ВТОРЖЕНИЕ
«Единственное, что можно сказать о войне с уверенностью, – это то, что с уверенностью о ней ничего сказать нельзя».
Уинстон Черчилль
Перед тем, как рассказать Вам, читатели, историю одного из самых драматичных событий русской военной истории, последствия которого мы ощущаем даже сейчас, давайте попытаемся немного отойти от главной темы. К ней мы еще успеем вернуться. Для начала несколько слов о том, что вообще заставило меня обратить на нее внимание.
Причин несколько. Прежде всего профессиональное любопытство. Я по образованию и по призванию военный. Офицер в нескольких поколениях. Из тех, кто служил, служит и служить своему Отечеству будет. Тех, кому до сих пор «за Державу обидно». Волею судьбы и по моему личному желанию многие годы я занимался тем, что для нормального человека, по крайней мере таковым себя считающего, является противоестественным: сначала учился сам, потом учил других решать задачи по истреблению себе подобных, притом желательно самым рациональным образом. Именно за это мне платила деньги та великая страна, к счастью или сожалению, но уже давно исчезнувшая с политической карты мира. Наверное, это у меня получалось неплохо, ибо офицерская карьера сложилась вполне достойно.
История войн была неотъемлемой составляющей служебной деятельности, а после оставления службы превратилась в страсть, разродившуюся, в конце концов, изданием военно-исторического журнала «Military Крым».* [*«Military Крым» – военно-исторический журнал, издается в Автономной Республике Крым с 2005 г.] Естественно, что на волне всеобщего внезапно возникшего увлечения Крымской войной, инициированного ее прошедшим 150-летием, я не мог остаться в стороне. Слишком много наболело и слишком многое хотелось сказать.
Но это только одна сторона проблемы, возвышенно-эмоциональная, так сказать. Другая гораздо серьезнее, потому что она реальна. Разгоревшиеся в последнее время военные конфликты разной степени интенсивности на Кавказе и в других регионах южной Европы демонстрируют, что история в соответствии с законами развития общества сделала свой очередной виток, и события этой, казалось, уже полностью забытой войны вновь становятся актуальными. Естественно, на новом, более высоком уровне.
В результате мой скромный труд увидел свет. Это второе издание книги. Оно существенно отличается от первого, успех которого подвигнул на дальнейшее исследование как Альминского сражения, в частности, так и Крымской войны вообще. Я очень благодарен читателям. Благодаря им удалось получить новые источники, дополнившие, уточнившие и скорректировавшие детали, исправившие ошибки. Очень важно, что подавляющее большинство (а среди них много серьезных имен, известных своими монументальными исследованиями в области отечественной и зарубежной военной истории) почти безоговорочно приняло мои версии действительных причин поражения русской армии в этом сражении. Хотя моя версия диаметрально противоположна тем, которые в изобилии предлагались нам до сих пор официально.
Надеюсь, что получилось более удачно и информативно проиллюстрировать книгу. Хронологические рамки исследования (весна 1854 г. – 9 сентября 1854 г.) выбраны не случайно. Именно высадкой союзников в Крыму и переносом военных действий на сушу определился масштаб кампании в Крыму. Сражение определило лишь дальнейшую стратегию кампании – переход от сокрушения к измору. Чтобы показать это, пришлось расширить исследуемый период, добавив действия князя А.С. Меншикова, произведенные им после отхода русской армии с альминской позиции. Это сделано с перспективой развития работы на последующий этап кампании. В мои, не скрою, амбициозные планы входит дальнейшее описание Крымской кампании (1854–1856 гг.) Восточной войны (1853–1856 гг.).
Это не займет много времени, но поможет читателю, для которого пока, может быть, мало понятны события, происходившие в Крыму ранней осенью 1854 г., лучше понять их смысл и последствия. Попытаемся вести его за собой, объяснять простым языком сложные вещи.
Крымскую (Восточную) войну 1853–1856 гг. историки и история не обделили вниманием. Тут на лицо полный набор: научные исследования, мемуарная литература, беллетристика, поэтические произведения, картины и даже несколько разной степени удачности кинолент. И все же внимание это довольно специфическое. Очевидно, такова судьба любой прошлой войны вне зависимости от ее результатов. Проигравшие ищут в ней все для того, чтобы, оправдывая свои поражения, превратить их в победы, компенсируя огромным количеством розданных наград и еще большим числом легенд. Это порождает многочисленные мифы, которые так нравятся обывателям. Они их успокаивают, заставляют думать, что что бы ни случилось в стране, кто бы ни посмел напасть на необъятную Родину, всегда найдется парочка героев, которые спасут Отечество от любой напасти.
Увы, время активной мифологии кануло в лету. Это сейчас не проходит. Но бороться с фантазиями тяжело, они так впились в сознание, что их приходится буквально выбивать оттуда. Но нужно. Кому-то нужно делать эту грязную и неблагодарную работу, дабы в будущем не появлялись генералы, тоннами льющие солдатскую кровь. Мне нравится Николло Маккиавелли, но все же не всегда цель оправдывает средства.
