Глава 12
Май в Швейцарии – это уже лето. По скверу вдоль набережной мимо Кости то и дело проносились на роликах подростки – в шортах и лёгких футболках, в многочисленных кафе столики уже были выставлены на улицы, за ними сидели люди. Костя отметил, что в его родном городе тоже появилось много открытых кафе, но там столики днём обычно пустовали, а вечерами оккупировались молодёжью. Здесь такой возрастной градации не было: парни и девушки пили пиво и напитки, люди среднего возраста – вино с закусками, старушки потягивали кофе… Облокотившись на парапет, молодой человек смотрел в сторону недалёкой пристани, на красивые стройные яхты. Он ничем не отличался от своих швейцарских ровесников – брюки, футболка и туфли были куплены два дня назад в местном магазине, и даже по-немецки он говорил свободно. Да, последние полгода он усиленно совершенствовал свой немецкий!
Костя был в Берне уже два дня. Фирма «Континенталь Стар» занимала небольшой, но отлично обустроенный офис в деловом квартале города. Собственно, это был двухэтажный особнячок между двумя высотными зданиями: красивая кованая ограда вокруг, полированная дверь с тонированными стёклами, жалюзи на окнах. Скромная добротность словно говорила о том, что фирма солидная, надёжная! Господин Лео Штрассель знал о приезде Константина, ждал его. В своём кабинете он самолично разлил в рюмочки коньяк, чокнулся «за встречу», и стал читать письмо Баркова. Костя знал, что дядя написал коротко, по-деловому: только то, что нужно сделать, не называя причины. Штрассель дважды перечитал, прежде чем поднял взгляд на молодого человека. Глаза его за чуть тонированными стёклами очков были холодновато пристальны.
– Понимает ли мой друг Вадим, что это очень непростая задача?
Костя вольготно расположился в кресле, смакуя коньяк маленькими глотками. Он выдержал взгляд, выдержал паузу, ответил коротко и весомо:
– Он понимает. Иначе не обратился бы к вам.
Штрассель встал и прошёлся по кабинету. Среднего роста, по-европейски подтянутый, в элегантном костюме, благородная седина на висках – респектабельный, вызывающий полное доверие вид. Костя чуть заметно усмехнулся: ему-то известно, какой хваткой обладает этот человек – бульдожьей! Ни за что не упустит выгоду! Теперь Штрассель нервничал, потому что хорошо знал: Баркову отказать нельзя! Слишком много тот знает о нём, да и общих, очень выгодных дел у них хватает.
– Леонид Григорьевич! – Костя допил последний глоток, поставил рюмочку, сунул в рот ломтик ананаса. – Да не волнуйтесь вы так! Вадим Сергеевич уверен – вы всё провернёте в лучшем виде! С вашим опытом, вашими связями…
Последнее слово Костя произнёс многозначительно: у Штрасселя были обширные связи не только в официальных финансовых кругах, но и в других – полулегальных, занимающихся сомнительными, но очень прибыльными операциями. Штрассель через плечо глянул на него, улыбнулся:
– Вы ещё очень наивный молодой человек, Костя, – сказал ласково и совершенно спокойно. – Никогда не стоит афишировать какие-то свои особенные знания… Лучше держать их при себе… Но вы правы: я, конечно, для господина Баркова его просьбу выполню. А что, он собирается перебраться жить в Америку? Но у него, насколько я знаю, и в швейцарских банках есть капитал? А, впрочем, денег никогда много не бывает, это так!
Костя неопределённо пожал плечами: пусть Штрассель думает, что хочет. Так даже лучше.
Теперь, гуляя по набережной реки Ааре, он испытывал труднообъяснимую словами смесь чувств. Радость и облегчение, восхищение самим собой и мальчишеское бахвальство. Были бы ролики, он стал бы на них и пустился бы наперегонки с местными подростками! Как он рисковал, когда, внезапно даже для самого себя, решился на такое серьёзное дело! И вот – награда и за риск, и за смекалку, и за выдержку! Отец порадуется и станет гордиться ним – уже совсем скоро! Штрассель, правда, попросил его два-три дня подождать.
– Поживите в Берне, отдохните, развлекитесь, – сказал он Косте. – Я постараюсь, но всё же не уверен… Могу не уложиться в указанный вами срок, уж очень он короток.
