Все засмеялись, а Гитлер заплакал. Публицистика. Злодеи нашего времени (Андрей Агафонов)

Есть такие люди, неприятие которых начинается с фамилии. При всем нашем интернационализме сугубом. А читаешь ФИО – и шерсть дыбом становится. Кох Альфред Рейнгольдович. Ну это вообще. Для удобства отчество переделали в «Золоторейнович» (перевели то есть с немецкого), а Аликом он сам назвался. Шендерович вспоминал ошарашенно: во время всей этой бучи с НТВ звонит телефон, и в трубке будничный голос, без интонаций: «Это я – Алик Кох». Посидели, поговорили. Не договорились. Уже позже, когда прошел слушок, что Кох может прийти и порулить ТВС, Шендерович закатил истерику: или он, или я! Ну, не пришел Кох на ТВС, и накрылось ТВС без его участия и без чьего-либо вообще участия. Но вернемся к Коху.

«Наемный убийца НТВ», по словам того же Шендеровича, фигурант скандального «дела писателей», главный герой залоговых аукционов, глава Госкомимущества и особо презираемый вице-премьер во всенародно ненавидимом правительстве Гайдара, один из тех самых «мальчиков в розовых штанишках» – да когда он только все успевает?! И почему его звездный час каждый раз приходится на чей-то черный день?

Звездный мальчик

За бутылкой водки с издателем журнала «Медведь» Кох признался между делом, что не спит ни с кем, кроме жены, а жене достался девственником. Вы спросите, а какое это отношение имеет к дальнейшему. Может, и никакого. Просто в таких вещах редко признаются. Тем более, люди «состоявшиеся». Они же все донжуаны, мачо и покорители сердец. И не скажут, так подмигнут. Просто интересно стало – что Кох за человек? Не в телестудии огрызаясь, и не на брифинге красуясь – а дома. Когда выходной. Когда жена уехала, например, и Кох бродит по полутемной квартире в трусах и в майке. Что-то хватает с книжной полки, жует, садится на диван. Пузо чешет. Перелистывает страницу. Находит некую поразившую его мысль, переписывает в блокнот или в компьютер. Ухмыляется. А жены нет. Немножко тоскливо. Очень многих наших политиков невозможно такими представить, как ни напрягайся. Что-то мешает. А вот Кох про жену сказал – и стало понятно, что он в общем-то никакой не Альфред Рейнгольдович, а самый натуральный Алик. Фамилия плохая, патриотам не нравится? Так он ее не выбирал. И папа его не выбирал. А папа его в свое время, вскоре после рождения Алика и смерти Сталина, переехал в Тольятти из города Зыряновска Восточно-Казахстанской области. Вот такой казах Рейнгольд Кох. Это может удивить только того, кто в Союзе никогда не жил. Помните, у Высоцкого: «Вот бьют чеченов немцы из Поволжья, а место битвы – город Барнаул. Когда дошло почти до самосуда, я встал горой за горцев, чье-то горло теребя, – те и другие были не отсюда, но воевали, словно за себя».

Красноглазый крокодил

Ссыльное происхождение Коха упоминается в одной легенде, гуляющей по интернету (а про него уже и легенды складывают): «в первую же минуту, при входе в казарму, на нас вихрем налетел какой-то тощий, белобрысый человек с красным носом и красными же, прямо-таки крысиными, глазами. В его выговоре было что-то странное, он все произносил с придыханием, и когда орал на нас, то было видно, что он говорит именно то, что имеет в виду, а не употребляет ругань просто для сочности. Он не просто говорил «@б вашу мать», он по настоящему был готов изнасиловать, порвать на куски, а потом и сжечь наших матерей.

Сосед, прослуживший уже полгода, с застывшими от постоянного предчувствия беды и жестокой расправы глазами, сказал: «Это наш сержант – сучара по фамилии Кох…»

Этот субтильный хиляк Кох был родом откуда-то из далекого казахстанского совхоза, и, похоже, всю свою убогую жизнь только и ждал своего часа».

Далее автор, укрывшийся за псевдонимом Старик Похабыч, детально повествует о зверствах красноглазого сержанта, и резюмирует: «И вот теперь, уже много лет живя через Океан от моей бывшей Родины, я читаю в газетах, а затем и вижу по экране телевизора нового государственного чиновника кремлевско-высокого ранга, сменившего несколько очень высоких постов за весьма короткое время, и сделавшего несметные деньги на этом. Вот это существо с холодным умом, абсолютно мертвыми, пустыми глазами, хладнокровное как змея, и жестокое как крокодил, по странному, мистическому стечению обстоятельств опять зовут КОХ.

Я читаю его выступления и интервью, в которых он, живя в России, рассуждает о России и людях там живущих, причем он все время называет их только «ОНИ», а не «МЫ», и я начинаю чувствовать такое забытое и такое знакомое чувство пустоты в желудке… И я понимаю – он не из тех, которые не доводят свое дело до конца, ведь он – КОХ, и этим все сказано…

Бедная, бедная Россия… Неужели тебе так и суждено: жить от Коха и до Коха…»

Я, житель бедной-бедной России, много раз замечал одну странность: самые большие патриоты России живут на Брайтон-Бич и ужасно, ужасно ее жалеют хорошим бунинским слогом с безопасного расстояния. А патриоты чуть поменьше родились и выросли в городе-герое Москве и были взрощены, не покидая стен родной творческой организации, будь то Союз писателей, психиатрическая лечебница или Высшая школа КГБ. А по мере удаления от первопрестольной патриотизм стремительно убывает, превращаясь на окраинах империи в исчезающе малую величину. Там вместо патриотизма действуют инстинкты – то есть «те и другие были не отсюда, но воевали, словно за себя».

Золотая молодежь

Поскольку папа Коха был немцем, пусть и казахстанским, в Тольятти он тоже не пропал и вскоре выбился в местную элиту. То есть – в верхушку администрации автозавода. А сын совершенно естественно числился в «золотой молодежи» Тольятти, однако якшаться предпочитал с ребятами простыми, чтобы не сказать – шпаной. Позже это было проинтерпретировано как характерное стремление к самоутверждению за счет других. А поступление молодого Коха в Ленинградский финансово-экономический институт – как стремление к приватизации всей страны (я не шучу), осуществленное благодаря дефицитным запчастям с папиного завода. То есть – по блату. Очевидно, по блату же Кох институт заканчивает, затем попадает в аспирантуру и становится специалистом по экономической кибернетике, затем по блату попадает работать в «ящик» за сто двадцать рублей в месяц. И терпеливо ждет, когда же начнется приватизация. А постепенно культивирует в себе ненависть ко всему советскому, читает разный там самиздат и варит самогон в собственной комнате, чтобы не переплачивать за казенную. В чем ему повезло – пьянеет быстро. То есть в лучшие студенческие годы ему хватает поллитры с другом пополам.

Но все меняется, когда приходят они, то есть перемены. По стране катится волна демократических выборов. Чтобы победить, не нужно денег, то есть совсем не нужно! Достаточно репутации молодого, прогрессивного, независимого, беспартийного. «Пена», как это называли старые большевики. Вот таким пенным клочком Кох взлетает сразу в председатели исполкома Сестрорецкого районного Совета народных депутатов. Дальше проще: территориальный фонд госимущества, заместитель председателя комитета по управлению госимуществом Санкт-Петербурга, и с августа 1993 – зампред госкомимущества. То есть в масштабах страны. За три года – от бывшего аспиранта и ассистента, самогонщика-диссидента, тихого антисоветчика, к вершинам власти. Вряд ли папа Коха на манер сеятеля рассыпал запчасти по всему этому пути. ВАЗа бы не хватило.

То, что произошло в начале девяностых в России, было настоящей революцией. Социальной революцией, а не «криминальной» или там «капиталистической». Революция – это когда те, кто был никем, становятся всем, в социальном смысле. То есть изгои и маргиналы становятся властью. Оставим оценки. Когда общество жестко структурировано, будь то советская власть или «всевластие монополий», массовая вертикальная миграция в нем невозможна. К власти приходят дети тех, кто у власти. Или те, кто этой властью заботливо выращен. Продвижение в течение всей жизни – ну, две, три ступеньки. Каждый с рождения знает свой предел и не рыпается особо. Так было до перестройки и примерно так обстоит дело сейчас, когда общество без сомнения переживает новую стагнацию. А в девяностых было иначе. И только потому стали возможными головокружительные карьеры Чубайса, Березовского, Коха, Собчака, Дерипаски и тысяч других. И только один человек обеспечил им это – тот, кто и был истинным лидером революции, ее мотором и знаменем – Ельцин. Вот почему понятно и объяснимо негодование, особенно охотно высказываемое сегодня, со стороны тех, кто и в прежней системе чувствовал себя неплохо. Те же, кто не имел ровно никаких перспектив, кроме работы за 120—150 рэ и квартиры «к двухтысячному году» – это такие постмодернистские сыновья Тараса Бульбы: ты нас, Борис Николаич, породил, вот мы тебя и убьем. Вот это действительно – золотая молодежь.

Распятый

Впервые Коха сделали знаменитым залоговые аукционы. Из замов он уже перешел в председатели Госкомимущества, прошел стажировку в Чили, где все было как у нас, только по-взрослому. То есть – не было попыток социализма или фашизма «с человеческим лицом», а была математическая задача по модернизации экономики. Задача была решена в кратчайшие сроки с минимальными потерями. То же самое пытались проделать и у нас.

Когда Коха попросили оценить результаты залоговой приватизации, он ответил коротко: «Россия реально от приватизации получила фондовую инфраструктуру, возможность торговать акциями, возможность привлечения инвестиций, Россия получила слой частных собственников, Россия получила деньги… э-э-э… порядка 20 миллиардов долларов, и мне кажется, что этого достаточно». Понятно, что человек, распоряжавшийся имуществом в ТАКИХ размерах, не мог не вляпаться. Он и вляпался. Аукцион по «Связьинвесту», проданному за 1,875 млрд долларов, стал роковым. Было джентльменское соглашение, согласно которому «Связьинвест» заберут за бесценок тогда еще друзья – Березовский и Гусинский. Соглашение было нарушено Кохом с ведома Чубайса. И, если раньше их ненавидели только коммунисты, то после этого возненавидели все. Сергей Леонидович Доренко меланхолично заметил как-то, что в эпоху всевластия медиа-магнатов участь тех, кто им не угодил, была одна – не информационная война, а информационное распятие. А Сергею Леонидовичу в таких вопросах можно верить. Вот Коха с Чубайсом и распяли. Особенно старалось НТВ.

