ГЛАВА 1
Я ехала в карете, она все дальше увозила меня от дома, любимого мужа, семьи. Как вышло так, что я согласилась на эту поездку? Ведь еще несколько дней назад, когда Августиан Третий сообщил мне о своих планах, я собиралась отказаться. Но вот я в карете, а наш монарх гарцует на коне напротив моего окна. Честно признаться, я бы с удовольствием сама поехала верхом, но приказ короля был однозначным – сидеть в карете, пока не покинем обжитые земли. Несправедливо. Но в этом был весь Августиан. Два дня назад, когда пришла давать ему ответ, я не удержалась от вопроса:
– Ваше величество, но разве ехать вам в степь безопасно? На нас могут напасть враги государства, бандиты и другие неблагонадежные жители. Зачем вам так рисковать? Ради договора?
– Договора? Нет, конечно. Он важен, как и находка степняков, но вы с министрами справились бы с этим и без меня. Чем вы и займетесь по приезду, – довольно улыбнулся Августиан. – А я еду развеяться. Князь обещал массу занимательного…
– Но это же … – я чуть не сказала «безответственно», но вовремя вспомнила с кем разговариваю. – Вы не можете бросить страну, королеву.
– Королева поглощена заботами о новорожденном принце. Вы знаете, что по вашему примеру она решила кормить нашего малыша грудью? По мне так это просто забава, надеюсь, скоро пройдет, ведь для этого есть кормилицы. Что касается страны, то она в надежных руках вашего мужа, леди Анна. Правда, мой дорогой брат об этом еще не знает, но я подписал указ о его регентстве на время моего отсутствия, если оно затянется, или смерти. Открою вам страшную тайну, кузина, теперь, когда у меня есть трое сыновей, я наконец-то могу выехать за пределы своего государства. Чему я несказанно рад.
Тогда меня удивили слова Августиана, я не понимала, чем вызвана его откровенность, пока в тот же день меня не вызвала к себе королева. Три беременности за пять лет сильно подкосили здоровье молодой женщины, но она не унывала, оставалась такой же жизнерадостной и влюбленной в своего короля. Сыновей она любила не меньше, но даже имея на руках младшенького, которому не исполнилось еще и трех месяцев, она рассуждала о том, что мечтает подарить Августиану дочь. Но вызвала она меня не для того, чтобы поделиться своими планами на будущее, она хотела заручиться моей помощью. Просила приглядеть в поездке за королем, боясь, что он увлечется какой-нибудь степнячкой.
– Леди Рибианна, я так рада, что вы едете с Тиану, – с жаром говорила королева, держа меня за руку. – Я только вам могу доверять, все остальные в нашем дворце мечтают разрушить нашу любовь с Его Величеством. Каждая вторая хочет стать королевой, а те, что не так родовиты, просто пробраться в постель моего мужа. Стервы! Ох, простите, дорогая, но я устала уже с ними бороться. Это хорошо, что мой Тиану верный и любящий супруг, но на чужбине его может окрутить какая-нибудь ведьма. А вы, я слышала от детей, имеете дар в крови, вы ведь не допустите, чтобы вашу семью разрушила чужачка?! Мы ведь одна семья?
Я заверила, что мы семья, что ее дети для меня столь же родные, как свои собственные, и я не позволю «чужачке» забрать у них отца. Я не лукавила, Августиан не отличался верностью, но супругу свою нежно любил и ни на кого менять не собирался. А насчет «приглядеть за ним», то пусть за королем следят телохранители.
И все равно непонятно, почему я согласилась на поездку? Мне тоже захотелось новых впечатлений? Возможно, но я с большим удовольствием провела бы этот месяц с Двэйном. За пять лет мы так редко бывали вместе. Работа до сих пор отнимала у любимого много времени, например, последнюю неделю я видела его всего два раза. Один раз, когда пришла к нему в управление, и мы вместе пообедали, второй прошлой ночью. Задания, командировки, опасности, покушения. Первый год был самым тяжелым, после ранения Двэйна я не ложилась спать без него. Каждый раз сердце сжималось от страха, стоило ему задержаться на работе. А его поездки вообще вгоняли меня в депрессию. Но я не жаловалась, не пеняла мужу на это, ведь работа для него – жизнь. Когда родился Роберт, стало легче. Все мои страхи перекинулись на сына, он стал моим центром вселенной, немного потеснив оттуда супруга. Уже не получалось не спать ночами, мучить себя голодом из-за отсутствия аппетита, ведь для молодой матери важен правильный режим питания и отдыха. Да и Двэйн торопился домой, ему нравилось смотреть, как я кормлю грудью нашего сына. И он с удовольствием сам укладывал Роберта спать. Двэйн замечательный муж, вот только преступность не хотела исчезать, чтобы дать ему больше свободного времени.
