказаться участником первой экспедиции, той, что отправлялась за Рогом Радуги еще зимой – весной этого года. Тогда на поверхность не вернулся никто, а Алистан Маркауз потерял в Костяных дворцах больше сорока своих людей. Этот парень был одним из них. А может, я и ошибаюсь и покойник – участник второй экспедиции, которая тоже нашла свой последний приют в мрачных глубинах подземелья.

Череп оказался расплющен, словно на нем усердно потоптался мамонт из Безлюдных земель. Интересно знать, что могло убить парня? Я наклонился, внимательно изучая покойника, и тут мой взгляд уткнулся в черную сумку, на которой лежал мертвец. А ну-ка, посмотрим, что там…

Я без всякой брезгливости (кости они и есть кости) отодвинул остов несчастного в сторону и поднял с пола сумку. Ткань от пропитавшей ее крови была жесткой и темной. В сумке лежала книга, но, увы, то, что в ней было написано, я разглядеть не смог – она оказалась почти вся залита кровью. Я попробовал перелистнуть страницы, но они слиплись, и лишь несколько из них поддались на мои настоятельные уговоры. Тьма! Ничего невозможно прочесть, хотя и видно, что книгу использовали для того, чтобы писать на полях.

…6 м…та

…………… попал в л…вушк…

М-да, ничего не разберешь. Может, на последних страницах дела пойдут получше? Посмотрим…

Пока я листал книгу, мне попалась еще одна едва-едва различимая надпись.

28 …арта.

Ст…рки заперт… … ……буем найти обхо…й путь. Синий св…т несет сме…ь!

Ага! Значит, отряд дошел до Створок, ведущих на третий ярус. Что за синий св…т? Сват? Свет? Или еще что-нибудь этакое? Посмотрим-посмотрим, что там дальше.

На последней странице не было ни капли крови, но единственная уцелевшая запись оказалась очень неразборчивой, и мне потребовалось небольшое усилие, чтобы прочитать закорючки. Казалось, что писавший очень торопился.

2 апреля

Лейтенант погиб, тварь расплющила его в лепешку. Сиарт и Шу ушли к лестнице, я попытаюсь задержать врага, да поможет мне Сагра.

Бедняга… Что же такое выползло к нему из глубин и размозжило голову? Я с опаской осмотрел пустой зал и вход в следующий. Как и следовало ожидать, никаких страшилищ на горизонте. Что бы ни убило несчастного, оно уже давно ушло отсюда, поэтому, нисколько не таясь, я вошел в следующий зал. Здесь не было ни одного склепа, лишь высокие четырехгранные колонны с широким основанием. Казалось, им нет конца. Потолок здесь едва светился, и от этого зал казался бесконечным и мрачным. Я, стараясь держаться поближе к колоннам, быстрым шагом начал двигаться по залу. Тьма его знает, что на меня нашло, но это место мне жутко не нравилось. Я прошел где-то четверть пути, и вот тут-то и начались неприятности.

По всему залу разнесся страшный скрежет, и я, не ожидавший ничего подобного, замер. Восемь секунд оглушающей тишины, и вновь скрежет. За две колонны от меня на стене появились три длинные и глубокие царапины. Казалось, что чьи-то мощные невидимые когти прочертили на камне борозды. Я, не веря своим глазам, испуганно клацнул зубами, и тут же под все тот же безумный скрежет на ближайшей колонне появились новые царапины. От пронзительных звуков сводило челюсти.

Больше раздумывать и медлить я не стал и задал хорошего стрекача в обратном направлении. Колонна позади взорвалась облаком осколков. Что-то пребольно ударило меня в правое плечо, и я едва устоял на ногах.

Бум-м-м! Бум-м-м!