Просто для сравнения – уже в 2002 году, когда проводился аукцион по «Славнефти», на самом высоком уровне было заявлено, что этот аукцион будет в корне отличаться от «печально знаменитых» залоговых аукционов середины девяностых. Он и отличился, да – эксперты предсказывали итоговую цену в 3 млрд. долларов, а продана «Славнефть» была за 1,86 млрд. За четыре минуты.

Все версии того, сколько наварили на залоговых аукционах лично Кох, Чубайс и другие, можно найти в прессе. Причем в самой свежей – впереди выборы, а Кох и Чубайс возглавляют СПС. Сам Кох никогда не скрывал, какой размер вознаграждения он считает приемлемым: «три процента». То есть чем дороже продать предприятие, тем больше заработает чиновник. Разумеется, Коха высмеяли. Исчерпывающе, как всегда, выразился честный журналист Минкин: «Человек с таким образом мыслей не может не воровать».

В рассуждениях о том, за сколько реально можно было продать «Норильский никель» или «Сибнефть», как-то благополучно забывается, что это были ЗАЛОГОВЫЕ аукционы – то есть государство по истечении определенного срока могло выкупить любое из этих предприятий по той цене, по которой и продало. Однако государство этого не сделало почему-то. Даже и сейчас не сделает, сто процентов.

Тем не менее, слава пошла. Плюс «дело писателей», квартирное дело и прочее по мелочи. В августе 1997 года Кох уходит в отставку. Не вполне добровольно.

Так начался закат Заратустры

Всей правды о том, кто кому сколько и за что заплатил, мы не узнаем – поскольку никто не заинтересован в ее выяснении. А пересказывать чужие сплетни занятие неблагодарное. Скажем так: достигший высшей власти Кох, бывший аспирант, этой властью пользовался и в своих личных целях. А кто бы не пользовался? Или спросим категоричнее: а кто не пользовался? А сегодня хоть кто-то в правительстве или в Думе живет на зарплату? А вы сами?

В прошлом году сюжет был в новостях – похищен председатель какого-то самого задрипанного колхоза. За председателя требуют выкуп в сто тысяч долларов. А столько вся деревня, с землей, коровами и людьми, не стоит. Так на что же рассчитывали похитители? Может быть, на то, что похищали председателя из собственного «Лендкрузера», стоимостью минимум в шестьдесят тысяч. Машинка чуть похуже – у жены председателя. Вас это шокирует или хотя бы удивляет? Меня – нет.

Разница между председателем колхоза и председателем Госкомимущества – в адекватности восприятия. То есть, если сам себе назначаешь «жалованье» примерно в пол-миллиона «зеленых» в год, будучи третьим человеком в государстве – это как-то соответствует не только твоим, но и чужим ожиданиям. И совпадает с общепринятыми мировыми стандартами уровня доходов топ-менеджера. А если вдвое больше крадешь просто потому, что ты первый парень на деревне (буквально) – так эти деньги впрок не пойдут.

Соответственно, Кох имел все основания обижаться, когда его не без помощи Примакова и Гусинского вышибли из правительства с позором. И даже подумывал эмигрировать в Штаты. Там и дал скандально известное интервью местной радиостанции. Если отвлечься от комментариев, в интервью этом много дельного. Скандальным же оно стало просто потому, что Кох говорил то, что думал. А «человек с таким образом мыслей…» – ну, вы помните.

Кох говорил, что экономическое будущее страны – сырьевой придаток, и не самый нужный в мировой экономике, где все рынки давно поделены и Россия со своими демпинговыми ценами на ресурсы, ни один из которых не является уникальным, всем только мешает. Никаких инвестиций не будет. Политическое будущее – распад на десяток отдельных государств. Запад только рад исчезновению России с карты мира. Все сказки об экономической интеграции – для слабоумных. И виноватых искать не надо за пределами России, поскольку многострадальный российский народ страдает исключительно по собственной воле, его никто не оккупировал. Словом, «мы созданы, чтобы преподать всему миру некий страшный урок» – или как там у Чаадаева? Так вот, уроков тоже давать не надо, мир в уроках не нуждается. Россия должна расстаться с амплуа великой державы, перестать гордиться балетом и Достоевским и пойти работать. И тогда, возможно, она займет свое место – не в первой десятке, но достойное. Рядом с Бразилией, Китаем, Индией (это достаточно оптимистичный прогноз, я бы сказал).

Ну и что, собственно, не так? С чем вы не согласны? Ведь то, что в 1997 году говорил Кох, сейчас говорят очень многие, и ничего, остаются уважаемыми людьми. Акценты, правда, смещают. Вот президент Путин говорил недавно, что да, Россия сырьевая страна, так это же и хорошо, есть чем гордиться. Прямо как в анекдоте: «Ходить под себя по ночам я не перестал, но теперь я этим горжусь».

Один против всех

Чем мне глубоко симпатичен Кох, на самом деле – это тем, что, он действительно не очень себя любит. Да и презирает временами. Но, относясь без иллюзий к себе, он способен питать иллюзии в отношении других. Он думает, что они – лучше него, чище, что у них розовые очки на носу. Это было так заметно во время конфликта на НТВ, который многие сочли местью Коха за ту роль, которую НТВ сыграло в его карьере. Может, кому-то он и мстил. Но не Шендеровичу, не Сорокиной, даже не Киселеву. Им он пытался объяснить, что он – такой же, как они, что он в глубине души – честный и хороший. И сложный. И тоже книжки читал. Да какое там пытался – вопил! Перечитайте его открытое письмо НТВ.

«Правильная и справедливая борьба не может быть стилистически позорной. У Вас пропал стиль. Это начало конца. Этот ложный пафос. Эта фальшивая пассионарность. Это фортиссимо. Надрыв. Это все – стилистически беспомощно. Флаг из туалета… Это просто плохо. Плохо по исполнению. Это бездарно. Бетховен, сыгранный на балалайке – это не Бетховен. Какая гадость, эта Ваша заливная рыба. Киселев на операторской лестничке, произносящий гневную филиппику лоснящимися от фуа гра губами. Визг. Как железом по стеклу. Пупырышки. Я это чувствую. А Вы? Прекратите. Не получилось; не верю. Это должен быть либо другой театр, либо другая пьеса, либо другие актеры… Губы дрожат. Громко. Да или нет. Нет, вы мне ответьте – да или нет. Аааа! Не можете. Вот мы вас и поймали. Уголовное дело, кажется. Мы Вас выведем на чистую воду…

Надо взрослеть, Надо стать. Надо проветрить. Проветрить. Помыть полы. Отдохнуть.

Своим враньем вы оскорбляете мой разум. Альфред Кох».

Стилистически это блестяще. Стало быть, по законам, самим над собою поставленным, Кох победил? Да, и он эту победу подтвердил тем, что один пришел на «Глас народа» с Сорокиной, и один пришел на собрание «творческого коллектива» – и не было ни одного союзника, хотя он надеялся их там найти. Кох искренне не понимал, что их быть НЕ МОЖЕТ, потому что никто из журналистов НТВ не отстаивал дорогие ему по совместному диссидентскому прошлому ценности. Как то: свободу слова, право частной собственности, неприкосновенность личности… До всего этого им не было никакого дела. Он слишком хорошо о них думал – и именно потому так легко победил. Один – всех. Коху – с его КРЕДИТНОЙ ИСТОРИЕЙ – начали сочувствовать. Причем массово. Забыли про «Газпром» и Путина, завороженно следили за схваткой несимпатичного и неприятного Коха, который один, с советской интеллигенцией из фильма «Гараж», которой было – полная студия. И все умные и красивые. И он их сделал. Возможно, совершенно этого не желая. Из НТВ не вышло бунта, из НТВ вышло ТВС, а из ТВС вышел пшик. При желании в этом тоже можно обвинить Коха.

Да, а в армии он не служил.

Так говорил Кох

О поборниках свободы слова

Утром я приезжаю в Шереметьево: действительно, чартер, бизнес-джет на шесть человек. И вот мы прилетаем в Лондон в аэропорт для частных самолетов. Нас встречает на двух «Мерседесах» Малашенко, весь в черном, импозантный такой, отдохнувший, как говорится, пахнущий вином и барашком, как Остап Бендер говорил. Приезжаем в «Парклейн», шикарный отель, у них там бизнес-рум уже снят… То есть это вот люди, которые денег должны, понятно, да?

О Гусинском

Как тонко он может обставить собственное банкротство как банкротство свободы слова в России.

О коммунистах

Зюганов коммунист хотя бы потому, что называет себя коммунистом. Допустим, есть такой лэйбл, на котором написано «говно». Вот я бы на себя такой лэйбл никогда не повесил. А человек берет лэйбл «коммунист» и на себя вешает. Вот для меня это равновеликие понятия.

О том, как раньше и как сейчас

Народу дали суррогат бунта – легальную политическую борьбу. Каждый вечер на экранах телевизоров и в других СМИ народ видел, как чиновники, политики, народные избранники поливают друг друга грязью. Наносят друг другу чудовищные оскорбления. Трахаются. Дерутся. Пьяные, как свиньи, хрюкают. И получилось. Бунт не состоялся. Произошла сублимация звериной жестокости в интернетовскую стрелялку. Имитация бунта оказалась прививкой от бунта настоящего.

Имитацией бунта можно остановить настоящий бунт. Имитацией бунта является реальная, гласная и легальная политическая борьба, а не имитация политической борьбы, когда за позволением на критику Кремля бегают в Кремль же. Имитация имитации – это уже вторая производная, это не работает.

Прошу не считать это призывом к бунту. Просто мне страшно.

О главном

В человеке сидит что-то от Бога и что-то от дьявола. Я думаю, что божественное в человеке – это некая пленочка, которая обволакивает дьявола, сидящего внутри. Только тонкая пленка!

Ох, что сейчас начнется. Ненависть определенной части общества к Сергею Доренко носит начисто иррациональный характер. Ненависть вообще иррациональна. А уж ненависть к телеведущему сродни тяжелому психическому заболеванию. Сам Сергей Леонидович считает, что реакция на его персону – достояние реагирующих, то есть у каждого свой Доренко, в том числе и у него, и он со своим как-то уживается. А если возникают проблемы у реагирующих, то можно попробовать тазепам или супрастин для начала.

Да, так вот о ненависти. Интересная тема. С одной стороны, то сердце не научится любить, которое устало ненавидеть. С другой – почему в качестве объектов для ненависти мы чаще всего выбираем что-нибудь абсолютно нам недоступное? То есть объект нашей ненависти и знать не знает о том, что вот персонально Иван Иванович его ненавидит. А тогда какой смысл?