А через полгода, после рождения Роберта, детей у нас прибавилось. Леди Монфри решила, что покорять Аризмат без нее моему отцу нельзя и, оставив Даниэля на нянек и деда, уехала вслед за супругом. Данька – это мой брат, он всего на месяц старше Роберта. На дворе стояла зима и, по словам матери, она не захотела рисковать здоровьем долгожданного сына. Дед оказался не столь глух, как он думал, и решил, что где один ребенок, то там и второму будет хорошо. Так в нашем доме появился Данька, спокойный, задумчивый малыш. Не знаю, почему в доме деда он плакал, может, зубы резались, или скучал по матери, но у нас он был тих и послушен. Удивительно, но Двэйн не был против присутствия Даниэля в нашем доме, даже наоборот. Хотя и говорил, что больше бы обрадовался, родись у нас второй ребенок.
Даньку поселили в комнате Роберта, сначала потому, что мать обещала забрать сына весной, и не было нужды готовить отдельные комнаты для маленького ребенка. А потом мальчишки сдружились и не захотели жить отдельно. Мы с Двэйном не препятствовали, у нас с ним не было ни сестер, ни братьев, и мы оба помнили свое одиночество в детстве. Мальчики не скучали, Роберт рос любознательным и подвижным, а если к нам приходил Августиан со своими сорванцами, то впору самим прятаться. Наследный принц Ренье был старше Роберта на полгода, а средний Илиан на год младше брата.
На моих губах появилась грустная улыбка, чем сейчас занимаются мои мальчики? Кто целует их перед сном? Рассказывает сказки? Слушает об их похождениях за день? И зачем только дед решил взять их с собой на море? И ведь главное сумел так их заинтересовать, что отказать детям не повернулся язык.
А еще этот отъезд Двэйна в одно герцогство, где произошло таинственное убийство, а найти преступника всегда являлось первостепенной задачей для любимого. Прошлой ночью супруг был особенно нежен, будто и не прошло пять лет брака, не притупились чувства, не утихла страсть. Нет, нам все так же было хорошо вместе, а понимали друг друга мы зачастую без слов, но как же мне не хватало того взрыва эмоций, что опалял нас в первый год супружества. Рано утром Двэйн уехал, по-моему, так и не услышав, когда я пыталась ему сказать, что отправляюсь с дипломатической миссией. Супруга больше заботило собственное расследование и то, что он не увидит сына две недели. Надо было сказать ему, что я уезжаю на месяц, но в тот момент меня очень обидело его невнимание. Я промолчала, думая о том, что если бы Двэйн проявил хоть капельку интереса, то знал бы все о моей поездке. Может, расставание пойдет нам обоим на пользу? Я на это очень надеялась, потому что любила мужа ни капельки не меньше, чем в первые дни после брака.
– Леди Рибианна, у вас бледный вид, – поравнялся с моим окном Августиан Третий. На людях он называл меня полным именем, а в более тесной компании Анной. – Позвать для вас доктора?
– Спасибо, ваше величество, но я хорошо себя чувствую, – склонила голову в благодарственном поклоне. – А бледность всего лишь следствие легкой усталости.
– Через четверть часа мы остановимся на привал. Нас уже ждут накрытые столы и места для отдыха. На ночь же остановимся в поместье барона Гетана. Право, моя дорогая кузина, не думали же вы, что мы всю неделю будем есть походную пищу, а ночевать у костра? – с поистине королевским снисхождением спросил Августиан.
– Я восхищена вашей дальновидностью, мой король, – подарила я монарху нейтральную улыбку.