Тяжелые шаги и скрежет раздавались прямо за спиной, но я несся изо всех сил и не оборачивался (излишнее любопытство в Костяных дворцах каралось смертью). Колонны мелькали справа и слева, выход из зала сделался несравнимо далеким. Как назло, с пояса соскользнула, казалось бы, так хорошо закрепленная веревка-паутинка и шлепнулась на пол. Не могло быть и речи, чтобы остановиться и подобрать ее – своя жизнь дороже всех волшебных веревок мира. Что бы за мной ни гналось, но дело свое оно знало, и еще три колонны позади меня лопнули каменным крошевом. Такое впечатление, что взбесившийся великан лупил по ним кулаками. Только вот какой надо обладать силищей, чтобы разнести каменную колонну толщиной с вековой дуб?

Я юркнул в зал, где лежал мертвец, перескочил через покойника, пробежал все помещение и остановился у дальнего выхода. Чем бы ни была эта тварь, но выход из колонного зала слишком узок для нее. Шаги приближались, но, клянусь Саготом, я никого не видел!

Вновь заунывный скрежет, а затем большая часть стены у входа в колонный зал пошла трещинами, застонала, словно живая, и рухнула горой обломков.

Бум-м-м! Бум-м-м!

Невидимое чудовище наступило на скелет гвардейца, разнеся того в мелкую пыль, и с явным намерением сделать то же самое с милягой Гарретом двинулось в мою сторону.

Не стану врать, я, кажется, взвизгнул, а затем бросился бежать. Просто бежать, не думая о том, куда следует поворачивать, и не опасаясь заблудиться. Сейчас надо спасти свою шкуру. Позади меня раздавались страшные «бум-м-мы» и грохот рушащихся стен. Я бросился в коридор, свернул налево, направо, вновь налево…

Грохот твари уже давным-давно затих, а остановиться не хватало смелости. Я понял, что заблудился, лишь в тот момент, когда бежать уже не было никаких сил. Послав все и вся во тьму, я уселся на пол и прислонился спиной к саркофагу. Будь что будет, но Гаррет больше бегать не намерен. Чем дольше носишься по полутемным коридорам, тем меньше шансов найти обратную дорогу. Плечо, куда угодил осколок колонны, ныло. Видать, теперь будет здоровенный синячище. Сейчас мне следовало отдохнуть, отдышаться и подумать, где я в данный конкретный момент нахожусь.

Собственно говоря, все начиналось так же невинно, как и на первом ярусе, и кое-кто (не будем показывать на этого субъекта пальцем) излишне и непростительно расслабился, не ожидая никакой беды. Вот и доигрался! Мало того что заблудился, так еще и веревку потерял. А без паутинки назад не вернешься, милочка Лафреса обрушила лестницу, и восемь ярдов до потолка мне не преодолеть до тех пор, пока люди не научатся более-менее прилично летать. Перспектива подохнуть в Храд Спайне увеличилась в десятки раз. Пытаться вернуть веревку нет никакого смысла – не уверен, что смогу отыскать дорогу назад, да и соваться в логово Разрушителя стен не очень-то и хотелось.

Итак, выход под солнышко закрыт для меня на веки вечные. Если, конечно, не отыщется другой или не найдется новая эльфийская веревка-паутинка (последнее – еще менее вероятное чудо, чем успех попытки добраться до люка в потолке). То, что есть другие выходы из Костяных дворцов, я нисколечко не сомневался. По крайней мере, существовало четыре центральных спуска в Храд Спайн. Восточный – тот, через который я вошел. Западный – где-то в самом сердце Заграбы, но до него идти сотни лиг. Еще было два входа возле отрогов Гор карликов, но с тех пор как в могильниках пробудилось зло, карлики завалили ближайшие к их королевству входы от греха подальше. Так что о перечисленных спусках я могу забыть. Но кроме центральных должны быть и менее значительные входы. Обязательно должны быть, весь вопрос в том, смогу ли я их отыскать? Просто так бродить по первому ярусу и тешить себя зыбкой надеждой на чудо в мои планы не входило, поэтому я извлек из сумки карты и при тусклом свете занялся кропотливым их изучением. Пришлось провозиться более получаса, чтобы отыскать старую лестницу первого яруса, ведущую на поверхность. По моим подсчетам, если лестница, конечно, сохранилась и продержалась все эти тысячелетия, от Створок до нее было две лиги по второму ярусу и пять лиг по первому. Огромное расстояние, но эта лестница лучше, чем совсем ничего. Что ж, после того как (то есть если) я смогу добыть Рог, у меня появится шанс выбраться из могильников, пускай я и окажусь за тьму-тьмущую от того места, где меня ожидает отряд. Но уж лучше я окажусь в совершенно незнакомой мне лесной чаще, чем подохну от голода в этих каменных унылых залах. (И какая только сволочь придумала сказку, что здесь неимоверно красиво?)