Другое дело – победители. У них фантазия еще больше распаленная, чем у побежденных. Каждый торопится занять свое место в рядах соавторов успеха. Они гордятся славой, пожинают лавры, щедро раздают награды и, как правило, в следующей войне расплачиваются за это. Так было, так есть и так, наверное, будет.
У представителей разных стран сложилось свое, совершенно индивидуальное, свойственное только им одним восприятие Крымской войны. Спросим британца о том, с чем ассоциируются у него события кампании на полуострове. Он моментально назовет атаку Легкой бригады* [*Атака Легкой Бригады под Балаклавой – эпизод сражения при Балаклаве 25 октября 1854 г. во время которого из-за неправильно понятого приказа понесла тяжелые потери бригада Легкой кавалерии британской армии под командованием лорда Кардигана. Результатом стали не только полная потеря боеспособности бригады, но и грандиозный скандал в английском обществе.] под Балаклавой, при этом, очень возможно, даже процитирует что-либо из поэмы лорда Альфреда Теннисона,* [*Альфред Теннисон – (англ. Alfred Lord Tennyson, 1809–1892 гг.) английский автор, яркий представитель Викторианской эпохи в поэзии. Работы Теннисона были меланхоличны и отражали моральные и интеллектуальные ценности своего времени, что делало их особенно уязвимыми для более поздней критики. С Крымской войной поэта связывает написанное им стихотворение «Атака Легкой бригады». Отличительной чертой поэта была крайняя степень русофобства.] вспомнит «Тонкую красную линию»* [*«Тонкая Красная Линия» шотландской пехоты под Кадыкоем – эпизод сражения при Балаклаве 25 октября 1854 г., во время которого пехотинцы 93-го горского полка Эграйл и Сазерленда из Шотландской бригады генерала Колина Кемпбела отразили атаку русской легкой кавалерии генерала Рыжова. С того времени этот совершенно банальный эпизод оброс многочисленными мифами и в современном английском языке стал синонимом последнего рубежа.] шотландской пехоты под Кадыкоем,* [*Кадыкой (Кадыковка) – предместье г. Балаклавы. Перед Крымской войной его населяли в основном греки, входившие в состав бывшего балаклавского греческого батальона.] упомянет Балаклаву, Альму, обязательно – Севастополь. Француз, естественно, назовет Севастополь, Малахов курган, ту же Альму. Они у них на слуху: в названиях улиц, площадей и мостов, в стихах популярных поэтов и даже в музыке современных всемирноизвестных исполнителей. Что-то может сказать и итальянец, для которого Крымская война – возвышенный эпизод действительно патриотической борьбы за объединение государства. Наверное, и благодаря в том числе тому, что петушиные перья любимцев нации – итальянских берсальеров* [*Берсальеры (от итал. bersaglio – мишень) – стрелки итальянской пехоты (с 1836 г.), специально натренированные в меткой стрельбе и форсированных маршах; в 20 веке стали основой формирования самокатных и мотоциклетных частей.] развевались под потоками крымского ветра, Италия сегодня едина.
Другое дело – мы. Невольно начинаешь думать, что прав великий русский язык, который ввел в обиход поговорку «Иваны, родства не помнящие». Кажется, нам непременно нужен очередной катаклизм, чтобы вспомнить уроки предыдущих. По сложившейся традиции – все, что не приносит денег, нам неинтересно. Если у нашего родного отечественного обывателя наивно поинтересоваться, что знает он о Крымской войне, то в лучшем случае из всех его познаний наиболее выдающимися могут оказаться знание имени Даши Севастопольской и сама оборона Севастополя. Только совсем «эрудированные» смогут назвать фамилию адмирала Нахимова. Далеко не все смогут перечислить страны, чьи армии сошлись на полях сражений Крымской войны, не говоря уже, по какому поводу. А в современных условиях местечковых переделов истории – и подавно. Почему?
Крымская война всегда искусственно дистанцировалась от остальных, в которых участвовала или которые вела Российская империя. В том числе таких победоносных, овеянных славой, как Отечественная война 1812 г., и таких сомнительных, как неоднократное усмирение Польши,* [*Имеется в виду подавление русскими войсками восстаний в Польше 1830–1831 гг. и 1863–1864 гг.] Венгерский поход 1848–1849 гг.,* [*Венгерский поход: название похода российских войск для подавления Венгерской революции 1848–1849 гг. Начат в апреле 1849 г. по просьбе австрийского правительства.] или таких «интернационально-патриотических», как Русско-турецкая 1877–1878 гг.,* [*Русско-турецкая война 1877–1878 гг. – война между Российской империей и союзными ей балканскими государствами с одной стороны и Турцией – с другой. Была вызвана подъёмом национально-освободительных движений на Балканах. Жестокость, с которой было подавлено апрельское восстание в Болгарии, вызвало симпатию к положению христиан Османской империи в Европе и особенно в России. Попытки мирными средствами улучшить положение христиан были сорваны упорным нежеланием турок идти на уступки Европе – и в апреле 1877 г. Россия объявила Турции войну.] принесшая освобождение от турецкого владычества братскому болгарскому народу. Правда, потом освобожденные болгары из чувства высочайшей любви и благодарности в обеих мировых войнах воевали на стороне противников России. Да и сейчас «братушки» явно не хотят свою любовь к ней демонстрировать. А вот непримиримые враги наши, англичане и французы, в тех же мировых войнах были нашими союзниками, хотя нас не любили никогда и сейчас любить особенно не собираются. Мы же первую мировую войну благодаря нашим бывшим вождям и настоящим правителям вообще умудрились почти вычеркнуть из своей памяти. Но это уже другая история…
Вернемся к нашим проблемам. Первая и главная, как мы уже поняли, – это забвение собственной истории. В нашем Отечестве (и в Украине, и в России) такое явление, похоже, превращается в национальный вид спорта. И любим мы им заниматься до самозабвения. Отсюда безликие, безвкусные и не вызывающие никакого душевного трепета памятники и не менее тоскливые юбилейные мероприятия, проходящие по одной схеме: молебен, венки, банкет. Грустно, господа.
