ГЛАВА 4
Я впервые с начала пути наслаждалась жизнью. Удивительно, как меняются взгляды на будущее после омовения и массажа. Но обо всем по порядку.
Во дворец Джанжуура ни нашу прислугу, ни лошадей не пустили. Исключение сделали только для моей Снежинки и скакуна Августиана, их отвели в конюшню Князя. Правда, с моей малышкой вышел небольшой казус, она ни в какую не хотела идти с незнакомыми степняками, фыркала, кусалась и даже примерялась лягнуть особо настойчивых мужчин. Пришлось мне вмешаться и под недоверчивыми взглядами степняков, а также имея за спиной недовольного монарха и весьма гордого мною Саида, успокоить лошадь. Только после обещания Снежинке прийти к ней с чем-нибудь вкусным и лично расчесать ее гриву, моя вредина сменила гнев на милость и позволила себя увести.
– Знаете, Анна, за эти годы я ни разу не пожалел, что подарил вам Снежинку. Вы изумительно подходите друг другу.
Князь Мансур галантно предложил мне руку, опередив графа Лемана. За локоть Саида взялась спокойно, его присутствие рядом добавляло уверенности. Все же наши личные непростые отношения и слухи, которые расползались с катастрофической скоростью, не смогли подорвать мое доверие к князю.
– Намекаете, что не каждый сможет выдержать наши тяжелые характеры?
Я улыбнулась. Мне самой было нелегко представить, что сложись все иначе, и Снежинка принадлежала бы другой женщине.
– У вас самый замечательный характер, Анна. – Князь порывисто поцеловал мне руку. – А объединяет вас со Снежинкой верность. Та, что не продается и не покупается, что сводит меня с ума и восхищает…
– Саид, – остановила мужчину, который, похоже, собрался очередной признаться мне в любви, да еще и забыв, что вокруг много любопытных ушей.
– Прости, Анна. – Он нахмурил брови, окинул подозрительным взглядом наше немногочисленное окружение и продолжил более светским тоном: – Леди Рибианна, прошу вас быть гостьей в моем доме. Этот статус никоим образом ни к чему вас не обязывает, только дает защиту моего рода.
– Леди Рибианне достаточно моей защиты.
Слух у Августиана был превосходным и он не преминул вмешаться.
– Князь Мансур, вы много лет являетесь другом Двэйна и нашей семьи, и я не могу оскорбить вас отказом. Я согласна быть гостьей вашего дома, – достаточно громко заявила я, проигнорировав не обещающий ничего хорошего взгляд короля.
Он мне обязательно припомнит этот демарш, но это будет потом, а пока моя главная задача заручиться поддержкой единственного друга в этой чуждой стране. Потому что за время этого путешествия я поняла – надеяться на защиту Августиана не стоит, он сам меня или кого-то другого закопает, если ему так будет выгодно.
– Спасибо, Анна! Я не предам вашего доверия.
Князь одарил меня обжигающим взглядом. Ну хорошо хоть с поцелуями не полез, но судя по тому, как часто он посматривал на мои губы, такая мысль постоянно крутилась в его голове. А я чувствовала себя гадко. Ведь хотела же оттолкнуть Саида, но как же страшно оказаться одной среди незнакомых людей без помощи и моральной поддержки.
Внутри дворец Князя оказался столь же великолепен, как и снаружи. Я скинула с головы капюшон и с удовольствием рассматривала резные колонны, цветные витражи и узоры на сводчатом потолке, они были сделаны из ярких маленьких плиточек. Преобладали все оттенки белого и синего, кое-где в узорах встречались вкрапления красного и желтого цветов. Нас вели по многочисленным переходам и коридорам, зачастую пустым. Иногда попадались маленькие фонтанчики и кадки с цветущими кустами, но больше всего меня притягивали выходы во внутренний сад. Мы прошли по открытой террасе и вид зеленых деревьев, искусно подстриженных кустов, беседок, увитых цветами, так и манил.