– Постарайтесь уложиться, – веско ответил ему Костя, хотя про себя подумал, что несколько дней задержки с переводом – это, в сущности, ерунда. Вадим, конечно, будет нервничать, но ведь всё сойдёт благополучно. На первый раз, как говорится, простится…
Вдруг Косте пришла в голову невероятная идея: а что, если слетать к Инге, на Гавайи? Поначалу он мотнул головой: «Нет, глупости!» Но сердце уже стучало возбуждённо. Почему бы и нет! Он страшно по ней соскучился, и у него есть два-три свободных дня! Было у него и ещё одно страстное желание: ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своей удачей, увидеть обращённый на себя восторженный взгляд, услышать что-то вроде: «Ты невероятный парень, другого такого нет!» Да, да, очень хотелось хотя бы одному человеку рассказать обо всём, что он задумал и воплотил в жизнь. Рассказать Инге… Но мысли об этом Костя отгонял, не признавался самому себе в подобном желании.
Минут через пятнадцать колебаний и размышлений он решился: вперёд, на Гавайи! Риска не будет даже минимального: он полетит не по своему паспорту – совсем по другому документу! Ведь если произойдёт что-то непредвиденное, дядя легко установит, что Костя летал на Гавайи. Зачем же компрометировать себя и Ингу? Глупо! Здесь, в Берне, лежит и ждёт его другой паспорт. Ведь не даром же отец приготовил этот документ для него, Кости…
Это случилось когда они встретились второй раз, минувшей осенью, здесь, в Берне. Именно тогда отец и рассказал ему, чего конкретно Рудольф Портер и он сам ждут от Кости – какого именно подтверждения его деловых качеств.
– Настоящий бизнес, мой мальчик, это сплав предприимчивости, знаний, фантазии и смелости. А смелость в бизнесе – это умение перешагивать препятствия и ни о чём не жалеть. Ты, может, и не помнишь, а в моё время в Советском Союзе существовал такой пропагандистский ярлык: «акулы капитализма». Так вот, советские идеологи были совершенно правы: американские и западные бизнесмены – это именно «акулы». А сейчас, я думаю, и у вас так же: кто сумел заглотнуть побольше, в том числе и конкурентов, тот и плавает, где хочет! Таков мир больших денег. Хочешь жить в нём – становись «акулой».
Костя слушал отца, ловил его ироничную усмешку и плавные жесты, как заворожённый. Он готов был соглашаться с ним во всём. И потом: за месяц, который они не виделись, он и сам прикидывал, как именно он может доказать своё право стать партнёром таких людей? Вариант, предложенный отцом, тоже приходил ему в голову – без подробностей, конечно, а так, вообщем… Впрочем, отец тоже никаких деталей ему не разрабатывал, сказал:
– Задача ясна? Вот и покажи, достаточно ли у тебя сообразительности и фантазии, чтобы её осуществить! Сумма, как ты сам понимаешь, для Рудольфа невелика, но он очень не любит дармоедов и прилипал. Да, Рудольф не меценат, он – «акула». Рядом с собой терпит только достойных партнёров. Докажи это, твоё будущее обеспечено. А деньги эти он оставит тебе, как фундамент для роста…
После этого разговора отец привёл Константина в офис небольшой туристической фирмы. Здесь, в одной из комнат, стоял ряд железных ячеек, напомнивших Косте автоматические камеры хранения на вокзалах. Одну из них, оказывается, арендовал отец. Он набрал код, а потом ещё открыл дверцу специальным ключом, достал и подал Косте швейцарский паспорт на имя Герхарда Клаузера. «Что это?» – хотел спросить Костя, но тут же увидел свою фотографию. В первую встречу отец попросил его оставить ему фото на память, и они сделали снимок в моментальном фотоателье. Теперь этот снимок был вклеен в паспорт.
– Это твой паспорт, мой мальчик. В любой нужный тебе момент ты можешь стать швейцарским гражданином. Мало ли что может случиться в жизни! Пусть паспорт на всякий случай лежит здесь, в ячейке, а ключи от неё будут только у меня и тебя. Ты ведь говорил, что можешь легко приехать в Берн?
Ещё не совсем пришедший в себя Костя кивнул: он и в самом деле легко мог придумать предлог для поездки в Берн, слишком много банковских связей тянулось сюда. Он разглядывал паспорт, и сердце его всё больше наполнялось радостью. Только теперь он поверил, что отец в самом деле заботится о нём, любит его! И потом, сейчас он почувствовал себя по-настоящему свободным человеком… И вот теперь, почти полгода спустя, это ощущение свободы реально подтверждалось! Он, совершенно инкогнито, полетит на Гавайские острова по этому паспорту – швейцарец Герхард Клаузер. У него хватит неподконтрольных денег на билет туда, а обратно ему даст деньги Инга – уж от неё Вадим никогда не требует отчёта!