И где уж тут до англичан или французов, если своих героев в тени держали, а прах адмиралов, защищавших Севастополь, как верных слуг царя благодарные соотечественники выкинули из усыпальницы, забыв, видно, что они все же и «отцами солдат» были. Правда, когда совсем припекло, вспомнили и даже ордена их имен учредили.* [*В данном случае речь идет об ордене Нахимова – награде СССР времен Великой Отечественной войны. Учрежден Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 марта 1944 г. одновременно с орденом Ушакова для награждения офицеров Военно-Морского флота.]
Вторая – в том, что война эта была отдана на откуп дилетантам от военной истории. Не перевелись они и сегодня. Себя они чаще всего называют экспертами. Для них глубокое погружение в тему не интересно и не нужно. Им достаточно быть на виду. В невероятных количествах мы можем созерцать их лица и слушать пространные умные речи на памятных мероприятиях, особенно если там присутствуют представители власти. Еще они любят быть консультантами разных телевизионных проектов, желательно с большим бюджетом. Им унизительно нравится лебезить перед иностранными туристами, которые в последнее время все чаще приезжают в Крым посмотреть на места боевой славы своих предков. Странные мы люди: у наших туроператоров я не видел ни одного тура по Европе с темой, например, «Взятие Берлина». Даже стыдно: где мы кому-то поделом надавали, туда боимся поехать, а вот потомков тех, кто у нас, мягко говоря, «пошалил», на руках носим.
Забудем на время об этом племени экспертов. Они нам не интересны. Но вот публикаций о Крымской войне сейчас выходит действительно много. Только о войне ли они? Знакомясь с трудами некоторых современных исследователей (тех самых, позиционирующих себя как эксперты) Крымской войны, узнаешь с удивлением, что война эта была вроде бы и не совсем война. Оказывается, союзники не просто воевали, а вносили свой вклад в развитие культуры и продвигали вперед науку. Фотограф Роджер Фентон* [*Роджер Фентон (Roger Fenton, 1819–1869) – личный фотограф королевы Виктории, первый военный корреспондент. Стал известен благодаря своей серии из 360 работ с Крымской войны. Несправедливо, но Фентона ассоциируют в основном с его крымскими фотографиями. Последние составляют незначительную часть его многообразного творчества и затеняют огромный вклад Фентона в продвижение фотографии как искусства.] и художник Вильям Симпсон* [*Вильям Симпсон (1823–1899) – английский художник, путешественник и писатель. Во время Крымской войны, будучи достаточно известным, сделал множество интереснейших гравюр, запечатлевших основные события той войны. Фотоальбом литографий Вильяма Симпсона «Театр военных действий на Востоке» впервые увидел свет в Лондоне в 1856 г.] стоят далеко впереди тех истинных тружеников поля боя, которые непосредственно под пулями выполняли свою грязную и тяжелую работу как в осадных траншеях, так и на бастионах. Однако их имена затмили собой душераздирающую правду войны акварельных рисунков капитана Стрелковой бригады * [*Стрелковая бригада – бригада английской легкой пехоты. Создана в 1800 г. в виде эксперимента на основе 60-го Пехотного полка. Два батальона Стрелковой бригады сражались в Крыму, в том числе на р. Альме. Солдаты и офицеры бригады получили во время Крымской войны 8 Крестов Виктории – больше чем любой другой полк английской армии.] Генри Клиффорда,* [*Генри Клиффорд (Henry Clifford) – во время Крымской войны капитан английской Стрелковой бригады. Участник сражений на Альме, при Инкермане, штурма Севастополя. Более известен как художник, оставивший альбом акварельных рисунков о Крымской войне. За сражение при Инкемане награжден Крестом Виктории. Впоследствии генерал. Погиб в Южной Африке в войне с бурами в 1900 г.] бывшего не только своеобразным художником, но и хорошим офицером, получившим за доблесть в сражении при Инкермане высшую военную награду Великобритании – Крест Виктории.* [*Крест Виктории (Victoria Cross (VC) – высшая военная награда Великобритании. Вручается за героизм, проявленный в боевой обстановке. Награда учреждена 29 января 1856 г. Первая церемония награждения состоялась 26 июня 1857 г., всего произведено 1 356 награждений.] В одной из последних публикаций наиболее известными британскими героями Крымской кампании названы генералы Раглан,* [*Фицрой Джеймс Генри Сомерсет лорд Раглан (Fitzroy James Henry Somerset, 1st Baron Raglan) (1788–1855 гг.) – британский фельдмаршал, главнокомандующий английскими войсками в Крыму.] Кардиган,* [*Лорд Кардиган – генерал-майор Джеймса Томас Брюденелл (James Thomas Brudenell 1797–1868 гг.) граф Кардиган (лорд Кардиган). Командир Легкой бригады