Но, конечно же, тронный зал был признан мною самым роскошным и изысканным из виденных ранее. Огромное помещение, потолки которого терялись в высоте, изумительные колонны, еще больше цвета и узоров, а также большой фонтан в центре и массивная люстра, свисающая над ним. Я представила, сколько нужно времени, чтобы зажечь каждую лампадку на люстре и поняла, что очень хочу посмотреть этот процесс в действии. Ведь если рассудить логически, для этого нужно сначала отключить фонтан, потом опустить люстру, массивная цепь которой уходила вверх к потолку и терялась в декоративном убранстве. А если представить, что огромный светильник был размером в два или даже в три человеческих роста, то прислуге без лестниц рядом с этим «монстром» и делать нечего. Честно признаться, на месте князя Джанжуура, я сделала бы тронный зал менее помпезным и выбрала для него помещение поменьше. А все потому, что сам Князь Объединенной Степи совершенно терялся на фоне роскоши и гигантомании.
В свое оправдание хочу сказать, что не одна я не заметила Джанжуура. Но, может, в этом и был смысл тронного зала? Пока гости, разинув рты, рассматривают красоты, хозяин успевает сделать первые выводы и подготовиться к разговору. А за каждой колонной наверняка стоит стражник. Я еще бы на внутреннем балконе, который идет по периметру всего зала, поставила стрелков.
– Они там есть, даже не сомневайтесь, Анна, – тихо шепнул Саид.
После принятия мною его защиты, он неотъемлемой тенью маячил за моим плечом, раздражая Августиана и заставляя меня быть максимально собранной.
– Откуда вы знаете, о чем я подумала? – едва слышно спросила я.
– У вас очень настороженный вид, Анна, с таким только затаившихся врагов высматривать. Но смею вас уверить, степняк в своем доме не убьет даже кровного врага, мы свято чтим законы гостеприимства, – наклонился к моему уху Саид. А потом со смесью ревности и легкой насмешки добавил: – И обратите наконец внимание на Князя, он с вас глаз не сводит. Только прошу вас, Анна, будьте осторожны, вряд ли Джанжуур рискнет начать войну из-за понравившейся ему женщины, но он степняк, а значит, испробует все возможности затащить вас в свою постель.
– Но зачем ему это? Я слышала, у Князя три жены и несчетное количество наложниц. Вы явно наговариваете на него, Саид, и на себя тоже, – упрекнула я мужчину.
– Вы плохо знаете мой народ, Анна. Для меня вы – единственная женщина, которой я даже мысленно не могу причинить вред, а для Джанжуура вы – диковинка, которую интересно добавить в свою коллекцию.
Наверное, я поспорила бы, но тут Августиан заметил Князя и чинно пошел к нему навстречу. Я последовала за своим королем, но не торопилась быть в первых рядах свиты, как того требовал наш этикет. Во-первых, у степняков другие законы, а во-вторых, со стороны все видится намного лучше. Опять же мне было любопытно посмотреть на хозяина столь прекрасного дворца. Я знала, что он уже не так молод для правителя, как Августиан, но еще и не стар. По какой-то причине точный возраст Джанжуура скрывался, говорилось только, что ему немногим больше сорока. Глядя же на правителя, я испытала легкое разочарование – некогда высокий и, наверное, красивый мужчина, сейчас мало походил на идеал. Широкий, расшитый золотом халат не мог спрятать круглое брюшко, а кудри на голове были недостаточно густы и черны. И что-то мне подсказывало, что под круглой шапкой на макушке вообще нет растительности, зато ее с лихвой было видно в вороте халата. Я думала Саид волосатый? Совершенно точно – нет.
Дальше пошли взаимные расшаркивания, которые не обошлись без небольшой неловкости, когда князь Джанжуур изъявил желание познакомиться с королевой. Всё бы ничего, но при этом он смотрел на меня. Эх, надо было видеть лицо Августиана в тот момент, он сначала побледнел, потом покраснел, а после его физиономия превратилась в ледяную маску, но он справился со своими эмоциями и представил меня:
– Леди Рибианна, герцогиня Варрийская, мой министр по внешней экономике. А с королевой я познакомлю вас, уважаемый Князь, когда вы примете мое ответное приглашение посетить мою страну и дворец.
Джанжуур рассыпался в изысканных комплиментах мне и завуалированных извинениях Августиану, ведь истинный правитель никогда не признает своих ошибок. Я уже настроилась на длительную беседу, к тому же за спиной Князя стояли его советники и телохранители. Но нет, через несколько минут правитель степи предложил всем нам отдохнуть с дороги, а праздник устроить с заходом солнца.