Знаю, она его раздражала, но это единственное мое оружие против него. А именно ни в коем случае не выказывать своей симпатии к этому незаурядному мужчине. Права наша королева, всех женщин в той или иной мере привлекал Августиан. Кого-то его статус и богатство, кого-то властность и красота, лично мне импонировали живой ум и доля здорового цинизма, который король не скрывал. А еще он интересный собеседник, когда отвлекался от своей роли «недалекого монарха», я уже не говорю о своеобразном чувстве юмора. Да, мне тоже нравился Августиан, по-другому и быть не могло, ведь он уже пять лет пытался завлечь меня в свои сети. А такой мужчина, как он, знал все свои сильные стороны. Прямо он о своих желаниях никогда мне не говорил, но глупо не замечать очевидного. Слепой я не была, понимала, что меня от Августиана защищал только брак с Двэйном. Я люблю мужа, и как бы мне ни был симпатичен король, изменять ему не стану. А наш монарх мужчина принципиальный, силой или шантажом в свою постель никого не тащил. Когда я это поняла, мне стало значительно легче находиться в его обществе.
– Не сомневаюсь, леди Рибианна, – так же нейтрально ответил Августиан, но глаза его опасно сверкнули. Похоже, у него на языке вертелись другие слова, но даже король не все может произнести вслух. – Вы успели ознакомиться с договором? Я хотел бы, чтобы вы очень внимательно его прочли и высказали свое мнение.
– Я изучала договор все дни до нашего отъезда, ваше величество. У меня составлен список вопросов и замечаний, который я собиралась озвучить на первом же совете…
– Вы же знаете, леди, я не люблю сюрпризов, – немного раздраженно произнес король. – Свой список вы мне покажете сегодня вечером. Уверен, у барона найдется свободный кабинет для своего короля.
– Прикажете созвать министров для внепланового совета?
– Нет, каждый из них уже представил мне свои замечания, остались только ваши, дражайшая кузина, – подарил мне свою самую очаровательную улыбку Августиан Третий и направил коня во главу колонны. Животное фыркнуло и устремилось вперед, с гордостью неся своего венценосного седока. Хороши заразы. Но мы со Снежинкой красивее.
Я откинулась на спинку сиденья и задумалась, как обезопасить себя от сплетен и кривотолков? Я не боялась оставаться с Августианом наедине, прошло то время, когда меня пугало его внимание. Но мне совершенно не хотелось, чтобы всяческие «доброхоты» разносили слухи о нас с королем. Хоть Двэйн и стал менее ревнивым с годами, но полностью от этого «недуга» не избавился. В высшем обществе герцога Варрийского считали тираном и монстром, и то, что я не появлялась на балах, а платья носила в большинстве своем закрытые, только подтверждало сей факт, по их мнению. А уж когда я стала министром, а не придворной дамой, Двэйна вообще стали обвинять в скупости. Шептались, что это он заставил жену, то есть меня, работать. На меня взирали с жалостью, выискивая на лице следы недоедания и побоев, не находили и с еще большим сожалением смотрели на мои платья, подозревая, что именно под ними я прячу синяки. В чем-то они были правы, только прятала я не следы побоев, а любви. Моя кожа оказалась нежной, а наши ночи с Двэйном были страстными в первые годы супружества.
Мы расстались только утром, а я уже по нему скучаю. Мысль о том, что мы не увидимся целый месяц, заставляет мое сердце тоскливо сжиматься. Хотелось развернуть карету, а лучше пересесть на Снежинку и мчаться домой. Наверное, я так бы и сделала, если бы Двэйн остался дома, но он уехал в который раз. Нет, надо пережить минуты слабости, собраться с духом и достойно показать себя в степи. Возможно, если Двэйну придется две недели ждать меня из поездки, он поймет каково это? Я ведь уже много раз ему говорила, что полевую работу ему необязательно делать самому…
***
Обеденная остановка по своему масштабу и размаху выглядела выездным пикником. Кстати, половина двора присутствовала на этом мероприятии. Оказывается, особо «умные», которых набралось немало, выехали раньше нас и решили с помощью такого «приятного» сюрприза проводить своего любимого короля в дальнюю дорогу.
На большой поляне установили шатры, откуда-то привезли мебель, посуду. Стояли живые цветы в вазах, между шатрами были натянуты ленты и флажки, неподалеку жарились туши животных. А меж этой красоты ходили разряженные дамы и кавалеры, судя по их раскрасневшимся лицам, проводы короля они начали отмечать с утра, как приехали на место. Я смотрела на это безобразие и понимала, что совершенно ничего не потеряла, не посещая балы и другие подобные мероприятия. Находиться среди этой пестрой толпы, взирать на фальшивые улыбки было выше моих сил и я, обменявшись приветствиями в рамках приличий, отправилась на берег реки. Есть не хотелось, в дороге особо занятий не нашлось, зато в наличии имелась корзинка с фруктами и напитками. Да и с утра я плотно позавтракала, думая, что на обед у нас будет что-то простое и походное. Кто же знал, что из серьезной дипломатической поездки сделают подобный цирк.
