Сент-Джонс
Бросив якорь в бухте Сент-Джонса, прибывший из Барбадоса бриг, словно уставший кит, закачался на прозрачных, хлюпающих в борта волнах. Вокруг сновали рыбацкие лодки, ловя ветер полотнищами косых парусов, от берега к прибывшему кораблю стремительно неслась шлюпка с представителями порта и почтовым служащим. Команда сновала по палубам, готовя корабль к разгрузке и, по всей видимости, к капитальному ремонту. Нэрт и Билли стояли у фальшборта на полубаке, стараясь никому не мешать. По договорённости с капитаном Дамфи, на берег они отправятся в капитанской шлюпке вместе с ним.
Сент-Джонс, форпост британского присутствия на Антигуа, напоминал причудливую смесь портового городка и крепости одновременно. Здесь всё было построено так, чтобы при необходимости сдерживать атаки неприятеля, как с моря, так и со стороны островной части. Бухта прекрасно простреливалась орудиями из форта, улочки каменных домов изгибались причудливыми лабиринтами, в которых можно было возводить баррикады и сдерживать атаки. По городу в основном расхаживали солдаты и офицеры. Только в портовом районе наблюдалась оживлённая суета, возле рыбного рынка и возле причалов, ибо приход корабля являлся для жителей Сент-Джонса значительным событием.
Нэрт всё утро совещался с Билли, чем им придётся заниматься в Сент-Джонсе. Было решено, что они сойдут на берег как познакомившиеся во время плавания пассажиры. Тихоня снова найдёт людей Хэнка и будет поддерживать с ними связь.
Вечером Нэрт заглянул в таверну «У слепого пирата». Конечно же, ни к каким пиратам эта таверна отношения не имела, здесь собирались матросы и местные рыбаки.
Так как Питера Дамфи ещё не было, Нэрт присел за один из общих столов, где спокойно поужинал, не привлекая к себе внимания. Хотя сосед по столу и пытался завязать с ним беседу по поводу цен в Бриджтауне, но Нэрт так трудился над своей миской, что любопытный сосед отстал.
Дамфи появился довольно поздно, когда большая часть посетителей, изрядно набравшись, гудела как пчелиный улей. Нэрт пробрался к столу, за которым примостился Питер, и уселся рядом. В таком гаме можно было не бояться говорить, так как для того, чтобы слышать друг друга, нужно было чуть ли не кричать в ухо собеседнику.
– Задержался у губернатора, – сообщил Дамфи, – он устроил пышный ужин в честь нашего прихода. Собралась вся местная знать, комендант форта и прочие. Но кое-что вас непременно может заинтересовать.
Дамфи загадочно улыбнулся и, весело посмотрел на Нэрта:
– О вашей персоне здесь уже известно. Губернатор получил особые распоряжения в отношении вас, – Дамфи не сводил взгляда с Нэрта, стараясь подметить его реакцию, – ему поручено арестовать капитана Нэрта, как только он здесь появится, и отправить в Англию с первым кораблём. Вот так. Вы ещё только добрались до Антигуа, а для вас здесь уже заготовлены кандалы.
– Впечатляет!
Нэрту от таких новостей стало тоскливо, он понимал, что, подняв чёрный флаг, проводит черту между прошлым и будущим, но такой скорой реакции на свой поступок не ожидал. По всей видимости, не обошлось без участия старых недоброжелателей из адмиралтейства.
– Но не стоит отчаиваться. Я вам уже говорил, что здесь – колония, а наша добрая старая Англия далеко, за Атлантикой. Губернатор получил распоряжения, но для того, чтобы их выполнить, он должен иметь возможность, а главное – желание вас арестовать. Думаете, ему просто здесь руководить? Здесь, можно сказать, несколько ветров, дующих в паруса местного управления. Плантаторы желают, чтобы в их дела никто не вмешивался, и всеми правдами и, неправдами наводят свои тёмные связи со всеми, кто может им быть полезен. Комендант форта хочет, чтобы всё было по закону и, как должностное лицо, требует ужесточения и дисциплины. Плюс ко всему пираты, которых полно в этих водах.
