Глава 4
Первый месяц был суматошным для всех, но к июлю дела в целом устоялись, и они приступили к осенним продажам. На следующий месяц Берни запланировал несколько показов моды. В июле же их ожидало грандиозное событие – начинался оперный сезон. Открытие оперного сезона было едва ли не главным событием в жизни Сан-Франциско. За платье, которое надевалось один-единственный раз, женщины были готовы заплатить пять, семь и даже десять тысяч долларов.
Оперные платья были развешаны внизу – в запертой комнате, которую охранял агент службы безопасности. Берни опасался пиратов, фотографов и особенно воров, ибо каждое такое платье стоило пусть и маленькое, но состояние. С мыслями об оперной коллекции он и поднимался в этот июльский день на один из верхних этажей. Он сошел с эскалатора и направился в отдел, торговавший детской одеждой. С неделю назад там возникли какие-то проблемы, связанные с предстоящим началом учебного года. Берни хотел убедиться в том, что проблем больше не существует и интересующий их товар получен.
Он поговорил с покупателем, стоявшим у кассы, дал указания работавшим в отделе продавцам и принялся осматривать витрины с товаром. Возле стойки, на которой были развешаны яркие купальные костюмы, продажу которых намечалось начать со следующей недели, он увидел маленькую девочку с большими голубыми глазами. Она смотрела на него испытующе, словно пыталась понять, чего от него можно ожидать. Берни улыбнулся.
– Привет. Как делишки?
Задавать такой вопрос пятилетнему ребенку было по меньшей мере странно, но ничего иного в голову Берни не приходило. Его коронный вопрос – «любишь ли ты свою школу?» – звучал бы сейчас совсем некстати.
– Тебе в магазине нравится?
– Нормально. – Девочка пожала плечиками. Берни явно интересовал ее больше, чем магазин. – Ненавижу бороды.
– Мне больно это слышать.
Более красивого ребенка Берни еще не видел. Девочка была одета в розовое платьице, в ее светлые косы были вплетены розовые же ленточки. За собой она волокла дорогую куклу.
– Борода колючая.
Она сказала это так, словно хотела научить Берни уму-разуму. Ему не оставалось ничего иного, как только кивнуть в знак согласия. До этих самых пор он считал свою бородку шелковистой и мягкой, правда, он никогда не щекотал ею маленьких детишек... Девочка действительно была на удивление милой. Женщины Сан-Франциско Берни не импонировали – ему не нравился их стиль: длинные распущенные волосы, голые ноги в уродливых сандалиях, бесконечные майки и джинсы. Берни предпочитал здешней свободе подтянутость жительниц Нью-Йорка: высокие каблуки, шляпки, немыслимые аксессуары, идеально ухоженные волосы, серьги, меха... Казалось бы, эти детали были несущественными, но для Берни они имели огромное значение.
– Кстати, меня зовут Берни.
Он протянул девочке руку, и она, нисколько не смущаясь, пожала ее.
– А меня зовут Джейн. Ты здесь работаешь?
– Да.
– Они хорошие?
– Очень хорошие.
Видимо, под словом «они» Берни следовало разуметь самого себя.
– Тебе везет. Там, где моя мама работает, они плохие. Иногда ее даже обижают.
Девочка говорила с ним очень серьезно. С трудом удерживаясь от улыбки, Берни искал глазами ее мать. У него возникло такое чувство, что ребенок потерялся, но сказать об этом девочке он не мог – не хотел лишний раз пугать ее.
– Бывает так, что я болею, а они все равно заставляют маму ходить на работу. – Ребенок был потрясен жестокосердием маминых работодателей. И тут же глаза девочки расширились – она вспомнила о матери. – А где моя мама?!
– Я не знаю, Джейн.
Он нежно улыбнулся ей и посмотрел по сторонам. Кроме нескольких продавщиц, стоявших возле кассы, в зале никого не было – в том числе и матери Джейн.
– Где ты видела маму в последний раз?
Девочка косо посмотрела на Берни и задумалась.
– Она покупала внизу розовые колготки... Я хотела посмотреть купальные костюмы. – Можно было не сомневаться в том, что она пришла сюда сама. – На той неделе мы поедем на море... А у меня таких хороших купальников нет...
Она стояла возле стойки, на которой были развешаны крохотные бикини. Берни заметил, что у девочки задрожала нижняя губа, и протянул ей руку.
– Пойдем поищем твою маму.
