4
Мокрый асфальт блестел под холодными солнечными лучами, иногда сильно ослепляя глаза. Впервые за последние несколько недель появилось солнце, казалось, оно пыталось вобрать в себя всю влагу обрушившегося на город дождя, несмотря на приближающиеся густые тучи, которые вновь заходили с запада.
Женщина лет сорока пяти медленно двигалась в направлении богатого строения; ее элегантная, но темная одежда выглядела совсем уныло на фоне яркого солнца, шляпка, которая надежно защищала глаза от солнца, постоянно сползала набок, и женщина сразу же старалась поправить ее. Многие прохожие обгоняли ее, но она была погружена в свои мысли, поэтому не обращала внимания на торопящийся народ.
И все же, услышав позади себя шаги, которые следовали за ней уже несколько минут, женщина обернулась. Ее глаза расширились от испуга, когда она лицом к лицу встретилась с незнакомым мужчиной.
– Извините меня, Екатерина Андреевна, я шел к вам домой, но увидел, что вы гуляете, и решил подойти к вам…
Женщина не узнавала мужчину, поэтому недоуменно покачала головой.
– Я капитан Авдеев, – поспешил представиться мужчина, заметив замешательство женщины. – Я следователь по делу о самоубийстве вашего мужа.
Женщина ахнула, она поправила шляпку так, чтобы лучше рассмотреть мужчину.
– Мне нужно поговорить с вами, вот мой документ.
Авдеев показал удостоверение, и женщина немедленно заглянула внутрь. Она не любопытничала, но, скорее всего, осторожничала и не доверяла.
– И что же вы хотите от меня, я уже сказала все, что могла, и хотела бы иметь возможность спокойно оплакивать своего мужа, а не заниматься пустыми разговорами. Вы ведь мне его уже не вернете!
Женщина не заметила, как снова начала нервничать, свежие воспоминания терзали душу, и слезы хлынули из глаз.
Авдеев аккуратно взял ее под руку, пытаясь говорить какие-то утешительные слова и направляясь к ее дому. Миновав охрану, капитан вошел в богато обставленную квартиру. Он был здесь всего лишь пять дней назад, когда повесился Шпадов, и здесь ничего не изменилось. Или почти не изменилось. Он начал оглядываться по сторонам в поисках картин.
– Вы что-то ищете?
Женщина, наконец, взяла себя в руки и перестала плакать.
– Да, но вначале я хотел бы дать вам что-нибудь успокоительное, или принести вам хотя бы стакан воды. Вы очень бледны…
Авдеев искренне желал помочь женщине, и не хотел подавать виду, что ему важно что-то еще в данный момент. Роль друга была сейчас самой подходящей для дальнейшего разговора и доверительного отношения.
– Там кухня, – женщина жестом показала направо, – на столе в графине вода, там же и успокоительное. Теперь я не могу обходиться без лекарств…
Она внимательно проследила за капитаном, успев оценить его доброжелательность и ненавязчивость.
Минуту спустя Авдеев наклонился над женщиной, предлагая ей сильно пахнущие капли успокоительного и воду. Мужчина незаметно взглянул на часы, он хотел дождаться того момента, когда женщина придет в себя и сама начнет разговор.
– Вы очень любезны, капитан, – произнесла женщина, щеки ее порозовели, она чувствовала себя лучше, и поэтому была благодарна за внимание.
– Это мой долг, Екатерина Андреевна, – начал Авдеев, заметив, что теперь женщина была настроена на разговор.
– Мне очень не хватает моего мужа, вы даже не можете себе представить. Но знаете, я чувствовала, что случится что-то плохое, – женщина хотела было снова заплакать, но остановилась.
Мужчина приподнял брови, как будто услышал нечто неожиданное, о чем не знал прежде.
– Мой муж в последнее время вел себя очень странно, он постоянно кого-то боялся, с ним случались истерики. И я не могу вам точно сказать, почему он стал таким. Было ли это из-за каких-то проблем на работе, или что-то еще. Он так и унес свою загадку с собой в могилу. Я бы хотела помочь вам в расследовании, но боюсь, что знаю слишком мало.