Французы, голландцы, испанцы, которые хуже пиратов, ибо позволяют себе всё, даже не поднимая чёрный флаг, они считают здесь всё своим и бросаются на любой корабль, если на нём нет испанского флага. Вы единственный пират, – при этих словах Дамфи понизил голос, словно опасаясь, что даже в этом шуме их могут услышать, – английский пират, который имеет представление о чести и достоинстве, вы не бросаетесь на слабый торговый корабль, наслаждаться вседозволенностью. Вы берёте на абордаж военный галеон! И не боитесь подняться на борт английского корабля почти в одиночку с заявлением о союзе. Я тоже многое повидал и скажу вам, что пока я склонен поддерживать с вами дружеские отношения – во всяком случае, пока до меня не дойдут сведения о ваших бесчинствах в отношении англичан.
Нэрт понимал, что его пиратская история не совсем похожа на десятки других случаев. Когда мятежные команды выбрасывали ненавистного капитана за борт и поднимали «весёлого Роджера», или сам капитан, отчаявшийся разбогатеть законными способами, объявлял команде о своём желании немножко пограбить – и в море появлялись ещё один чёрный флаг и команда, превращающаяся в пьяный сброд. Хотя чёрный вымпел и дозволяет многие вольности, но, может быть, в Англии кое-кто поймёт, что капитан Нэрт стоит намного дороже, нежели его оценили, когда списали из флота.
Дамфи отпил добрый глоток эля и, искоса глядя на Нэрта, спросил:
– У меня на корабле вы упомянули о своих африканских приключениях, мой кузен рассказал мне одну историю о ваших делах в тех водах. Но я, право, не знаю, как эта история может иметь отношения к вам. О вас говорят как о превосходном капитане, блестящем офицере, в общем, вы всегда были во флоте примером для подражания, на вашу карьеру ссылаются до сих пор в разговорах, и тут такой случай, что не совсем соответствует общей картине.
– Да? Какой случай?
– Случай с французским кораблём, на котором вместо парусов на реях болтались повешенные, изрубленные французы.
Нэрт помрачнел, это была не самая интересная история его жизни, и вспоминать её ему было всегда мучительно и неприятно. Тем временем Дамфи не унимался, его интересовало всё, связанное с Нэртом, так как вопрос о дружбе и сотрудничестве между двумя капитанами для него был уже решён:
– Так что там произошло? Томас рассказал мне о том, как они встретили возле побережья этот корабль и чуть не наделали в штаны от страха. Некоторые матросы уверяли, что это корабль мертвецов или корабль—призрак, в общем, вспоминали всяческие байки, на вроде того, что подходить к этому кораблю нельзя. Но Томас храбрый малый, он подошёл поближе, и тогда с борта этого плавучего могильника в море прыгнул человек и поплыл к ним. Это был единственный выживший из французской команды, он чуть не сошёл с ума там, и он рассказал, что их остановил военный корабль под английским флагом. Французы вели себя мирно, и англичане, встав борт к борту с их кораблём, занялись банальным осмотром. Сам этот счастливчик, сидел на салинге, и его англичане не заметили, а его, как он говорит, что-то, словно удерживало спускаться в низ. Вдруг, с его слов, англичане набросились на его товарищей и убили всех, затем развесили убитых на реях рядами вместо парусов. Этот бедолага, просидел на салинге до тех пор, пока англичане не скрылись за горизонтом, и только тогда смог спуститься. А к вечеру мимо проходил корабль моего кузена Томаса, и он, прыгнув за борт, поплыл к нему.
– А про негров, этот француз ничего не рассказывал? – хмуро переспросил Нэрт.
– Про негров? Нет, а при чём тут негры?