За мной следовали охранник и горничная, нёсшая в руках плед и корзинку со снедью, хоть я и говорила, что не голодна. Но у Розы было свое мнение на этот счет. Вообще-то, она у нас в доме работала при кухне, помощницей повара. Женщина средних лет, вдова, статная и еще симпатичная, она имела взрослую дочь семнадцати лет, которую примерно месяц назад удачно выдала замуж. Но поехала она со мной потому, что была единственной женщиной в нашем доме, которую можно смело брать с собой в степь. Остальные либо замужние, либо девицы на выданье. Первые отказались бы из-за мужей и детей, вторых не взяла бы я сама, поскольку не горела желанием следить, чтобы они не наделали глупостей.
– Роза, расстели плед в тени, я хочу прилечь, – распорядилась я. – И еще, раз уж ты взяла с собой еду, съешьте ее с Сантано. Вы ведь еще не обедали.
– Но, миледи, это же я для вас, – возмутилась Роза, будто я ей предложила что-то кощунственное.
– Я не хочу. В карете меня немного укачало, мне сейчас не до еды, – солгала я, картинно приложив ко рту кружевной платочек. Чего только не сделаешь, чтобы не портить себе поездку, даже опустишься до вранья прислуге. – И, Роза, отойдите чуть в сторону, боюсь, от запаха пищи мне станет нехорошо.
Я легла на плед, собираясь полюбоваться проплывающими облаками и подумать о чем-нибудь отвлеченном. Например, набросать план беседы с королем или структурировать полученную накануне информацию о варварах, которых давно не мешало приструнить. Но бессонная ночь дала о себе знать и я задремала.
– Вы слишком беспечны, моя дорогая, – разбудил меня тихий голос короля. Он присел рядом, на губах улыбка, в руках веточка первоцвета, а в глазах раздражение, смешанное с чем-то еще. Со стороны могло показаться, что Августиан вел какой-то фривольный разговор, но он таким не был: – О чем вы думали, когда ложились спать здесь? Решили облегчить работу вашим врагам? Или дать какой-нибудь живности полакомиться вашей кровью? Вы знаете, как много людей умирают от банального укуса змеи?
– Вам не о чем переживать, ваше величество. – Я села, стряхивая с платья лепестки цветка, который Августиан раскрошил от злости. Нас никто не мог слышать, поэтому я особо не следила за словами, надо дать ему понять, что подобная забота несколько выходила за рамки обычной вежливости. – Наследника Двэйну я родила, то есть свой долг перед Родиной выполнила. К тому же я убеждена, вы не оставите брата чахнуть в одиночестве и найдете ему новую жену.
– Анна, не зли меня.
Очень редко Августиан позволял себе разговаривать со мной в таком тоне, и зачастую для этого были веские причины.
– Что-то случилось, мой король? Провокация? Убийство? Диверсия? – спросила я, почувствовав небывалый подъем душевных сил. О да, наконец-то что-то интересное, а не обсуждение одних и тех же тем.
– Миледи, вы невыносимы, – теперь уже с искренней улыбкой поднялся Августиан и подал мне руку. – Как вы смотрите на то, чтобы продолжить наше путешествие?
– С радостью, ваше величество.
Я приняла руку венценосного родственника. Он помог мне встать, но отпускать не торопился, положил мою руку на сгиб своего локтя и повел к стоянке.
– Анна, пообещайте мне, что впредь будете внимательнее к своей безопасности. Необязательно это было бы нападение врагов, вас могло укусить ядовитое насекомое, или вы могли простудиться. Весна коварное время. Вы только представьте, что будет со мной, если я вас не уберегу? – с самым серьезным видом проговорил Августиан Третий, как бы в задумчивости поглаживая мои пальчики. Нет, я не готова к таким признаниям! Мы родственники, максимум соратники и друзья, но не… – Мне придется просить политическое убежище у Князя, потому что Двэйн убьет меня, если я вернусь без вас, Анна.
Он был не прав, потому что если наше общение с Августианом будет проходить в таком ключе весь этот месяц, я лично задушу нашего монарха. И тогда политическое убежище придется искать мне. Я ведь за эти несколько секунд приготовила целую речь с перечислением причин, почему не могу ответить на его чувства. А он просто играет, словами и моими нервами.