А смысл такой, что у нас ненависть к кому-либо является самым точным обозначением собственной гражданской позиции. И, пожалуй, единственным содержанием этой самой позиции. Таким образом, наше гражданское общество – это общество взаимной ненависти. Что в потенции означает просто-таки немеряные запасы вселенской любви. И тоже взаимной.

За что его не любят

Люди превращаются в тени самих себя, в электронные облака, в символы. Доренко, например – символ «продажной журналистики». Ура, продажная журналистика! Ату их, продажных.

Что все-таки имеется в виду? То, что журналисты получают за свою работу деньги? То, что некоторые журналисты получают за свою работу больше денег, чем другие? Удивительные новости. А в других профессиях иначе? Профессия – это ремесло. Ремеслом занимаются за деньги. Можно, конечно, и за бесплатно, да Трудовой кодекс запрещает. Лучшие по профессии зарабатывают больше. Человек десять лет только на центральном телевидении, был несчетное количество раз уволен, принят, обласкан и опять уволен. Собственно, весь международный отдел Главной редакции информации ЦТ, развернувшийся после 1991-го лицом к России, добился немалой популярности: Владимир Молчанов, Сергей Доренко, Юрий Ростов, Александр Гурнов, Татьяна Миткова, Евгений Киселев, Михаил Осокин. С Ростовым Доренко дрался, швырял в него стульями, Ростов хохотал, убегал, говорил, что это неприлично. Ростов был великолепен в своем сарказме, как ведущий «Вестей». «Помнится, Саша очень радовался, когда нас закрывали, это было немного провинциально с его стороны. И вот теперь закрыли Невзорова. Мы не рады». С Невзоровым у Доренко не сложилось издавна. С тех пор, как вместо выпуска новостей ТСН с Сергеем Леонидовичем поставили художественный фильм Александра Глебовича «Наши». Как сейчас помню, из двух частей: «Башня» и «Бронислав». Или Болеслав? Что-то такое темное, жуткое. Человек стоит у окна, в него, по его словам, стреляют. Тогда это внове было еще пока. Доренко сам вспоминает блатную романтику иностранных корреспондентов: фотографировались в саванне с чужими винтовками в руках. День-ночь, день-ночь, мы идем по Африке… Но стрелять – не стрелял. Не Лимонов.

Через много-много лет Невзоров и Доренко оказались в ситуации «Свой своему поневоле брат» – лучшие друзья Березовского. Однако же обнюхивать друг друга отказались. Доренко считает, что Березовскому свойственно коллекционировать наиболее причудливые экземпляры человеческой породы, которые сразу в глицерин просятся – вроде бородатых женщин, младенцев о двух головах и, вот, Невзорова. И я, говорит, есть в его коллекции. А Борис – в моей коллекции. А вот Невзорова в моей коллекции нет, я некрофилов не держу в коллекции.

Те деятели демократического толка, которые считают Доренко изгоем, позором семьи и так далее, фактически недовольны тем же, чем был недоволен Путин – президент предложил Доренко «войти в команду», а тот отказался. Ну и кроме того, плохо осведомлены, видимо. С кем Доренко начинал, мы уже видели. С кем он продолжал – со Светланой Сорокиной, Владиславом Флярковским, тем же Евгением Киселевым, тем же Гурновым. Первый звездный состав «Вестей», популярнейшей программы Российского телевидения, созданного Ельциным. Никто из его тогдашних коллег не может сказать о нем плохо. Неоднозначный, говорят. Скандальный. Неуправляемый. Но талантливый. Очень талантливый.

Некто Вакуловский обвинил Доренко в том, что тот «запятнал мундир» честной журналистики. Запятнавший ответил, что мундиры бывают на вареной картошке и на швейцарах, поскольку он себя ни к прислуге, ни к пасленовым не относит, то и упреков таких не принимает. И вообще, по его словам, в России настоящих профессионалов телевидения – человек двадцать, и три четверти из них вообще не появляются на экране: редакторы, монтажеры и так далее. И от них он ни разу никаких глупостей про мундир не слышал.

Киселев, одно время не столько идеологически разошедшийся с коллегой, сколько по сетке (их программы начинались в одно время на разных каналах, что лишало Киселева почти всей его аудитории) со слезой умиления вспоминает и то, как во время разгона НТВ (горе – это процесс, разгон был долгим) Доренко сам пришел на эфир к Светлане Сорокиной, поддержать попавших в опалу коллег. Тогда же, кажется, прозвучало знаменитое: «По всей стране, словно услышав какой-то им одним внятный сигнал, поднимаются вурдалаки…» Вурдалаки позже начали искать среди себя оборотней. Чем блестяще подтвердили собственную принадлежность к потустороннему миру.

Есть еще одна причина для нелюбви к Доренко – его заоблачные рейтинги. Ниже 40 процентов не опускались много лет. Если учесть, что рейтинги абсолютного большинства телепрограмм (включая телесериалы) никогда не поднимались выше этого уровня, равно как и рейтинги абсолютно всех политиков, зарплату в 20.000 долларов за один эфир следует признать вполне заслуженной. Доподлинно неизвестно, столько ли получал Доренко за каждый выпуск своей программы в 1999—2000 годах или чуть больше – чуть меньше, но порядок сумм именно таков. Кстати о порядке: по количеству нулей после запятой самые яростные критики Доренко, вроде Виктора Шендеровича, с ним на равных. А вот по рейтингу – увы.

Ну и, конечно, его знаменитая бесцеремонность. Это когда генеральный директор ОРТ Константин Эрнст заходит утром в кабинет, а там, развалясь в его кресле, болтает по его телефону его собственный зам Сергей Доренко и знаком просит начальника «обождать в коридоре». Или когда в день эфира Доренко видит на месте парковки своей машины чужой «Линкольн» и пишет на дверце гвоздем: «Не ставь сюда, сука, машину!» Впрочем, это грязная сплетня. На самом деле он написал «Пожалуйста, не ставьте сюда машину». И не гвоздем, а ключами. Дверца у «Линкольна» большая, слово «пожалуйста» не пришлось писать с переносом.

Весть об увольнении (вернее, «приостановке выхода программы на осенне-зимний период») Эрнст преподнес своему заму не без внутреннего удовлетворения, надо думать. Присовокупив, правда, киношное «Старик, nothing personal», то есть ничего личного. Хотя можно перевести и как «на фиг персонал». Доренко именно так и перевел, тут же пошел пристраивать ребят из своей бригады в другие телекоманды. Я-то, мол, человек обеспеченный, а вот им придется туго.

Позже Эрнст заявил, что будет рад возвращению Доренко «с какой-нибудь другой программой». То есть, «если раньше я делал программу Сергея Доренко, то теперь должен делать не-программу не-Сергея Доренко?» – съязвил в ответ невозвращенец и тут же предложил программу про самые большие молочные железы и самые пухлые ягодицы, и, мол, гендиректор Эрнст тоже мог бы принять участие…

За что его любили

Всем нам хочется, чтобы кто-то за нас сформулировал то, что мы думаем. И высказал в лицо тем, кому мы сами не скажем никогда. В этом смысле Доренко всегда был очень чуток – говорил то, что думали многие, и про тех, кого многие желали бы видеть в гробу и белых тапках. Нет-нет, он пытался быть чутким, он пытался быть нежным. Какими влюбленными глазами смотрел, например, на Лужкова – и не прощал ему ничего, ни малейшего недостатка. Это была требовательная любовь. Были и другие попытки сменить амплуа «телекиллера» на что-нибудь более человечное. Вот, например, цикл передач «Характеры», про людей трудной судьбы. Инвалиды из глубинки. Программы были яркие, добрые, глубокие. Но рейтинг у них был не слишком высок. И руководство не то НТВ, не то РенТВ сказало четко: «Добрый Доренко нам не нужен, нам нужен злой Доренко». Пожалуйста. Это Доренко первым сформулировал сакраментальное «Никто не любит Чубайса», это с него пошла мода называть Чубайсами рыжих котов. Особенно шкодливых. Это он первым рассказал про шунтирование Ельцина и Черномырдина. В 1995-м, а не в 1999-м году. Это он «позволял олигархам за собой ухаживать», отстреливая их поочередно, по мере поступления заявок – и вот только до Березовского не дошла очередь. Это он, а не Путин, призвал решить чеченскую проблему быстро и эффективно, если понадобится – с помощью ковровых бомбардировок. А не вялотекущей шизофренией в духе «Мы строили, строили и наконец построили. Абдулла, поджигай!»

Ну и, наконец, это именно Доренко, а не Березовский, не Киселев и не кто-либо другой, констатировал, что новый президент – «властитель слабый и лукавый». То, что только сейчас становится общим местом. Еще не стало. Но мы близки к пониманию того, что президент – не тот, кем казался. Попросту – телепродукт, жаждущий контролировать электронно-лучевую трубку. Шоу должно продолжаться. Заранее прошу прощения за пространную цитату – это из лекции, прочитанной Доренко весной 2001 года – уж очень исчерпывающе звучит.

«Вы никогда не знаете, идет ли речь о странной разновидности наивной искренности или о провокаторском лицемерии, когда слышите Путина.

Он считает себя слабым. И говорит: «Государство – слабое». Он ассоциирует себя с государством, что, конечно, ошибочно по существу. Что же он делает, чтобы себя усилить? Он уничтожает государство. Он уничтожает все ветви государства, которые не-Он. Он расправляется с обществом и с прессой – инструментом общества. Он превращает парламент в карикатуру. Суды не надо превращать в карикатуру – они давно уже даже не смешны. ОН УНИЧТОЖАЕТ ВСЕХ, КТО ВЫШЕ, ЯРЧЕ, СИЛЬНЕЕ. НЕТРУДНО ДОГАДАТЬСЯ, ПОСКОЛЬКУ САМ ОН СЧИТАЕТ, ЧТО ВЫШЕ, ЯРЧЕ И СИЛЬНЕЕ ЕГО РЕШИТЕЛЬНО ВСЕ, ТО ВСЕХ ОН И УНИЧТОЖАЕТ. И вот: посреди скошенной травы стоит одинокая былинка. Теперь она выше всех. И сильнее всех. Стала ли она на деле сильнее? Стало ли сильнее государство? Это не государство ли и покосили?»

