Троянские скитальцы
Если верить легенде, еще не успел остыть пепел Трои, когда от берега в поисках лучшей доли отчалили чудом спасшиеся беглецы во главе с царевичем Энеем.
Надо помнить, что троянские корабли вряд ли сильно отличались от греческих, ведь по сути Троя была разбогатевшей колонией Эллады, пожелавшей избавиться от поборов вечно голодной метрополии. Географическое положение Трои было по-своему уникально: она стояла на полпути между проливами Босфор и Дарданеллы, и всякий, желающий пройти из Средиземного моря в Черное, был вынужден делать здесь остановку. Местная роза ветров не позволяла проскочить расположенное между проливами Мраморное море на едином дыхании. Ветер, с наступлением темноты менявший направление вплоть до противоположного, грозил разбить судно о скалы. Поэтому мифическая Троя стала важнейшим торговым и перевалочным центром, что, естественно, обусловило появление в городе целой корпорации опытных мореходов, всегда готовых рискнуть головой ради прибыли. После падения Трои храбрецам следовало уносить ноги. Чудом спасшиеся голодранцы отправились подальше от родных мест. А главное – от злопамятной Эллады.
Тут в легенде начинаются странности: из горящей Трои Эней со товарищи прибывает в Карфаген, где он некоторое время наслаждается любовью местной царицы Дидоны. Затем он сообщает ей, что уполномочен дедом – Зевсом – построить великий город и вдобавок захватить мир, так что надо спешить. Под этим предлогом его корабль уходит от гостеприимного североафриканского берега. Дидона, не в силах пережить оскорбление, проклинает Энея со всем его потомством и завещает своему народу вечную бескомпромиссную вражду с коварными изменниками. Сделав это, она живьем восходит на погребальный костер: без этого обряда проклятие не может вступить в силу. Зарево вновь поднимается за кормой Энея, но ему не до того. Царевичу предстоит основать Рим и тем самым исполнить волю Громовержца…
Все бы ничего, вот только Рим и Карфаген были основаны спустя несколько веков после гибели Трои. Выходит троянских скитальцев носило по морю около четырех столетий! В том числе пятьдесят лет заняла дорога от Карфагена до Италии. Впрочем, чему удивляться, имея дело с волей богов? К примеру, завещанная Дидоной война между Римом и Карфагеном пережила величие обеих держав (формальный мир был заключен лишь в конце двадцатого века), став тем самым длиннейшей войной в истории человечества.
Триеры Римской империи
Рим был построен на высоком речном берегу, и это не было случайностью или заботой о красоте пейзажа. На всем побережье нынешней Италии практически не было городов, стоявших непосредственно у обреза морских волн. Те же, что решались грудью встречать пиратские набеги, были хорошо укреплены и располагались на неприступных каменных утесах. Впоследствии, когда Рим окреп и, расширяясь, вышел к морю, его единственная в ту пору гавань Остия вовсе не имела причалов. Зашедшее в гавань судно моментально окружали небольшие лодки, перевозившие грузы на берег. И все это только для того, чтобы враг не мог высадиться.
Кого же опасались жители богатой и могучей Этрурии, в тело которой занозой вклинился Рим, населенный бог весть какими отщепенцами? Как ни парадоксально, опять и снова греческих пиратов! Греки, ослабленные Троянской и чередой иных войн, под ударами северных варваров ушли за моря и осели в землях к югу от Хайфского залива. Здесь их называли «народ моря» – «пелесет» (егип. филишит). Отсюда – филистимляне.
С другой стороны, любимое занятие Одиссея и компании пришлось по душе и новым хозяевам Эллады.
Надо сказать, что корабли, на которых они выходили в море, претерпели значительные изменения. Пентаконтеры, составлявшие большую часть боевого флота греков под Троей, теперь считались легкими суденышками. Нечто подобное, с одним рядом весел по каждому борту и 25 гребцами в каждом ряду, существовало и теперь под названием униера. Небольшим, но достаточно распространенным кораблем была диера, уже встречавшаяся нам у финикийцев, но здесь она имела ряд своеобразных отличий.
Римский торговый корабль корбита
Но самым популярным вариантом была триера – судно с тремя ярусами весел. Корабли этого периода имели ряд новшеств, повышавших в разы их мореходность. Если раньше перед спуском со стапеля их смазывали жиром, чтобы уменьшить сопротивление воды и замедлить обрастание водорослями, то теперь подводная часть имела обшивку из свинцовых листов разной толщины. Кроме прямого назначения это новшество позволяло значительно понизить центр тяжести судна, препятствуя его опрокидыванию на волне. Мачты приобрели вторую рею, а парус из квадратного или прямоугольного стал трапециевидным. Благодаря этому корабли стали разгоняться до 5, а при попутном ветре и до 8 узлов. В среднем в составе экипажа триеры было около 200 человек: 170 гребцов, 20 матросов, 12 солдат и капитан с кормчим. В отличие от финикийских судов, гребцы здесь сидели в специальных гнездах над бортами (хранящаяся ныне в Лувре статуя Ники Самофракийской некогда украшала одно из таких гнезд в носовой части судна). Гребцы располагались по 31 на борт в нижнем, третьем ярусе и по 27 – во втором и первом (остальные у рулевых весел). При этом весла, проходившие через отверстия в борту, имели специальные кожаные манжеты, надежно защищающие от попадания забортной воды.