английской кавалерии в Крыму.] Лукан* [*Лорд Лукан – генерал-лейтенант Джордж Чарльз Бингхэм. В Крыму командир кавалерийской дивизии британской Восточной армии, состоявшей из Тяжелой и Легкой бригад.] (ну эти с трудом еще в какие-то ворота пролезают) и… журналист Рассел,* [*Уильям Рассел (1820–1907 гг.) – английский журналист. Получил задание от лондонской «Таймс» сопровождать Британскую армию в Крымской кампании 1854 г. За это время четкие и точные репортажи Рассела снискали ему славу самого известного военного репортера Викторианской эпохи. Его критика командной системы в армии, негодного обмундирования и плохого провианта привела к радикальным реформам.] поэт Теннисон,* [*Альфред Теннисон (Alfred Lord Tennyson, 1809–1892 гг.) – знаменитый английский поэт. Автор стихотворения «Атака легкой бригады».] сестра милосердия Найтингейл.* [*Найтингейл, Флоренс (Nightingale, Florence) (1820–1910 гг.) – сестра милосердия и общественный деятель Великобритании.] Вот так – куда там Кемпбелу,* [*Колин Кемпбел (1792–1863) – Лорд Клейд. Британский фельдмаршал. В Крыму – бригадный генерал. Командир Шотландской бригады. В сражении на реке Альме пехотинцы Кемпбела сумели отбить у русских господствующие над полем битвы высоты и закрепиться на них. Английские историки называют генерал-фельдмаршала Колина Кемпбела одним из выдающихся полководцев своей страны, считая, что именно он создал ядро английской армии будущего, став выдвигать офицеров на вышестоящие должности не по происхождению, а исходя из личных способностей и заслуг.] Брауну,* [*Генерал-лейтенант Джордж Браун – в Крыму командир Легкой дивизии.] Кодрингтону* [*Кодрингтон Вильям Джон – британский генерал (1804–1884 гг.). В Крыму командовал бригадой в сражениях на Альме и при Инкермане. В 1855 г. неудачно атаковал Редан (3-й бастион). Сменил генерала Симпсона на должности главнокомандующего английской армией в Крыму. Генерал-лейтенант. Назначение вызвало в Англии протесты, однако наступившее вслед за этим прекращение военных действий оставило вопрос о боевых дарованиях Кодрингтона открытым. В 1859–1865 гг. – губернатор Гибралтара.] или Симпсону.* [*Генерал Джеймс Симпсон – после смерти лорда Раглана главнокомандующий английской армией в Крыму. В свою очередь, был смещен с этой должности за нерешительность.] Троица военных неудачников в компании с цивильными товарищами, один из которых вообще в Крыму не был. Началось! И не только у победителей. Еще в 1875 г. российские исследователи предупредили, что в печати в отношении Крымской войны и ее героев развилось приписывание заслуг «…лицам, совершенно в этом неповинным».
Хотя отечественная историография отводила Крымской войне определенное место, традиция детального изучения ее так и не сложилась. Данное обстоятельство было обусловлено отсутствием систематизации трудов по проблеме, спорностью итогов кампании, длительной закрытостью темы. В России традиционно не любили говорить о поражениях, потому что они часто приводили страну к революциям. Кстати, Крымская война не исключение. Отмена крепостного строя едва ли не подходит под понятие революция.* [*19 февраля 1861 г. Александр II подписал Манифест об отмене крепостного права. Этот акт открыл новую эпоху в истории страны, знаменующую «собой начало новой, буржуазной России, выраставшей из крепостнической эпохи» (Ленин В.И., Соч., т. 17, с. 96).]
В середине 80-х годов прошлого столетия ситуация несколько улучшилась. Начиная с этого времени опубликовано большое количество новых работ о Крымской войне, интересных, но не всегда достоверных, часто просто патриотических (прошу прощения у читателя, что часто использую это слово, но не получается иначе). Будем снисходительны и благодарны этим авторам – они дали толчок развитию изучения проблемы. В то же время исследований, детально освещающих события Крымской войны, особенно ее военные аспекты, к сожалению, очень мало. И уж совсем мизерное число их имеет отношение к истории войн и военного искусства. Это в конечном итоге формирует сложившееся представление о событиях. Виноваты здесь и советские историки, поднявшие до ранга героев всех ее участников, и современные исследователи, поспешившие в духе времени искать только негативное, а большинство персоналий (как правило, соотечественников) огульно обвинить в полной профессиональной непригодности, да еще и с густым налетом «желтых» фактов. Есть совсем уж грустные. Как можно говорить об интересе к этой войне у подрастающего поколения, если в «Краткой истории Англии» – справочнике для школьников, изданном в Минске в 2003 г., Крымская война вообще не упоминается.* [*Краткая история Англии, Справочник для школьников, Минск, 2003 г.]
