Глава 3. В поисках истины
Египтолога, которого Ярилову рекомендовал Смит, он нашёл довольно быстро. В просторной приёмной маститого учёного царила тишина и прохлада. Сбоку от входа, за компьютером, сидела длинноногая дива. Секретарь, не иначе.
Ярилов вежливо улыбнулся.
– Здравствуйте, мисс.
Дива медленно окинула взглядом высокого, ладного, немного утомлённого солнцем, посетителя.
– Здравствуйте, сэр. Что вам угодно?
– Я хотел бы попасть на приём к господину Самалю.
– Как вас представить, сэр?
– Протеже атлантолога Смита.
– Хорошо, сэр.
Дива неторопливо поплыла к двери кабинета своего шефа. Ярилов же сел на диван и, с удовольствием, вытянул натруженные ноги.
Вскоре дива выплыла обратно.
– Входите, сэр. Доктор Самаль примет вас. Но, он сможет уделить вам только пять минут. Помните это.
Космонавт кивнул головой и уверенно открыл дверь кабинета. Из-за массивного стола, навстречу ему, поднялся невысокий, лысый человек, округлой наружности. Его маленькие глаза недобро буравили посетителя, а лицо не отличалось радушием. Так было поначалу. Однако, по мере того, как он приближался к гостю, опущенные уголки губ всё больше и больше поднимались вверх, пока окончательно не растянулись в широкой, искренней улыбке. Сие означало, что его близорукие глаза рассмотрели, наконец, в посетителе знаменитого покорителя Марса.
Он долго тряс, протянутую космонавтом, руку.
– О, какой высокий гость! Я искренне рад видеть вас у себя, господин Ярилов! Пожалуйста, проходите, садитесь.
Он указал рукой на роскошное, кожаное кресло, стоящее по другую сторону рабочего стола. При этом ученый продолжал радостно улыбаться.
– Господина Смита я знаю хорошо. Это серьёзный учёный. Я пристально слежу за результатами работы его экспедиции. Результаты впечатляют. Можно сказать, что его экспедиция сотворила научное чудо. Оно сравнимо, разве что, с открытием Шлиманом легендарной Трои. И может быть, по своей научной значимости, оно, даже, и превосходит его. Теперь вопрос о существовании Атлантиды, почти, снят. Прекрасно, не правда ли?
Тепло посмотрел на гостя.
– Я рад, господин Ярилов, что вы стали коллегой доктора Смита. Он очень хорошо о вас отзывается.
Ярилов улыбнулся в ответ.
– Благодарю вас, господин Самаль.
Его лицо приобрело серьёзное выражение.
– Результаты, действительно, есть. Но это, только, начало пути. Нам удалось найти лишь морские врата столицы Атлантиды. Сам же город погребён под многометровым слоем донных отложений. Положение усугубляется тем, что работы будут вестись на глубине нескольких сотен метров. Потребуется основательное переоснащение экспедиции. Могут возникнуть финансовые проблемы. Однако я полагаю, что господин Смит справится с возникшими затруднениями. Он профессионал в своем деле.
– Господин Ярилов, вы приняли активное участие в экспедиции доктора Смита и, по праву, разделяете её яркое достижение.
Космонавт немного смутился.
– Господин Самаль, значение моего вклада несколько преувеличено.
Египтолог энергично возразил:
– Доктор Смит серьёзный учёный и у меня нет оснований ему не верить. Я искренне поздравляю вас с выдающимся достижением.
Слова египтолога снова смутили Ярилова.
– Благодарю вас, господин Самаль.
Ник сосредоточился.
– Я бы хотел, уважаемый доктор, проконсультироваться с вами по одному, сильно заинтересовавшему меня, вопросу. Если вы, конечно, не возражаете.
Египтолог удобнее устроился в кресле.
– Я к вашим услугам, господин Ярилов.
– Доктор Смит рекомендовал вас, доктор Самаль, как лучшего специалиста по древнеегипетским письменам. Хотелось бы прочесть, а точнее, расшифровать надпись на одной, занятной вещице. Если это, вообще, возможно.
Просьба знаменитого космонавта заинтересовала учёного.
– Давайте попробуем!
Ник снял марсианский знак и протянул его египтологу. Тот одел очки. Наморщил свой, учёный лоб. Недоумённо повертел в руках искрящийся кусочек металла.
