Глава 4
В открывшуюся дверь сарайчика, заменяющего нам лабораторию, зашел здоровенный лысый бугай с маленькой и, судя по подозрительному шмыганью носом, то ли простуженной, то ли чем-то здорово расстроенной девочкой на руках.
– Вот, – глухо бухнул он, – привел. Десять золотых.
– Скорее принес. – Алколит с изумлением рассматривал юное магическое дарование, вроде бы обладающее рожками, и ее папашу, способного сниматься в фильмах в роли чудовища Франкенштейна без приложения к его уродливой физиономии усилий гримера. Ассасин, не желавший участвовать в наших не совсем научных изысканиях, сейчас слонялся где-то по территории особняка, якобы подметая пыль. Правда, судя по тому, что единственный на наше трио веник скромно стоял в дальнем уголке постройки, он просто бессовестно дрых. – Так что ты там сказал насчет денег? И вообще опиши, пожалуйста, ситуацию, как ты ее видишь. И поподробнее, если можно, а то в шарады играть что-то не хочется.
– Ингрид сильная ведьма будет. – Здоровяк говорил короткими, рублеными предложениями, но даже они выходили у него из горла с ясно видимым напряжением. Лично я с таким выражением лица разве что мешок цемента тащил бы. – Ни мне, ни Лукреции не защитить ее от вербовщиков. Давно с этим смирились. Но дочь еще маленькая. Ждали и боялись. В пожаре дом сгорел. Вчера к нам приходила адептка ордена Земли Плодотворной. Прогнали. Про нее плохое говорят. И школа их аж в Империи. А вы живете рядом. И интерес проявляли. Значит, будем видеть дочь иногда. Решили, отдадим ее в обучение. За десять золотых. Немедленно.
– Лукреция – это кто? – спросил я, начиная кое-что понимать. Мне уже пару раз доводилось слышать, что здешние магические гильдии вербуют неофитов почти насильно. Иногда даже не почти. И с мнением родни, если она не наделена изрядным могуществом, считаются редко. Возвращались же из чародейских альма-матер уже через много лет вполне взрослые люди, с крепко прошитой в подкорке головного мозга верностью взявшей заботу о них на себя организации. Профессиональные чувства у них обычно сильно превалировали над семейными, и коллеги по цеху, как правило, были куда более близкими людьми, чем даже родители. К тому же овладевали искусством творения чар далеко не все. Отсев молодых ведьм и колдунов по наступившей инвалидности и летальным причинам в различных заведениях колебался от каждого десятого до двух третей поступивших абитуриентов. К трем А, правда, подобных подходов не было, но оно и понятно, по уровню и оттенку имеющейся магической силы кажется, что мы сами кого хочешь научим. Плохому.
– Мама, – пискнула девочка (стало видно, что у нее на глаза навернулись слезки) и уткнулась личиком в широкое плечо отца – там таких мордашек еще штук пять бы свободно разместилось.
– Ясно, – почесал в затылке Ярослав, вероятно сделавший схожие выводы. – Правда, нам это магическое дарование в качестве ученицы на фиг не нужно, хотя… Дом сгорел, говоришь?
– Ага, – чуть двинул толстой шеей здоровяк, что должно было, видимо, обозначать кивок.
– И идти некуда, – продолжал допытываться Алколит. – Ясненько, тогда один вопрос. Скажи, откуда у нее рожки? У вас что, демоны в предках затесались?
– Я сатир, – глухо бухнул наш гость. – Наполовину.
И в качестве подтверждения своих слов, как-то хитро дернув ногой, он выдернул из сапога голень, заканчивающуюся копытом. Здоровенное раздвоенное, по размерам не уступающее лошадиному. Хм… а что я знаю о сатирах? Полулюди-полукозлы, известные бабники, крутятся обычно рядом с нимфами, создания условно магические, примерно как эльфы, да и стихия их одинаковая – жизнь. Вот только внешностью от кутюр не обладают, копытны и рогаты, но на этом сходство с демонами заканчивается, хотя нет, еще злые шутки вроде бы любят. Диковаты, временами агрессивны, но большой угрозы никогда не представляют из-за малой численности и разобщенности. А папе стоящего передо мной типа, видно, вместо мелкого духа стихии человеческая женщина приглянулась. Или, может, у него из них мама была? Впрочем, неважно. Доля нечеловеческой крови объясняет имеющиеся несоответствия стандартной человеческой анатомии и, пожалуй, магическое зрение в юном возрасте. Ребенок пошел в дедушку. Или бабушку. Хорошо хоть копыт нет, сейчас-то ладно, а вот когда Ингрид подрастет… Это стало бы для нее настоящей проблемой, ведь девушки сильно расстраиваются из-за несоответствия своей внешности стандартам. А рожки у нее небольшие и под волосами даже не видны.