Вот так я и оказалась на женской половине дворца, служанки проводили меня сначала в мои апартаменты, которые были уже готовы. Это зародило у меня подозрение, что шпионы таки успели сообщить Джанжууру о женщине в составе дипломатической миссии. Но я к ним претензий совершенно не имела, особенно после того, как мне помогли снять грязное платье, надеть шелковый тончайший халат и напоили прохладным цитрусовым морсом. Только и это было еще не все, меня проводили в банный комплекс дворца, где мыли душистым мылом, массировали все тело с ароматизированными маслами.
И сейчас я расслаблялась на нагретом мраморном лежаке, вкушая ароматный напиток из лекарственных трав вприкуску с разнообразными сладостями. Напротив журчал фонтан, не такой большой, как в тронном зале, зато в его чаше можно было купаться, чем я не так давно и занималась. На мне была только белоснежная простынь, обмотанная вокруг тела, и полотенце на голове. На волосы нанесли какую-то лекарственную смесь, которая, по словам служанок, обладала чуть ли не волшебным действием. Одна степнячка делала мне массаж стоп, вторая, смущаясь, предложила нарисовать узор на предплечье левой руки. Она рассказала, что женщины из ее народа часто что-то рисуют на своем теле в честь какого-то события в семье или праздника. Мне стало любопытно, и я согласилась, тем более краску в любой момент можно было смыть, а девушка меня заверила, что состав абсолютно безвреден. Кстати, о прислуге Князя, девушки мне определенно нравились: тихие, милые, исполнительные, они умудрялись находиться все время рядом, быть незаменимыми и неприметными. Попросить у Джанжуура эту парочку? Мне такие горничные не помешали бы. Мои мечты о домашнем банном комплексе, который я уже подумывала оборудовать по приезду, прервал душераздирающий крик:
– Уби-ли-и-и!
Я вздрогнула, мой взгляд заметался в поисках хоть какого-нибудь оружия. Но откуда ему взяться в бане?! Девушки-служанки застыли с открытыми ртами, на их лицах поселились недоверие и страх.
– Так, запасной выход есть?
– Можно выйти на террасу, а оттуда через парк вернуться в жилые комнаты, – пролепетала одна девушка. – Но зачем?
– Затем, если кого-то действительно убили, преступник вряд ли побежит в жилые помещения и захочет скрыться другим путем. А тут мы с вами. Как думаете, что он сделает с тремя слабыми и практически голыми женщинами? – я попыталась объяснить девушкам, что мы с ними в очень непростом и опасном положении.
– Изнасилует?! – ахнула вторая и в страхе прикрыла рот ладошкой.
– Сразу троих? – У меня вырвался смешок, но я быстро справилась с эмоциями. – Нет, всего лишь убьет неугодных свидетелей. Так что нам с вами нужно где-то спрятаться, раз уж у нас нет оружия.
Девушки взглянули на меня так, как будто я открыла им истину или поделилась тайными знаниями. Они были готовы следовать за мной, но сделать ни я, ни они ничего не успели. В наш зал вбежала еще одна служанка, с ее рук капала кровь, и все платье было испачкано ею. Она держалась двумя руками за свой огромный живот и голосила:
– Бегите! Бегите! Враги напали! Никого не щадят!
Мои девушки завизжали, заметались и бросились в разные стороны, наверное, прятаться. А я застыла. Мой взгляд прикипел к кровавым разводам, а сердце, казалось, остановилось. Я думала, что с годами моя фобия исчезла, но данная ситуация показала ошибочность этого вывода. Я не убежала вслед за служанками только потому, что ноги будто приросли к полу, а спазм сжал горло, не позволяя кричать. Зато мозг четко подмечал детали: раненая женщина слишком шустро бежала к той самой двери, что вела на террасу, а ее живот был неестественно подвижен для беременной. А может, и не было никакого нападения? И служанка просто навела панику, чтобы под шумок вынести из дворца что-нибудь ценное? Вмешаться? Нет, еще не ясно, что у нее под юбками, а вдруг какое-нибудь оружие? Это лет пять назад я кинулась бы на воровку и попыталась ее задержать, а сейчас моя жизнь принадлежит сыну и мужу, которые не одобрили бы напрасный риск.