Сейчас же основной проблемой и главным жизненным вопросом было то, что я не имел никакого понятия, в какой части второго яруса нахожусь. Панический забег наперегонки с Разрушителем стен полностью лишил меня ориентации в пространстве, и теперь в верном нахождении пути могут помочь только карты. Следовало найти какой-то приметный и необычный зал, затем отыскать его на карте и сориентироваться.

Задачка, на первый взгляд очень легкая, на самом деле оказалась очень непростой. В этом секторе все залы и все коридоры оказались похожи один на другой. Полутьма, захоронения и сотни горгулий. Чем дольше я бродил в каменном лабиринте усыпальниц, тем в большее отчаяние впадал.

Зал, коридор, комната, перекресток, зал, зал, коридор, полутьма и горгульи. Эти проклятые твари с мерзкими рожами нервировали меня почище чем сотня гоблинов-шутов, обкурившихся красавки. Ноги гудели, пришлось сделать очередной перерыв и перекусить. Я все еще нахожусь где-то на ярусе людей, но на стенах, как это было раньше, не наблюдалось ни одного указателя или пометки. По Храд Спайну я мотался уже полтора дня, но так и не смог добраться до Створок. А ведь где-то еще бродит Лафреса с прислужниками Хозяина. Будет крайне приятственно наткнуться на них в самый неподходящий для этого момент.

Наконец, когда я уже собирался взвыть во весь голос, чтобы хоть что-нибудь услышать в давящей на глаза полутьме, я вышел к громадному залу, где все саркофаги были установлены в виде огромной восьмиконечной звезды. При ближайшем рассмотрении зал тоже оказался в форме звезды, но только пятиконечной. Вновь пришлось лезть за картами. Зал-звезду я нашел довольно быстро, его не заметил бы только слепой. Проследив по картам путь до Створок, я тихонько присвистнул. Да-а-а-лековато меня занесло. Топать и топать. И путь в отличие от пути, указанного магами Ордена на карте, казался несоизмеримо опаснее. Здесь не были указаны ни расположение ловушек, ни другие «милые» моему сердцу сюрпризы. Все то, что я обходил за лигу, теперь могло находиться прямо у меня под ногами. Возвращаться назад не имело смысла – я так хорошо заплутал, что путь обратно и дальнейшее путешествие к третьему ярусу будут намного длиннее, чем дорога отсюда до Створок. К тому же я ни на миг не забывал о твари, едва не расшибившей меня в лепешку. Вот радости-то было бы, попадись я ей под ноги!

Я отправился в путь, между делом кляня почем свет проклятых магов, запрятавших Рог Радуги на такую несусветную глубину, строителей Костяных дворцов, создавших бесконечный лабиринт, тварей, которым не сидится на месте, и себя за то, что так плохо закрепил паутинку на поясе.

Не прошло и получаса с тех пор, как я покинул зал-звезду, а в одной из смежных с коридором комнат что-то блеснуло. Этот блеск я заметил краем глаза, но подействовал он на меня, как запах травки-красавки на любителя этого зелья или как жирный червяк на голодного карася. То бишь я остановился как вкопанный и дважды протер глаза, дабы удостовериться, что у меня не внезапное видение. Протирание глаз нисколечко не помогло – блеск никуда не делся.