– Понятненько, – задумчиво произнес Ярослав и стал разглядывать мускулистого полукровку с профессиональным интересом медика, пусть и недоучившегося. – Читал я, что гибриды, как правило, рождаются крепче родителей, но ты прямо терминатор какой-то получился. И не стерильный притом, а ведь можно было ожидать… Хм… заметная деформация в области шеи… А почему ты так странно говоришь? Человеческая речь без акцента затруднения вызывает?
– Да, – кивнул наш гость. – Глотка болит. Если говорю много.
– Вероятно, гортань немного по-другому устроена. – Разум Ярослава явно целиком и полностью захватили проблемы нечеловеческой анатомии и физиологии, отодвинув на задний план все остальное. – А может, со связками что-то не то?
– Угу. – Неизвестно, какие его слова понял бугай, но решил, что стоит снизить таксу за долговременный прокат собственного ребенка: – Семь золотых.
– Берем, Виктор? – как бы с сомнением обернулся ко мне Ярослав, отчаянно подмигивая тем глазом, который наши гости видеть были не должны из-за особенности его позы.
– Ну если ты считаешь нужным, – не нашел я причин для спора с другом. Запрашиваемые монеты для нас далеко не мелочь карманная, но и не такая сумма, чтобы о ней можно было с горечью вздыхать. К тому же не дело маленьким девочкам мыкаться без крыши над головой и нормальной еды. А ни того ни другого у ее родителей после случившегося пожара, как я понимаю, теперь долго не будет. Вон как в первый раз дочку отец защищал, стоял как скала. Лысая. А сейчас хочет пристроить ребенка ну хоть куда-нибудь. Хм… а может, раз он остался без работы и без жилья, согласится вместе с женой у нас пожить в роли слуг? Вот уж кого точно надо будет на охрану ворот поставить, чтобы никто не прошел. Раз с нашим трио связываться не побоялся, тогда заставить его покинуть пост, не сообщив об опасности своим нанимателям, сможет, наверное, разве что дракон или кто-то сопоставимый. Ну а мелочь какая, вроде пары-тройки вооруженных человек, и вовсе, думаю, не пройдет. – Кошелек у тебя с собой? Отсчитай пятнадцать. Не обеднеем.
Громила сгрузил тихо всхлипнувшую дочку на пол. Постоял, молча смотря на нее секунд пять, а потом закричал, как Тарзан, у которого украли джунгли!
– Грара-а-ара-а! – Раскатистый рык ударил меня в лицо не хуже подушки, брошенной сильной рукой. Вроде бы даже заставил чуть пригнуться, но не уверен, вполне может быть, что это эффект самовнушения.
– Кинг. Конг. Жив! – с выражением сказал Алколит, чеканя слова, после того как крик души нашего гостя стих, и принялся отчаянно трясти рукой, кисть которой окутало весело потрескивающее рыжее пламя. Кажется, звуковой удар помог его вздрогнувшему от неожиданности, как от удара током, организму наконец-то овладеть пирокинезом.
– Зачем же так нервничать? – спросил я громилу, явно смутившегося своего поступка и уставившегося куда-то в район макушки своей дочери, то есть практически в пол. – Сам же сказал, живем в одном городе, а значит, девочку навещать сможете. А вообще знаете что? Мы как раз сейчас себе слуг ищем, и вакансия охранника пока еще свободна, вполне можете ее занять. Ярослав, сколько там серебрушек в месяц мы на это дело решили выделять?
– Шесть, – ответил Алколит, заставив меня мысленно поморщиться, поскольку раньше вроде бы обсуждалась цифра восемь. Ладно, будем считать, что недостающее он получил как плату за пригодного для обучения магии ребенка, тем более что если разделить полтора десятка золотых на названную сумму, получится срок, за который ребенок вполне сумеет подрасти, а три А, быть может, найдут способ вернуться домой. Да и вообще, чему ее учить-то? Сами ни черта не знаем.