Девочка замотала головой и сделала шаг назад.
– Мне с чужими ходить нельзя.
Берни жестом руки подозвал к себе одну из женщин. Девочка вот-вот могла расплакаться, пока же она держалась молодцом.
– Давай так. Эта леди отправится на поиски твоей мамы, мы же тем временем пойдем в ресторан и закажем мороженое. Как тебе такое?
Джейн с опаской посмотрела сначала на Берни, затем на улыбающуюся продавщицу. Берни рассказал последней о том, что стряслось с девочкой и где она видела свою маму в последний раз, а напоследок, уже шепотом, добавил:
– Думаю, можно воспользоваться системой оповещения. Свяжитесь с моим офисом, пусть они об этом позаботятся.
Система оповещения была создана в магазине на случай пожаров, угрозы взрыва и прочих непредвиденных обстоятельств. С ее помощью мать Джейн можно было найти элементарно. Берни перевел взгляд на девочку – та вытирала слезы платьицем своей куклы.
– Скажи, как зовут твою маму? Какая у нее фамилия?
Берни вновь улыбнулся, чувствуя, что девочка доверяет ему, пусть он и не мог стронуть ее с этого места. Мать вышколила ее основательно.
– Такая же, как у меня...
– А у тебя какая?
– О’Райли. – Девочка неожиданно заулыбалась. – Это ирландская фамилия. Я – католичка. А ты?
Он явно понравился ей. Берни усмехнулся – может быть, это и есть та самая женщина, которую он ждал все эти тридцать четыре года... В любом случае ничего подобного ему еще не доводилось видеть.
– Я – еврей, – ответил Берни, стоило уйти продавщице.
– Как это?
Джейн была явно заинтригована.
– У нас вместо Рождества – Ханука.
– А Санта-Клаус к вам приходит?
– Мы восемь дней обмениваемся подарками.
Вместо ответа на вопрос Джейн Берни сказал то, что не могло не впечатлить девочку. Иного выхода не было.
– Восемь дней?! Как здорово! – Тут она вновь стала очень серьезной. – Ты веришь в бога?
Он утвердительно кивнул, поразившись тому, что девочка думает об этом. Для него идея бога стала обретать реальность куда позже. Нет, эту девочку он встретил не случайно...
– Верю.
– И я верю. – Джейн с интересом посмотрела на него. – Как ты думаешь – мама скоро придет?
– Я в этом не сомневаюсь. Может, ты все же согласишься отведать мороженого? Ресторан здесь совсем рядом.
Он указал в нужную сторону, и она с интересом туда посмотрела. Не говоря ни слова, она вложила свою крохотную ладошку в его руку, и они отправились есть мороженое.
В баре он помог ей взобраться на стул и заказал банановый сплит, которого не было в меню. Через минуту заказ был уже выполнен, и Джейн с блаженной улыбкой принялась уплетать мороженое. О матери она, конечно же, не забывала ни на минуту, но это не мешало ей трещать без умолку, рассказывая Берни об их квартире, о пляже и о школе. Ей всегда хотелось иметь собаку, но хозяин квартиры был против этого.
– Он – жадина, – сказала Джейн, набив рот смесью бананов, орехов и мороженого. – И жена у него жадина. Она такая толстая-претолстая.
Берни серьезно кивал ей, поражаясь тому, как он мог жить без нее все эти годы.
– У вас очень красивые купальники.
– Какой же тебе понравился больше всего?
– Те маленькие, у которых есть и верх и низ. Мама говорит, что мне верх не нужен, но мне все равно так больше нравится. – Джейн умудрилась перепачкать шоколадом не только щеки, но и нос. – Мне нравится синий, розовый... красный и оранжевый...
Едва Джейн проглотила последний кусочек банана, за которым последовали вишенка и взбитые сливки, как в баре появилась молодая женщина с длинными золотистыми волосами.
– Джейн!
Она не уступала дочери красотой. Мать, на лице которой были видны следы слез, прижимала к себе дамскую сумочку, три свертка, курточку Джейн и еще одну куклу.
– Куда ты пропала?
Джейн потупилась.
– Я хотела посмотреть...
– Чтобы этого больше не было!
Мать схватила Джейн за руку и, притянув к себе, прижала дочку к груди. Видно было, что она испугалась не на шутку. Бернарда она заметила далеко не сразу.
– Ой, простите...