– Притом, что трюм этого корабля был битком набит живыми людьми, они там сидели друг на друге и даже перемещаться не могли от тесноты. Да, это были негры, обманутые дикари, которых ждали плантации. И хоть политика европейских государств допускает рабство, однако лично я не политик, а моряк и отношусь к работорговле с презрением. А этот француз, – взгляд Нэрта полыхнул, словно адская бездна на мгновение готова была вырваться из глаз, затопив всё окружающее тьмой, – на мой вопрос, зачем он загнал в трюм столько негров, просто посмеялся. Он сказал мне, что они всё равно не доживают до колоний, из сотни рабов живыми остаются не больше трёх десятков. И чтобы не кормить живой товар, он набивает полный трюм, чтобы негры ели там друг друга. – Нэрт посмотрел в глаза Дамфи, и того передёрнуло от взгляда его собеседника. Пустой взгляд не предвещал ничего хорошего, словно два глубоких колодца, из которых в любой миг зеркальная поверхность воды может выплеснуть в мир демонов преисподни.
– Я не знаю, что на меня нашло тогда, словно тьма опустилась. Была – гнусная рожа этого француза, и была бешенная, ярость. Было намерение изрубить его в мелкие кусочки, такие мелкие, чтобы даже хоронить было нечего. – Нэрт покачал перед собой кружку, наблюдая за плесканием эля в ней, – я изрубил его в куски, и продолжал их рубить на палубе, словно мясник, а когда очнулся, и пелена безрассудства схлынула. Я увидел, что все французы мертвы. Джолли Дик, мой офицер, расценил мои действия как сигнал к бою. Мне потом говорили, что я словно всех заразил своим безумием. Французы даже не сопротивлялись, а мои люди схватились за оружие. Потом, ещё не совсем отойдя от этого наваждения, я приказал развесить всех убитых на реях, рядами, а куски изрубленного капитана свалить в парусиновый мешок и подвесить на бушприте. Но я не люблю вспоминать этот случай. Мне не хочется возвращаться в ощущения того тёмного омута ярости, в котором пришлось побывать.
Дамфи понимающе покачал головой.
– А что с неграми?
– А негров я выпустил. Подвёл корабль ближе к берегу и всех отпустил, они добрались до берега в плавь. Я думал, что и корабль выбросит на берег, но, как видно его отнесло в море, раз ваш кузен его встретил.
– Вот так и рождаются легенды о кораблях с мертвецами, – усмехнулся Дамфи.
– Лучше давайте я расскажу вам, как удерживал флот из восьми каравелл и трёх десятков фелюг в устье Конго. Вот это действительно было славное дельце.
Нэрт принялся подробно рассказывать о славных баталиях, особенностях африканских морей, климата и местной навигации. Капитаны засиделись до глубокой ночи, и вышли на улочку Сент-Джонса в обнимку, придерживая друг друга, так как основательно перебрали.
Утром Нэрт проснулся в кубрике брига. Он смутно помнил, что вместе с Дамфи они сели в шлюпку и потом поднимались на борт. Выбравшись из гамака, Нэрт побрёл на палубу, где уже во всю кипела работа. Кругом извивались длинными змеями канаты, свёрнутыми рулонами лежала парусина, матросы вместе с местными мастеровыми занимались ремонтом. Постучав в дверь капитанской каюты, Нэрт толкнул её и прошёл к капитанскому столу. Дамфи уже не спал, но продолжал валяться на своей койке.
– Привет, Питер, неплохо мы вчера набрались, – Нэрт пошарил глазами по каюте в поисках питья.
– Там. – Дамфи, не вставая с койки, показал на шкафчик, – Там ещё что-то осталось.
Нэрт добрёл до шкафчика и, отворив створки, молча уставился на ряд пустых бутылок.
– Нет здесь ничего.
Дамфи с видом философа закатил глаза, рассматривая бимсы на потолке. По всей видимости, пытался вспомнить, где у него ещё могла бы быть заначка, наконец, потерев пятернёй лицо, многозначительно изрёк:
– Придётся пить воду.
Нэрт закрыл створки и, пошатываясь, двинулся к стулу, ему было всё равно, что пить, только бы залить этот засушливый зной в теле.
К полудню работа на палубе поутихла, стук молотков и прочий ремонтный шум сместился в трюм. Над Антигуа царственно раскинулось синее небо без единого облачка, разогретый воздух лениво намекал на вялое подобие лёгкого дуновения, зачастую замирая в полном штиле. Все старались приткнуться в тень, только самые стойкие, обвязав головы мокрыми платками, продолжали работать под палящим солнцем.