– Какой странный узор? Знаете, ничего подобного, мне раньше видеть не приходилось. Рисунок трактован вольно. Выглядит весьма странно. Сплошная абстракция. Он даже отдалённо не напоминает то, что, обычно, изображали древнеегипетские художники.
Учёный поднял глаза на Ярилова.
– Откуда у вас эта вещица?
Ник пожал плечами. Он счёл нужным не раскрывать карты, а потянуть время.
– Так, подвернулась по случаю…
Египтолог прищурил глаза.
– Ах, вот оно что. Вы купили её в какой-нибудь антикварной лавке, где вам прорекламировали его, как древний, а, потому, бесценный раритет, так?
Ярилов промолчал.
Учёный продолжил:
– Знаете, молодой человек, эта вещица, к сожалению, не имеет никакой научной ценности. Вас попросту надули. Выдали безделушку за артефакт. Правда металл, из которого она сделана, подозрительно напоминает платину. Хотя, откуда ей здесь взяться?
Он покачал головой и усмехнулся.
– Вот мошенники!
Учёный, уже, собрался было вернуть знак космонавту.
«Знал бы ты, глубокоуважаемый и тонкий знаток наследия Древнего Египта, – подумал про себя Ярилов, – где я взял эту вещицу и сколько ей лет, то пел бы совсем другую песню!».
Космонавт мягко остановил руку египтолога.
– Уважаемый доктор, если узор на знаке вам ни о чём не говорит, то я хотел бы просить вас, посмотреть ещё и надпись под рисунком.
Учёный удивился.
– Надпись?
– Да. Её лучше читать с помощью лупы.
Египтолог иронично посмотрел на собеседника и взялся за увеличительное стекло. Смотрел долго и напряжённо. На его лбу выступили бусинки пота.
«Это уже совсем другое дело, – удовлетворённо подумал Ник, – вещица тебя всё же заинтересовала, господин скептик. И это прекрасно!».
Ник скромно спросил:
– Что скажете?
Учёный задумчиво глянул на гостя.
– Вещица оказалась занятнее, чем я думал по началу. Но это всё же подделка под древность. Пусть дорогостоящая и странная, но подделка.
Гость искренне удивился.
– Почему?
– Древние так филигранно не работали. Они не знали увеличительного стекла и не имели соответствующих инструментов. Кроме того, материал, на котором сделан оттиск, подозрительно похож на платину. Пять тысяч лет назад платины ещё не знали.
– И всё же, дорогой доктор, можно, хотя бы приблизительно, прочесть то, что там написано?
– Микрооттиск, в общем, расшифровке поддаётся. Один символ мне не знаком совершенно, а вот остальные напоминают очень древние иероглифы. Тем не менее, смысл оттиска угадать можно. Похоже, здесь начертано слово «Осирис».
Ник не верил своим ушам.
– Осирис?
Египтолог вёл себя спокойно.
– Да. И это не удивительно. Осирис, верховный бог и было бы странным увидеть, на этой вещице, другое имя. Вещица – подделка, хотя и занимательна в декоративном отношении.
Хозяин кабинета вернул нагрудный знак Ярилову. Ник неторопливо пристегнул его к куртке. Внешне он был спокоен, хотя, изнутри, его распирала неудержимая радость открытия!
Осирис! Так вот кому принадлежал инопланетный кусочек благородного металла! Стройный, златоглазый марсианин, мгновенно перевоплотился в голове Ярилова, в первого, земного фараона и самого почитаемого бога древних египтян! Какая немыслимая метаморфоза! Знай, египтолог хотя бы частицу того, что знал Ярилов, то он, наверняка бы, кардинально поменял свои представления о египтологии!
Космонавт чуть побледнел от, охватившего его, волнения.
– Благодарю вас, уважаемый доктор, я получил исчерпывающий ответ.
После секундной паузы, добавил:
– Дорогой доктор, я могу занять у вас ещё немного вашего, драгоценного времени?
Самаль с готовностью ответил:
– Да, конечно.
И тогда Ярилов задал свой главный вопрос, ответ на который, впрочем, он знал. Но ему было крайне важно получить ответ на него, от самого продвинутого представителя официальной науки.
– Уважаемый профессор, Осирис, это кто? Бог, человек или миф?