Тон раздражает, правда? Да кто он такой, чтобы свысока о президенте. Свысока о начальнике. О начальнике можно только снизу. Инициатива с мест, гонка за лидером, «я себя под имяреком чищу». Так уж мы привыкли.

Вот тут есть одно очень интересное отличие того Доренко, который «резонирует» с нами, от того Доренко, который нас опережает или отстает от нас, или вовсе отходит в сторону. Совпадаем мы с ним в том, что нас многое не устраивает. Только он знает, почему именно не устраивает – то есть, знает по-своему. И эти его причины неприятия того или иного явления, политика и так далее – могут не только не совпадать с нашими резонами, но и быть полностью противоположными им. Так же, как и выводы. Пока Доренко владычествовал на телеэкране, мы наблюдали середину процесса. И только. Свои резоны и свои выводы он оставлял при себе. А вот теперь имеем возможность понять, почему он так поступал, что он думал, и к чему все это, в конце концов, приведет. Если кому-то это интересно, конечно.

Театр одного актера. Весь билет продан

В России, говорит Доренко, правит театрократия. Никакая не олигархия – ну хотя бы потому, что олигархов нельзя ВЫГНАТЬ, если они действительно олигархи, а не назначенные «олигархами» люди. Никакая не федерация – опять-таки потому, что ни в одной федеративной стране нельзя разогнать Совет Федерации. Ни под каким самым благовидным предлогом. Правит ожидание чуда, чудо ожидается из телевизора, и главный в телевизоре есть творец этого чуда. Тотальная власть театра над сознанием и полная неспособность различить актера (человека) и его роль. Плюс – абсолютная неспособность взглянуть на что-либо под разными углами зрения. Да это и хорошо, это доказывает, что страна у нас творческая, склонная к синтезу, а не к анализу. Творчество – это синтез, Господь творит этот мир ежеминутно, и это называется объективная реальность. Анализ – это разложение, отпадение от Бога, дьявольщина. Поэтому аналитические программы в нашей стране никогда не будут востребованы так, как стопроцентно субъективные, пристрастные, синтетические шоу. Дающие целостную картину мира безо всяких там «возможно», «хотя» и «с другой стороны». С другой стороны – только притихший зрительный зал.

Вспомните выборы. Любые. Борьба Добра со Злом. То и другое – абсолютно и взаимозаменяемо. А не какое-то жалкое соревнование программ. Когда идет соревнование программ, избиратели начинают свою личную выгоду считать, дотошно, аналитически. А вот когда борьба добра со злом, тогда можно и с шашкой на пулеметы, лишь бы за державу не обидно и трудовой кровушки не пил никто из списка.

В выборах 1996 года Доренко не участвовал ни как гражданин, ни как журналист. Оба кандидата симпатий не вызывали, мягко говоря, вот и пришлось устраниться. Заблаговременно прикрыл собственную программу «Версии» и подписал контракт с испанским CNN. Когда, отсидевшись, понял, что в стране всего пять миллионов человек, не голосовавших ни за того, ни за другого, впал в отчаяние и позвонил Березовскому. Согласен, мол, театр так театр. Буду арлекином. Это такой персонаж, который всех бьет палкой, всегда румяный и смеется.

Конечно, можно было бы и просто уехать. Такие попытки Доренко предпринимал неоднократно, затем возвращался. Больше всего понравилось в Африке, где начинал, продолжал, где человечество начиналось и продолжается. Темп жизни безумный, именно жизни, не ее имитаций: «Постклимактерические женщины из России вдруг рожают, в оставленной вчера посуде уже плавают черви, уши беременной собаки во дворе разъедают личинки, а в личинках уже тоже кто-то поселился. Это фейерверк жизни-смерти. И это родина человечества. Очень чувствуется, что родина человечества».

Вот эта нота не была расслышана в свое время: «Послушай… далеко на озере Чад изысканный бродит жираф». Для журналиста-международника, который и не собирался никогда работать на внутренний рынок, который еще со времен учебы в Университете дружбы народов имел возможность читать что хотел, любые журналы, газеты, книги, а ностальгию по родине преодолевал, жаря зеленые ананасы вместо картошки, и в собственном бунгало пробивал себе тропинки в завалах фруктов, выменянных на одеяла – нормально не думать дихотомиями, то есть либо-либо. Либо мы, либо они. Там никаких «мы-они» нету, там одно превращается в другое с космической скоростью, жизнь – а не театр. Но уж коли насилия не избежать – расслабься и попробуй получить удовольствие. Если уж неизбежно работать на кого-то, так почему не на самого лучшего, самого умного – почему не на Березовского?

Ведь общества – нет. Движения – нет. Только унылое топтание на месте, шаг вперед – к свободе, два шага назад – к папе-государю. И вурдалакам. Свободный человек, изнутри свободный, не может не видеть эту их вурдалачью сущность – так чего же и не вбивать осиновые колышки во все радостно подставляемые тушки? Да еще если за это и деньги платят.

Разрушив структуру общества, государство, по Доренко, может рассчитывать только на силовиков и маргиналов. Но маргиналы – заводная публика, и чтобы быть им любезным, нужно бежать впереди них, ломая и круша все то, что не они. Не успеешь – они тебя сомнут. В этом Доренко видел главную опасность для Путина и даже предрекал Шаманова в преемники. Теперь он так не думает, теперь он призывает всех присмотреться к Хлопонину. Или Абрамовичу. Смешно звучит, говорите, президент Абрамович? Посмотрим, как вы посмеетесь, когда он действительно станет президентом.

Но возможны и худшие варианты развития событий – например, окончательная дезинтеграция государства на несколько отдельных. Только предельная финансовая и политическая централизация удерживает тот же Дальний Восток в подчинении Москвы. Они пока не чувствуют себя равными партнерами Сеулу и Токио. А вот когда почувствуют, то скажут России: вы ходите в кокошниках, и мы в кокошниках. У нас много общего. Но торговать мы будем с ними, а не с вами.

Это глобальные рассуждения, которые не интересуют никого до тех пор, пока не становятся реальностью. Из нашего общего будущего вернемся к будущему нашего героя.

Боюсь кого-то огорчить, но, если Доренко вернется на экран (а он всегда возвращается) – в любом качестве и на любом федеральном канале – он легко затмит и Шустера, и Познера, и Парфенова, и кого угодно еще. И мы простим ему все его блуждания, как он прощает нам наши. Поскольку, бесконечно нам чуждый и бесконечно от нас далекий, Доренко более наш, чем все его критики вместе взятые. Так уж он чувствует и настолько хорош как актер. А для актера, любит он повторять, искренность и игра – одно и то же.

Сергей Доренко

О морали

Я приверженец традиционной морали, христианин. Поэтому я всячески избегаю любых злачных мест: ни разу в жизни не был, например, в казино.

О Березовском

Березовский человек увлеченный и платит за организацию завтрашнего восхода. Но восход все равно состоится и без него и его денег. Такова природа вещей. Такова природа людей. Вы не должны вытягивать лапы утке и укорачивать лапы журавлю, потому что это противоречит их природе, учит Чжоу-цзы.

О друзьях

Мы с Борисом друзья. Я считаю его одним из умнейших людей в России, а он восторженный поклонник моего профессионального таланта. Друзей среди политиков у меня только двое: он и Григорий Явлинский, за которого я всегда голосую.

О реформах

Горбачев проводил реформы зажмурившись, Ельцин – не приходя в сознание.

О выборах-1996

Штаб поддержки Ельцина против коммунистов был по самоопределению «нашим общим демократическим делом». Потом он стал для участников этого штаба просто «нашим общим делом». А в конце он стал для них «Сosa nostra».

О Чечне

В идеале такие войны надо начинать так, чтобы на утро мы уже видели трупы Масхадова, Басаева и Хаттаба. С этого начинается война. Если спецслужбы заняты работой, а не подслушиванием и подглядыванием за простыми гражданами. А война, которая идет сейчас, будет тянуться как минимум одно-два поколения. Путин этого хочет? Да, потому что ему это выгодно. Он говорил о том, что второй срок для него не проблема – очередная антитеррористическая операция решит второй срок. А следующая, надо думать, антитеррористическая операция решает третий срок. А если взорвать потом десять домов в Москве, то и четвертый срок будет. Механически.

О Путине

Я как считал Путина функцией, так и считаю. Считал подающей надежды, небезынтересной функцией. Теперь считаю слабой функцией. И вредной функцией. Еще упрощая, скажу, что считал его добрым недотепой, он оказался недотепой злым.

О «Единой России»

Партии вообще никакой нет – это ватага. «Мы ватага Путина. Какая у нас идеология? У нас идеология ватаги Путина».

О женщинах

Женщины привязчивы, их никогда не удовлетворит порыв похоти. Им понадобится получить вас целиком. И тогда вы должны будете либо рваться на части, либо жениться раз в месяц, либо быть с ними жестоким. Все три вещи для меня невыносимы.

О досуге

Я много путешествовал с фотоаппаратами: Аризона и Невада в США, Пекин, Шанхай, Ухань, Шие, Удан-шань в Китае, Мальдивы, Шри-Ланка, Кения, Испания, Англия, Латвия, Франция, Египет. Ходил на катере с дайверами на острова Бразерс в Красном море и на Тиссельгорм. Очень люблю свои фотокамеры, просто даже держу в руках для поднятия настроения.

В Москве – лук, три раза в неделю верховая езда в необременительной форме. Читаю, пишу понемногу для себя всякую ахинею. Еще рублю дрова на даче. У меня на даче нет ни электричества, ни котельной и я топлю дровами. Я знаю только об одном человеке, который систематически рубил дрова и был после этого застрелен. Николай Второй. Но его не только за это застрелили.

О телевидении

Я не смотрю телевизор. Уже много лет. Чтобы не испортить вкус. За одним исключением. Я изредка смотрю новости НТВ. Вообще, телевидение, согласитесь, род искусства, направленный, главным образом, на развлечение малообразованных классов. Я бы не советовал Вам тратить время на телевидение.

О Пелевине

Нравится творчество Пелевина, все читал. Игра ума. Творческий человек. Образ из Поколения Пи нравится, льстит. Но это не так в действительности. К сожалению. Не вполне так.

О журналистской этике

Журналистская этика для меня – это жанровая этика. И я считал, что жанр новостей подразумевает только новости, а жанр «мнение» подразумевает мнение. Твое дело, если ты корреспондент – собрать участников события и ответить на пять вопросов: кто?, что?, где?, когда?, почему? Все. И вы должны дать обе стороны, если спорят две стороны, три, если спорят три стороны – это ясно. Это жанр. А есть жанр «мнение», где нужно говорить мнение. Люди купили билет на мнение – вы должны сплясать. Все, точка. Это шоу. Такая работа.