– Ну вот, – пришлось мне согласиться с ним, чтобы не заводить сейчас спор о глупой мелочности. – Если будешь хорошо нести службу, может, даже прибавку через пару лет получишь. Да и жену привести можно, готовить, надеюсь, она умеет? Оклад пусть сама с этим жадным типом обсудит, но, думаю, он будет примерно таким же. С жильем у вас, я так понимаю, напряженка, потому можете занять две-три комнаты в доме, все равно без дела пустуют.
– Я согласен, – моментально ответил здоровяк и, немного замявшись, продолжил: – Но Лукреция… Она ведьма. Слабая. Совсем слабая. Даже вербовщики в свое время не взяли. Хотя молодой она к ним подходила. Пару раз.
Значит, ее способности лишь самую чуточку выше, чем у простых людей, раз представители магических орденов решили, что обучение не стоит затраченных на это дело сил и средств. Но в чем тут проблема? Черные маги ведь априори не должны бояться других обладающих даром, причем куда меньшим, чем у них самих. Или нет? Впрочем, своя собственная колдунья в хозяйстве – это хорошо. Будет у кого хоть что-то узнать. Мне в особенности. Уверен, раз муж все-таки называет ее ведьмой, то она выкручивается при помощи эликсиров и ритуальной магии, компенсируя изобретательностью и терпением недостаток природных данных.
– И что? – решил уточнить я у нашего гостя. Черт, надо бы у него имя спросить, а то неудобно как-то. – Ей профессиональная гордость мешать будет?
– Нет, – отрицательно качнул головой полусатир. – Но вы можете подумать, будто она собирается украсть ваши секреты.
Магический промышленный шпионаж в применении к трем А? Бред. Впрочем, для местных чародеев это, полагаю, вполне актуальная проблема, раз даже громила, работавший вышибалой в каком-то кабаке, о ней знает. Хотя, учитывая дар его дочери, вполне возможно, что он долго собирал всю возможную информацию про волшебников. То, что он странновато и с некоторым трудом говорит, вовсе не показатель низкого интеллекта.
– Этого можешь не опасаться, – сказал Ярослав. – Применяемая мной и моими друзьями система чар особая… очень особая. Ее кому попало без долгого обучения просто не понять. Есть даже серьезные сомнения, не слишком ли мала твоя дочь, чтобы начать с ней знакомство. Пусть сначала подрастет годиков на пять-семь, а там посмотрим.
Угу. Потому как лучшим названием для нашей магии служит выражение «ноль без палочки». Чтобы украсть у нас какие-то секреты, шпион вынужден будет для начала их сам сочинить и кому-нибудь подбросить. А иначе никак.
– Тогда… – заговорил полусатир, но был прерван пробившим крышу и рухнувшим на пол чудовищем. Тварь определенно походила на канонический образ демона. Большая прямоходящая туша ярко-красного цвета, поросшая рыжей шерстью, обладающая внушительной клыкастой пастью и вилами, то есть, тьфу ты, трезубцем. Вот (по нему, крепко сжимаемому в руках, на одной из которых был приметный перстень из потемневшего от времени серебра (артефакт, между прочим, снабженный непонятным светящимся символом, который в свое время и заставил выделить украшение из груды других пиратских трофеев), я и опознал Ассасина. Как мы выяснили, показав поделку одному из местных чародеев, специализирующемуся как раз на продаже и изготовлении магических предметов, нам в руки попала настоящая, пусть и довольно дешевая редкость. Амулет-переводчик, изготовленный не гоблином. Качество хуже, но дизайн на уровне. Волшебник, тыча в светящийся иероглиф, убеждал, что эта поделка прямиком из загорного царства Сянь, и предлагал за нее три десятка серебром. Но такую полезную вещицу, естественно, никто продавать и не думал. После короткого спора она досталась Ассасину, который, кажется, все-таки решил наставить рога эльфу, содержащему в Колоне лавку, а потому нуждался в средстве коммуникации с ушастой дивой, если она вдруг в экстремальной ситуации перейдет на родной язык.