Вместо ответа, учёный позвал длинноногую диву:
– Фатима, кофе, пожалуйста!
Девушка удивилась: пять минут уже давно истекли, а гость всё не покидает кабинета. Более того, шеф попросил принести кофе. Интересно, чем это он мог так заинтересовать, вечно занятого и всегда неприступного, шефа?
Пока дива грациозно расставляла чашечки с дымящимся кофе, египтолог собирался с мыслями.
– Дорогой друг, вопрос, заданный вами, очень сложен и запутан. Сегодня, однозначного ответа на него, не существует. В нашей среде, по этой проблеме, единого мнения нет. Я могу изложить лишь свою версию.
Ярилов приготовился прилежно слушать учёного. Тот продолжил свои рассуждения:
– Учёных – египтологов, условно, можно поделить на два лагеря. Одни безапелляционно считают, что бог Осирис, это продукт мифологического мышления или, другими словами, красивый вымысел. В реальности его не существовало. Другие же, к которым имею честь принадлежать и я, полагают, что Осирис, это историческая личность. Я утверждаю, что первым фараоном Египта был человек. И звали его Осирис.
Ярилин переспросил:
– Человек?
Учёный подтвердил своё мнение:
– Да! Именно, человек. И в этом нет ничего неестественного. Для, уважающего себя, учёного, допускать что-то иррациональное, согласитесь, не серьёзно. Просто, он был выдающейся личностью. Даже гениальной, если хотите. Со временем, личность Осириса идеализировалась и стала мифом. И по-другому быть не могло. Это естественный ход событий. Люди не представляют своё бытие без героев и богов. Это поднимает их собственную значимость, в собственных глазах.
Ник вежливо возразил:
– Неужели он был настолько выдающейся личностью, чтобы соответствовать тому, что говорят о нём мифы? Сомнительно. Ведь мифы утверждают то, что первый фараон Египта научил людей земледелию, строительному искусству и многим другим полезным и нужным вещам. Он заложил основы государственности и религии. А ещё он был добрым и терпеливым учителем. И, наконец, порицал насилие и прививал добродетель. Вопрос: откуда взялись у доисторического человека такие, глубокие знания и такие, возвышенные духовные качества?
Учёный ответил вопросом на вопрос:
– А почему, скажите на милость, мы должны обязательно считать, что доисторический человек, непременно, стоял на более низкой ступени развития, чем мы с вами, а его цивилизация уступала нашей? Это не факт. Это далеко не факт! Ведь на земле Египта стоят необычайно древние объекты, сооружение которых, трудно объяснить с точки зрения классической науки. Очень трудно, знаете ли…
Хитро глянул на гостя.
– Нам с вами ещё есть над, чем поработать, не правда ли?
Наморщил лоб.
– Однако вернёмся к Осирису. Со времён правления первого фараона до начала эпохи классического развития Египта, минуло около сотни столетий. Это, согласитесь, немало. Люди пережили чудовищные, природные катаклизмы. Предыдущая цивилизация, возможно основанная атлантами, погибла. Благо, воспоминания об Осирисе и его делах сохранились, передаваясь в устной форме из поколенья в поколенье. При этом они неизбежно мифологизировались. Первому царю Египта стали приписываться качества, которыми он не обладал. И, в конце концов, как я уже упоминал, человек стал богом.
«Его упорство в защите своих позиций, достойно всяческого уважения, – подумал Ярилов, – и по поводу вклада цивилизации атлантов в становление доисторического Египта, его догадки весьма симпатичны. А вот относительно личности Осириса, уважаемый доктор заблуждается. И заблуждается основательно. Хотя его понять можно: он пытается познать то, что не поддаётся изучению, в рамках его научной парадигмы. При всей его эрудиции и критичности подхода к решению научных проблем, ему, всё же, не достаёт эвристического полёта мысли».
Космонавт попробовал кофе: напиток не понравился.
– Значит, уважаемый доктор, вы исключаете версию о том, что Осирис мог быть не человеком, а, скажем, инопланетянином?
Учёный улыбнулся.
– Другими словами, богом?
– Да!
– Исключаю. Версия лишена аргументации. Держу пари, что в радиусе тысячи световых лет, вокруг нас нет ни одного мыслящего существа!
