ГЛАВА 5
– Анна?! – изумленно посмотрел на меня Саид.
До этого он метался по залу, куда препроводили всех членов дипломатической миссии. И хоть князь Мансур к ним не относился, но из-за того, что приехал вместе с нами, так же попал под подозрение в организации убийства любимой наложницы Джанжуура. Откуда я все это знала? Князь Объединенной Степи сам сообщил мне об этом несколько минут назад. Наш разговор был коротким, я даже назвала бы его монологом, потому что говорил преимущественно Князь:
– Леди Рибианна, вам очень идет наше традиционное одеяние. Я в своей жизни еще не встречал столь красивую женщину, как вы. Я рад, что сегодня наши семьи породнятся. Кстати, как вам мой город?
– О, он прекрасен, – вежливо улыбнулась я, сохраняя невозмутимость и достоинство.
Еще в бане я поняла, что меня загнали в ловушку. Смысл поступков Джанжуура от меня пока ускользал, и потому я не представляла, как выбраться из этой сложной ситуации без потерь. Оставалось только одно – набраться терпения и подождать следующего хода Князя или его врагов. Что я и сделала.
– Я рад, что он вам понравился. Жаль, что я не смогу показать вам лично все красоты моей страны и столицы, но долг памяти усопшим превыше законов гостеприимства. Вы же понимаете, я обязательно найду виновных в смерти Нияматы.
Глаза Джанжуура полыхнули яростью и скорбью. Но он быстро взял себя в руки, и его лицо опять ничего не выражало, кроме обычной вежливости. Его слова больше походили на угрозу, чем на обещание. Вот только кому правитель угрожал? Мне? Названной матери своего сына? Или кому-то из своей свиты, что стояли чуть в отдалении и делали скорбные лица?
– Я понимаю ваше горе, Князь, и сочувствую. Конечно, необходимо провести тщательное расследование. Допросить преступницу, поговорить со свидетелями, – кивнула головой, решив пока подыграть Джанжууру. Тем более он был единственным гарантом моей безопасности в этом дворце и то ненадежным. – Нельзя оставлять безнаказанным такое злодеяние.
– Приятно разговаривать с умной женщиной. Надеюсь, после ритуала вы уделите мне немного вашего времени? – спрошено это было таким тоном, что подразумевался только положительный ответ. Я благосклонно кивнула, хотя общаться с ним не было никакого желания. – Леди Рибианна, вы, наверное, уже заметили телохранителей, которых я к вам приставил? Так вот, они будут сопровождать вас везде. Вы же понимаете, я не могу оставить без охраны названную мать моего сына и единственного свидетеля преступления. И мне бы не хотелось, чтобы отношения между нашими государствами ухудшились в случае вашей гибели. Пазыл, проводи леди к другим гостям.
– К задержанным? – хрипло спросил коренастый мужик со шрамом почти через все лицо.
– К гостям, Пазыл, к гостям, – усмехнулся Джанжуур и сразу же забыл обо мне, повернувшись к своей свите.
Так что мне оставалось последовать за Пазылом и радоваться, что следом идут еще трое весьма суровых мужчин, увешанных оружием. Потому что Джанжуур просто меня подставил, даже не заморачиваясь тем, чтобы сделать это тонко и изящно. Теперь для тех, кто спланировал убийство наложницы (действительно ли ревнивая супруга или другие князья, желающие единоличной власти), я становилась самым раздражающим фактором.
Умирать я не хотела, а это значит, пора начинать свою игру. С этими мыслями я и вошла в зал. Первым делом отыскала взглядом Августиана, он сидел на низкой тахте, вальяжный и уверенный. Но меня его вид не обманул, я слишком хорошо успела его изучить, чтобы понять – король нервничает. А вот члены дипмиссии даже не скрывали своего волнения, хотя смерть наложницы не обсуждали, видимо, из-за присутствия в зале охранников и служанок. Вот тогда-то на меня и наткнулся Саид, он мерил шагами комнату и мрачно поглядывал на стражей у входов и выходов.
– Анна, почему вы так одеты? – наконец-то смог сформулировать свою мысль князь Мансур. Его взгляд скользил по моему лицу, волосам, одежде и, судя по румянцу на щеках мужчины, ему мой новый образ нравился.