А теперь прекратим эмоции. Давайте договоримся: при чтении этой книги сведем их к минимуму. Если труд вызовет споры, то пусть в них родится истина, а не инфаркт. Правая или неправая была эта война – рассматривать и оценивать этот вопрос прерогатива политиков, как и их право начинать и заканчивать войны. Так устроен мир. В любом случае за все приходится расплачиваться солдатам, и именно их мужество надолго остается в памяти потомков и традициях армий.
Да и не все так окончательно плохо. Будем справедливы: сегодня память о событиях Крымской войны начинает постепенно восстанавливаться не только в Англии, всегда ревниво относившейся к своей истории, но и в нашем Отечестве. О Восточной войне стали вспоминать политики, чаще всего наиболее дальновидные. Они правы. В мировой геополитике эта кампания занимает гораздо более значимое место, нежели отводимое ей нашими современниками. Тем же, кто пытается игнорировать прошлое, нужно помнить, что в истории ничто не проходит бесследно, «горячие точки», породившие Крымскую войну и возникшие в ее ходе – «…Иерусалим, Балканы, Чечня и Крым часто появляются в газетных заголовках и спустя 150 лет». * [*Paul Kerr, The Crimean War, London, 2000, р.7.] Противостояние империй на юге Европы не закончено до настоящего времени.* [*Международные отношения на Балканах 1856–1878. М., 1986 г, с. 410.] Конца ему в ближайшие десятилетия не предвидится. Современные не только отечетвенные, но и иностранные исследователи, историки, политологи, военные часто напрямую связывают события сегодняшнего дня и последствия Крымской войны.* [*Anton Zabkar, The Drama in Former Yugoslavia: The Beginning of the End Or the End of the Beginning? DIANE Publishing, 1995, р.100.] И вот снова, теперь уже в XXI веке в новостном блоке звучит, как 150 лет назад: «…Несомненно, Россия стремится сохранить Севастополь как пункт базирования ЧФ. Не только потому, что две базы лучше одной. Севастополь – лучшая из любых возможных баз на Черном море. В 1854 году, незадолго до Крымской войны, обозреватель лондонской «Таймс» и вовсе писал о Севастопольской бухте как о единственной, по-настоящему удобной по физико-географическим условиям военно-морской базе, которой располагает Россия».* [*http://www.vz.ru/society/2009/7/14/307233.html]
Когда начинаешь думать о Крымской войне, невольно вспоминаешь удивление одного британского офицера, писавшего о ней в 1916 г. в разгар Первой мировой войны.
«Странно подумать, что немногим более шестидесяти лет назад четыре нации, которые являются теперь союзниками, сражались между собой из-за вопроса, который касался свободы одного из наших нынешних противников – Турции. Тогда казалось, что Крымская война окончательно решит судьбу будущего Европы, но теперь ясно, что это лишь страница в вечно не решенном восточном вопросе…».* [*Kingsford, Charles Lethbridge The story of the Duke of Cambridge’s own (Middlesex regiment) London 1916, р.110.]
Действительно, британские войска единственный раз после победы при Ватерлоо в 1815 г. и вплоть до 1914 г. приняли участие в войне с великой европейской державой, что стало важной страницей в истории вооруженных сил Великобритании.
Итак, теперь я постараюсь ответить на логичный вопрос: почему я взялся за эту тему, если все так плохо? Наверное, по этой причине и взялся. К сожалению, историки чаще увлекаются статистикой, и поэтому я решил взглянуть на Крымскую войну с точки зрения военного. Я не покушаюсь на славу генералов Богдановича,* [*Богданович Модест Иванович (1805–1882 гг.) – генерал-лейтенант, военный писатель. Воспитание получил в Дворянском полку. В 1831 г. участвовал в сражениях под Вавром, Гроховым, Дембе-Вельке и Рагозиным. В последнем был контужен, остался на поле сражения, был взят поляками и находился в плену до 27 августа 1831 г. Пройдя курс в военной академии, занял в ней кафедру военной истории и стратегии. Оставил после себя множество военно-исторических и исторических трудов, из которых наиболее известны «История Отечественной войны 1812 г.», «История войны 1813 г. за независимость Германии», «История войны 1814 г.», «История царствования императора Александра I и Россия в его время»; «Восточная война 1853–1856 годов» и «Исторический очерк деятельности военного управления в первое 25-летие царствования императора Александра II».] Зайончковского* [*Зайончковский Андрей Медардович (1862–1926 гг.), русский воен. историк, генерал от инфантерии (1917 г.). Окончил Николаевское инженерное училище (1883 г.), Академию Генштаба (1888 г.). Во время русско-японской войны 1904–1905 гг. командовал пехотным полком и бригадой, во время 1-й мировой войны – пехотной дивизией, корпусом и Добруджинской армией. С мая 1917 г. – в отставке. В 1919 году вступил в Красную Армию, служил во Всеросглавштабе. С авг. 1919 г. по март 1920 г. был начальником штаба 13-й армии, сражавшейся с деникинскими войсками в составе Южного и Юго-Западного фронтов, затем состоял при начальнике Полевого штаба РВС Республики. Был председателем Военно-исторической комиссии и руководителем работ по обобщению опыта 1-й мировой войны. В 1922–1926 гг. – профессор Военной академии РККА. Автор фундаментальных трудов по истории Крымской (1853–1856 гг.) и 1-й мировой войн.] и Свечина.