– Да, вы поторопились оставить его регентом, – язвительно произнесла я. – Зато вы можете не волноваться о сыновьях.
– Уверен, ваш супруг достойно их воспитает. Даже женится на вдовствующей королеве, если это будет нужно на благо страны.
Теперь уже король давил на мое больное место. Он откуда-то знал о моей ревнивой натуре, но я не собиралась сдаваться в этом противостоянии.
– Королева замечательная мать и красивая женщина, – с фальшивым смирением в голосе произнесла я.
– Она тоже любит вас, Анна, и если бы она могла выбирать для меня жену в случае своей безвременной кончины, то ей бы стали вы.
– Хватит того, что она мне доверила вас на время поездки, – проболталась я. Глаза Августиана опасно сверкнули, и он сжал мою руку, требуя объяснений. – По-родственному. Ее Величество переживает о распутных девках в гаремах Князя. Я пообещала не дать вам запутаться в их сетях.
– Тогда вы просто обязаны быть рядом со мной круглосуточно. Вы же не хотите подвести свою королеву? – ехидно сказал король, одаривая меня многообещающим взглядом.
Думаю, он этот разговор не забудет. Я хотела ответить, что полностью доверяю своему монарху и не опущусь до слежки за ним, но мы уже подошли к шатрам. Естественно, все то время, пока мы шли, за нами следовала охрана, примерно метрах в трех. Наш разговор они не слышали, потому что Августиан не расставался с артефактом-глушителем.
Ладно, я потом польщу королю, а пока можно поразмыслить над одним риторическим вопросом. Политическое убежище или каковы шансы спрятаться в чужой стране? Нет, я никуда не собираюсь, но отходные пути на всякий случай все равно нужны. Вообще-то, у меня есть два места, где меня примут безоговорочно. Сестренка всегда рада моему приезду, а князь Мансур все так же продолжает слать цветы два раза в год, на мой и день рождения нашего с Двэйном сына.
При воспоминании о Саиде стало немного грустно. Он редко у нас бывал, но каждый его визит был праздником для детей и новым витком ревности для Двэйна. Саид все делал с размахом, от души, а она у него широкая. Я так ни разу не смогла угадать, что он подарит в следующий свой приезд. Мальчишки его любили, Двэйн, несмотря на ревность, тоже, а я молилась всевышнему, чтобы он наконец-то послал князю счастье. Стоило только взглянуть, как он играет с Робом и Данькой, и становилось понятно, как сильно ему хочется собственных детей.
Помню, как он завалился ко мне с цветами в день рождения Роберта. Роды были достаточно тяжелыми, только присутствие Двэйна хоть как-то успокаивало меня. Схватки длились часов десять, мне казалось, что я умру. Тем удивительнее потом показались слова повитухи, что роды прошли хорошо и мы с малышом в полном порядке. Если это было хорошо, то как тогда плохо? Не знаю, и желания повторять данный подвиг у меня пока нет. Но стоит вспомнить с каким восторгом и умилением Двэйн смотрел на нас с сыном, и моя решимость подождать с рождением второго ребенка дает брешь. Но в тот день я об этом, конечно, не думала. Мне хотелось побыстрее забрать своего малыша и никому его не отдавать, даже на любимого мужа я поглядывала чересчур пристально, когда он держал в руках сына. А уж когда он захотел показать новорожденного наследника гостям, которые засели у нас в гостиной и ждали начала праздника, я запротестовала. Муж решил не волновать меня, положил Роберта мне под бок и отправился принимать поздравления. Вообще-то, согласно традиции, гости должны были приходить с подарками прямо в спальню, чтобы поздравить меня, Двэйна и увидеть нашего первенца. Но я посчитала это варварством и пообещала все кары небесные, если хоть кто-то из гостей переступит порог моей спальни в ближайшие три дня. Уверена, мало какая женщина хотела бы показываться гостям сразу после родов.
Но не все гости восприняли данное известие адекватно, нашелся тот, кому надо было лично убедиться, что со мной все хорошо. Я как раз дремала, кроха сын посасывал грудь, когда Саид ввалился в мою спальню с букетом цветом. Он забрался через балкон и замер, увидев меня с оголенной грудью и с разметавшимися по подушке волосами.
– Князь, что вы тут делаете? – устало спросила я. Надо было прикрыться, но сын все не отпускал грудь.