Капитаны сидели в каюте. Нэрта интересовало, где ему добрать команду.
Выходило, что лучший вариант – идти на Ямайку, которая теперь стала новым прибежищем пиратов. Дамфи поведал, что среди местных пиратов вполне можно нанять толковых моряков. Но, если у Нэрта на корабле серьёзная дисциплина, то ему придётся сразу ставить в известность новых матросов. Местные флибустьеры погрязли в пьянстве и мотовстве. В Порт-Рояле им в этом потворствуют и наливают в долг, а вот долги отдать удаётся не всем; если добыча неделями не идёт в руки, то флибустьеры не торопятся обратно, отсюда возникают раздражения капитанами, бунты, выборы нового капитана. В Порт-Рояле хватает беспалубных пиратов, готовых наняться хоть на фелюгу, лишь бы заняться морским разбоем и погасить свои долги.
Нэрт также подробно расспрашивал о самих островах, где пролегают курсы кораблей, какими силами располагают на островах. Дамфи расстелил на столе свою карту и, сопя от негодования, показывал, где ненавистный всем испанец Гарсиа подстерегает его пакетбот. Воны между Англией и Испанией нет, но испанцы мнят себя хозяевами здешних вод, их раздражает, что Англия, Франция и Голландия, обзаводиться колониями на архипелаге. По этому, в открытом море, испанцы ведут себя нагло, и если есть возможность утопить какой либо корабль, то не проходят мимо.
– Этот испанский лис – «тёртый сухарь», если бы удалось его отправить на дно, здесь стало бы легче дышать. Ямайские пираты и те не связываются с ним. Мне приходиться бегать от него. Как только замечаю на горизонте краешек марселей, сразу меняю курс, и мне всё равно, он это или кто другой, приходится уходить под всеми парусами. Вот такая у нас здесь навигация.
Нэрт размышлял над полученными сведениями, он уже понимал, что на этом пока достаточно, пора на корабль, главное, суть происходящих событий он ухватил, остальное приложится.
Открывать Дамфи место и время рандеву со своим кораблём он не хотел. И чтобы не тащиться снова через весь остров, решил поговорить с Хэнком.
К вечеру Нэрт сидел в таверне, лениво ковыряясь в миске и посматривая по сторонам. Билли появился неожиданно, словно материализовался из воздуха:
– Ваше здоровье, капитан.
Нэрт осторожно осмотрелся на всякий случай и, скосив глаза в сторону Билли, шепнул:
– Найди Хэнка, скажи, что нам пора на корабль. Не хочется топать снова через весь остров. Пусть отвезёт нас на наше место в залив Уиллоуби.
Тихоня кивнул и, допив эль, поднялся с места. Нэрт проводил его взглядом до выхода, удивляясь невероятным способностям своего товарища. Засиживаться в таверне не хотелось, и он вышел на мощёную улочку, чтобы пройтись напоследок по Сент-Джонсу.
Городок был небольшой. Левее от центральной части порта на стапелях собирались несколько небольших судёнышек, вокруг которых дыбились горы брёвен. За каменными домами, среди оград и буйной зелени, возвышались резиденция губернатора и ещё несколько особняков местной знати. Ближе к окраинам дома мельчали, частично каменные, частично деревянные, возле городской стены уже лепились друг к другу бревенчатые бараки и прочие лачуги.
Пройдясь по торговым лавкам, Нэрт направился к морю, там, среди десятка рыбацких лодок, подсел к кучке местных рыбаков, где и засиделся допоздна, расспрашивая о море, рыбалке и особенностях местных рифов.
К ночи его разыскал Тихоня и сообщил, что лодка уже готова, их ждут за верфью. Нэрт пожелал рыбакам удачного лова и двинулся вдоль берега следом за Билли. В лодке было тесновато – контрабандисты везли и свой груз.