Ник тактично возразил:
– А руины Марса?
Получил энергичное возражение:
– Во-первых, это другая планета. Во-вторых, руины бесконечно древние.
Гость, для приличия, сделал ещё один глоток кофе, прежде чем окончательно отодвинуть чашку в сторону. Он продолжил гнуть свою линию:
– Уважаемый доктор, а как быть с «Текстами пирамид»? Там есть прямое указание на то, что боги, с помощью огня, перемещались по воздуху и улетали в небесное окно. А вдруг, они владели ракетными технологиями? Как вы смотрите на такое предположение?
Хозяин кабинета покачал головой.
– Содержание «Текстов», в своей основе, примитивно и носит чисто земной характер. Действительно, там есть два-три тёмных места, исключающих однозначную трактовку. Но они, на мой взгляд, погоды не делают.
Ярилов чуть подался вперёд.
– Хорошо. Если допустить, что мифологический герой Осирис когда-то царствовал, то что, кроме легенды, он оставил после себя?
Конечно же, сам Ярилов, ни на гран, не сомневался в реальности существования инопланетянина Осириса. Ему, просто, хотелось узнать из уст настоящего профессионала, какие материальные памятники, предположительно, могут относиться к эпохе правления первого, божественного фараона.
Египтолог отпил из чашки. Вот ему напиток, точно, нравился.
– На земле Египта есть несколько памятников материальной культуры, появление которых трудно объяснить с позиции классической египтологии. Они, по ряду признаков, не вписываются в общепринятую, хронологическую картину. Похоже, они были сооружены в доисторические времена.
Протестный дух рассуждений фрондирующего доктора, импонировал Ярилову. Он спросил:
– Если говорить другими словами, то они значительно древнее общепринятых пятидесяти веков исторического времени, так?
Учёный решительно поправил очки. – Да. И древнее значительно. К таким памятникам можно смело отнести комплекс пирамид на плато Гиза, Сфинкса и храм Осириса в Абидосе. Это, минимум! Наверняка, найдутся и другие памятники. Здесь главное знать, что искать!
Гость с интересом слушал хозяина. Парадоксальность рассуждений египтолога ему нравились. Однако он сделал вид, что удивился и сознательно стал на позицию классической египтологии.
– Разве? Ведь общеизвестно, что комплекс пирамид в Гизе соорудили для себя фараоны четвёртой династии. И произошло это событие в начале третьего тысячелетия до нашей эры. Вместе с пирамидами был изваян и Сфинкс. Храм Осириса примыкает к заднему фасаду храма Сети I и тоже считается, что эти два объекта строились одновременно.
Вместо ответа, фрондирующий доктор снова позвал свою помощницу: у него кончился кофе.
– Фатима, ещё кофе, пожалуйста!
Дива неторопливо исполнила просьбу шефа. Египтолог, с удовольствием, пригубил свой любимый напиток.
– Молодой человек, вы озвучили позицию традиционной египтологии. Этой позиции придерживается большинство учёных и, наверное, правильно делает. Глупо ломать установившиеся научные стереотипы. Да и не выгодно. Можно лишиться куска хлеба. Тем более что археология, не физика. Количественные критерии здесь, зачастую, носят субъективный характер. Но я и некоторые мои коллеги имеют, на сей счёт, совсем иное мнение.
Доктор выразительно посмотрел на своего знаменитого гостя.
– Есть веские основания полагать, что уже в эпоху Хеопса пирамиды красовались во всём, своём невообразимом блеске и их считали невероятно древними. Благо, они были ничейными, и деспотам ничего не стоило их присвоить! Для тех времён, это занятие едва ли не стало традицией. И не удивительно. Ведь количество фараонов, желавших бессмертия, намного превышало число монументальных гробниц.
Учёный отпил кофе.
– Официально признанная дата сооружения пирамид Гизы, не выдерживает никакой критики. Привожу аргумент, который трудно опровергнуть: пирамида Унаса, прославившаяся своими, знаменитыми «Текстами», сооружалась значительно позже пирамид Гизы, но по уровню строительного искусства, она значительно примитивнее. Почему так? Что произошло? Забыли строительные технологии? Не думаю. Так тогда строили и всё! Сермяжная правда заключается в том, что пирамиду Унаса, уж точно сооружали крестьяне да рабы, строго следуя правилам, современного им, строительного искусства.