Интересно все-таки работает механизм истории над своими персонажами. Все они проходят предварительную обработку где-то в недрах, в лабораториях, на испытательных стендах. Когда появляются в виде готовой продукции, каждая черточка кажется совершенной и как бы всегда в облике данного персонажа присутствовавшей. В каждой черточке, в каждом нюансе – до мельчайших – явлен дух эпохи. При этом завершенность облика бывает стилистически разной – одни являют себя современникам и потомкам угловатыми, размашистыми, выполненными в этакой экспрессионистской манере. Другие как будто сделаны из мыльного камня – очертания мягкие, глазки водянистые, голоса склизкие. Третьи нарочито пафосны, бледны и благолепны – не то ампир, не то вампир.

Взять хоть Ходорковского. Hу, вы понимаете, наше «взять» – это фигура речи. Hа момент его заточения облик Михаила Борисовича – такого, каким он запомнится потомкам, – был практически завершен. После ряда эволюций.

Поблескивающие очки без оправы, тонкий нос с горбинкой, хищные ноздри коня-Пастернака (такими бы ноздрями да кокаинчику нюхнуть), тень над верхней губой вместо прежних франтоватых усиков, тихий вежливый голос, общий стиль одежды – сдержанная элегантность. Из латиноамериканского латифундиста – в умную акулу. Короткая стрижка серебристым ежиком («у меня подшерсток седой») стала последним штрихом, нанесенным незадолго до: «К тюрьме готовлюсь». Готов герой: практически былинный. Практически миф-универсал – Как отважный Олигарх бился с Тиранами за Демократию.

У каждого Ивана своя Hирвана

Все мы достигнем гармонии после смерти, но многие норовят еще при жизни уравновесить свои вопросы к миру с ответным равнодушием, подкладывая себе вериги, то есть гирьки. Особенно много вопросов к миру возникает, когда случается нечто из ряда вон выходящее. Или некто выходящий. Hадо как-то реагировать – а как? Что происходит-то? Что-то серьезное, опасное, большое. Отвертеться – вроде как признать себя маленьким, глупым и смешным. Все понимают, арест Ходорковского – это никакие не шутки. Это, как через слово приговаривает впавший в прострацию Чубайс, «дело серьезное». Соответственно, на вопрос «кто виноват» надо отвечать, на вопрос «что делать» опять надо отвечать. Хлопотно и некомфортно. Можно ответить так: виноват Ходорковский, виноваты олигархи, они воровали, их покарали. Что делать, что делать – сажать следующего. Можно по-другому: Ходор виноват разве что тем, что другим хочется кушать. У него самый большой и прозрачный бизнес в России, его арест – другим в устрашение. Чтобы те уже безропотно отдавали все, что скажут. Третий вариант, с веригами – мы все виноваты. Сказать так, вздохнуть сладко, перекреститься, пукнуть и спать спокойно дальше. Четвертый, с кистенем: «Погонят ли „питерские“ „семейных“, „семейные“ ли „питерских“, в любом случае природная рента не достанется доктору наук Глазьеву и академику Львову, а будет распределена в той или иной пропорции между домами Рокфеллеров и Ротшильдов, то есть останется в руках Мирового правительства. Кардинально ситуация может измениться только тогда, когда на смену олигархо-компрадорскому режиму придут здоровые национально-ориентированные силы». Hу, насчет здоровых сил – это к бабке не ходи. Правда, при таких раскладах сами здоровые силы вполне могут оказаться орудием в чужих неарийских руках, а то и вовсе агентами Матрицы. Я даже думаю, что они давно таковыми и являются, а возникновение все новых народно-патриотических ресурсов, взаимообразно глушащих друг друга, – следствие системного сбоя, характерного для Windows. В общем, полной и окончательной правды о подоплеке происходящего мы все равно никогда не добьемся, а значит, не придем с собой в гармонию, не успокоимся, будем раздражаться, раскачиваться – и в конце концов сорвемся во что-то такое, что уже не допускает никаких двусмысленных толкований по самой сути своей. И было бы из-за кого!

Первый ученик

Биография Ходорковского вполне вписывается в каноны героической типовой. О настоятельном желании стать начальником, конкретно директором завода, он впервые заявил в пятилетнем возрасте. Другие дети принялись смеяться, но Миша был рослый и обидчивый. Вот его так и прозвали – Директор. Родители-инженеры трудились на заводе «Калибр», денег вечно не хватало. Юный Миша подрабатывает дворником, плотником, занимается самбо и карате, учится не просто хорошо, а блестяще. Особенно ему дается химия. Hастолько ею увлечен наш герой, что три спецшколы с углубленным изучением меняет по собственной инициативе – его, мол, уровень учителей не устраивает, каков наглец! Затем, естественно, Московский химико-технологический, работа по комсомольской линии – снимать стружку ему не привыкать, – и подработок плотницкий не оставляет тоже; наконец, распределение. Поскольку учился комсомолец Ходорковский лучше всех на курсе, имел право выбирать, где и кем работать. Выбрал «почтовый ящик» (привет Альфреду Коху). Ему отказали из-за папы-еврея. А вдруг потом уедет на историческую родину, а вдруг что-нибудь разболтает? Вот она, позднесоветская диалектика – на историческую родину Ходорковский не имел морального права из-за мамы-русской. А уж как слезно будет по прошествии ряда лет просить его все та же вечная гэбуха: Миша, уезжай, там тебе в мавзолее с Березовским уже и раскладушка поставлена! Короче, нас, Сидоровых, не поймешь. Умом, в смысле. Со временем Ходорковский обзавелся интересным хобби: собирает миниатюрные комодики, шкафчики, ящички. Сидит на медвежьей шкуре у камина и балуется – откроет, закроет… Березовский, помнится, тоже сожалел – «сейчас бы уже акадэмиком был…»

Мы будем жить теперь по-новому

А тут перестройка началась, операция «Кооперация», комсомолец Ходорковский получил ответственное задание и возглавил Центр научно-технического творчества молодежи. Безусловным шедевром этого творчества следует признать мечту фараона – «Менатеп», тогда еще просто «Межотраслевые научно-технические программы». Hо вообще-то центр зарабатывал в основном на вареной джинсе, видеопрокатах да матрешках с ликом Горбачева, что символично до безобразия. Оказалось, что в каждом Горбачеве сидит Ельцин, а в каждом Ельцине – Путин. А вот кто сидит в Путине, науке пока неизвестно. Помимо матрешек и джинсов (последним Ходорковский верен до сих пор, как бизнесмен Степа из последнего романа Пелевина – числу 34) комсомольцы занимались импортом компьютеров и коньяка. Так, по мелочи, заработали первый миллион. Когда миллионов стало много, решили сделать банк, в котором их можно было бы аккуратно сложить. Банк назвали «Менатеп». Кто постарше, помнит – именно «Менатеп» первым выпустил в свободную продажу свои акции, а в свободный эфир – свои рекламные ролики. Кстати о роликах. Ролики-нолики, ролики-кролики. Герой наш по временам бывал настолько характерен – куда там Березовскому. Как вспоминал один из давнейших соратников МБХ, «лучше всего у него всегда получалось зарабатывать деньги». И дальше такой пример приводил: решил он купить у Ходорковского часы «Ролекс». Хорошие часы, коллекционные. Решил и купил, как позже узнал – на 500 баксов дороже, чем заплатил за них сам Ходорковский. Будущий богатейший магнат Восточной Европы… Пару лет назад весь Рунет обошел снимок часов Ходорковского – не тех, проданных, а актуальных. Обычная пластмассовая штамповка с ЖК дисплеем. Так что, вполне возможно, одновременно с «Ролексом» Ходорковский на заре карьеры распродал с прибылью и другие атрибуты «успешного бузнесьмена» – фирменную «Зиппо» в чехле из кожи бизона, витую цепуру в палец толщиной, малиновый пиджак с золотыми пуговицами «от Версаче»…

Пока мы там кровь проливали

Все-таки обидно и незаслуженно. Одним можно все, а другим нельзя ничего. Одни под шумок на вырученные от псевдонаучных разработок деньги начинают скупать заводы и комбинаты, другие, можно сказать, кровь проливали в ГДР, каждый день рисковали жизнью, а теперь всего лишь наблюдают, как вверенные их попечению шустрые вундеркиндеры становятся все богаче и все наглее. И что в итоге? Hе сейчас в итоге, а по прошествии жизни. Вот, скажем, олигарх. Понятно же, что он бедным уже не будет никогда. Разве что убьют. Даже если все отнять, дотла разорить – его тут же куда-нибудь на работу возьмут и такой оклад предложат, что можно две области прокормить. Это жулика и мошенника! Все состояние которого нажито исключительно бесчестным путем! В то время как истинные сыны своей родины, будь то президент или прокурор, были никем до того, как стать всем, и опять будут ничем, едва перестанут быть всем. Получается, что быть государственником и патриотом можно только обладая полномочиями, и любят тебя как государственника и патриота (историческую фигуру), только пока ты этими полномочиями обладаешь. Так что закрадывается подозрение: так, может, они в сами полномочия влюблены? Без идеологической нагрузки? Вот был президент-антикоммунист – и очень все не любили коммунистов, КПСС. Помните? Потом при президенте-антикоммунисте был премьер-коммунист – тоже чрезвычайно популярная личность. Если завтра у руля встанет президент-русофоб, который будет выступать с такими примерно обращениями к нации: «Вот в Европе, там жизнь, а мы што? Живем в лесу, молимся колесу» – где гарантия, что у него рейтинг не отрастет пуще Брежнева? Hу а коли так, самой натуральной философией властей предержащих должно быть всемерное укрепление и развитие собственно власти – ресурса, таящего в себе стратегические запасы народной любви. К слову о психологии временщиков.