А мне? Мне было непривычно и необычно увидеть себя в зеркале после того, как служанки закончили свои «измывательства» надо мной. И если одежду я даже признала удобной (шаровары, туника и сверху что-то вроде расписного сарафана до колен, утянутого широким поясом на талии), то макияж показался очень ярким – мне подсурьмили брови и ресницы, подкрасили губы алым. В общем, я стала похожа на ту «служанку», в которую когда-то влюбился Саид. А вот прическа мне понравилась – две косы с вплетенными в них синими лентами и шапочка из золотых монеток, закрывающая лоб.
– Настоятельная просьба нашего гостеприимного хозяина, – смогла произнести я, не скривившись. – Князь Джанжуур оказал мне честь предложением стать названной матерью его новорожденного сына.
– Это очень почетно, – говорили губы Саида, а глаза кричали: «Анна, куда ты опять вляпалась?!»
– Несомненно, – кивнула я, пытаясь дать понять другу, что мне нужен его совет.
Уверена, он понял, что я хочу многое ему рассказать, но вот ситуация к откровениям не располагала, слишком много было людей вокруг. Взгляд Саида пробежался по залу, выискивая относительно свободное место, где мы могли поговорить, но зов Августиана не дал нам этого сделать.
– Леди Рибианна, вы решили привнести новую моду?
Голос короля сочился сарказмом и раздражением, а еще в нем чувствовалось облегчение. Кузен волновался обо мне? Или о том, как будет отвечать перед Двэйном, если со мной что-то случится?
– Ну что вы, ваше величество, – ласково улыбнулась я. – Разве я могу так поступить со всеми бледными и болезненно-худыми девицами, что всю зиму изводили себя диетами, дабы блистать на вашем ежегодном балу?
Вот знаю, что надо было смолчать, но слова уже вылетели и Августиан их не забудет. Хотя не все ли равно? В свете всего произошедшего за этот долгий день немилость короля – это меньшее из зол. Тут живой бы остаться, да с Двэйном объясниться.
– Я рад, леди Рибианна, что вы в такой непростой ситуации сохраняете бодрость духа. Только я хотел бы видеть больше патриотизма, дорогая кузина.
Монарх был очень зол и даже не старался это скрыть. Господа из свиты ежились и стремились сделаться невидимыми, дабы не попасть под горячую руку Августиана Третьего. А вот лорда Эдинторна просто распирало от злорадства, похоже, он уже списал меня со счетов. Надеется, что из гарема Князя мне не вырваться? Или он и другие заговорщики задумали что-то более коварное? Например, убийство наложницы и возложение вины за это преступление на меня? Как не хотелось бы мне во все это ввязываться, но выбора особо нет.
***
Церемония, посвященная рождению и наречению имени моему названному сыну, проходила строго, торжественно и при большом количестве охраны. Будто Джанжуур боялся, что в этот момент ворвутся злодеи и как-то помешают, а то и вовсе убьют малыша. Во время церемонии мне пару раз пришлось держать ребенка на руках, и все это время правитель прожигал меня тяжелым взглядом, находясь рядом. Я сохраняла спокойствие и даже умудрялась не вздрагивать, когда правитель достаточно резко забирал у меня свое маленькое сокровище. Зато я убедилась, что с малышом все в порядке. Судя по тому, что он все время спал, довольно посапывая, кормилицу ему найти успели. Я искренне желала Азамату вырасти и стать счастливым, несмотря на то, как трагично начался его жизненный путь.