На место они прибыли уже засветло. Нэрт хотел сразу идти к месту тайника и достать оружие, но Билли почему-то насторожился и воспротивился. Полагаясь на его чутьё, Нэрт не стал возражать, лишь более внимательно смотрел по сторонам, не находя причин для беспокойства. До тайника с оружием было прилично, но Тихоня угрюмо отказывался идти в ту сторону.
– Если ты что-то заметил, чего я не вижу, так скажи прямо! – Нэрт тихонько бесился про себя. – Там засада? Люди? Что там? Если нет ничего, кого нам опасаться?
– Вот именно, что там всё нормально. Но, – Тихоня перешёл на шёпот, – я спиной чувствую чьи-то глаза, так что рано нам расслабляться и тем более вести кого-то к оружию, тем более что я уже знаю, как нам использовать наш тайник.
Нэрт вопросительно приподнял бровь, а Билли уже распоряжался, давая указания:
– Всё. Нас обложили. Мы с тобой два пирата, знающие о зарытом здесь бочонке с золотыми, прибыли, чтобы втихаря его прибрать, но сейчас поссоримся. Я буду кричать, что делиться ни с кем не надо и нужно идти и брать золото. Ты упирайся, я нападу на тебя и как бы придушу. Оставайся лежать, пока они не подойдут, я убегу и буду ждать возле тайника. Веди их туда, как подойдёте – падай на землю. – Билли резко вскочил и, потрясая руками, с надрывом заблажил на всю округу:
– А мне всё равно! Я не хочу ждать какого-то Хэнка, золото наше! Мы договаривались делить на двоих!
Нэрт пытался сообразить, что ему нужно делать, но Билли ринулся на него, вцепившись руками в горло, и в глазах у Нэрта всё подёрнулось серой дымкой. Он почувствовал, как Билли отпустил его и куда-то метнулся, но все звуки и ощущения доносились до него словно издалека. Падение на землю казалось бесконечным.
Однако сознание начало возвращаться из этого беззвучного марева, как только он упал в колючую траву. Нэрт перевернулся на живот и попытался встать, мотая головой. Его несколько сбивало с толку всё произошедшее. Билли наговорил кучу ерунды, да ещё и чуть не придавил своего капитана. Но все сомнения рассеял тычок мушкетного ствола в спину, и грубый голос зловеще пообещал смешать потроха Нэрта со свинцом, если он попытается встать.
Нэрт послушно плюхнулся в траву и, повернув голову, ошарашено смотрел на пёстро одетую компанию, вооружённую до зубов. Четыре мушкетных ствола покачивались возле него, и у Нэрта не возникало сомнений, что с виду расслабленные головорезы не намеренны с ним шутить. Очень уж они были похожи на охотников за беглыми рабами. Уверенные в себе, они лишь боковым зрением присматривали за Нэртом, но довольно внимательно изучали тот участок зарослей, в которых скрылся Билли.
– Ну что, рвань? Куда твой дружок убежал?
– Двинь ему хорошенько, эти по-хорошему не понимают.
Нэрту пришлось стерпеть сильный пинок по рёбрам но, помня наставления Билли, он не стал играть героя. Жалобно заскулив, Нэрт уткнулся лбом в траву и, сам себе удивляясь, жалобно завыл:
– А-у-о! Благородные джентльмены! Не убивайте, у меня есть деньги! Золото! Много золота! Я вам всё отдам, вы достойные джентльмены! Мне не жалко, я поделюсь с вами по-братски!
Сильная рука цепко ухватила Нэрта за волосы, и от рывка вверх он поперхнулся и замолк, продолжая жалостливо подвывать.
– Вот! Уже дело говоришь свинья. Так куда твой дружок побежал?
– За золотом, но ему не унести всё, там вот такой бочонок, – Нэрт руками показал размеры бочонка.
– Смотри-ка, как нам везёт сегодня? – Сухощавый и жилистый охотник ловко крутанул в руке мушкет, тот несколько раз провернувшись вокруг кисти, улёгся ложем на плече своего хозяина.
– Да уж, негра пришлось пристрелить, а вот с этими двумя мы сегодня повеселимся на славу.
