Ренессанс
Поспи, пророк. Минута славы
Тебе не грезится уже.
Ты был силён, ты был блажен,
Не будет на твой век управы…
Но время жить имеет грани.
Поток живых не превозмочь,
А мёртвым ты уже помочь
Не можешь. И себе не станешь.
Проси у мира новых сказок,
С трудом людей благодари
За то, что год не шёл за три,
За то, что не убил ни разу.
Ты смотришь на меня сейчас
И суеверно не смеёшься
Лишь оттого, что не вернёшься,
Нет воли у тебя на нас…
Век силы, годы тризны зла
Ты помнишь сквозь слезы усталость,
Тогда тебе, пророк, казалось,
Что путь – далёк, а боль – мала.
Дарил добро и преданно любил,
Срывая маски с тех, кто непригоден,
Кто ненавистью лишь благороден,
Но с ними ты про нас забыл.
Нет места в сердце одиноким,
А сильные неверием, увы,
Сгодились для презрения молвы.
Их души под забвением глубоким.
Приди и ты на праздник ремесла
Прощения свободой и твореньем.
Быть может, в них и есть твоё спасенье,
Не в нищих духом, коим нет числа?
И вот близка уж новая пора —
Эпоха тех, кто не был опечален,
Для них мы столько лет молчали,
Им кажется, что новый мир – игра…
И вновь, уж в сотый раз любя,
Ты в этот новый век проснёшься,
Как прежде, всем нам улыбнёшься,
Простишь нас. И простишь себя.
Не страшен, кто не понимает
Не страшен, кто не понимает,
Его пленила простота.
Судьба его – моя мечта:
Он вечно «завтра» забирает.
Не нужен, кто не осознал,
Что простота в его природе,
Что в собеседники не годен,
А мир его – безвестно мал.
Не подходи благословенный,
С печатью скорби на лице.
Такую видел на отце…
У зависти ты вечно пленный.
Не связывай свою судьбу
С глубоким и проникновенным.
Он в одиночестве – нетленный,
Конец его нытью – в гробу.
Страшился я лихой стихии.
Не скрою: через «не могу»
Я разбирался на бегу,
Кто – живы, кто, увы, глухие.
И вот когда спешить устал,
Когда увидела природа
Во мне пустого сумасброда,
Я в мир стремлений всё отдал.
Я оценил и простоту,
И скорбь, и мысли одиноких…
И всю порядочность «глубоких»
Я превратил в свою мечту.
Ошибок редкий час настанет,
Я вновь лечу, и на бегу
С трудом я выдавить смогу:
«Приди же, та, кто сердце манит».
Пусть ты стремглав сломаешь дух,
Пусть выжмешь до изнеможденья.
С тобой случится отчужденье.
С тобой я сам себя пойму.
Про мух
Я пробовал мечтать,
Летая только сердцем.
Пытался враждовать,
Души закрыв все дверцы.
Меня пьянила сила,
Та, что даётся богом.
И кровь кипела в жилах:
Влюблялся понемногу.
Не быть ребёнком – глупо.
Смешно и безрассудно.
Мой детский мир – как лупа,
Не будь его – всё скудно.
Бесцветно, неудачно.
С тревогой за печали.
«Не быть ребёнком – мрачно»,
Себе вдруг проворчал я.
Встречаются, и часто!
Серьёзные, как мухи,
Жужжа над нами властно,
Всё требуют разрухи.
Им важно, чтобы грустно,
Чтоб тяжело и больно,
Г…но для них так вкусно…
Помочь едва ль готов им.
Такого вдруг увидев,
Прошу, ты не волнуйся!
Жужжание предвидя,
По-детски рассмеюсь я.
Желая скрыть от мух
Всё детское лукавство,
Скажу, хоть режет слух:
Серьёзность – это чванство.