Но все мое здравомыслие разбилось, стоило услышать плач младенца. Нет, я не сошла с ума, и крик новорожденного малыша мне не послышался. Но даже если бы это была слуховая галлюцинация, то почему у «раненой» служанки в глазах появился ужас?
– Стоять! – рявкнула я. – Если сдвинешься с места, убью!
– Госпожа, вы все не так поняли, – заикаясь и явно собираясь сбежать, медленно отступала к двери женщина. – Это мой ребенок. Я ведь, как врагов увидела, так родила со страху…
– Лжешь! – Я быстро преодолела разделяющее нас расстояние и схватила степнячку за косы. – А теперь ты аккуратно положишь ребенка на лежанку и только попробуй ему навредить, я тебе мигом шею сломаю.
– Я не лгу, это мой ребенок, – завыла женщина. – Отпустите меня, госпожа! Мне к лекарю надобно, а то ведь помру, потеряв всю кровушку. Не губите, госпожа, не оставьте ребеночка моего сиротинушкой!
– Слишком ты много болтаешь для истекающей кровью.
Я грубо потащила девицу за косы к одной из мраморных лежанок. Страх трансформировался в ярость, я была уверена, что эта девка украла ребенка. А в свете того, что во дворце сейчас из чужаков только наша дипломатическая миссия, Князь наверняка решит, что я или сам Августиан замешан в этом гадком преступлении. С чего я взяла, что ребенок Джанжуура? А чьему ему быть в гареме Князя, куда посторонние не допускаются?
Молодая женщина все же попыталась вырваться, но я держала ее крепко, а она не решалась отпустить плачущего ребенка. А когда поняла, что ее план прогорел, разжала руки. Но я ждала такого поступка, поэтому успела подхватить ребенка за тряпку, в которую он был замотан. Чтобы удобнее перехватить сверток с малышом, мне пришлось отпустить преступницу, чем она и воспользовалась. Женщина бросилась бежать, напрочь забыв про свою «кровопотерю» и ребенка. Но от меня не убежишь, за пять лет я научилась неплохо владеть своим даром. Взмах руки и под ногами служанки образовалась ледяная корка. Женщина поскользнулась и упала навзничь, сильно ударившись затылком о мраморный пол. Кажется, преступница даже потеряла сознание, однако рисковать и оставлять ей свободу передвижения я не стала. Но прежде чем пойти к девке, освободила младенца от грязной тряпки, в которую тот был замотан вместе с головой. Крик удалось сдержать только потому, что спазм страха и жалости к крохе сжал горло. Маленький мальчик был весь в крови, а с ним в тряпке лежала плацента, с которой он еще был связан пуповиной.
«Господи, неужели та степнячка сказала правду?! А я ее еще запугивала». Муки совести накрыли с головой и я побежала к лежащей на полу женщине. Она начала приходить в себя и стонала, ухватившись за голову руками. Я еще раз осмотрела ее, даже не постеснялась задрать девице юбки. И с облегчением выдохнула – никакого кровотечения или чего-то иного, подтверждающего то, что молодая женщина недавно рожала. Все же я не ошиблась, и она украла ребенка! По-хорошему преступницу надо было связать, но веревки не было. Пожертвовать своей простыней, которая заменяла мне одежду, я не могла, а порвать испачканные кровью вещи служанки не захотела. Поэтому просто отволокла девицу к фонтанчику и привязала ее косы к декоративному элементу бортика. Подергала, убедилась, что узел столь же надежен, как и мраморный цветок. На всякий случай обыскала преступницу, вдруг у нее где-то спрятан нож, но ничего не нашла. Женщина смотрела на меня с ненавистью и что-то бормотала себе под нос, то ли проклятия в мой адрес, то ли молитвы своему богу.
– Не буду спрашивать, зачем ты украла ребенка, – сказала я и поднялась. – Меня это совершенно не касается. Уверена, у Князя Джанжуура есть умелые палачи, которые быстро развяжут тебе язык.
И тут женщина не выдержала и зарыдала, громко с надрывом, подвывая и причитая:
– Я не убивала! Я его спасла! Отпустите нас, госпожа. Они же убьют его! Мать наследника не потерпит соперника на престол. Удавит малыша, как убила Ниямату – любимую наложницу Князя.