* [*Свечин Александр Андреевич (1878–1938 гг.) – русский и советский военачальник, выдающийся военный публицист, педагог и теоретик, автор классического труда «Стратегия», комдив. Родился в семье генерала русской армии (старший брат Михаил (1876–1969 гг.) – кавалерийский офицер, генерал-майор, участник русско-японской, Первой мировой и гражданской войн, белоэмигрант). Учился в Петербургском кадетском корпусе, затем в Михайловском артиллерийском. С 1899 г. публикуется в прессе. Окончил Николаевскую Академию генерального штаба в 1903 г. Участник русско-японской и первой мировой войны. С марта 1918 г. перешел на сторону большевиков. Был назначен военным руководителем Смоленского района Западной завесы, затем – начальник Всероссийского главного штаба. Председатель Реввоенсовета республики Троцкий назначил его преподавателем Академии Генерального штаба РККА. Затем главный руководитель военных академий РККА по истории военного искусства и по стратегии. Арестован в 1937 г. Расстрелян 29 июля 1938 г. Реабилитирован 8 сентября 1956 г.] У меня нет желания стать вторым Тарле.* [*Евгений Викторович Тарле (1874–1955 гг.) – русский советский историк, академик АН СССР, автор энциклопедического труда «Крымская война». Был почетным доктором университетов в Брно, Праге, Осло, Алжире, Сорбонне, членом-корреспондентом Британской академии для поощрения исторических, философских и филологических наук, действительным членом Норвежской академии наук и Филадельфийской академии политических и социальных наук. Историк с мировым именем (десятки его работ переведены на иностранные языки). Тарле был крупным стилистом и литературоведом.] Я не сумею затмить Ниеля или Буа-Вильомеза. Но и быть слепым потребителем заранее и давно утвержденных трактовок тоже не хочу. И никому не желаю.
Время многое изменило – и настал час написать то, что они не могли сделать по разным причинам. В том числе и по политическим. Избежать ошибок невозможно, и, наверное, мне также не удастся сделать это на 100%, но нужно говорить в Крымской войне именно как о войне, а не заниматься изучением ее второстепенных аспектов, романтизируя действительность и упорно продолжая игнорировать в действительности происходившее на полях сражений. С расплодившимися в последнее время экспертами (опять о них) трудно дискутировать, учитывая влиятельность их положения. А может, и не нужно. Жаль только, что перспективный и долгожданный проект тележурналиста Леонида Парфёнова «Война в Крыму»,* [*Леонид Парфёнов – известный российский тележурналист, снявший в 2005 году многосерийный кинопроект «Война в Крыму».] воспользовавшегося услугами этих научных консультантов, получился содержащим множество заблуждений и ошибок.
События военной истории как реального процесса всегда описывались и объяснялись посредством большого числа научных понятий. Их можно условно разделить на следующие: философские и общесоциологические понятия и категории; частносоциологические и другие социальные понятия; собственно военно-исторические и военные понятия.* [*Божедомов Б.А. и др. Военная история. Учебник для высших военных учебных заведений Министерства обороны Р.Ф. М., 2006 г., с.4–6.] Я отбросил все, кроме последних двух и буду пытаться в большей степени о них рассказывать читателям моего скромного труда.
Таким образом, нам предстоит рассматривать события, оперируя в основном не стратегическими и оперативными понятиями (хотя полностью отказываться от них было бы ошибочным), а тактическими терминами, цифрами: дистанциями, калибрами, дальностью поражения и всем тем, без чего рассуждения о победах и поражениях являются не более чем констатацией свершившихся фактов, а не правдивым анализом. Постараемся сделать то, что не удается современным авторам, которые или не могут качественно провести анализ собранных ими документов, или предаются буйству фантазии. И, как мы говорили, так появляются мифы. Например, из этого недомыслия родилась, например, сказка об истребленной под Балаклавой английской аристократии. Вот и приходится, говоря словами одного из современных историков, вышибать легенду, как палач табуретку.
Работы современных авторов, на мой взгляд, имеют один существенный недостаток – Крымская война в них не привязывается к другим событиям военной истории. Это существенно. Нельзя делать выводы из событий этой кампании, не проследив ее итоги в развитии, не вычислив ее наследие в опыте всех войн и военных конфликтов, прокатившихся по нашей планете с того давнего времени вплоть до последних дней.
И снова попытаюсь ответить на все время возникающий вопрос: а нужно ли вообще затрагивать историю одного, тем более безнадежно проигранного русскими сражения? Может, нужно оставить ее в том состоянии, в котором она пребывает поныне – полузабытье, изложенной в общих и совершенно расплывчатых чертах. В конце концов, не только у Крымской войны такая судьба. Таких белых пятен – сотни.