Нэрт изображая запуганного на смерть воришку, повёл всю эту компанию к месту тайника. Однако это были тёртые в делах головорезы, и когда до тайника оставалось не больше двадцати шагов, они словно по команде взяли мушкеты на изготовку и, словно хищные звери, не производя никакого шума, рассыпались в цепочку. Нэрта толкнули вперёд, знаком показав, чтобы он подошёл к тайнику первым. Нэрт пытался сообразить, как помочь Билли. Он понимал, что тот справиться сам, но не хотелось оставаться битой собачонкой в этой истории.
Подойдя к тайнику, он поискал глазами Тихоню, но того нигде не было видно. Однако тайник, чернел в зелёной траве распахнутой норой, отброшенные доски валялись рядом.
Охотники за головами, заметив распахнутый лаз, навострили носы, словно гончие. Их глаза сверкали азартом, стволы мушкетов плавными дугами выискивали среди кустов сбежавшего Тихоню.
Нэрт присел возле тайника, заглядывая в него, и кувырком нырнул в лаз, стараясь докатиться до вязанки с оружием. Только в последний момент он сообразил, что пистолеты и мушкеты они оставили не заряженными. Но, кроме них, в вязанке была и шпага.
Нащупав эфес, Нэрт потянул её из ножен, прислушиваясь к крикам на поверхности.
Однако возгласы быстро прекратилась и, заслонив свет, в лаз заглянул Билли:
– Порядок, Нэрт. Можно выходить, теперь уже здесь точно никого, кроме нас, нет.
Затащив тела убитых в тайник, Билли закрыл лаз досками и снова старательно замаскировал всё дёрном. Нагрузившись оружием, моряки двинулись искать новое место для стоянки. Ночевать неподалёку от мертвецов не хотелось ни Нэрту, ни Тихоне. Пройдя две мили вдоль берега, Нэрт приметил уютное местечко и, указав на него Билли, заявил:
– Вот удобная стоянка, и что ты мне сейчас не скажешь, я бросаю якорь здесь. Весь залив как на ладони, от ветра укрыты, веток полно для костра, да и шлюпка здесь спокойно причалит, нет такого наката, как в том месте. Билли критически осмотрелся, но не возразил, лишь пошёл собирать дрова.
По договорённости, «Приватир» должен был зайти в залив только ночью, с вывешенными на бушприте сигнальными фонарями, подвешенными на верёвке один под другим. В ответ, Нэрт должен развести костёр, давая понять, где ждёт шлюпку. Дежурили по очереди. На третьи сутки, Нэрт наконец, разглядел в море силуэт корабля. Разбудив Билли, он помчался на берег, пытаясь угадать, точно ли это его галеон или просто случайно сюда завернул какой-либо пиратский корабль. Погода была ветреная, звёзд было мало, а луну то и дело закрывало набегающими облаками. Три огонька, появившиеся под бушпритом, заставили сердце Нэрта плясать джигу, он обернулся в сторону, где возле кучи заготовленных веток сидел Билли, и помахал ему руками, зная, что даже ночью тот всё видит. На заросшем низким кустарником склоне блеснули первые языки пламени, и через минуту сухие ветви затрещали, словно порох, выбрасывая в ночное небо вихри красных искр.
Как и ожидал Нэрт, первым, кто выскочил со шлюпки на берег, был Джолли Дик. Словно заботливая мамаша, нашедшая потерявшихся детишек, гигант лапал и тискал то Нэрта, то Билли, похлопывая по спине, плечам, выспрашивая, как всё прошло и, наконец, убедившись, что его капитан и друг детства в порядке, подхватил с песка вязанку мушкетов и побежал к шлюпке.
В капитанской каюте всех ожидал, уставленный выпивкой и закусками стол. Дон Педро не скрывал интереса к дальнейшим планам:
– Что узнал, Нэрт? Куда держим курс? Чем займёмся?
– Всё, Дон. Идём на Ямайку, там делаем добор команды, немного потренируемся в море, постреляем, чтобы люди пообтёрлись. А потом нас ждут серьёзные дела.
Нэрт подробно поведал о своих новых знакомых и испанском капитане Гарсиа, с которым возможно придётся пересечься на галсах.