Многозначительно подкатил глаза.
– Другое дело пирамиды Гизы, Сфинкс, Осирион и некоторые, другие объекты из этого ряда. Создаётся впечатление, что они с другой планеты…
Космонавт весело посмотрел на учёного.
– С Марса?
Египтолог улыбнулся.
– Вы опять за своё? Мнение моё на сей счёт вам известно. Их строили не инопланетяне. И не Хеопс с компанией. Кто строил, честно говоря, не знаю. Предлагаемые же египтологами – ортодоксами технологии их возведения, просто не лезут ни в какие ворота. Особенно наглядно, это прослеживается на примере сооружения Великой пирамиды.
Он мечтательно прищурил глаза.
– О, если бы не землетрясение XIV века, то пирамиды до сих пор красовались бы в своём безукоризненном, гранитном уборе, где швы между облицовочными плитами тоньше одного миллиметра. Один этот факт вызывает восхищение и заставляет серьёзно задуматься!
Египтолог неожиданно рассмеялся. Смех у него вышел коротким и тихим.
– Дорогой друг, чем это не образец применения нанотехнологий в строительном искусстве, а? Пусть наши с вами современники попробуют достичь такого уровня мастерства, а мы посмотрим и сравним. Лично, я не сомневаюсь, что сравнение будет в пользу древних.
Ярилов согласился:
– Вы правы, уважаемый доктор.
Египтолог вернулся к разговору о Великой пирамиде:
– А какая у неё потрясающая точность геометрической формы! Установлено, что вершина пирамиды Хеопса безупречно проецируется на геометрический центр основания. Какой же нужен контроль, чтобы все четыре наклонные грани гигантской, четырёхгранной пирамиды, в процессе строительства из крупноблочного материала, идеально сошлись своими вершинами в центре? Точность непостижимая! С помощью, каких же инструментов, позвольте вас спросить, была достигнута такая нереальная точность? С помощью деревянной рейки и шеста? Верёвки с узелками? На этот вопрос ответа, пока, не существует…
Он на секунду задумался.
– А теперь мой друг, послушайте как, по мнению ортодоксальных египтологов, она сооружалась. Эти учёные настаивают, причём на самом серьёзном уровне, что при её строительстве использовались наклонные плоскости.
Гость переспросил:
– Пандусы?
Египтолог ответил:
– Да. Пологие пандусы с уклоном 1:10, примыкающие, с четырех сторон, к граням строящейся пирамиды и служащие для транспортировки строительных блоков.
Ответив на вопрос гостя, учёный, с иронией в голосе, продолжил:
– Особенно напористо усердствовали в поддержке этой странной идеи английские египтологи Эдвардс и Бейз.
Что же мы получим, если попробуем эту идею на зуб? А получим мы гору строительного мусора, намного превосходящую по объёму, сам объект. Но это ещё полбеды. Настоящая беда заключается в том, что насыпь засыпает пирамиду со всех сторон, лишая строителей возможности контролировать точность возведения. Проще говоря, строительство велось бы вслепую. Хотя, если разобраться, то строить в ту эпоху, по-другому, не умели. …Живое воображение Ярилова тут же нарисовало картину стройки. К пирамиде, с четырёх сторон, примыкали пологие и немыслимо длинные пандусы. В центре этого креста находилась сама пирамида, вернее, её последний ряд. Всё остальное было погребено под утрамбованной, гигантской кучей строительного мусора. Зной. Пыль. Пот. Кровососущие насекомые. Жажда. Бич надсмотрщика. Вопли. Усталость. Вверх, по пандусу, надрываясь, ползут люди. Одна, вторая, третья…, сотая артель. Они тащат на деревянных салазках многотонный, грубо обработанный монолит. Его нужно доставить на вершину и уложить на место. Двое из этих несчастных, проворно, подкладывают под полозья круглые брёвна. Древние, на горьком опыте, убедились, что катить гораздо легче, чем тащить волоком. Но им, всё равно, не сладко: дорога ухабистая, брёвна не очень круглые, камень тяжёл. Пройдя несколько десятков шагов вверх, люди выбивались из сил и отдыхали. Чтобы пройти весь путь, от основания до вершины, они тратят полдня и больше.