Собственно говоря, в маленькой круглой комнатушке стояли два каменных гроба, на крышках которых лежали мечи. Из коридора я не мог различить, насколько хорошо сохранились клинки, но, думаю, они были точно такими же, как в тот момент, когда навечно упокоились в подземелье вместе со своими хозяевами. Воздух здесь был сухой и очень теплый, так что ни о какой влаге и сырости, грозящей металлу ржавчиной, не могло быть и речи. Но тьма с ними с мечами! Такого барахла полно в любой оружейной лавке, пускай у лежащих на гробах клинках и были очень дорогие ножны. Мое внимание привлекло совершенно другое: на ближайшей ко мне каменной усыпальнице лежала самая настоящая корона. Тяжелый золотой обод, из которого вырастали маленькие золотые мечи. Но и золото сейчас было не главным. В короне находились камни – ажно целых четыре штуки. Каждый размером с приличное голубиное яйцо. И камушки эти мерцали насыщенным темно-синим цветом. Клянусь всеми богами и демонами, но таких булыжников не было даже в короне Сталкона, а оттого у меня возникло стойкое и непроходящее желание завладеть короной и выковырять из нее сокровище. Выходит, не врала людская молва, говорившая, что есть в Костяных дворцах несметные богатства, да такие, что им позавидуют некоторые королевские сокровищницы. Правда, меня немного смущал тот факт, что корона лежала на виду. А нет ли здесь какого-то подвоха?

Я осторожно заглянул в зал, внимательно изучая пол. Вроде ничего опасного, все плиты плотно подогнаны друг к другу. В стенах никаких отверстий. Так что не стоит опасаться стрелы в брюхо или огненного шарика в задницу. Но вот потолок… Потолок был немного странноват. Он сужался в виде конуса, кончик которого был направлен точнехонько на саркофаг, где покоилась корона. Не знаю, может, это такая оригинальная задумка строителей – создавать замороченные потолки?

Жадность боролась с осторожностью, и жадность победила. Камни оказались для меня уж очень большим кушем, и я не мог оставить их лежать на могиле неизвестного мертвеца еще пятьсот лет. Я сделал аккуратный шаг и оказался в комнате. Еще один шаг. И еще один. Корона была все ближе и ближе.

Едва слышное «з-з-з» привлекло мое внимание. Я задрал голову и увидел, что по конусу растекается розовое сияние.

«Прочь!» – рявкнуло у меня в голове.

В два прыжка я вылетел в коридор, и в этот самый момент тоненький писк комара сменился визгом ошалелого гоблина, и ослепительный розовый луч, упавший с потолка, в один миг расплавил корону и развалил гробницу.

Из комнаты стеной повалила пыль, мелкая каменная крошка и прах, а я зло выругался, сетуя на потерю сокровища и на гадов, установивших ловушку. В глазах плясали яркие пятна, в ушах все еще стоял звон. Благодаря своей вселенской жадности я едва не отправился в свет. Спасибо Вальдеру – мертвый архимаг вовремя предупредил меня об опасности. И не только предупредил, но и на несколько секунд овладел контролем над моим телом и заставил выскочить из комнаты.

– Спасибо, Вальдер, – просипел я, но, как и следовало ожидать, в голове у меня молчали.

Душа погибшего на Закрытой территории мага не считала своим долгом общаться по пустякам. Я вздохнул. От Вальдера не было ничего слышно с тех самых пор, как я побывал в тюряге Хозяина. Архимаг молчал уже больше трех недель, и я стал забывать о его существовании. Вальдер появился как всегда неожиданно и как всегда в тот самый момент, когда моей шкуре грозила оч-чень большая опасность. Дух мертвого человека, без спросу поселившийся в голове, не всегда спешил на помощь. Иногда, когда жизнь висела на тонюсеньком волоске, допроситься помощи от Вальдера – все равно что дождаться дождя в пустынях Султаната.

Пройдя сорок три зала, я нарвался на новую ловушку, по счастью уже активированную. Короткий отрезок коридора с дырой вместо пола. Яма глубиной в три ярда, утыканная острыми стальными шипами. Внизу лежал скелет, сквозь ребра которого, словно побеги молодых деревьев, торчали шипы. Бедняга не заметил ловушки и поплатился за это жизнью.

