Глава 6
– Боже мой, за что?! – взвыла я и повернулась к зеркалу. – Сволочи! Я знаю, это сделали вы! Нагадили и спрятались.
Я замолчала и подумала, что разговариваю сама с собой в помещении, где никого нет. Только сейчас до меня стало доходить: в убийстве домоправительницы обвинят меня. Если сошлюсь на то, что статуэтка убила женщину или, того хуже, на своих покойных мужей, мне не просто вкатают срок, а сделают пожизненной пациенткой психиатрической лечебницы, социально опасной для общества.
Теперь я осознала слова бабки Антонины, что призраки отправляют людей в психушку, они не безобидны, как на первый взгляд кажется. Еще как обидны…
Понимая, что в комнату в любой момент может кто-нибудь зайти, чтобы меня проведать, я решила, что ни в коем случае нельзя говорить о том, что убийство домоправительницы произошло именно в моей комнате. Я ничего не видела, ничего не слышала, моя хата с краю, ничего не знаю. Понятия не имею, кто это сделал, я не при делах.
Одним словом, нельзя рассказывать о том, что здесь произошло на самом деле. Это как раз тот случай, когда правда никому не нужна, потому что в нее никто не поверит, и она сыграет против меня. Недолго думая, я стала заталкивать тело домоправительницы под кровать, приняв решение перетащить ее куда-нибудь в другую комнату позже, скорее всего, в ночное время, когда все уснут либо будут заняты оргиями на цокольном этаже. Желательно в ту, которая и принадлежит ей, если такая имеется. Нужно об этом разузнать подробнее.
Затолкав тело домоправительницы под кровать, я взяла окровавленную статуэтку, отправилась в ванную, поразившись, какая она тяжелая, и принялась смывать с нее кровь под струей воды из-под крана. Вымытую фигурку я аккуратно поставила на место.
Неожиданно в дверь комнаты постучали. Я вздрогнула и поспешно легла на кровать.
– Кто там?
– Это Леонид. Можно?
Я выдержала паузу и, убедившись, что на полу не осталось следов крови, слабо произнесла:
– Заходите!
– Я на минуточку. Заглянул вас проведать. Как вы себя чувствуете? Я приказал Абель приглядывать за вами.
– А кто такой Абель?
– Не кто такой, а кто такая, – рассмеялся Леонид. – Это домоправительница Патрика, его палочка-выручалочка. Она уже много лет ему служит верой и правдой. Стала почти членом семьи. Патрик без нее как без рук.
Я удивилась:
– Разве так себя ведут с обслугой? Они же потом на шею сядут.
– Персонал разный бывает. На Абель весь дом держится. Невероятная, душевная женщина. Она Патрику почти как мать. Иногда и поругаться на него может.
– Это вообще ни в какие рамки не лезет. Она же на работе. Ей за это деньги платят.
– Деньги многим платят, только отдача от каждого разная. Надеюсь, она к вам уже заглядывала? Абель любого достанет опекой и заботой. Она у нас такая.
– Да, она заглядывала ко мне на минуту. Спросила, все ли у меня хорошо. Я ответила, что мне уже лучше. Действительно приятная женщина.
Леонид присел на краешек кровати.
– Не помешаю? – осторожно спросил он.
– Нет. Я уже в порядке. Так почему вы не приезжаете в свой дом?
– В Сен-Тропе постоянные автомобильные пробки. Это страшно раздражает, – недовольно произнес Леонид.
– И эти пробки из одних «Ламборджини», «Феррари» и «Роллсов», – улыбнулась я. – Кто устает в пробках, тот передвигается на вертолете, – попыталась я пошутить. – Через Сен-Максим лучше не ездить.
– Я предпочитаю плавать вдоль побережья на яхте и каждый день менять города.
– Это здорово. Уверена, вы коллекционируете не только дома, но и яхты.
– Вот тут вы не угадали. Яхта у меня всего одна.
– Значит, вы больше по домам специализируетесь?
– Как-то больше по домам, – рассмеялся Леонид и посмотрел в окно. – Рад, что вам лучше. Вы нас так всех напугали… Про разбитый «Бентли» забудьте. Мои ребята закроют этот вопрос.
– Так приятно видеть рядом с собой мужчину, который «закрывает» вопросы. Такое редкое ощущение крепкого мужского плеча.
– Да разве это вопросы? Так, мелочевка всякая.
– Ничего себе! Авария на арендованном «Бентли» для вас мелочевка? Что же тогда вы считаете большой неприятностью?