На ней были сандалии, майка и джинсы, но она была куда изящнее и интереснее большинства женщин – удивительно хрупкая, с такими же, как у Джейн, огромными голубыми глазами.
– Вы уж извините нас за беспокойство.
Всего минуту назад весь первый этаж был занят исключительно поисками матери и ребенка. Мать Джейн решила, что ее ребенка похитили, и тут же сообщила об этом продавцу и помощнику управляющего. Вскоре об этом знал уже весь магазин, но тут по системе оповещения прозвучало сообщение о том, что девочка находится в ресторане.
– Все нормально. Нам к таким вещам не привыкать. К тому же мы прекрасно провели время.
Он и Джейн обменялись многозначительными взглядами, и тут Джейн неожиданно оживилась:
– Представляю, на что бы ты был похож, если бы съел банановый сплит! Поэтому я бород и не люблю!
Оба засмеялись, мать же изумленно уставилась на своего ребенка.
– Джейн!
– Думаешь, не так?
– Она права, – рассмеялся Берни. Ему так понравилась эта девочка, что он не хотел с ней расставаться. Молодая женщина покраснела.
– В самом деле, простите нас. – Только теперь она вспомнила о том, что забыла представиться. – Меня зовут Элизабет О’Райли.
– И вы – католичка. – Берни вспомнилось вдруг замечание Джейн. Увидев, что слова его ошеломили мать девочки, он поспешил объясниться: – Простите... У нас с Джейн вышел очень серьезный разговор на эту тему.
Джейн утвердительно кивнула и опустила в рот еще одну засахаренную вишню.
– А он не католик... Он... Как это называется?
– Еврей, – подсказал Берни. Элизабет О’Райли заулыбалась. Конечно, она привыкла к Джейн, но порой та ее поражала...
– Они отмечают Рождество восемь раз! – Теперь засмеялись и Элизабет, и Берни. – Честное слово! Он сам мне это сказал. Правда?
Она вопросительно посмотрела на Берни, и он согласно кивнул.
– Ханука. Это она о Хануке говорит.
Его семья относилась к реформатской ветви иудаизма, он же вообще никак не ассоциировал себя с ним и уже много лет не посещал синагоги. Ему хотелось понять, насколько верующей была миссис О’Райли и существовал ли рядом с нею мистер О’Райли. Он не успел поговорить на эту тему с Джейн, сама же она не обмолвилась об этом ни словом.
– Не знаю, как вас и благодарить.
Элизабет старалась не смотреть на него, казалось, все ее внимание сосредоточено на Джейн.
– У них такие хорошие купальники.
Элизабет кивнула в знак согласия и протянула Берни руку.
– Еще раз спасибо. Идем, старушка, нам домой пора. У нас еще много дел.
– Может, сначала пойдем посмотрим купальники?
– Нет, – уверенно отрезала мать.
Джейн церемонно пожала Берни руку и, просияв улыбкой, сказала:
– Ты хороший, и мороженое у тебя вкусное. Спасибо большое.
Берни почувствовал, что ему действительно не хочется расставаться с девочкой. Он стоял наверху эскалатора, печально глядя на трогательные косички Джейн. Ему казалось, что он прощается со своим единственным другом в этой богом забытой Калифорнии.
Он подошел к кассе и поблагодарил продавщицу за помощь. В тот же миг вниманием его завладела стойка с бикини. Берни подошел к ней и снял три пары купальников шестого размера – оранжевый, розовый и голубой. Красных купальников ее размера здесь не было. Он подобрал к купальникам пару шапочек и маленький махровый халатик. После этого он вновь подошел к кассе.
– Запросите компьютер – есть ли среди наших клиентов Элизабет О’Райли? Имени ее супруга я не знаю.
Он очень надеялся на то, что такового не существует в природе. Через две минуты его известили о том, что на Элизабет О’Райли открыт отдельный счет, живет же она на Вальехо-стрит, находящейся на Пасифик-Хайтс.
– Прекрасно.
Берни записал в блокнот адрес и телефон О’Райли, сделав вид, что они нужны ему для какого-то там учета. Он попросил упаковать пляжную одежду и адресовать ее мисс Джейн О’Райли, сняв необходимые для этого средства с его счета. К одежде он приложил карточку, на которой было написано следующее: «Благодарю за прекрасную беседу. Надеюсь на скорую встречу. Твой друг Берни Файн». После этого Берни легкой походкой направился к своему кабинету, чувствуя, что мир, в конце концов, не такое уж и скверное место.