Авдеев задумался, подыскивая подходящие слова.
– Уважаемая Екатерина Андреевна, вы можете сказать, в чем проявлялись странности в поведении вашего мужа? Вы могли бы их перечислить?
Женщина в растерянности покачала головой, но ответила уверенно:
– Знаете, по вечерам, ему часто виделись какие-то кошмары, ему казалось, что его преследуют, хотят убить или поджечь, и тогда он кричал, что видит кровь, много крови, после чего падал в обморок и потом ничего не помнил. Это началось всего недели три назад, и я не думала, что все это настолько серьезно, что может закончиться так трагично…
На этот раз слезы все-таки снова покатились по щекам женщины…
– Извините меня, Екатерина Андреевна, может быть, мой вопрос вам покажется неуместным, но я хотел бы узнать одну вещь. Насколько нам известно, ваш муж покупал известные картины. Вы не могли бы показать мне его коллекцию?
– Да, конечно, я покажу вам все его приобретения, все картины были куплены законным путем! Он сам лично был в этом заинтересован!
– Да, да, мы знаем об этом, – поспешил успокоить женщину Авдеев, заметив ее волнение.
Капитан даже не заметил, откуда женщина взяла маленькую связку ключей и сразу же попросила его последовать за ней.
На секунду она замешкалась перед дверью, но когда распахнула ее, попросила Авдеева войти туда первым.
– Проходите, пожалуйста.
Мужчина ловко скользнул внутрь, оглядываясь по сторонам.
– Здесь, конечно, не все, что он приобрел, поэтому лучше я дам вам документы, свидетельствующие о покупках.
Женщина заторопилась к сейфу, и спустя несколько минут, Авдеев уже держал полный список приобретений Шпадова. Он бегло пробежал список глазами, и брови его сами по себе поползли вверх, когда он прочел «Амелина Марго „Райский сад“».
– Что-нибудь не так? – поинтересовалась женщина, заметив замешательство капитана.
– Нет, нет-нет! Все хорошо! – тихим голосом проговорил Авдеев.
Ему нужно было срочно сообщить об этом своему начальнику – Амелину Виктору Алексеевичу.
***
Холодный липкий пот катился по вискам Маргариты, и она постоянно протирала лицо влажной салфеткой. «Душ будет только вечером», – твердила она сама себе, искусно порхая кистью по полотну, время от времени обмахивая лицо веером. Было слишком душно, несмотря на ветреную влажную погоду снаружи. Иногда она все-таки вставала, чтобы проветрить помещение, но внутренний жар все равно продолжал гореть где-то внутри, тогда Марго начинала немного злиться и оставляла окна открытыми надолго, пока холод потом не пробирал ее до самых костей…
Физическая слабость девушки росла с каждым днем, но она даже не думала о возможной паузе в работе. Она сама желала побыстрее расправиться с Романовичем, поэтому нужно было спешить. Маргарита уже представляла себе картину, о которой мечтала уже несколько лет. В следующий раз «черный дьявол» не придет, и поэтому не предоставит каким-нибудь повстанцам или бунтарям свое оружие, а это значит – что чья-то жизнь в тот день будет спасена.
Мысли Марго вернулись в прошлое, которое девушка прятала в самой глубине своего сознания, стараясь вообще отрицать его существование. Но теперь, лицо потерянного и любимого Сережки, все чаще появлялось перед глазами. «Сережка, – шептала Марго, – ты тоже ждешь этого момента, я знаю это, поэтому ничего не боюсь».
Образ любимого человека, когда-то потерянного навсегда, преследовал Маргариту вот уже много лет. Сережку убили в Чечне, всего лишь за день до окончания службы… Воображение рисовало страшные сцены, но на самом деле Маргарита не видела его мертвым. В ее памяти он оставался живым, веселым, шутливым.
Маргарита зажмурилась и помотала головой, пытаясь справиться с воспоминаниями, которые безжалостно ранили все внутри. Она посмотрела на картину, которая теперь забирала все силы, возвращая ее в прошлое и угрожая ее будущему.