Проблема была в том, что Гаррет, увы, не блоха. Даже если я разбегусь, то не смогу преодолеть в прыжке пятнадцать с лишним ярдов. Реальность такова, что на половине полета рухну в яму. Тупик. Обходного пути нет, и либо я преодолею яму, либо придется потерять еще один день, чтобы возвратиться назад, а уже оттуда искать дорогу к Створкам.

При внимательном изучении провалившегося пола я увидел, что в стенах имеются широкие длинные щели, где вполне могли находиться исчезнувшие плиты. Значит ли это, что здесь какой-то скрытый механизм и если его активировать, то плиты встанут на свои места и закроют яму, предоставив мне возможность пройти дальше? Вполне вероятно. После дальнейших изысканий я заметил на потолке выступающий прямоугольный блок. А вот и разгадка. Сейчас до потолка мне было ничуть не ближе, чем до луны, особенно если учесть тот факт, что паутинка безвозвратно потеряна. Но оставался еще арбалет. Я прицелился и нажал на спуск. Болт щелкнул по стене рядом с блоком, высек искру и, отскочив, упал в яму. Ладно, попробуем по-другому. Я лег на пол, так чтобы выступающая часть потолка оказалась прямо надо мной, обеими руками поднял арбалет и нажал на спуск.

Звеньк!

Блок плавно и беззвучно утонул в потолке, слившись с ним в единое целое. В стене что-то тихонько загудело, а затем из дыр выползли плиты и ме-е-едленно двинулись навстречу друг другу. Я не стал ждать, когда плиты сомкнутся и создадут монолитный пол – слишком велика вероятность того, что ловушка окажется взведенной. Прыгнул на левую движущуюся плиту и, стараясь не хряснуться в яму, поспешил вперед. Я успел встать на нормальную поверхность до того, как плиты с глухим «п-ф-ф» сомкнулись. М-да-а-а. Теперь за спиной был абсолютно ровный пол. Как будто и не было никакой ямы с минуту назад.

Еще два зала и вновь коридор с узкими длинными прорезями в стенах, только на этот раз прорези находились на уровне моих бедер. Оч-чередной сюрпризец, прибери его тьма! Выстрел болтом в пол к успеху не привел – все осталось без изменений. Я решил пойти другим путем и подошел к разбитому саркофагу. Вот уж не знаю, кто постарался разбить крышку гроба, но теперь до останков можно было легко добраться. Желтый череп скалился на меня из усыпальницы. Я взял его в руки (думаю, покойнику все равно, что с ним делают) и бросил на пол коридора. Из дальних прорезей выскочили полукруглые лезвия, взвизгнули в воздухе, долетели до входа, щелкнули, остановились. Наступи я на пол, и меня тут же разрезало бы на двух маленьких Гарретов. В то время как лезвия исчезали в стене, а ловушка перезаряжалась для нового путника, я проскочил мимо и был таков.

Пока все уловки-западни выглядели излишне топорными, а это говорило лишь о том, что все ловушки – поделки людских рук. Думаю, эльфы и орки были бы намного изобретательнее в способах отправки в свет нежелательных посетителей священных дворцов.

Прошло довольно много времени, и усталость взяла свое. На этот раз я устроил себе гнездышко на руках большой и страшной горгульи. Пришлось потрудиться, чтобы залезть в сложенные чашей каменные ладони, но здесь я себя чувствовал, как у Сагота за пазухой. Пережевав половинку сухаря, сняв сапоги и положив под голову сумку, а под руку взведенный арбалет, я уснул как младенец.

Не знаю, сколько я проспал – в подземельях время течет незаметно. Ни солнца, ни звезд. Приходилось ориентироваться на голод и усталость, а если считать, что от усталости не осталось и следа, то вполне возможно предположить, что продрых я долго. По крайней мере, в животе требовательно урчало, и мне потребовалось запихать в него очередную половинку волшебной снеди, дабы он заткнулся на какое-то время.