– Тихо! Чей это ребенок? Кто его мать?
Я могла бы ничего не спрашивать, но сидеть и молча ждать, когда наконец-то обнаружится пропажа новорожденного младенца, было не в моих силах. Ребенок пригрелся на теплом мраморном лежаке и затих. Меня это немного напугало, не хватало еще, чтобы мальчик умер. Поэтому, несмотря на свою фобию и легкую брезгливость, я подошла к малышу. Он дремал, трогательно вздрагивая и вздыхая во сне. Наверное, надо было ничего не делать и отойти, но меня беспокоило то, что пуповина не перевязана. Я не лекарь, но даже мне понятно, что это может быть вредно для ребенка. Вот только чем перетянуть пуповину? Мой взгляд упал на тонкую шелковую ленту, которой с утра была заплетена моя коса, а сейчас она сиротливо лежала на столике с маникюрными инструментами и красками. Миниатюрным кинжальчиком отрезала от синей ленты кусок и располосовала ее на две части. Одной ленточкой туго перетянула пуповину поближе к младенцу, вспомнив, как это делал Двэйн при рождении нашего сына, а вторую завязала примерно через пол-локтя. А вот перерезать пуповину я не рискнула.
– Его мать Ниямата, – отвечала служанка, перестав кричать и с фанатичным блеском в глазах наблюдая за моими действиями. – Я нашла ее умирающей, кто-то ударил ее ножом в горло. Она просила спасти ее ребенка…
– Хотела бы я посмотреть, как можно разговаривать с ножом в горле, – раздраженно фыркнула я, не веря воровке.
– Она умоляла меня взглядом, – меж тем продолжала рассказывать молодая женщина. – Я вытащила нож, разрезала им живот наложницы и вытащила ребенка. Я спасла его, в утробе он умер бы вместе с матерью. А теперь у него есть шанс выжить.
– Так надо было нести его Князю, а не пытаться сбежать из дворца! Кто, как не отец, сможет лучше всего защитить сына? – резче, чем следовало, произнесла я. Ребенок проснулся и опять заплакал. – Ш-ш-ш, малыш, все будет хорошо, не плачь. Ты обязательно вырастешь сильным, умным, красивым, о тебе будут слагать легенды и петь песни.
Младенец открыл глаза и неестественно серьезно посмотрел на меня, нахмурив свои черные бровки. Я тоже глядела на него, но перед глазами мелькали то ли видения будущего, то ли воспоминания прошлого – яркий черноволосый красавец гарцует на вороном коне, а молоденькая беловолосая девушка хлопает в ладоши, восхищаясь его мастерством.
– Азамат. – Откуда-то из тех видений всплыло имя красавца.
– Имя сыну всегда дает отец, – раздался властный и громкий голос за спиной.
Я медленно выпрямилась и обернулась, в наш зал с фонтанами вошел лично Джанжуур и трое его охранников. Князь держал в руках саблю и имел очень мрачный вид. Глядя на мужчину, я готова была поверить, что все слухи о его жестокости к врагам не беспочвенные.
– Я нисколько не собиралась ущемлять ваших прав, – произнесла, гордо расправив плечи. Другая смутилась бы, что предстала в таком непрезентабельном виде и практически раздетой перед чужими людьми, но я собиралась с достоинством выдержать это испытание. – Эта женщина украла вашего ребенка и собиралась сбежать с ним через террасу, мне пришлось ее задержать. Если у вас есть вопросы, я с радостью на них отвечу, но немного позже. Все же мне хотелось бы завершить банные процедуры и одеться.
– Как только я получу доказательства вашей непричастности к преступлению. – Джанжуур размашисто подошел ко мне, но когда его стража двинулась за ним, он взмахнул рукой, останавливая их. – Девку в зиндан, отправить людей в парк, пусть ищут сообщников, проверить все помещения дворца и прилегающей территории. Поставить охрану на выходы и входы в баню, никого сюда не впускать и самим не входить до моего распоряжения.
Князь все это сказал не оглядываясь, но что удивительно, его послушали беспрекословно и не уточняя команды. Хотя у меня, например, возникла масса вопросов и захотелось уточнить некоторые моменты. Но я молчала, нацепив маску холодности и неприступности. Тем временем стражники не стали развязывать девушку, а просто кинжалом отрезали ей косы, чем вызвали новый поток слез, и выволокли ее из бани.