Но все же необходимо попытаться заново осмыслить его. Именно поэтому моя цель – рассказать о событиях с другой стороны. Это оборотная сторона медали, не та, с которой оно преподносилось до настоящего времени. И мне совершенно не интересны обвинения в отсутствии патриотизма, которых после выхода первой книги я услышал предостаточно. Более чем уверен, что в году эдак 1937-м мои яростные малообразованные оппоненты без сомнения застучали бы на вашего покорного слугу в компетентные органы как на английского шпиона. Для этой публики напомню слова великого русского историка Карамзина, * [*Карамзин, Николай Михайлович (1766–1826) – русский писатель и историк.] сказавшего, что «…патриотизм не должен ослеплять нас». Да и не только Карамзина, по отношению к которому могут возразить, что он, дескать, совсем не участник описываемых событий. Хорошо, тогда обратимся к словам вице-адмирала И.Ф. Лихачёва.* [*Вице-адмирал Иван Федорович Лихачёв, кругосветный мореплаватель, один из активных участников обороны Севастополя, публицист. В начале 1853 г. капитан-лейтенант, заместитель главного редактора журнала «Морской сборник». С началом Восточной войны в 1854 г. его откомандировали на Черное море, где Иван Федорович стал флаг-офицером при руководителе обороны Севастополя вице-адмирале В.А. Корнилове. На пароходо-фрегате «Бесарабия» он участвовал в сражении с отрядом англо-французских кораблей. В конце года И.Ф. Лихачёва произвели в капитаны 2 ранга. В 1855 г. успешно организовал эвакуацию людей и вооружения с позиций, участвовал в строительстве наплавного моста через бухту, по которому 27 августа 1855 г. были выведены войска. За день до этого Иван Федорович получил сильную контузию, но командный пункт покинул лишь с уходом последнего отряда. За примерность и отличие был удостоен орденов Св. Анны 2-й степени с мечами и Св. Станислава с императорской короной и мечами. В августе 1856 г. ему присвоили звание капитана 1 ранга. В 1866 г. И.Ф. Лихачёва назначили членом Артиллерийского морского технического комитета. В 1874 г. ему присвоили звание вице-адмирал. Умер И.Ф. Лихачёв 15 ноября 1907 г. в Париже. Согласно его завещанию он был похоронен в мужском монастыре г. Свияжска под Казанью. Именем вице-адмирала названы мыс в западной части залива Петра Великого и пролив в северной части Охотского моря.] В период Крымской войны он был флаг-офицером вице-адмирала В.А. Корнилова. Это он впервые в России в 1888 г. предложил создать Морской генеральный штаб. Из цензурных соображений в 1901 г. его статью не опубликовали. Через пять лет его правоту подтвердила война с Японией. Вот что он писал: «Наивные увлечения патриотического шовинизма, не допускающего никаких пятен в «героизме» своих соотчичей, равно как предвзятые псевдонаучные придирки педантического критицизма, мало помогут к уяснению действительного хода событий в их естественной последовательности. Только отрешась и остерегаясь опасных увлечений в сторону того или другого из названных направлений и оставаясь на твердой почве простой натуральной реальности, можно более или менее успешно и поучительно изучать и уразумевать примеры военной истории».
Усвоение уроков военной истории должно быть нацелено на понимание и решение проблем нынешних и будущих. Вот что писал по этому поводу Александр Андреевич Свечин, не случайно названный русским Клаузевицем: «Не вглядываться в прошлые события, не изучать причины наших поражений – значит, не желать исцелить нашу армию от сковывающих ее недугов, не желать ей в будущем побед… Природа всего военного знания историческая… Военная история предстанет перед нами неисчерпаемой сокровищницей интереснейших и поучительнейших мыслей и фактов, если мы не будем зарываться в нее, укрываясь от настоящего, от практической работы; страницы прошлого должны представлять для нас не могильные памятники, а оружие для борьбы в настоящем, ключ к его пониманию. Каждое поколение должно само выковывать новое историческое оружие, сколько бы труда это ему ни стоило, и овладевать им, чтобы иметь возможность свободно ступать своей дорогой и не тащиться в хвосте за другими… Военный историк должен пролагать новые пути стратегии, оперативному искусству и тактике… Расцвет русской военной истории только и может произвести на свет русскую доктрину».
Для особо непримиримых поясняю, что не принимаю ничью сторону: и русские, и союзные войска мне интересны только как участники всего лишь одной долгой кампании.
Война, по образному выражению адмирала Альфреда Мэхена,* [*Мэхен Альфред Тайер (1840–1914) – американский военно-морской теоретик, историк, контр-адмирал, историк.] – это такая же наука, как и остальные, опирающаяся на собственные законы и правила. Потому буду стремиться к построению работы как целостного и насыщенного сочинения, помня о том, что «…настоящее искусство военного историка выражается не в умении раскрашивать картину яркими красками, а в умении группировать факты; точно так же, как и сражение выигрывается не красочностью сцены, а расположением сил».* [*Тоурас П. Энциклопедия военной мысли, М.2001 г., с.263–264.] От себя добавлю: военная история, война – не только наука, но и работа, которую, как и любую другую, можно делать хорошо или плохо. Кто делает хорошо, тот победитель, кто делает плохо – тому часто приходится ложиться в сырую землю. Памятники ставят не всегда отличникам. Больше всего их стоит на братских могилах.