От долгого лежания в каменных ладонях все тело затекло, и я с трудом встал, потянулся и надел сапоги. Пора было двигаться в путь, до Створок оставалось пройти не больше десяти залов. Я специально остановился и поспал, чтобы прийти к Створкам свежим и отдохнувшим. Первый и второй ярусы – это цветочки, а вот дальше в необозримой глубине меня ждали сюрпризы. И если все зло Костяных дворцов – это ловушки и невидимое чудовище, крушащее колонны, то можно сказать, что Гаррет легко отделался. Но вот интуиция почему-то говорила, что главные неприятности еще впереди.

– Ходим, ходим, ходим, а никакого толку! Ты понимаешь, что мы заблудились в этих проклятых коридорах?!

Неожиданно прозвучавший голос заставил меня инстинктивно пригнуться, хотя, даже стой я во весь рост, меня бы никто не увидел. Сложенные руки горгульи служили великолепным укрытием.

– А все из-за тебя! – раздался второй голос.

– Из-за меня?!

– А кому приспичило отлить?! Из-за тебя все ушли дальше, и мы не смогли их найти! Какой же я дурак, что остался с тобой!

– Не паникуй. Милорд Балистан Паргайд своих людей не бросает.

– То-то последние восемь часов он нас так усиленно ищет, – фыркнул второй.

– Есть-то как хочется! Куда нам теперь идти?

– Один хрен! Давай вперед. Будь проклят тот день, когда я полез под землю!

– Граф обещал заплатить по сто золотых каждому.

– Покойникам деньги не нужны. А мы – покойники, все припасы остались у Лорга.

Голоса стали отдаляться, и я позволил себе подпрыгнуть, схватиться за край чаши-рук и подтянуться. Два воина, облаченные в кольчуги и при мечах, устало плелись в ту сторону, откуда я совсем недавно пришел. Заблудились бедные. Ну, туда им и дорога. Через два зала ловушка, которая расплющит их в кровавый блин. Выходит, что Балистан Паргайд и Лафреса добрались-таки до второго яруса. Неприятное известие. Надеюсь, они успели потерять достаточно людей в залах.

Я дождался, когда люди скроются в дальнем коридоре, спрыгнул вниз и поспешил своей дорогой. Здесь путь был прямой, словно улица Смотра, а значит, до первого перекрестка я могу идти совершенно смело. Два барана, только что протопавших подо мной, должны были активировать все ловушки, а так как они все еще живы, я вполне могу заключить, что ни одной западни на дороге не предвидится. Следующие шесть залов я преодолел бегом (на тот случай, если заблудившиеся решат вернуться назад). В седьмом зале, стены которого пестрели от черных провалов коридоров, ведущих во все стороны, я замешкался, покопался в бумагах и шагнул в четвертый по правую руку. Коридор выглядел по меньшей мере странно – семь шагов и резкий поворот налево, еще семь шагов и вновь налево, затем направо, и так достаточно долго. Эдакая ломаная змейка, построенная руками безумного ребенка. К тому же здесь было настолько узко, что в некоторых местах приходилось угрем продираться между сдвинувшихся стен.

Я возблагодарил Сагота, когда оказался у лестницы. Здесь меня встречали два каменных изваяния. Знакомые твари – полуптицы-полумедведи. Интересно, в чьей больной голове родилась мысль придумать таких образин? Уж точно не в человеческой. Чем ниже я спускался по ступенькам, тем выше поднимался потолок и тем темнее становилось вокруг.

Лестница кончилась, и я оказался в зале. Огромном. Необъятном. Совершенно темном, хоть глаза выкалывай. Я уже было собрался лезть в сумку за «огоньком», но тут пол тихонько засветился и прямо из-под ног куда-то вдаль побежала ярко освещенная дорожка. Снова магия, но эта хотя бы не грозит мгновенной смертью. Дорожка все бежала и бежала, указывая путь, а затем остановилась у дальней стены, и тут же на стене вспыхнул большой прямоугольник. До него было так далеко, что я поначалу не понял, что это такое, а когда понял… Когда понял, возблагодарил Сагота. Впереди сияли Створки.