Из всей церемонии достойны упоминания всего два момента. Первый, когда какой-то шаман пустил мне и Джанжууру кровь, использовав ритуальный кривой клинок. Надрез на левой ладони, как бы дублирующий линию жизни, был неглубоким, но очень неприятным. Крови в мисочку шаман сцедил от нас с князем немного, там уже плескались молоко самой сильной кобылы и семенная жидкость самого резвого жеребца из табуна Джанжуура. Я, когда услышала это, с трудом сдержала приступ тошноты. Шаман шептал над этой смесью заговор, призывая духов предков обратить свое внимание на маленького Азамата и сделать его таким же выносливым, как жеребец, умным и удачливым, как Джанжуур, и наградить его неиссякаемым здоровьем, как у кобылицы. Я же тихо молилась про себя, чтобы меня не заставили выпить эту гадость. Слава всевышнему, шаман просто начал омывать малыша получившейся смесью. Кстати, обо мне дед тоже упомянул своем заговоре, предрекая Азамату величие и покорение северных земель. Наверное, Августиану стоило бы занервничать, но тот и бровью не повел. Думаю, это не потому, что он не поверил в пророчество шамана, а из-за того, что строго на севере от Камсура находилась совершенно другая страна. В ней жили те самые беловолосые варвары, которые изводили набегами все северное побережье.
А вторым моментом было обращение Джанжуура ко мне. Он произнес традиционную благодарственную речь, пообещал защиту мне и моей семье, сказал, что его дом – мой дом. Я уже было обрадовалась, что закончился этот фарс, но не тут-то было.
– Своим повелением я дарую леди Рибианне и всем ее потомкам право проживать на территории Объединенной Степи. Леди, сегодня вы сделали для меня неоценимый подарок – спасли моего сына. По нашей традиции ответный дар должен быть соизмерим. Но разве кто-то может оценить жизнь собственного ребенка? Нет. Если только не расплатиться другой жизнью. Но об этом мы с вами, леди Рибианна, поговорим конфиденциально. И так как я не могу отпустить вас без подарка, позвольте вручить вам символический ключ от дома. Вы ведь говорили, что мой город вам понравился? А теперь, имея собственный дом, вы сможете часто гостить в прекрасном Камсуре и навещать своего названного сына. По случаю рождения ребенка принято устраивать пир и народные гулянья, но не в этот раз. В память о Ниямате будет объявлен трехдневный траур. Леди Рибианна, дом вам покажут завтра, а сейчас прошу в мой кабинет.
Князь как был с ребенком на руках, так и пошел по коридору в окружении стражи. Я последовала за Джанжууром, сгорая от желания превратить его в айсберг. Дом он мне подарил! Но при этом грубо намекнул, что считает меня замешанной в преступлении.
– Куда?! – раздался грубый голос Пазыла за моей спиной. – Не положено!
– Леди Анна под моей защитой, – твердо заявил Саид, догоняя меня и подавая руку в качестве поддержки. Один из степняков попытался остановить моего друга, но точный и сильный удар в лицо откинул телохранителя к стене. Оставшиеся агрессивно оскалились и вытащили сабли.
Мне стало страшно за Саида. Что делать, если все эти люди на него кинутся? Стоять и смотреть, как они убивают единственного верного мне человека во всем этом городе? Да что там в городе, во всей степи. Не смогу. В голове уже зрел план, кровожадный и подлый, я собиралась убить Джанжуура, списав его смерть на сердечный приступ. В этот момент правитель обернулся и встретился со мной взглядом. Не знаю, что он прочел в моих глазах, но руки его дрогнули.
– Пропустите князя Мансура, – глухо произнес Джанжуур и, прижав к себе сына, последовал дальше.
– Анна, почему вы всегда в самой гуще событий?! – обеспокоенно и хмуро спросил Саид, крепко схватив меня за руку.
– Видимо, судьба у меня такая, – усмехнулась я, тихонько переводя дух. Я не убийца, мне претит подобное решение проблемы, но есть вещи, которые для меня святы. И на первом месте стоит семья. За Двэйна и своих мальчишек я сверну горы, а врагов уничтожу. И сегодня я поняла, что Саид для меня тоже член семьи.
– Судьба, – задумчиво произнес мой спутник. – Да, с ней не поспоришь. Но тогда я еще больше не понимаю Двэйна, он же знает о вашей особенности, Анна. Как он мог отпустить вас в это опасное путешествие?
– Отпустить? – Августиан своей неотразимой и наглой персоной пристроился справа от меня. – Мой брат так увлечен работой, что даже не заметил отъезда супруги.
– Все не совсем так, – попыталась я защитить свой брак, очень уж мне не понравилось, как после слов монарха напрягся Саид.