Тело продолжало ныть, мускулы сводило судорогой, но девушка противостояла зловещей силе рождающейся картины. Она нечаянно свалила завтрак с маленького столика, который бережно приготовила для нее Лизка, но не стала спускаться вниз, чтобы сделать другой. Маргарита уже закончила рисовать образ девушки, и теперь приступила к пейзажу на втором плане – старательно вырисовывая каждый штрих рисунка и максимально приближая картину к реальности. Быстрая река блестела живым отражением солнца, деревья на высоком берегу чуть слышно шелестели листьями – и девушка слышала их наяву, впрочем, точно также должны будут слышать ее картину и зрители…
Маргарита старалась не замечать главного персонажа картины – молодую девушку, которая бежит к реке, чтобы утолить жажду. Художница отталкивала присутствие персонажа, работая над мелкими, кажущимися незаметными деталями. Она нарисовала маленькие часы, стрелка которых остановилась на нуле, затем добавила почти невидимую мельницу, крылья которой на самом деле стремились в обратную сторону. Маргарита удовлетворенно осмотрела только что проделанную работу, и нечаянно встретилась взглядом с глазами написанной героиней. Персонаж, казалось, смеялся над своей создательницей, он затягивал ее в свой мир, намереваясь утопить ее не в той прозрачной реке, которая мирно плескалась между низкими бережками, но в другой, похожей на пропасть и идущей прямо в ад. Теперь
река наполнялась безжалостным огнем, и девушка превращалась в ту, которая вершила суд над смертными, пожирая их и наслаждаясь разлившейся свежей кровью.
Маргарита начала тонуть в бездонных глазах своей героини, ей стало плохо, и она еще сильнее почувствовала, как они тянут ее к себе. Ощущение безысходности наполнило все ее существо, и она начала задыхаться. Ей показалось, что кто-то толкнул стул, на котором она сидела, и спихнул ее. Маргарита с грохотом упала на пол…
– Марго, Марго, очнись! Что с тобой, Марго?
Голос Лизки слышался откуда-то издалека, но Маргарита не хотела просыпаться.
– Да очнись же ты, пожалуйста! Марго!
Настойчивость голоса начала утомлять, и девушка попыталась прислушаться к знакомому звучанию. Она медленно открыла глаза и увидела испуганное лицо Лизки. Ей не хотелось спрашивать у нее, чего она так испугалась, поэтому Маргарита снова закрыла глаза. Но ненадолго… Руки Лизки сразу же схватили ее за плечи и начали трясти.
– Очнись, Марго! Да открой же ты глаза, наконец! Ты ведь не собираешься умирать!!
Маргарите не нравилось, что ее глубокий сон тревожит подруга, и она снова открыла глаза, чтобы дать понять Лизке, что она очень устала и хотела бы остаться одна. На этот раз она увидела слабую улыбку Лизки, и от этого почувствовала облегчение.
– Ну, наконец-то!
Лизка крепко обняла подругу, не замечая мелкую дрожь, пробежавшую по похудевшему телу Маргариты. Она увидела валявшийся на полу завтрак, и сразу начала причитать.
– Так вот почему ты упала в обморок! Ты даже не соизволила позавтракать! А я так старалась! Ты совсем не ценишь мою помощь, Марго!
Лизка помогла Маргарите добраться до дивана. Сама же отправилась на кухню готовить обед. У нее было мало времени, час обеда на работе скоро закончится, но она не собиралась оставлять подругу голодной.
Спустя десять минут она снова была уже возле Маргариты с дымящимся аппетитным блюдом на подносе.
– Ву-а-ля! Обед уже готов! И не собираюсь слушать никаких возражений!
Она поставила поднос перед Маргаритой, и увидела глаза подруги, наполненные каким-то безумным страхом.
– Что с тобой, Марго? – шепотом произнесла Лизка, испугавшись и оглядываясь назад, как будто там стоял человек, которого так боялась ее подруга.
– Закрой ее! Пожалуйста! – крикнула Маргарита, кивком головы указывая в сторону картины.
Лизка пожала плечами, но сразу послушно направилась туда, куда указывала Марго. Не заметив ничего необычного, она взяла тяжелую темную ткань и набросила ее на мольберт.
Конец ознакомительного фрагмента.