А что получалось в итоге? Получалась, действительно, бессмыслица. Доктор, видимо, прав: они строили, но не ведали что, поскольку картину, в целом, видеть не могли…
Ярилов пристально посмотрел на собеседника.
– Какой же следует вывод из вашего анализа, уважаемый доктор?
Египтолог улыбнулся.
– Вывод один: позиции официальной науки ветшают на глазах. В области египтологии всё сильнее дуют ветры перемен.
Прервался и участливо посмотрел на гостя.
– Молодой человек, вы ещё не устали?
Ярилов бодро покачал головой.
– Как можно, уважаемый доктор! Где я ещё услышу столько ценной информации?
Зато устала дива. Устала скучать. Чтобы как то убить время, она занялась макияжем.
Учёный пригладил несуществующие волосы. – Заставляет крепко призадуматься и феноменальная, геометрическая точность квадрата, лежащего в основании Великой пирамиды. Углы отличаются от прямого всего на несколько угловых минут. Да, что там минут! Речь идёт о нескольких угловых секундах! Точность, просто, невероятная!
Сегодня, при строительстве здания средней руки, если углы отличаются от прямого угла на полградуса, или даже на градус, то всё прекрасно, норма соблюдена.
А в пирамиде Хеопса прямой угол выдержан в сто, да что там, в тысячу раз точнее! Зачем и с какой целью, строителям пирамиды понадобилась такая фантастическая точность? Не понятно. Совершенно не понятно!
Лицо Ярилова выражало неподдельное удивление.
– Действительно, зачем такая точность? Чем она была продиктована и как она была достигнута?
Египтолог наморщил лоб.
– Я бы тоже хотел это знать. Вопросов, на которые пока нет ответа, накопилось очень много. Понятно и без комментариев, что углы основания Великой пирамиды строились не с помощью примитивного шнура с двенадцатью узелками. Такая точность под силу только лазерному теодолиту, или ещё более продвинутому устройству.
Гость вдохновенно произнёс:
– Дорогой доктор, отсюда следует вывод, что современники Хеопса к сооружению пирамиды не причастны, так?
– Выходит, что так.
– Тогда кто?
Египтолог боднул головой.
– Молодой человек, не провоцируйте меня делать поспешные выводы. Мы сделаем их позднее…
А пока давайте посмотрим, что говорит официальная наука о сроках возведения Великой пирамиды и о числе её строителей. Из учебников истории, каждый школьник знает, что гигантская усыпальница сооружалась двадцать лет, и строили её сто тысяч человек. По умолчанию предполагаются строительные технологии, характерные для эпохи фараонов четвёртой династии. На первый взгляд числа впечатляют и, как бы, соответствуют грандиозности строительства. Но, только, на первый взгляд!
Английский ученый – путешественник, специалист по изучению аномальных памятников культуры древности, Г. Хэнкок, привёл расчёты, подвергающие сомнению официальные цифры, касающиеся сооружения Великой пирамиды.
Пирамида Хеопса состоит из 2,3 миллионов каменных блоков, весом от 2,5 до 15 тонн. Если считать, что строители трудились по 10 часов в сутки все 365 дней в году, то пришлось бы укладывать более 30 блоков в час, чтобы завершить строительство за 20 лет. Однако есть веские основания считать, что строительство велось всего три месяца в году. Это вынужденный перерыв в сельскохозяйственных работах, из-за разлива Нила. А раз так, то темпы строительства резко ускорялись. Приходилось укладывать уже не 30, а 120 блоков в час! В этом случае, трудности физического и организационного порядка кажутся, просто, непреодолимыми! Если, конечно, не было технологического чуда, о котором мы не догадываемся. Но в чудеса я не верю!
Египтолог отпил остывший кофе.
– Не нужно забывать также и о геометрии объекта, требующей исключительной точности. Маленькая ошибка в угле наклона одной из граней, непоправимо исказила бы геометрическую форму. А ещё нужно помнить о том, что строители имели дело с многотонными мегалитами, которые укладывались на значительной высоте. Вся совокупность фактов вызывает сильное сомнение в истинности, устоявшихся взглядов, традиционной египтологии.
Ярилов внимательно слушал: ему импонировал плавный и логичный ход мысли еретика – египтолога.