– Большая неприятность – это большие проекты, а помятый «Бентли» – всего лишь кусок железа. Худа без добра не бывает. Если бы не авария, мы бы с вами не встретились. Нет, конечно, я бы когда-нибудь приехал проведать свой дом, но это вопрос времени.
– А дом вашего друга действительно впечатляет. Настоящий дворец. Замок как в сказке. А любимая домоправительница Патрика проживает в этом дворце?
– Конечно. И уже много лет. Я же говорю, они как семья. Патрик и этот дом – вся ее жизнь.
– А у нее своя комната?
– Да, на первом этаже. У нее там квартирка со спальней, гостиной, собственной кухней. В доме есть ее личное пространство. Свое собственное место. Весь дом для Патрика, а в ее квартирке все как она хочет.
Я немного напряглась, подумав, что тащить тело домоправительницы на первый этаж очень проблематично, и у меня сразу возникла мысль о видеокамерах в коридоре. Если они есть, мысль о том, чтобы перетащить тело домоправительницы в ее квартиру, отпадает.
– Представляю, как тяжело содержать и охранять подобный дом.
– Насчет содержать не знаю. Патрик на это не жаловался. Он вроде бы не обделен деньгами. А насчет криминала в Монако… Здесь относительно спокойно. Криминала почти нет. Личная безопасность каждого на самом высшем уровне. Тут на улице через каждые два метра видеокамеры. В Монако только одна тюрьма. Она, по большому счету, выполняет функции следственного изолятора. Так что тут очень даже тихо. Если только кто в пух и прах проиграется в казино, но какой это криминал? Жить в карликовом государстве одно удовольствие. Выставки, спектакли, киноконцерты, показы мод и никакой уголовщины. Можно спать спокойно. Разве что только русские тусят шумно, с размахом. Только они постоянные фигуранты местной светской хроники. Местные же любят жить спокойно и даже уединенно. Они просто смакуют вкус роскошной жизни. Здесь собрались самые толстые кошельки со всего света, деньгами тут никого не удивишь. И это, наверное, единственное место на земле, где все вопросы нельзя решить деньгами. Если тебе в чем-то отказали и что-то запретили, ты не купишь и не сделаешь это ни за какие деньги.
– Это вы о чем?
– Один мой знакомый, тоже из наших бывших соотечественников, сделал себе лифт, на котором можно было спуститься прямо на пляж к подножию холма. Ну, лениво ему было ходить до пляжа. Но эти работы были сделаны без разрешения. Лифт он построил прямо под автомагистралью. Какие только сумасшедшие деньги он не предлагал властям, чтобы узаконить строение. Даже страшно называть эти цифры. Но ему отказали.
– Скажите, правда, что на улице через каждые два метра видеокамеры?
– Я думаю, не одна, а сразу две, – рассмеялся Леонид.
– Наверное, у Патрика в доме то же самое? Мы сейчас с вами разговариваем, а нас слушает служба безопасности.
– Наташа, не до такой же степени… Ни один адекватный человек не будет в комнатах ставить камеры и давать службе безопасности смотреть, что в них творится. Патрик не сумасшедший. Дом огромный, у него всегда много гостей останавливается. Зачем ему знать, кто и чем в комнатах занимается. Если интимом, это должно остаться тайной. Патрику не нужен компромат. Он зарабатывает деньги совсем другим способом.
– Я совсем не это имела в виду. Конечно, устанавливать видеокамеры в комнатах – нелепость. Я хотела сказать, ими, наверное, напичканы все коридоры.
– На этот вопрос я ответить не могу, потому что не знаю. Вокруг дома и на территории камер, конечно, полно, без этого никуда, а что касается дома… понятия не имею. А вы почему интересуетесь? Хотите прикупить домик в Монако?
– На какие шиши? – прямолинейно спросила я.
– Может быть, вы их коллекционируете, как я. В Сен-Тропе ведь у вас было два домика.
– Один купили вы. Это я так, ради любопытства спрашиваю. Мне просто всегда была интересна жизнь Монако. Естественно, и система личной безопасности тоже, ведь это одно из тех мест, где олигархи любят поразить окружающих безмерностью своего богатства. Роскошные виллы, яхты длиной в футбольное поле, кутежи, личные самолеты, в которых даже сантехника из золота, поражающие воображение вечеринки, море кокаина и табуны эскорт-девиц…
Конец ознакомительного фрагмента.