– А как, милая кузина? Уверен, вы ему рассказали и о своих планах, и о том, что мальчики уехали с герцогом Анзорским. А Двэйн? Он вас услышал? Хотите, я предскажу ваше будущее? Нет? А я все же рискну. Вот вернетесь вы домой, а мой дорогой братец устроит вам безобразный скандал, обвинив в том, что он ничего о делегации в степь не знал. Это если вернетесь, а в свете вашей тяги к неприятностям… – Августиан не договорил, но ухмылка его была очень красноречива. – Но об этом потом, сейчас я хотел бы услышать вас рассказ, только коротко и по существу.
Я не стала обижаться на слова короля, хотя они меня очень задели, и поторопилась рассказать ему и Саиду в какой ситуации оказалась. Удивляться тому, почему охрана пропустила ко мне Августиана, времени не было. Наверняка у монарха был не только артефакт от подслушивания, но и что-то для отвода глаз.
– Плохо, все очень плохо, Анна! – заскрежетал зубами король. – Сомневаюсь я, что это было спонтанное убийство. А если я прав, то это только начало. Но еще хуже, что Князь решил на тебя выманить убийц.
– Вы, Ваше Величество, поступили бы так же, случись вам оказаться на его месте, – не удержалась я от комментария.
Я так надеялась, что Августиан хоть как-то поможет, идеями или обещаниями взять это дело под свой контроль. Но чем чаще я смотрела на своего короля, тем больше видела в его глазах сомнений и досады. Он жалел, что взял меня с собой, что я влезла в эту историю, что стала помехой практически подписанному договору. У меня сложилось ощущение, что Августиан размышляет, как выгоднее для него и безопаснее для страны уладить эту проблему. Естественно, обо мне он волновался в последнюю очередь. Мои мысли подтвердило молчание монарха.
– Анна, знайте, я вас не оставлю, – порывисто поцеловал мою руку князь Мансур.
– Спасибо, Саид, но боюсь, вы мало что можете сделать. Только прошу вас, не рискуйте понапрасну! Вот скажите, как вы собирались справиться со всеми этими людьми без оружия?
– А он хотел благородно погибнуть у твоих ног, кузина, – хмыкнул Августиан, опередив Саида с ответом. – Ладно, шутки в сторону. Анна, ты играешь роль благородной леди, красивой, но не слишком умной, чтобы у Джанжуура не осталось сомнений в твоем статусе.
– В каком статусе? – недоуменно спросила я.
– Молодец, очень достоверно. Только не хмурься, а красней и опускай глаза…
– Извините, ваше величество, но вы переоцениваете мои актерские таланты, я вряд ли смогу достоверно изобразить вашу любовницу, – холодно проговорила я, злясь на короля и на всех мужчин. Ведь все мои неприятности из-за них.
– Ты уж постарайся.
Августиан тоже злился, в его взгляде я видела обещание расправы, если нам удастся выбраться из этой западни. Похоже, ссылкой в поместье я не отделаюсь.
– Поздно, Князь не поверит.
Мне претило изображать из себя глупую фаворитку. Возможно, если бы мне грозила смерть, я и эту роль сыграла бы. Но после намека Джанжуура «жизнь за жизнь», казнить меня пока не будут. Так зачем плодить о себе еще больше слухов? Ради чего пачкать родовое имя и предавать доверие Двэйна? Ради того, чтобы ко мне относились пренебрежительно и считали, что я пешка в чьей-то игре? Князь и без того будет так считать, ведь он степняк, а у них к женщинам отношение предвзятое.
Не знаю, собирался ли король настаивать на своем плане, но идущий впереди Джанжуур скрылся за дверью. Августиан бросил на меня предостерегающий взгляд и плавно шагнул в сторону, прижимаясь к стене и пропуская охрану. Те даже не посмотрели на него. Все же я была права, и у короля имеется артефакт для отвода глаз. Следует признать, кузен подготовился к поездке намного лучше меня. Чтобы он ни говорил о том, что не боится за свою жизнь, потому что у него есть наследники и такой замечательный верный брат, как мой Двэйн, о своей безопасности он все-таки позаботился.