Он вылетел через несколько часов, этим же вечером. Мощный «Боинг» нёс Константина над Европой, в салоне бизнес-класса было полупусто, тихо, уютно. После ужина и кофе он взял себе немного коньяка и тоника. Можно было включить телевизор или музыку, но он не стал этого делать. Радостное, умиротворённое настроение просило чего-то иного, более созвучного ощущению скорых чудесных перемен в жизни. Костя стал смотреть в иллюминатор, на бесконечную цепочку светящихся огней внизу. Они то вытягивались в одну линию, то собирались в сверкающие скопления – иногда небольшие, а иногда просто огромные. Можно было в любую минуту нажать кнопку и получить информацию: над каким городом пролетает лайнер. Но Костя и этого не делал: он словно парил в мистико-романтическом полусне и не хотел его нарушать… Впрочем, где-то над Турцией он и в самом деле заснул – крепко, спокойно, в удобно откинутом кресле. И проспал до самой посадки в Дели, около восьми утра.
В делийском аэропорту Костя сразу почувствовал, что он – в иной части света. Пока самолёт заправлялся и проходил технический контроль, их, пассажиров, привезли в ресторан при терминале – транзитном зале ожидания. Здесь слышалась самая разная речь, попадалось много азиатских лиц – китайцев, японцев, мелькали белые индусские и цветные индонезийские одежды, чалмы… В меню тоже ощущалась восточная кухня. Он сидел на втором ярусе терминала, в кафе, где их кормили по специальным бесплатным талонам, и думал об Инге – она была уже так близка! О том, что они с Ингой давно и ловко обманывают Вадима.
Он продолжал думать об этом уже вновь поднявшись в воздух: думать о себе, о своём дяде и о его жене – об Инге. Впервые Костя увидел её на банкете, устроенном Вадимом в честь своего обручения с Ингой. И сразу же влюбился в неё! Иначе и быть не могло: эффектная женщина со стройной и, одновременно, сексапильной фигурой, уверенной походкой, независимым оценивающим взглядом, великолепными волосами, отливающими естественной, глубокой, как ночь, синевой, и таким волнующим смехом, что кружилась голова… Она была всего лишь на три года старше Кости, и он стал с ней держаться, как с ровесницей – просто, по-дружески. Скоро Инга стала женой Вадима, а Костя – самым близким родственником, самым верным другом, доверенным лицом и просто незаменимым человеком. Он обхаживал её тонко и ненавязчиво. Инга была опытным человеком в отношениях с мужчинами, но всё же какое-то время не догадывалась о его чувствах. А потом, в один прекрасный момент, обнаружила, что настолько привыкла к его постоянному присутствию, остротам, взглядам, знакам внимания… И когда однажды Вадим, занятый срочной работой, попросил племянника отвезти свою жену на машине в столицу, где открывался кинофестиваль, Инга не устояла. Уже в пути, в салоне автомобиля, в придорожных ресторанах, где они останавливались перекусить, между ними возникла особая атмосфера предощущения близости – в быстрых взглядах, мгновенных прикосновениях рук, многозначительном молчании, понимании друг друга с полуслова.
Костя хорошо знал о своей внешней привлекательности и особом обаянии, был высокого мнения о своём ироничном уме. Теперь, когда он познакомился с отцом, он сразу понял – откуда всё это у него. Наверное, отец тоже был неотразимым сердцеедом!..
Та неделя, которую они провели с Ингой на кинофестивале, была великолепна. Они занимали в гостинице два разных номера, но жили в одном – у неё. Сразу же, как приехали, поселились, распаковали вещи, Костя – после душа, в свежем костюме, – постучал к Инге в номер. Шагнул за ней, уже зная, что произойдёт: возбуждение, которое всё нарастало и нарастало в дороге, просто не могло не выплеснуться. Гостиница, комфортабельный номер, они вдвоём… Когда Костя положил руку на бедро молодой женщине, она вздрогнула так, словно их обоих ударило электрическим разрядом. Через минуту, лихорадочно стянув с себя одежду, они были уже в постели. Идя к Инге, Костя представлял, как медленно, сладострастно он будет расстёгивать её пуговицы и застёжки, водить пальцем по коже… Они же повели себя, как подростки – задыхались от нетерпения, торопились! Но зато потом, придя в себя и отдохнув, и Костя, и Инга насладились близостью как страстные и опытные любовники. Она, конечно же, знала толк в любовных играх, Костя – тем более. Он давно уже пользовался услугами высокооплачиваемых девушек из трёх элитных секс-салонов, и потому – не сомневался в этом, – был великолепным любовником.