Моя стрела темной энергии ушла куда-то в потолок, окончательно приведя его в состояние, требующее ремонта. Ярослав, к счастью, опознать амулет-переводчик, найденный среди останков орка-шамана с пиратского корабля, не успел, и потому его заклинание бесследно и, что самое главное, без малейших жертв и разрушений растворилось в теле Артема, еще раз подтверждая тот факт, что наше трио обладает к собственной магии абсолютным иммунитетом.
– Где тварь? – спросил у нас новоприбывший монстр знакомым голосом, ловя ладонями лезвие тесака, мгновенно извлеченного полусатиром непонятно откуда. Что характерно, дочки на руках заботливого папаши уже не было, и вообще она куда-то делась. – И, кстати, мы же вроде договорились демонологией там, где живем, не заниматься!
От столкновения иззубренного металла и псевдоматериальных когтей, каждый из которых по размеру мог быть сопоставлен с кинжалом, полетели вполне реальные искры.
– А ну хорош! – прикрикнул я и телекинезом опрокинул на обоих поединщиков сразу три ведра воды, которые были поставлены в лаборатории на случай пожара. Последнее непроизвольное самовозгорание было аж на прошлой неделе, поэтому, возможно, она успела немного стухнуть, но, думаю, все еще подходила для освежения мозгов. – Здесь все свои, и никого мы из Бездны не призывали, это был вопль радости по поводу семейного трудоустройства. Арт, прими человеческий облик! А ты… представься, что ли, раз уж теперь на нас работаешь. А то столько говорим, а еще незнакомы толком.
– Ошемл, – отозвался бугай. – Но лучше Ош. Проще. Быстрее.
– Ясно, – почесал в затылке успевший вернуть себе нормальный вид Ассасин. – Ну будем знакомы. Или, как нас зовут, ты уже знаешь?
– Знаю. Ингрид.
– Чего? – поразился Артем. Да и мы с Алколитом, впрочем, тоже только что рты не открыли от такого ответа.
– Дочь моя Ингрид, – зачем-то еще раз представил он девочку, выбравшуюся из-за ближайшего шкафа, куда, по-моему, и таракан бы не поместился, и белкой взлетевшую на шею отца. – Сейчас жену приведу. Она рядом.
И вышел, так и не спустив с рук мгновенно переставшую плакать нашу новую ученицу. Видимо, боялся, что ее спрячем, договор аннулируем, и больше он ее в ближайшие лет дцать не увидит. Хотя, может, просто от радости не обратил внимания на такую незначительную помеху. С его телосложением борца сумо таскать можно.
Лукреция, заявившаяся в лабораторию вместе с остальными членами своей семьи, оказалась миниатюрной женщиной лет тридцати на вид с густой копной черных волос, спускающихся до лопаток. Ростом она своему мужу доставала лишь до груди. Теперь понятно, в кого пошла малявка с рожками. Да к тому же что у дочери, что у матери одинаковая россыпь веснушек на лице.
– Ошемл сказал, что вы согласны нас приютить. – Интересно, как он успел? С его-то вынужденным косноязычием донести информацию до слушателей является непростым делом. Впрочем, родная жена, думаю, за время совместной жизни может супруга и без слов научиться понимать. К примеру, при помощи магии. Дар у женщины, как я и предполагал, был очень-очень слабым. Ее энергетическое тело казалось лишь чуть темнее, чем у нормального человека. Как ей с таким запасом сил вообще удалось стать ведьмой? Не иначе брала упорством. – И не только на первое время. Нам… нам действительно не нужно будет расставаться с дочерью?
На последних словах ее негромкий ровный голос все-таки ощутимо дрогнул.
– Ну, в общем, да, – подтвердил Алколит. – У меня и моих друзей много достоинств, но вот умение воспитывать маленьких девочек среди них как-то не числится. А кто справится с этим лучше, чем родная мать? По-моему, и мешать в этом ей совершенно не нужно. Конечно, когда Ингрид немного подрастет, мы начнем с ней заниматься, и она вынуждена будет принести клятву ученика, но для этого сначала надо научиться колдовать хотя бы на минимальном уровне, а с задачей привить ей основы вы, думаю, и сами справитесь. Наша энергетика, как вы можете видеть… мм… нестандартна, и этот факт создает определенные сложности. Если чересчур юный и неокрепший организм будет слишком часто и близко общаться с Тьмой, боюсь, ничего хорошего из этого не выйдет.