Если критика моей книги послужит толчком к изучению и анализу истории и военного искусства этой кампании, то я буду считать свою цель достигнутой. Ведь, по образному выражению выдающегося русского военного теоретика генерала А.А. Свечина, «…военная история является той почвой, на которой рождаются опорные точки нашего военного мышления».* [*Свечин А.А. Эволюция военного искусства. М., Л., 1927 г., Т.1, с.11.]
Сложно рассчитывать на однозначно полное положительное восприятие всеми категориями читателей моего скромного труда, учитывая несколько неожиданные выводы, сделанные после нескольких лет анализа информации, полученной из самых разных источников. Но, очевидно, наступило время выступить против того «военно-исторического произвола», который окружает события этой войны.
Надеюсь, что материалы этой книги будут интересны и представителям туристического бизнеса, которые организуют туры по местам сражений Крымской войны. К сожалению, многие из них крайне упрощенно подходят к составлению теоретического содержания предлагаемых туристам программ. В итоге это приводит к тому, что более или менее знающие историю гости, особенно из Великобритании, категорически отказываются от услуг крымских гидов, предпочитая работать с английскими специалистами, в частности, из Общества исследований Крымской войны.* [*«Общество исследований Крымской войны» – общественная организация в Великобритании, занимающаяся изучением событий Крымской войны и Викторианской эпохи. Издает свой журнал «Военный корреспондент» («The War Correspondent»).] Кстати, в отличие от многочисленных местных просвещенных англоманов в большинстве своем женского пола, впадающих в экстаз при одном только упоминаниях о «славных британских воинах», у меня мнение о современной британской военной истории Крымской войны совершенно иное. Так вот, английская военная история не имеет ни одного исследования, равного по масштабам и уровню Зайончковскому, Богдановичу, Тотлебену и Тарле. Их наиболее объемные труды по этой кампании написаны цивильными журналистами и нещадно критикуются самими английскими исследователями. Львиная доля современных исследований – слабая пародия на военную историю. При этом сии джентльмены в лучших традициях колониальной политики, приезжая к нам, всячески подчеркивают, что именно они диктуют правила игры.
Давайте уважать и любить себя и свою историю. Честную, непричесанную, горькую, но нашу. Не слушайте басни патриотов, они не менее опасны, чем откровенная пропаганда противников. Только в этом случае мы снова почувствуем себя народом, нацией, а не аборигенами или туземцами.
И в этой связи еще немного о морали. Время, конечно, лечит. И вот уже некоторые крымские авторы в своих книгах пытаются обосновать тот вклад, который сделала Крымская война в развитие экономики и культуры Крыма. Это просто кощунственно, учитывая, что столь милые их сердцу первые иностранные туристы совершали свои поездки среди еще не остывших могил и любовались разрушенными ими или их соотечественниками городами. Тогда уж давайте назовем первыми туристами, посетившими Республику Беларусь, немецких солдат, вошедших в июне 1941 г. в Брестскую крепость… А Иван Сусанин будет первым русским гидом при польской туристической группе, совершавшей тур по Золотому Кольцу России. Не согласны? Тогда объясните мне, чем они отличались от англичан, французов и турок образца 1854 г.? Благодаря в том числе и этим «туристам» некоторые британцы уже во время Крымской войны называли полуостров «рекордсменом по числу иностранных вторжений».* [*Mitra S.M. The life and letters of Sir John Hall M.D., K.C.B., F.R.C.S. London, New York, 1911, р. 288.]
Точно так же я не приемлю понятия «последняя рыцарская война», которое так полюбилось в последнее время. Потому мной намеренно включена в работу информация о русских раненых, добитых штыками английских солдат при Альме. И давайте будем откровенны – случаи глумления над пленными имели место в Крыму и участниками их были не только турецкие солдаты, на которых многие (особенно английские) авторы любят списывать собственные грехи. Верю, это остановит других авторов от излишней романтизации образа Крымской войны, как и любого другого массового кровопролития.
Моя цель приоткрыть взгляд на эту войну с несколько иной стороны. Я понимаю, что многим, может быть, не понравится то, что они прочитают. Кто-то узреет в этом попытку унизить наше национальное достоинство. Но я позволю себе не согласиться с подобными опасениями. Я лишь очистил правду истории от шелухи «квасного патриотизма», который только вреден для нас и для нашей страны. Потому и главу эту закончу напоминанием слов древнеримского Тита Ливия* [*Тит Ливий (59 г. до н. э. – 17 г. н. э.) – крупнейший историк древнего Рима.] о двойной пользе нравственных уроков истории: во-первых, писал он, «оттуда можно взять образцы, достойные подражания», а во-вторых, «там же найдешь нечто позорное, гнусное, чего нужно избегать».
Надеюсь, что это будет интересно читателю.