…Самолёт летел ровно, движение почти не ощущалось. Мерное гудение моторов не раздражало – наоборот, обволакивало спокойствием, расслабляло. Костя, успев до посадки в Токио хорошо выспаться, чувствовал себя бодро. Стюардесса принесла ему коньяк, кофе, нарезанные ломтиками фрукты. Отхлёбывая маленькие глотки, он смотрел в иллюминатор. Небо было безоблачным, и он видел внизу бесконечный океан – серую, чуть рябящую гладь. И почему-то не мог оторвать взгляд: океан завораживал своим монотонным нескончаемым движением, огромностью и той невероятной глубиной, которая всего лишь угадывалась, но от этой догадки начинало болеть сердце! Океан навевал воспоминания и мечты. Те и другие были связаны с Ингой.
Их связь первые месяца три развивалась бурно, стремительно, страстно. Странно, что никто об этом не догадывается, но они, как могли, старались конспирироваться. Костя давно жил отдельно от матери: беспокоиться о сыне у неё не было никаких причин, и она полностью посвятила себя интересам нового мужа – садовода-любителя. У Кости же была своя квартира, туда и приезжала Инга. Но потом она стала находить предлоги появляться у Кости всё реже и реже, он же, наоборот, искал этих встреч. Длинноногие красавицы из салонов его не утешали – они давали радость только телу, да и то – на несколько минут. Впрочем, в красоте и искусстве любви Инга им не уступала, но она была ему не только любовницей: и другом, и сестрой, и компаньоном – с ней он мог обсуждать свои планы, говорить о самом сокровенном, просто быть самим собой. Костя и не заметил, как эта женщина стала частицей его самого. И только когда она резко порвала с ним, он понял, как нужна ему Инга. А она и в самом деле однажды просто оборвала их связь. Долго не приходила к нему, а когда он, истосковавшись, стал неосторожен, пришла и сказала:
– Я, Костик, люблю Вадима. И не хочу его терять. Ты, надеюсь, тоже не хочешь ссориться с ним, так ведь? Наверное, наша связь была нужна. Может быть, без этого я не поняла бы, как люблю мужа. Так что я тебе, дорогой, благодарна. Мне с тобой было всегда очень хорошо, но больше встречаться мы не будем. Ты понял?
Он, конечно, понял: она боится потерять Вадима. Ещё бы: так богат, так влюблён в неё, готов выполнять любую прихоть, и не просто готов – может всё себе позволить… Слова Инги о любви к Вадиму Костя пропустил мимо ушей – надо же было ей что-то сказать в своё оправдание! И ещё в одном она права: ему тоже нельзя терять расположения дяди, ведь Вадим легко может смешать его с дерьмом!
И всё же Костя надеялся, что хотя бы изредка они с Ингой будут встречаться. Но нет, она успешно делала вид, что не понимает его намёки. Прошло полгода, а он, вместо того чтобы забыть её, тосковал всё сильнее! Пытался, конечно, утешиться – возможностей к этому хоть отбавляй, – но не мог. Но теперь – Костя в этом не сомневался, – всё будет по-другому! Теперь его мечты – не просто воображение и планы, они уже осуществляются. Пройдёт совсем немного времени, и он, Костя, будет по-настоящему богат и независим. Рудольф Портер и отец возьмут его в компаньоны, и первый его миллион быстро умножится во много раз! Тогда Инга будет с ним, уедет с ним за границу! Нет, она не может любить Вадима, она любит его, Костю! И должна обо всём, что происходит, узнать уже сейчас – быть готовой к перемене жизни. Ведь теперь события станут развиваться стремительно… Только такая великолепная женщина, как Инга, должна быть рядом с ним! И она не устоит, особенно когда узнает о главной Костиной мечте…
Костя вздрогнул и почти приник лицом к иллюминатору. В океане, впереди, он увидел остров – первый остров в пустом водном пространстве за всё время полёта! И именно в тот самый момент, когда он подумал о своей мечте! Это – знак свыше! Ведь мечта эта – о своём собственном острове. С того момента, когда отец рассказал ему о личном острове Рудольфа Портера, Костя заболел желанием иметь такой же. Он уже представлял себе этот будущий остров-государство в самых мелких деталях. И теперь, глядя на плавающий в серых волнах маленький зелёный островок, он думал: где-то здесь, в Тихом океане, левее от трассы самолёта, есть архипелаг Кермадек, а в нём – остров миллиардера Руди Портера. Что ж, пусть! Пройдёт немного времени, и у него, Константина Охлопина, тоже будет свой остров – своё королевство. И королева Инга…