Учёный встал с кресла и прошёлся по кабинету.
– А теперь пара слов о гипотезе астронома Р. Бьювелла. Он высказал парадоксальную мысль, сводящуюся к тому, что комплекс пирамид Гизы является своеобразной, земной картой пояса Ориона. Причём, заметьте, что положение пирамид на земле соответствует положению звёзд на небе, которые они занимали более ста веков назад! Гипотеза спорная, но острая.
Египтолог усмехнулся.
– И снова закрадывается крамольная мысль: а не были ли они заложены, действительно, в доисторические времена, которые легенды именуют Первым Временем?
В глазах учёного появилась лукавинка.
– Может быть их, в самом деле, заложил когда-то сам Осирис, а?
Гость захлопал в ладоши.
– Браво, дорогой доктор, браво!
Потом, с улыбкой, добавил:
– И всё же кто он, Осирис, бог или человек?
Египтолог ушёл от прямого ответа:
– Однозначно ответить на этот вопрос мне сложно.
И далее, продолжил:
– Вечный спутник пирамид, Сфинкс, скорее всего их современник.
Ярилов, в душе, был согласен с маститым учёным, но чтобы подзадорить последнего, снова стал позиции традиционной египтологии.
– А разве лик Сфинкса это не портрет, фараона четвёртой династии, Микерина?
Доктор смешно замахал руками, точно отгонял назойливую муху.
– Нет! И ещё раз нет! Классическая египтология некритически использует информацию Геродота. Ей 2500 лет, и она безнадёжно устарела.
Он снова рассмеялся, коротко и тихо:
– Лик скульптуры похож на портрет фараона ровно столько, сколько я похож на балерину!
Гость тоже рассмеялся: шутка учёного его позабавила.
Египтолог сказал, словно вбил гвоздь:
– Сфинкс намного древнее эпохи Микерина!
Ник мягко возразил:
– Дорогой доктор, ваше утверждение требует доказательств.
Египтолог живо ответил:
– Пожалуйста, мой друг. На теле Сфинкса, кроме шрамов ветровой эрозии, видны глубокие следы эрозии водной. Ведь, в тех местах не всегда была пустыня. Более сотни веков тому назад, плато Гиза заливали дожди. С той, далёкой эпохой и следует связывать ваяние великой скульптуры.
Ярилов чувствовал, что беседа затянулась, но любопытство, по-прежнему, не покидало его.
– Уважаемый доктор, а чем интересен Осирион из Абидоса?
Учёный отреагировал очень тепло:
– Осирион? О, это самое таинственное и, пожалуй, самое старое, каменное сооружение Древнего Египта. Назначение его неясно. Однако, безупречная геометрия мегалитов, из которых сконструировано сооружение, их громадный вес, достигающий полутора сотен тонн, филигранная подгонка стыков и сложнейших узлов, вызывает невольное уважение! И, конечно же, его суровая, конструктивная красота не укладывается в прокрустово ложе примитивных, строительных технологий эпохи Древнего царства, а, равно, и более поздних эпох.
Гость взволнованно спросил:
– Осирион – ровесник пирамид?
Египтолог кивнул головой.
– Судя по суровой изысканности форм, массивности мегалитов, невиданной точности исполнения, да!
В Египте много древних памятников. Все они интересны и заслуживают всяческого внимания. Однако те, о которых мы говорили, стоят особняком, и относятся, на мой взгляд, к доисторической эпохе. Возможно, даже, к эпохе Первого Времени.
Волнение не покидало Ника.
– Того легендарного времени, когда правил Осирис?
Учёный улыбнулся.
– Возможно.
– И их мог видеть первый фараон?
– Допускаю.
– И он мог касаться своими пальцами их, ещё совсем юных, камней?
– Не исключено.
Глаза космонавта светились восхищением.
– О, у меня, просто, нет слов!
Ярилов поднялся с кресла и протянул руку радушному учёному.
– Благодарю вас, уважаемый доктор! Я узнал, для себя, много нового!
Египтолог крепко пожал руку знаменитого гостя.
– Если возникнет нужда, обращайтесь без церемоний, господин Ярилов. Я буду рад помочь вам!
Проходя мимо дивы, самозабвенно подводившей свои, необъятные губы, Ник подмигнул ей. Та, от неожиданности, выронила помаду…