– Простите, Анна, – рухнул на колени Саид рядом с моей кроватью. В его взгляде смешались удивление и восхищение, разбавленное тоской. – Мне сказали, что вы отдыхаете, но я сегодня уезжаю… Какой же он маленький. Вы позволите?
Мужчина протянул руку и осторожно погладил Роберта по щеке, малыш, до этого дремавший, начал опять причмокивать, обхватив мою грудь руками.
– Весь в отца, такой же собственник, – рассмеялся князь и даже попытался отобрать у ребенка его лакомство.
– Саид, вам не кажется, что хватать жену друга за грудь, по меньшей мере, неприлично? – язвительно поинтересовалась я.
Мужчина вздрогнул и, осознав, где находилась его рука, покраснел.
– Простите, Анна, – покаянно произнес он, тряхнув черными кудрями.
– Прощу, вот только руку уберите все же, – съехидничала я.
На князя я совершенно не злилась, во-первых, потому что в его действиях не было никакого пошлого подтекста, а во-вторых, он больше внимания уделял Роберту, чем мне. За одно это я готова была оправдать и простить Саиду такую маленькую оплошность, как его пальцы на моей груди.
– Знаете, Анна, я сейчас завидую не столько Двэйну, сколько вашему сыну, – улыбнулся мне мужчина, убирая свою руку с моего тела. – Я уезжаю сегодня, но знайте – мой дом всегда будет открыт для вас. Если вам когда-нибудь понадобится помощь или убежище, дайте мне знать.
– Удачной дороги, Саид. Я благодарна вам за такие слова, но надеюсь, что все плохое обойдет мою семью стороной.
В душе я даже радовалась, что князь застал меня в таком непрезентабельном виде. Но как показала дальнейшая жизнь, мой замученный вид Саида не разочаровал, а жаль.
Мужчина ушел так же, как и пришел – через балкон, оставив цветы на столике рядом с кроватью. Двэйну это очень не понравилось, и не столько из-за ревности, сколько из соображения безопасности. Он долго возмущался прорехами в охране дома, раз каждый желающий может спокойно пробраться в нашу спальню. Но и Саиду грозился оторвать кое-что ненужное, чтобы он больше не лазил к замужней женщине в окно.
– Леди Рибианна, вы так загадочно улыбаетесь, – отвлек меня от воспоминаний Августиан Третий. – Не расскажете, чему? Кстати, мы уже пришли.
Я с удивлением и радостью взирала на оседланную Снежинку, которая кокетливо помахивала хвостом рядом с жеребцом короля. Интересно, это она так намекает, что пора бы и ей стать матерью? Вернемся из степи, надо будет подыскать ей подходящего кавалера, желательно такой же масти.
Меня даже не могло расстроить, что ехать придется в дамском седле, все лучше, чем трястись в карете.
– Я помогу вам, дорогая кузина, – лучезарно улыбнулся король и легко поднял меня, чтобы лично усадить в седло. Грум и охрана поспешно отвели взгляд, а мне захотелось выругаться. Представляю, что подумали о нас окружающие, если Августиан ни одной из своих любовниц никогда не уделял столько внимания. Да он только единожды на людях поднимал женщину на руки – собственную жену в день свадьбы.
– Благодарю, ваше величество, – только и смогла произнести я, думая о том, как быстро до Двэйна дойдут слухи. А еще вертелся на языке вопрос, чего Августиан добивается? Затащить меня в постель? Но зачем делать это так явно? Весеннее солнце напекло голову, и он забыл обо всем на свете? За пять лет я привыкла к нашим с ним «танцам», когда он намекает на свои желания, а я этих намеков не понимаю. Даже Двэйн успокоился и перестал ревновать к венценосному брату, похоже, зря.
– К чему все это? – спросила я, когда мы отъехали.
– Не удержался, вы сегодня чудо как хороши, Анна, – с долей беспечности, так несвойственной ему, ответил король.
– Ваше величество, вы себя хорошо чувствуете? – заподозрив неладное поинтересовалась я, ища признаки опьянения у Августиана.
– Замечательно, – мужчина улыбнулся, а потом слегка нахмурился. – И это странно. В еду и питье мне ничего подсыпать не могли, а вот… Баронет Вилкок, выберите одного из вашего отряда, мне надо послать гонца.
– Как прикажете, мой король, – ответил начальник нашей охраны, жестом подзывая молодого воина.