Перед тем как нас с Саидом пустить в кабинет, охрана еще раз проверила князя на предмет оружия. Они и меня хотели обыскать, но друг пообещал переломать руки любому, кто до меня хотя бы дотронется. Пару минут телохранители Джанжуура посовещались, вспомнили, что их правитель пообещал мне защиту и я теперь названая мать его сына, и пропустили. Тем временем сам Джанжуур осторожно перекладывал младенца в плетеную корзинку, в которой лежало маленькое разноцветное лоскутное одеяло и белоснежная пеленка.
– Садитесь. – Князь, не глядя на нас, кивнул головой на низкий диванчик. – Леди Рибианна, надеюсь, вы готовы подробно ответить на все мои вопросы? Но для начала расскажите, что произошло с того момента, как вы перешагнули порог женской половины. Только ничего не опуская. Я хочу, чтобы вы вспомнили все: кто и что говорил, предлагал, вплоть до того, какие средства по уходу за телом вы использовали, и почему в момент нашей встречи на вас практически ничего не было.
– Что ж, на память я никогда не жаловалась, поэтому рассказ будет достаточно долгим, – чуть усмехнулась я.
Если Джанжуур думал меня смутить своими вопросами, то у него не получилось, а вот если он провоцировал Саида, то можно было поздравить его с успехом. Князь Мансур просто полыхал раздражением и ревностью, он так крепко сжимал мою ладонь, что я начала опасаться за целостность своих костей. Пришлось мягко и ненавязчиво погладить руку Саида, привлекая к себе внимание. Мужчина вздрогнул, посмотрел на меня, на мои покрасневшие пальчики в его широкой ладони, залился румянцем и разжал руку.
– Простите, Анна, – прошептал он, подавив порыв поцеловать мне руку.
– Какие у вас интересные отношения с князем Мансуром, – усмехнулся Джанжуур, усаживаясь в кресло и устанавливая корзинку с ребенком к себе на колени. Интересно, почему он не передаст малыша нянькам? Не успел найти достойных доверия? Наверно.
– Саид – друг нашей семьи, практически брат. Они росли вместе с моим мужем.
Понимаю, что мои слова больше походили на оправдания, но я не столько хотела убедить Джанжуура, сколько напомнить Саиду, чтобы он сдерживал свои эмоции.
– О, это многое объясняет.
В глазах правителя мелькнула насмешка, но я не стала заострять на ней внимание. Повторять свою историю во второй раз было легче, вспомнились детали и некоторые странности. Например, то, что обитателей женской половины, кроме прислуги, я не видела. Да, я провела там всего пару часов и большую часть из них в бане, но почему жены или наложницы Князя не полюбопытствовали, кого им подселили? Нетипично это для женщин.
– Ложь, с первого до последнего слова, – стиснув зубы, произнес Джанжуур, когда я пересказала ему ответы той женщины, что пыталась украсть его сына.
– Да что вы себе позволяете! – возмутилась я, решив, что он так отозвался о моем рассказе. – Смысл мне вам лгать?! Может, вы мне еще и убийство вашей наложницы припишите?
– Тихо, ребенка разбудите, – рыкнул на меня правитель, покачивая корзину. – В убийстве Нияматы вас никто не обвиняет, я допросил прислугу, и они рассказали тоже, что и вы. Но это лишь доказывает, что не ваша рука нанесла ей смертельную рану. Так что если предположить, что вы все знали, то тогда возникает другой вопрос – зачем? Нелогично было бы убивать Ниямату и сохранять жизнь наследнику. А тем более лично участвовать в его спасении.
– Послушайте, князь, почему бы вам не допросить преступницу? Под пытками она, конечно, наговорит лишнего, но и правду утаить не сможет…
– Мертвых пытками не разговоришь, – зло произнес Джанжуур. – Не смотрите на меня так, не я ее убил и даже не мои люди. Мне эта женщина нужна была живой. Ее охраняли очень тщательно, но спустя час она в муках скончалась. Лекарь сказал, что ее организм был отравлен ядом отсроченного действия. Так что пока я искал предателя во дворце, главная подозреваемая и свидетельница умерла. Некому больше задать вопросы, кроме вас, дорогая родственница.