Римская военная бирема и торговый корабль
А. Себилл. Римский военный корабль. Акварель
Также следует упомянуть, что, если прежде вооружением корабля служили лишь луки, копья и мечи его экипажа, сейчас положение резко изменилось. Конечно, лучники продолжали играть немалую роль в бою, но теперь на борту устанавливались катапульты. Таран приобрел новую форму и напоминал 4 соединенных клыка, чаще всего бронзовых или окованных бронзой. Кроме того, для ближнего боя триеры несли грозное оружие под названием «дельфин». Бронзовое изваяние этого очаровательного толстяка крепилось к рее и, когда боевые корабли сходились борт к борту, попросту ронялось на вражескую палубу. Энергии свободного падения такого увесистого снаряда вполне хватало, чтобы проломить и палубу, и корабельное днище. Именно такие корабли принесли грекам победу в морском сражении при Саламине, позволив сокрушить куда больший по численности персидский флот, построенный финикийцами.
Стоит ли удивляться, что охочие до всего полезного римляне переняли у греческих пиратов их эффективные корабли. Надо сказать, что великий римский народ привнес в копилку цивилизации поразительно мало собственных изобретений. По большей части он заимствовал удачные новшества у соседей и завоеванных народов. К чести наследников Энея, они неизменно доводили чужие идеи до совершенства и воплощали их самым блистательным образом. Не удивительно, что боевой флот римлян напоминал греческий. Отличали их разве что названия: бирема вместо диера, трирема вместо триера и т. д.
Афинские триеры времен Перикла
Греческое пиратское судно. 220 г. до. н. э.
Карфагенская триера
Римская бирема
Римская трирема
Карфагенская диера
Римская трирема
Греческая триера
Римский торговый корабль корбита
Пройдя по развалинам былой Этрурии, Рим вышел к морю. Всерьез и надолго. И едва ли не первое, что он сделал, – заключил военный договор с Карфагеном против общего врага – Греции. Но довольно скоро поражения на суше заставили наследников Александра Македонского сложить оружие. Тогда вчерашних союзников, карфагенян, римляне стали считать своими заклятыми врагами: как водится, вместе с новыми землями Рим приобрел и новые военно-политические интересы. Вот здесь-то рождающуюся сверхдержаву поджидал неприятный сюрприз – Нептун почему-то был на стороне противника. Если гордые потомки финикийцев не сокрушали римские эскадры в сражениях, то бог морей немилосердно пускал их на дно, насылая внезапные бури.
И все же Рим не стал бы великим, когда бы не присущие его народу упорство и решимость. Именно во время морских баталий с карфагенянами появилось на свет едва ли не единственное изобретение римлян в области военного кораблестроения: оно было на удивление простым и называлось «ворон». Это были всего лишь широкие мостки, перекидывавшиеся с римского корабля на вражеский. Едва он цеплялся «когтем» за борт, по деревянному настилу в атаку устремлялся плотный строй пехотинцев-легионеров, не знавших себе равных на суше. Дальше начиналась резня. Непривычные к строю воины противника ничего не могли противопоставить такому натиску. Невероятно, но именно это немудрящее приспособление, по сути, дало Риму возможность завоевать морское господство.
Кроме военного, Рим активно развивал и торговое судоходство. Как и всегда, здесь он стремился обойти своих учителей, будь то греки или финикийцы, и немало преуспевал в этом. Римские торговые суда именовались «онерарии». Сегодня их можно видеть на мозаиках и рельефах Помпеи и Остии. Как свидетельствует Библия, апостол Павел отправился на таком в Рим, причем на борту было 276 пассажиров и большой груз зерна. И, надо сказать, это были отнюдь не самые крупные представители своего класса: между Остией и Александрией регулярно курсировали зерновозы, перевозившие до 700 тонн груза. Естественно, они были куда больше: так, высота от киля до верхней палубы составляла целых 13 метров! Судя по всему, и это был не предел. Так, скажем, судно, доставившее из Гелиополиса в Рим обелиск весом в 500 тонн, кроме этого имело на борту еще 800 тонн чечевицы.
А. Себилл. Греческий корабль. V в. до н. э. Акварель
Парусное вооружение онерария несколько отличалось от применявшегося на греческих торговых судах, хотя и здесь используется вторая наклонная мачта, несущая прямой парус. Интересно отметить, что эту наклонную мачту практичные римляне использовали в портах в качестве кран-балки для подъема грузов. Кроме основного паруса над верхней реей появляется еще два небольших треугольных, что позволяет кораблю маневрировать при боковом ветре. Еще одна характерная деталь этого судна – высоко поднятая корма, заканчивающаяся головой лебедя на длинной шее. Кроме того, на онерарии рулевые весла приводились в движение с помощью соединяющего их румпеля, что также повышало маневренность, исключая разнобой в действиях гребцов.
К сожалению, победить пиратство, как явление, было не под силу даже великому Риму. В молодые годы даже сам Цезарь попал в руки морских разбойников. Правда, ненадолго и с тяжелыми последствиями для них. И все же главные противники отдаленных потомков нищих скитальцев Энея были сокрушены: Греция, Египет и Финикия покорены, Карфаген и вовсе стерт с лица земли. Теперь в Риме Средиземное море гордо, хотя и несколько самонадеянно, именовалось «нашим морем».