Жульничество и мошенничество

Все знают, как Ходорковский стал миллиардером – так же, как Потанин, Дерипаска, Гусинский, Абрамович… Через залоговые аукционы, когда государство просто-напросто подарило группе товарищей крупнейшие предприятия страны в обмен на быстрый черный нал. Для чего это понадобилось государству, тоже все знают – впереди были президентские выборы, Ельцина могли и не избрать, а Зюганова никто не хотел. Вот сейчас, с позиций сегодняшнего дня, вообще непонятно, при чем тут деньги – у них что, генерального прокурора не было? Или Матросская Тишина на ремонте была? Тоже мне, бином Hьютона, выборы выиграть. Времена тогда были дикие, деньги из Кремля приходилось тайком выносить, чтобы незаконно платить журналистам и прочим рекламщикам за незаконный пиар президента в средствах массовой информации. Как примерно партия «Яблоко» сейчас, в чьем офисе недавно нашли 700 тысяч неоформленной валюты. Валюта была завернута в несвежий номер газеты «Коммерсантъ» и спрятана в вентиляционное отверстие… Да, при Ельцине еще зарплату надо было платить, чтобы повысить рейтинг, а денег в казне почему-то не было. Hу вот. Распродали страну под шумок и обогатили кучку олигархов. Означенная кучка за несколько лет увеличила государственный бюджет на порядок – а значит, сколько утаила от налогообложения! Еще на порядок больше, как минимум. И вот теперь, когда никто уже ничего не ворует (в правительстве, я имею в виду), денег хватает и на зарплаты, и на пенсии, и на повышение пенсий, и на такие предвыборные расходы, которые и не снились алчному Ельцину, пьющему кровь младенцев, со всей его продажной кликой. Hо до этих светлых времен было еще далеко, и задаром полученную собственность нужно было отстаивать с боями. Банкир Ходорковский, которого друзья убедили «вложиться в нефтянку», сперва и сам не понял, куда попал. Hефтяная отрасль была заповедной зоной, в которую никакие московско-еврейские банкиры и носа не совали. Доставшийся «Менатепу» нефтяной бизнес был облеплен тучей посреднических контор, половиной из которых рулил небезызвестный Отари Квантришвили, царствие ему небесное. В городе Hефтеюганске был такой мэр Петухов, по ухваткам и гражданской позиции – что-то среднее между Отариком и красным директором. С помощью Петухова Ходорковский, сменивший итальянские туфли на болотные сапоги, вычистил из бизнеса бандитов, причем так, что бандиты ему еще и должны оказались. А затем Петухова банально кинули – как только ЮКОС встал на ноги и перевел всю социалку на муниципалитет, мэру объявили, что в его услугах больше не нуждаются. Сделался скандал, мэр начал пить новым нефтяникам кровь, а заодно поссорился с местными чеченцами – рынок у них отнял. И тут такой подарок ко дню рождения Михаила Борисовича – в 8 утра один из помощников позвонил и сообщил, что Петухову прострелили голову. «Жить будет?» – глупо переспросил Ходорковский. «Как же будет, если у него из головы стакан мозгов вытек», – сказал саркастичный голос в трубке. В общем, «это был не Татарин. Все классно сделал, профессионал…» Мне в свое время популярно объяснили, почему у олигархов действительно руки чистые. «Зачем Березовскому знать, что за право приделать крантик к его трубе было последовательно замочено пять или шесть человек? С него достаточно того, что он на этой трубе сидит». Поэтому про чистый и прозрачный как слеза ЮКОС – это, конечно, к стрекозам. Даже достаточно откровенное объяснение самого Ходорковского, что-де грешны мы были, но теперь входим в общий рынок и зашиваем-закрываем все прошлые грехи, иначе в нас вкладываться не будут, – не убеждает. Пока государство может решать сколь угодно серьезные проблемы одним звонком в прокуратуру или одним постановлением какого-нибудь поселкового суда – гражданам этого государства сам Бог велел разрешать все имеющиеся конфликты кратчайшим путем. Для кого-то это донос, для кого-то взятка, для кого-то – контрольный выстрел в голову.

Святее Папы

Ранней весной этого года Ходорковский наведался в Кремль и между делом сообщил, что хотел бы немножко поспонсировать «Яблоко». Если можно. Ему сказали: «Можно». Тогда он заявил, что и СПС хотел бы помочь деньгами. В Кремле удивились, поморщились: «Им что, Чубайса мало?», но опять разрешили. А приятель Ходорковского решил помочь коммунистам, поскольку всегда им помогал. Hу, как-то легче решать вопросы так, как их решают все, когда у тебя есть те же механизмы, которые есть у всех. У всех, кому надо, имеется в виду. Однако такая вот тенденция помогать оппозиционным как на подбор партиям уже походила на политическую борьбу. Hе то чтобы это и впрямь была политическая борьба, но где-нибудь «там», в райкоме… то есть в Вашингтоне… ее вполне могли так и расценить. Позвонить и спросить: «Товарищи, а что это у вас в низовой организации происходит? Расколы какие-то, групповщина, меньшевистское сектантство…» Ведь могли спросить? Могли. Доброжелатели Ходорковского сейчас говорят, что Миша поступил не по понятиям. Потому как в начале своего правления главный, который Путин, собрал всех олигархов вместе и сообщил им новые правила игры: он не лезет в их бизнес, они не лезут в политику. И все под этим подписались. Так? Так. Как злодей Доренко формулирует: «Задвигая Ходорковского, система самоочищается и консолидируется. Ведь не разрулил Ходор, недоучел Ходор, не поклонился кому надо? А почему? Оборзел Ходор? Решил, что, кроме него, нет никого?» Сам-то Ходор иначе объясняет свое вызывающее поведение (он ведь еще и президенту в феврале нахамил, публично объявил, что в стране есть коррупция, что ее много, что за взятки отдают компании, как раньше отдавали) – я, мол, согласен с тем, что бизнес не должен лезть в политику. Hо я-то как частный и честный гражданин почему не имею права поддерживать тех или других? Чем я хуже слесаря Сидорова?

У хороших мальчиков трясутся поджилки

Это, конечно, тоже лукавство. Свобода волеизъявления, ах-ах. Пригласив с собой в воздушный круиз иностранную журналистку, Ходорковский берет газету, читает ее и с негодованием отбрасывает в сторону с возгласом: «Он (Путин то есть) опять нарушил Конституцию!» О чем журналистка честно и пишет в своем отчете, создавая невольный контраст между законопослушным и прозрачным Ходорковским и злостным нарушителем Конституции Путиным. Если исходить из того, что Ходорковский «олигарх, а не олигофрен», то нарушение Конституции гарантом этой Конституции – никак не повод для возмущения или даже удивления. Все же все прекрасно понимают. Особенно сейчас, после ареста борца с коррупцией Ходорковского. Hо предпочитают делать вид, будто лучшее, конечно, впереди – говорят, например, об угрозе тоталитаризма, фашизма. Осторожно говорят, выбирая выражения. О возможном наступлении диктатуры, об угрозе полицейского государства. Как будто все это не есть наша актуальная реальность. Как будто «равноудаленность олигархов» и «невмешательство бизнеса в политику» хоть одну секунду было чем-то еще – ну то есть хотя бы направлением, – кроме лозунга, прикрывающего банальное мочилово за крантик. Как будто нынешний строй не является тоталитарным, а нынешний президент – самым настоящим диктатором нацистского типа. Фашистом, для простоты понимания. Если бы не эта пресловутая осторожность, которой и славился Ходорковский до сих пор, не сидеть бы ему нынче в СИЗО. Если бы нашлись люди, которые называют все своими именами, и сказали: «Ребята, а царь-то ненастоящий! Мы не такого выбирали! А давайте-ка его скинем!» – и если бы этих людей было много… А их и сейчас нет – ни одного в границах РФ. Hо вот один сейчас может появиться. Вывернувшись из-под топящего его груза «самой большой и прозрачной компании», Ходорковский остался один на один с Путиным – уже изрядно нервничающим, уже косящим и запинающимся Путиным, который вдруг четко осознал, что по выходе из Матросской Тишины МБХ не будет ничего прощать. И сесть за стол переговоров с тем, кого ты уже пристроил на нары, – может не получиться. В конце концов, Путин – это не Отари Квантришвили, чтобы так уж его бояться.

«Он прошел самый громкий и кровавый путь, он любит темные и кровавые углы экономики, то, что он наделал в 90-е годы, будет числиться среди самых темных периодов русской истории».

«Это Моцарт. Человек невероятно талантливый. Время, ситуация в стране сделали его таким, каков он есть. Люди для него не главное. Он выбрасывает их. Идея создания империи – вот что сидело у него в мозжечке».

«Он – апофеоз мерзости на государственном уровне: этому представителю небольшой клики, оказавшейся у власти, мало просто воровать – ему надо, чтобы все видели, что он ворует безнаказанно».

«СНГ дышит на ладан, и он, безусловно, со своей энергией является последним цементирующим фактором этой почти умершей системы».

«Вся его логика ложная и ущербная».

«Надеяться на то, что он отдаст деньги таким образом, чтобы у него их украли, – это из области смешного. Он все-таки не мальчик и не позволит просто так украсть свои деньги».

«Белосельцев удивился его сходству с большой чернявой белкой. Его узкий череп покрывал линялый, с плешинами волос, узкие плечи переходили в длинные подвижные руки, удерживающие какой-то плод, то ли крупный орех, то ли сморщенный гриб, большие резцы в ощеренном рту были готовы грызть и точить, а выпуклые черно-вишневые, почти без белков глаза смотрели настороженно и часто мигали… Из суетливой белки превратился в малинового пятнистого осьминога с фиолетовыми выпученными глазами. Сидел, мелко сотрясаясь, переваривая чернильные яды. Из жестокого моллюска снова превратился в злую рассерженную белку».

«Он был гением. При всей его безалаберности и разгильдяйстве он безошибочно ощущал потребность в том или ином контакте, никогда не прибегал к лобовым методам и всегда мог с удивительной скоростью превратить хаотический перебор телефонных номеров в четкую последовательность действий, направленных на достижение цели… Его, будто состоявшего из одних только острых углов и зигзагов, геометрический образ круга всегда пленял своим законченным совершенством. Он видел в круге альфу и омегу всего сущего, змею, пожирающую собственный хвост, сплющенную спираль мирового развития, незримую границу воздушной волны в первые секунды после взрыва. Самые удачные его идеи неизменно были связаны с кругом…»

«Экран стал покрываться квадратиками с фрагментами цветного рисунка, как будто кто-то собирал головоломку. Через несколько секунд Татарский увидел знакомое лицо, в котором чернело несколько недосчитанных дыр, – его особенно поразила сумасшедшая радость, которой сиял правый, уже посчитанный глаз.

– На лыжах катается, сука, – сказал Морковин, – а мы тут с тобой пылью дышим».

«А кто это?»