– Ваше величество, думаете, кто-то хотел вас отравить?
Я не то что испугалась, но серьезно забеспокоилась. Ведь если от короля пытались избавиться еще в самом начале путешествия, то кому-то наш будущий договор со степью мешает.
– Нет, это не яд, – хмыкнул король. Он остановил коня, перехватил мою ладонь и проникновенно спросил: – Леди Рибианна, у вас не найдется писчих принадлежностей? Уверен, если у кого и есть в нашей тесной компании, то только у вас.
Он был прав, я всегда возила с собой такие вещи, поэтому без слов отдала их королю. Другая бы успокоилась, король же сказал, что опасность ему не грозит, но я все равно внимательно следила за ним, слишком необычным было его поведение. Если не яд, то что ему подсыпали? Афродизиак? Наркотик? Но зачем? Чтобы скомпрометировать меня? Или нас обоих? Непонятно. Между тем Августиан Третий что-то размашисто писал, а я, сгорая от любопытства, вытягивала шею. Знаю, что некрасиво и неприлично благородной леди так себя вести, но муки совести меня не мучали, ведь я прочла самое главное – письмо предназначалось Двэйну.
– Мой король, не сочтите за оскорбление, но о чем вы пишите моему мужу? – спросила я, подавляя желание развернуть Снежинку и отправиться домой, пока меня там еще ждали. Мало ли что может прийти в голову монарху под действием неизвестного вещества.
– Всего лишь приказ об аресте одной дамочки. Посидит в тюрьме до моего возвращения и подумает о жизни. Особенно о том, что привлекать своего короля надо лаской и красотой, а не приворотными зельями.
– А разве такие существуют? – удивилась я. – Всегда считала их обманом. Да и как какое-то зелье может вызвать любовь?
– Нет, приворожить никого этим средством нельзя. Но в нем есть незначительное количество некоего наркотического вещества, которое вызывает расслабленность, подъем эмоциональных и физических сил. Особенно у мужчин, – одарил меня красноречивым взглядом король. – Кстати, это не первый раз, когда мне приходится испытывать на себе его влияние. Пора это пресечь. А то сегодня безобидный афродизиак, смешанный с помадой, а завтра яд?
Всю дорогу до поместья барона Августиан излучал благодушие и раздражал меня мальчишеским задором. Мне все казалось, что никто его не опаивал, и он так изощренно надо мной издевался. Потом мне пришла в голову мысль: если королю действительно что-то подсыпали или подмешали, в скором времени эффект пройдет, а вот о своем нетипичном поведении он не забудет. Как и о том, что тому были свидетели: я и наши охранники. Мне Августиан вряд ли будет мстить, если только отлучит от двора и снимет с должности, чтобы не мозолила глаза и не напоминала об этом случае. А вот стража люди подневольные и наш милостивый монарх может заслать их так далеко и надолго, что они вряд ли оттуда вернутся. Судя по мрачному лицу баронета Вилкока, он думал о том же. Но все когда-нибудь заканчивается, действие наркотика тоже, как и дорога.
– Мой король. – У ворот нас встречал сам барон, мужчина средних лет с наметившейся лысиной и округлым животом. Но поклонился он шустро, как и бежал рядом конем Августиана, расточая комплименты и заверяя своего сюзерена, как он счастлив принимать в своем доме такого гостя. Я тоже удостоилась порции лести. Но в целом барон производил приятное впечатление, которое только усилилось, стоило мне увидеть его жену и детей. Редко среди аристократии встретишь такие искренние и открытые лица.
– Леди Рибианна, вы не забыли, что у нас с вами совещание? – спросил Августиан, когда я собралась последовать в отведенные мне покои. – До ужина можете отдыхать, а после вас проводят в кабинет, который наш радушный хозяин любезно разрешил занять.
«Радушный хозяин» впервые слышал об этом разрешении, но интенсивно закивал головой, подтверждая слова монарха.
– Как прикажете, ваше величество. – Сделала реверанс, а когда выпрямилась, спросила: – Могу я поужинать в своих покоях? Из-за дороги или яркого весеннего солнца у меня разыгралась мигрень.
– Барон пришлет к вам лекаря, дорогая кузина, – подарил мне кровожадный оскал Августиан Третий, как бы намекая, что раз он будет на ужине, то и все остальные обязаны быть.
Ох, что-то я уже начинаю жалеть о своем решении поехать в степь в обществе короля.