– Я готов выслушать ваши оправдания, – заявил князь, нагло разглядывая меня.
Хотя нет, на сына он все-таки взгляд бросил, и я готова спорить, сразу же оценил, что ребенок жив и пока ему ничего не угрожает.
– Оправдания? Это вы так называете спасение вашего сына? – хмыкнула я, не менее нагло разглядывая некогда привлекательного мужчину, вот только годы и потакание своим слабостям негативно отразились на его внешности. – Знаете, отправляясь сюда, я думала, что мне выпала честь познакомиться с умным и прогрессивным правителем. Но, видимо, эти сведения ошибочны.
– Ты забываешься, женщина! Я ведь могу тебя убить, – разозлился князь, но как-то странно, будто он сомневался в собственных словах.
– Вы уверены? – спросила я.
Умирать я не собиралась, жаль, обездвиживать магией у меня не получалось, так что придется Джанжуура убить, если он нападет.
– Только в том, что передо мной умная, своенравная, сильная и красивая женщина, которая будет хорошей матерью моему сыну…
– Хочу Вам напомнить, что я уже замужем и у меня есть собственный ребенок. Поверьте, меня не прельщает возможность променять любимого мужа, сына, родовое поместье, титул и прочее на статус вашей наложницы, – холодно перебила я мужчину. А в душе клокотала ярость, так и тянуло наговорить оскорблений, нагрубить правителю.
– Значит, ты отказываешься быть названной матерью для моего сына Азамата? – как-то преувеличенно ласково спросил Джанжуур.
Я оценила его хитрость, мало того, что он согласился с моим выбором имени для малыша, так еще хочет привязать родственными узами. Первой мыслью было наотрез отказаться от такой беспокойной чести, ведь «названная мать» для степняков весьма серьезный статус в обществе. Это значит признать перед всеми знакомыми людьми, что ты уважаешь и доверяешь этой женщине, как своей матери. Да-да, именно матери, а не жене. Стоит ли говорить, что «названая мать» для сына Князя Объединенной Степи – это почетно, опасно и ответственно? Среди степняков был в ходу обычай приглашать в «названные матери» или «отцы» богатых и влиятельных людей, которые могли отказаться только имея серьезные основания. Например, если в роду просящих были преступники или предатели.
Так что мой отказ должен быть мотивирован или это будет оскорблением, которое смывается кровью. Но и соглашаться не хотелось, потому что нюансов этого почетного статуса я не знала. Единственное, что мне было известно достоверно, это что «названная мать» не может быть женой или состоять в близкой связи с настоящим и «названным» отцами ребенка. То есть выбора у меня не было. Наоборот, на первый взгляд мое согласие приносило только плюсы, но я прекрасно понимала, что это преждевременный и, вероятно, ложный вывод. Как же мне не хватало деда, он смог бы повернуть ситуацию в свою пользу. Но придется рассчитывать на свою силу и интуицию.
– Простите, князь, – покаянно склонила голову, делая вид, что смущена. – Я сделала неверные выводы на основе ваших слов и оскорбила вас. Стать названной матерью для Азамата большая честь для меня…
Я хотела еще добавить, что недостойна ее (чести) из-за того, что засомневалась в благородстве и честности князя, но Джанжуур не дал мне сказать больше ни слова.
– Перед богами, духами предков и людьми беру в свидетели названную мать Рибианну Варрийскую и нарекаю тебя, сын мой, Азаматом. – Правитель сноровисто и точно перерезал саблей пуповину малыша. Потом подхватил ребенка на руки вместе с тряпкой, в которую он раньше был замотан и повернулся ко мне. – Я пришлю служанок, они подготовят тебя для торжественной церемонии. Она будет скромной, потому что этот день не только рождения моего сына, но и смерти любимой женщины.
Князь Джанжуур вышел, а я устало села на бортик фонтана, голова болела от переполняющих ее мыслей и эмоций. Меня мучило запоздалое сомнение, а правильно ли я поступила? Может, надо было не вмешиваться и спрятаться вместе со служанками? Во что теперь выльется моя помощь? И не сделала ли я хуже для себя и для Азамата? Ответов у меня не было, но я их обязательно найду.