Среди авторов этих высказываний людей случайных или неизвестных нет. Вот они, в алфавитном порядке: Юлий Дубов, генеральный директор ЛогоВАЗа (роман «Большая пайка»). Александр Лебедь (дважды). Владимир Машков (исполнитель роли Платона Маковского в фильме «Олигарх», снятом по книге «Большая пайка»). Виктор Пелевин (роман «Generation П»). Александр Проханов (роман «Господин Гексоген»). Владимир Путин (президент России, прототип Избранника в романе «Господин Гексоген»). Пол Хлебников, американский журналист русского происхождения, автор книги «Крестный отец Кремля». Анатолий Чубайс (глава РАО ЕЭС). Григорий Явлинский (партия «Яблоко»).

И все они говорят об одном и том же человеке.

О нем говорят. О нем пишут. О нем сочиняют романы (как лучшие, так и худшие романисты эпохи) и снимают фильмы. Его сравнивают с князем Андреем Курбским и Александром Герценом, с Троцким и самим дьяволом. Про него сочиняют анекдоты. В России не найти, наверное, более-менее известного человека, который не счел бы своим долгом хоть однажды (а то и дважды, и трижды – как Лебедь, Путин и многие другие) поднапрячься и сформулировать свое мнение о нем да и выдать это мнение в ноосферу.

Вот и я решил поучаствовать.

Не к ночи будь помянут

Пытаюсь вспомнить, когда я впервые увидел Березовского, что тогда чувствовал, что думал? Вот он, самый главный демон? Помню, что был поздний вечер, шли «Итоги» с Киселевым, и вдруг ведущий объявил Березовского, немыслимого тогда на НТВ да и вообще мало мелькавшего по телевизору. Поразила манера его разговора – быстро, но не взахлеб, слова катились, дробные, сухие, отрывистые, повторы вводили в транс, меня повело в сон – и последнее, что я тогда запомнил, были какие-то странно угловатые его очертания, будто не приземистый толстенький человечек расположился в студии, в обычном костюмчике за пару тысяч долларов, а некто не то в хвостатом фраке, не то и вовсе в плаще, черном, с черным подбоем. Оле Лукойе щелкнул рычажком, черный зонт распахнулся надо мной, и все померкло.

Нескромно, конечно, столь подробно описывать личные ощущения, а не излагать какие-то общественно важные и социально ответственные, пусть и не свои, мысли, но я впоследствии много раз замечал, что точно такой же морок Борис Абрамович Березовский наводил и на других людей, множество других людей. Говоря о нем, самые сухие и занудные функционеры вдруг обретали страсть и нерв, искали и находили какие-то цветастые, как гавайские рубашки, метафоры, вообще оживали. Становились интересны. Вот так впервые прорезался в общественном сознании до той поры абсолютно безликий председатель ФСБ Путин. В программе Николая Сванидзе он оборотил водянистые глаза в телекамеру и проникновенно дрогнувшим голосом сказал: «Борис Абрамыч, дорогой! Я вас очень люблю и уважаю, но…» Вот что было за «но», я забыл. Какая-то скрытая угроза. Или заноза. Она позже нарвалась и прорвалась в знаменитом: «Березовский? А кто это?»

Буратино не признал в Папе Карло папу. И это правильно, ведь Буратино – деревянный.

Кадры решают все

«В наше время люди узнают о том, что они думают, по телевизору. Поэтому, если ты хочешь купить пару улиц и не иметь потом бледный вид, надо сначала сделать так, чтобы над ними торчала твоя телебашня».

Очень быстро ярые ненавистники Березовского становились его большими поклонниками и верными друзьями. Самые пылкие его обличители в прошлом – Александр Невзоров, Александр Проханов, Сергей Доренко.

Первый после ряда условно-символических репортажей в «600 секундах», где на горе человеческих черепов восседал пьяный бомж, подсаженный туда условным Березовским, снял условно-художественный фильм «Чистилище», где те же черепа и другие части тела символически утрамбовывал в землю русский танк. А в титрах белым по черному было написано двусмысленное: «Генеральный продюсер – Борис Березовский». И еще, в 1998 году была какая-то странная история с дочерью Березовского Лизой, которая в питерском клубе «Грибоедов» не то поела грибов, не то понюхала волшебного порошочка, от которого сама превратилась в гриб. За каковым чудесным превращением ее и застали сотрудники сильных органов по ходу дежурной облавы. И тут на сцену вышел Александр Глебович в кожаной тужурке и все разрулил.

Про историю вражды и дружбы с Березовским Сергея Доренко мы уже писали подробно. Самое начало упустили. В самом начале Доренко публично заявил, что его «Версии» закрыли Березовский и Благоволин, Березовский же в ответ заявил, что Доренко слишком дорого стоит, а он, Березовский то есть, не поклонник мужской красоты, посему переплачивать за красавца не намерен.

Самый любопытный сюжет получился, конечно, с Прохановым.

Шутка гения

Проханов известен как «красно-коричневый» идеолог номер один, соловей Генштаба и самый отъявленный жидоед среди сюрреалистов (или наоборот). И вот этот-то персонаж, безуспешно позиционирующий себя где-то между Набоковым и Че Геварой, посвятивший Березовскому много лет патриотической работы со слоганами один другого запредельней, сливается с ним в экстазе в какую-то серо-буро-малиновую оппозицию просто серой власти.

«От моих денег еще никто не отказывался», – объясняет в многочисленных интервью Борис Абрамович. Лукавит, конечно. Не в деньгах дело. В том, как их предложить.

Ну, например, если пользоваться методом поручика Ржевского и без лишних проволочек декларировать понравившейся даме свое: «Позвольте вам впердолить», то какой-то определенный процент успеха все равно обеспечен. Работа по принципу больших чисел. Другое дело, что сразу согласившиеся дамы далеко не всегда такое уж лакомое приобретение. Чаще всего это товар сомнительного качества.

Да, возвращаясь к Проханову. Параллельно с сочинением смешных афоризмов а-ля «У Сванидзе губки свастикой» означенный писатель писал также и всякое художественное, но, увы, не востребованное за пределами узкого круга «пиарщиков и русских патриотов». Не Пелевин, прямо скажем. Что-то там про чеченский блюз, третий тост, любовь к негритянкам и лопающиеся огненные шары. А затем написал актуальный политический роман-памфлет «Господин Гексоген». Наиболее ярко и выпукло дав в этом романе некоего Зарецкого: Зарецкий далее излагает еще и свое кредо, и этот монолог – самое вдохновенное место в объемистом и безвкусном романе Проханова:

– Я игрок по судьбе и по сути! Я играл в наперстки, в покер, в компьютерные игры, в лотереи, в рулетку, изучал теорию игр и теорию малых войн и всегда получал удовольствие от процесса игры, но никак не от выигрыша. Эта склонность к бесконечной игре и предельному риску сделала меня первым игроком России. Я выиграл власть, богатство, известность, историческое время, которое отмечено моим именем, и продолжаю играть. На кон положена Россия. Я хочу включить Россию в состав мировой империи, где она в гармонии соединится с другими народами в единое мировое царство. Быть может, для этого мне придется провести две крупные войны, три малых локальных конфликта, десяток государственных переворотов, но великая цель будет мною достигнута. Я обнародую мой проект, когда мы сменим нынешнего одряхлевшего президента и на смену ему придет человек, способный воплотить мои планы. Если же такой не найдется, я сам стану президентом. Новое тысячелетие мы встретим с новым президентом. Я уже придумал вселенское празднество. Я установлю здесь, на Красной площади, тысячу ослепительных прожекторов, чтобы сияние было видно по всей России. Покрою кремлевские стены и башни, купола церквей и соборов прозрачным льдом, и они будут сверкать, как хрустальные. Построю изо льда тут же, на набережной, на мостах и на площади, нью-йоркский Эмпайер Стейт Билдинг, парижскую Эйфелеву башню, берлинский Рейхстаг, лондонский Тауэр, римский Колизей, египетские пирамиды, индусский Тадж-Махал, Зимний дворец китайского императора. Я соберу хор из православных монахов, лютеранских псалмопевцев, буддийских бонз, еврейских раввинов, эскимосских шаманов, исламских мулл, и они исполнят «Гимн объединенного человечества», написанный самым великим из ныне живущих поэтов.

Почти стихи, правда?..

Дальнейшее известно. Книга Проханова с помощью Березовского выходит в наимоднейшем издательстве «Вагриус», откуда тут же со скандалом уходит Пелевин, и получает премию «Национальный бестселлер», причем вручает ее один из типичнейших еврейских банкиров. Сам Проханов в одночасье становится «приличным» автором и чуть ли не интеллектуалом, после чего посещает изгнанника в Лондоне, берет у него огромное интервью и какую-то сумму денег «на революцию», что дает повод другому интеллектуалу, Николаю Сванидзе, откомментировать происходящее в свойственном РТР интимном стиле: «Проханов – мужчина его типа. Влюбчивый Проханов пополнил донжуанский список Березовского и теперь будет предан ему до последней тысячи долларов». В этом замечании дышит оскорбленное чувство. Но Сванидзе совершенно точно не мужчина того типа, который нравится Березовскому.

Высшая математика

Нет в этом цинизма, одна четкая схема. Нынешний Березовский более всего заинтересован в устранении от власти Путина, которого сам к этой власти за руку привел. Помочь убрать Путина могут коммунисты. Просто за деньги их не купишь, да и не нужно покупать всех – только самых талантливых и влиятельных (он всегда так делал). Остается выбрать – кого и каким способом. Зюганов? Ригиден и лишен слабостей, поскольку лишен и способностей. А вот Проханов – самое то. Отдать должное его писательскому дару, поднять, соблазнить, сделать лучшим другом.

Все, что делает Березовский, он делает расчетливо, но с азартом.

Так он создавал свою империю, начав с реэкспорта «Жигулей», очень тогда востребованных страной. Последнее, еще не снятое обвинение против Березовского как раз «Жигулей» и касается – якобы имело место их хищение в количестве 2000 штук. Думается, для Березовского, чье личное состояние оценивается в два-три миллиарда долларов («Два – если покупаем, три – если продаем»), не было бы проблемой заплатить за «Жигули» как за «Мерседесы». Но если вы действительно верите, что это его самый большой грех, то вам место в прокуратуре.

В 1996 году состоялся перелом в его и, соответственно, нашей общей судьбе – Борис Абрамыч занялся политикой. Выборы президента Ельцина выиграл Березовский, это надо признать наконец-то. Он вообще любые выборы выигрывал. Например, выборы губернатора Лебедя. Хороший был план продвижения Лебедя в президенты, но генерал сломался раньше.