– Конечно, – поспешила согласиться мать одаренного ребенка. – Для того чтобы пройти Посвящение, Ингрид еще чересчур мала.
Это она вообще о чем?
– Насчет него тоже не все так просто, – продолжал разливаться соловьем Ярослав. – Мы иммигранты и пока не смогли создать в своем новом доме условия, в которых сами прошли приобщение к стихии. Да и церковь наше направление магии не одобряет, а в этих землях с ней не считаться не получится, к тому же у девочки явная склонность к магии земли и разбавлять ее, вероятно, не стоит.
– Ей можно остаться нейтральной? – округлила глаза Лукреция.
– Да пусть хоть жрицей Света становится, окраска силы тех, кто на нашей стороне, вопрос сугубо личный, – перебил ее Ярослав, впрочем тотчас же добавив: – Хотя этому направлению магии мы, естественно, научить ее не сможем и посторонних наставников не потерпим. Во всяком случае, если не будем знать их и полностью доверять им. Кстати, а чем вы занимались до пожара в том трактире? Ну ведь не полы же мыли. Или вы с мужем владели им на пару? Просто давно интересуюсь гостиничным бизнесом и хочу об этом побольше узнать.
– Нет, конечно нет, – покачала головой ведьма. Неизвестно, поняла ли она слово «бизнес», но общую суть вроде бы уловила. – Но владелец был нашим хорошим другом и даже моим дальним родственником. Я торговала кое-какими зельями и слабенькими амулетами на втором этаже…
Слава Отцу Времен, пусть я в него и не верю! Будет у кого подсмотреть рецептуру. А там… Магическая сила в алхимии вещь, конечно, не критически необходимая, но важная. Учитывая мое в ней превосходство над Лукрецией, эликсиры выйдут куда лучшего качества.
– Вот и у нас можете заниматься тем же самым, – поспешил я вклиниться в разговор, пока Ярослав не успел развернуть беседу о превращении нашего дома в публич… то есть постоялый. – В ближайшее время как раз хотели открыть лавку прямо на территории особняка, тут вроде бы многие так делают, но желающих стоять за прилавком не было. Товарами собственного производства можете торговать, отправляя выручку в свой карман за вычетом небольшого процента, а с продаж того, что изготовим мы, тоже будете получать некоторую долю. Вас устраивает?
– Вполне, – кивнула Лукреция.
– Тогда выбирайте комнаты в доме, – махнул рукой в сторону, где располагалось наше основное жилище, Ассасин. – А мы тут пока немного приберемся. Ярослав, ты не помнишь, куда мы лишние доски положили? Дыру в крыше прикрыть бы надо, а то разбавит вам первым же дождичком все кислоты.
– Да подожди ты со своими строительными работами, – ответил ему на русском я, наблюдая, как за полусатиром и его семьей закрывается дверь. – Скажи лучше, что за Посвящение вы тут обсуждали?
– Ритуал, с помощью которого маг улучшает связь с выбранной стихией и всеми родственными ей силами, – пояснил Ярослав. – Видели цветные образования в чужих аурах? Вот от этого-то они и появляются. В нашем случае это Тьма и Смерть. Процедуру обычно проходят в так называемых природных храмах, местах, где сильна нужная энергетика, замещающая со временем часть природной ауры организма, хотя и допускается простая накачка неофита энергией нужной направленности. Этот путь особо популярен в большинстве местных орденов, так как вроде бы дает какие-то преимущества и более безопасен. Хотя лично я полагаю, что просто при фактическом объединении аур мозги ученикам промывать удобней. Воздействие, можно сказать, изнутри идет. А ты сам разве всего этого еще не знаешь?
– В книгах, которые читал, подобное называлось Приобщением, – действительно припомнил я что-то подобное. – Синонимы, наверное. Но подожди, разве мы проходили что-то похожее? Никаких природных храмов нам вроде бы на пути не попадалось.
– Что-то ты сегодня не в форме, Вик, – удивился Артем. – Даже мне понятно, что природный храм Смерти – это кладбище. А раз мы несем в себе частички его составляющих, вырванные из мертвецов, то, можно сказать, приобщились по полной.
– Угу, – подтвердил Ярослав. – Плотнее взаимодействовать с нашими стихиями, чем это делаем мы, почти невозможно. Во всяком случае, живым магам. Для улучшения данного параметра три А могут разве что умереть. И встать.