– А как же мать вашего наследника? Та женщина именно ее назвала виновницей, – напомнила я правителю.
– Вот мой единственный наследник. – Князь ласково и с горечью в глазах погладил щечку Азамата. – У меня три жены и пять наложниц. То есть было пять, со смертью Нияматы стало четыре. Я ведь любил ее, ее одну. Но мы слишком поздно встретились. По нашим законам может быть только три жены. Все мои три брака были заключены для объединения земель и укрепления отношений с нашими воинственными соседями. Я искренне уважаю своих жен, но никогда их не любил и не скрывал этого, редко посещая их спальни. И то только для того, чтобы обзавестись наследником. Но не получалось, мальчики рожались слабыми и погибали в первый же месяц, выживали только дочки. Их у меня шесть. Трое уже замужем, двое вступили в пору взросления, а младшенькая это моя отрада, полная копия любимой Ниятамы.
– Подождите, я правильно поняла, что-то или кто-то долгие годы убивал ваших сыновей, и вы ничего не делали? – поразилась я рассказу князя.
– Ни лекарь, ни шаман не находили в смертях мальчиков преступления, – хмуро ответил Джанжуур. – Только один юродивый сказал, что в их смерти моя вина. Я ведь не любил их матерей, а только настоящая страсть способна породить сильного мужчину. После этих слов я объездил всю степь и нашел ее, Ниямату, ту, ради которой мое сердце готово было вырваться из груди. Это произошло больше семи лет назад. Я купил девочку у ее бедных родителей и еще год приручал ее к себе. Она была тоненькой нежной ланью, трепетной и очень ранимой, искренней и веселой. С ней я забыл о других женщинах, будто бы у меня их никогда и не было.
– То есть за те шесть лет, что вы были вместе с Нияматой, ни жен, ни других наложниц вы не посещали? Получается, у вас есть семь женщин, которые были очень сильно обижены на вас и ненавидели вашу любимую? – Честно признаться, я была в шоке. Тут иметь во врагах одну-то разочарованную женщину страшно, а Джанжуур умудрился разозлить семерых. И об этом человеке Августиан отзывался как об умном правителе? Или он как сапожник, который без сапог? – Князь, а сколько сыновей у вас не выжило?
– Трое. Но зачем это вам? Все еще думаете, что их убивали? Нет, я допускаю, что мои жены или наложницы могли воспылать к Ниямате ненавистью и убить ее, но детей зачем? Какой в этом смысл?
– Самое простое, это то, что вас хотели оставить без наследника, тогда стоит проверить своих родственников. Особенно тех, кто метит на ваше место. Есть еще одна маловероятная и даже где-то фантастическая версия. А что если у вас уже есть сын, но вы о нем не знаете? Сами подумайте, вы шесть лет игнорировали своих женщин, а некоторых возможно и дольше, вы уверены, что ни одна из них не забеременела перед тем, как вы полностью переключились на Ниямату?
– Мне проще поверить в происки соседей, которым не нравится укрепление степи. Или во врагов внутри моей страны. Например, князь Мансур вполне может претендовать на мой трон, если у меня не будет наследников. И таких князей еще штук двенадцать. Большинство, конечно, старые и мало на что способные, но у всех них есть ушлые наследники. Не знали? – Джанжуур с трудом держал себя в руках, если бы не ребенок, он вскочил бы и метался по кабинету.
– А вы не думали, что одно другому не мешает? Вы же сами искали предателя во дворце, не так ли? Так почему хотя бы не предположить, что это одна из ваших обиженных женщин? Наверняка у каждой из них есть родственники, возможно, даже желающие сесть на ваше место?
Лично меня раздражал правитель, он все еще не хотел понять, что женщины могут быть коварными и мстительными. Понятно, что за неизвестной женщиной стоят серьезные мужчины, которые воспользовались удачной возможностью сместить Князя, но на этих людей не так-то просто выйти.
– Я с этим разберусь сам. И поверьте, я найду убийц Нияматы, и они будут умолять меня о смерти! – кровожадно произнес Джанжуур, в глазах которого плескалась ярость. Выглядел он устрашающе и внушительно.
Конец ознакомительного фрагмента.