А вспомните чудесную историю возникновения «Единства». Когда все были уверены, что Ельцин в Кремле доживает последние дни, а лидеры «Отечества» Примаков и Лужков уже принимали дань обозами, желтый от гепатита Березовский разрабатывает схему – зеркальное отражение «Отечества». В первой тройке – два мента и бандит. Во все губернии летит разнарядка – подберите человека в партию власти №2. Губернаторы начинают метаться, страховаться, двоиться, массово заболевают и уходят в отпуск… и люди в свитерах и «алясках» спокойно и уверенно проходят во власть из пустоты.

В чем еще он тогда не ошибся – народ на момент устал от «политики», устал от «партий», тогда ведь действительно еще сильны были и Явлинский, и Чубайс, и Зюганов, не говоря уже о сановном Примакове, и все они излагали, в общем-то, разные мысли. Это утомляло, потому что нужно было выбрать что-то одно или даже придумать что-то свое, что-то о путях развития и перспективах. И тут приходят простые и элегантные спасатели и говорят: ребята, хватит болтать, у нас работать некому и некогда со всей этой говорильней.

А подбор преемника? Все очень просто – самый высокий рейтинг в России у премьер-министра. Назначил всеми ненавидимый Ельцин никому не известного Кириенко – через неделю у него уже высочайший рейтинг. Убрал Кириенко, поставил Примакова – то же самое. Убрал Примакова, поставил Степашина – опять то же самое.

То есть рейтинг не проблема, есть пост. Осталось подобрать подходящего человека. Должен быть такой, который никому никаких обязательств не давал и Ельцина на пики не сбросит. А кто это у нас такой бледный в углу? Вот этот подойдет, пожалуй. Подойди.

С отъездом Бориса Абрамовича толковых политтехнологов в России не осталось совсем. Поэтому выборы теперь не выигрывают, а разыгрывают. Как «Славнефть» на залоговом аукционе с одним участником.

С его отъездом какая бы то ни было политика в России прекратилась. Даже у Пелевина в «Generation П», где всех ведущих политиков делают в одном Институте пчеловодства на компьютере, допускается, что где-то есть и настоящий Березовский: «Запершись в кабинке, Татарский распихал пачки банкнот по карманам. Разорвав конверты на мелкие клочки, он бросил обрывки в унитаз. Из одного конверта выпала записка – поймав ее в воздухе, Татарский прочитал:

Ребята! Спасибо вам огромное, что иногда позволяете жить параллельной жизнью. Без этого настоящая была бы настолько мерзка!

Удачи в делах,

Б.Б.

Текст был отпечатан на лазерном принтере, а подпись была синим факсимильным отпечатком. «Опять Морковин шуткует, – подумал Татарский. – А может, и не Морковин…»

Перекрестившись, он сильно ущипнул себя за ляжку и спустил воду».

Начистоту

Слагая с себя полномочия депутата от Карачаево-Черкессии, Березовский пошутил с трибуны Госдумы: «Еврей прощается, но не уходит». Вообще о своем еврействе Березовский говорит легко и непринужденно, куда легче, чем его «идеологические противники» – из «Новой газеты», например, приписавшей ему рождение «в семье московского раввина». Докладываем: папа Березовского был не то что не раввином, а даже не юристом, оба родителя – итээры. Отец и умер на работе.

Люди с виду цивилизованные, гладкие, просвещенные, говоря о Березовском, начинают крутить свиное ухо из полы, коверкать синтаксис на анекдотически-еврейский лад, рассуждать иронически о «характерной внешности»… То есть как бы люди от предрассудков свободные, такие высокогорные арийцы с льдистыми голубыми глазами, которым чуждо вообще все животное, в том числе и антисемитизм, и те, против кого «анти». Хороший пример такого высокогорного арийца – правый консерватор Максим Соколов, ведущий популярной передачи «Однако», смахивающий на замаскированную Новодворскую.

На фоне этого густопсового пиршества интеллекта как-то теряется из виду (но иногда обыгрывается в анекдотах) то обстоятельство, что Борис Березовский – православный по вероисповеданию. Христианин. Как мы знаем из творений большинства голубоглазых арийцев, они – борцы не за чистоту крови, а за веру, царя и Отечество.

Боимся евреев, да? Или так – Еврея?

За веру, царя и Отечество

С верой мы разобрались, остались царь и Отечество. C царями вообще интересная штука – когда он только появился, венценосец, миррой намазанный, мы твердо убеждены, что лучше его не было и не будет. Это как с премьер-министрами – он хорош уже только потому, что премьер. Затем начинаются метаморфозы. За несколько лет народный любимец превращается в объект всеобщей ненависти. Так было с Горбачевым, которого возненавидели довольно быстро. Так было и с Ельциным. И ровно то же самое происходит сейчас с Путиным.

В чем уникальность Ельцина – так это в том, что он, уже будучи в статусе «царя Ирода», дважды выиграл выборы. Ведь выборы в декабре 1999 года тоже были президентскими. И выиграл потому, что рядом с ним дважды оказывался вертлявый черный человечек – как там у Проханова? – с глазами хитрой белки, которому Ельцин за это дважды отплатил самой черной неблагодарностью.

«И правильно, – говорит Березовский, – он и не мог поступить иначе!»

Он же царь. А все монархи капризны и вероломны.

Трогательная деталь – до сих пор каждый год Березовский поздравляет Бориса Николаевича с днем рождения. И ни разу Борис Николаевич не поздравил Бориса Абрамовича.

Отчества у них были разные, а Отечество – одно. Да и сейчас одно.

Вот прикиньте, сколько бы русских людей (в том числе и завзятых патриотов) с удовольствием перебралось бы на ПМЖ в Великобританию. Да хотя бы в Испанию. Была бы возможность. А вот те, у кого такая возможность есть, так и рвутся назад, на Родину, словно очумелые белоэмигранты из фильма «Корона Российской империи». Неймется им ни в туманном Альбионе, ни на Лазурном Берегу. Объяснить это тем, что нигде больше они столько не наворуют, можно, конечно, только вопрос возникает: а зачем им больше? Зачем рисковать жизнью, чтобы прибавить к трем миллиардам четвертый? Все мы знаем, что олигархи – тупые, недалекие создания, по чистой случайности ставшие владельцами огромных состояний, но не настолько же тупые, в самом деле.

Так чего же хочет Березовский, чего добивается? Прохановского искусственного льда под тысячей прожекторов?

А вот роман друга Березовского, Юлия Дубова, тоже с прожектором в самом конце: якобы возвращается герой в Россию на поезде, выходит на перрон, а на привокзальной площади, выхватываемые лучом, стоят его друзья, соратники. Несколько живых и тысячи мертвых. И он идет к ним, и это конец.

Борис Березовский

О первых деньгах

Первые деньги я заработал на профессиональных знаниях, которыми обладал, потом техцентры и автосалоны по продаже. Советский человек мечтал о квартире и машине. На заре капитализма можно было спокойно обменять машину на квартиру или дачу. В автомобильном бизнесе мы столкнулись с жесточайшей конкуренцией. Тот взрыв в июне 94-го – мы отмечаем 7 июня годовщину со дня смерти моего водителя, который погиб при этом взрыве, и день второго моего рождения, когда я чудом остался жив. Я уверен, что он был организован конкурентами по этому бизнесу.

О политике

Политику в России делает не народ, а тысяча человек. Потому что деньги – это основной инструмент влияния на политику. Мое глубокое убеждение, что все, что мы делаем, мы делаем для себя. И грудью на амбразуру, и пулю в лоб – это тоже для себя, только потому, что по-другому не можешь. Вопрос в другом: когда ты это делаешь для себя, другим это как? Почему мне так легко живется? Потому что я считаю, что то решение, которое выгодно мне, совпадает с выгодой России. Не сиюминутной. Стратегической.

О себе

Я вообще весь мир воспринимаю только через чувства. У меня нет памяти на факты, у меня есть память на чувства. Я не понимаю чувств других людей. Я понимаю только, умный он или неумный. Но я не понимаю, предатель человек или нет. Любит или не любит. Больше того, я не хочу это выяснять, я не хочу тратить время на то, чтобы думать: доверять или не доверять людям. Потому что даже если меня обманывают, я все равно считаю себя достаточно сильным, чтобы пережить этот обман.

О партбилетах

Сжигаем мы партбилет или не сжигаем, рукописи не горят.

О Примакове

Когда он увидел пост президента России в двух шагах от себя, у него поехала крыша. У всех, кто стоит в двух шагах от этого места, едет крыша. И у Примакова, и у Лебедя. Они ведь были уверены, что если их отправить в отставку, то народ выйдет на площадь. Как же, они такие всенародно любимые… И кто вышел? Никто.

О единственной ошибке

Я допустил одну системную ошибку. Я считал, что главная сила, противостоящая реформам, – это коммунисты. А это – ФСБ, точнее КГБ СССР.

О разнице между олигархами и чекистами

Я и все олигархи делали то, во что никто не верил. Понятно, что в ГБ таких людей не было от природы. Кто шел в ГБ, уже принял решение, что им будет управлять чужая воля. Поэтому я утверждаю, что ФСБ пришла к власти и ничего не сможет сделать. Потому что они всегда были слугами. Они не умеют формировать цели и принимать решения. Они умеют исполнять решения. Воли у них нет. Поэтому я и говорю, что эта власть обречена.

О яйцах

Олигархи стали олигархами потому, что ни под кого не легли – ни под бандитов, ни под власть, ни под спецслужбы. А остальные – не хватило, как говорится, яиц. Была смешная история: когда в России только появился Сорос, говорили, что он агент ЦРУ. Я говорю: «Господа, вы сошли с ума. Это ЦРУ – агент Сороса». Это спецслужбы Америки защищают капитал Америки, а не наоборот.

О дубине

Путин не понял, что нельзя быть авторитарным наполовину. Либо не угрожай, либо выполняй угрозы, иначе никто тебя бояться не будет.

Ельцин Борис Николаевич (родился 1 февраля 1931 года). Первый российский президент, возглавлявший руководство страны в течении девяти лет (1991—1999). Изобретатель «системы сдержек и противовесов», сторонник теории многополярности современного мира, убежденный антикоммунист. Время правления Ельцина в целом характеризуется как период реформ, главные из которых – введение многопартийности и свободы слова, принятие новой Конституции (1993), открытость границ, приватизация и создание рыночной экономики, насыщение потребительского рынка, предоставление суверенитета регионам России, начало перехода армии на контрактную основу. В то же время период правления Ельцина был ознаменован расцветом коррупции, ростом преступности, инфляцией, длительными задержками выплаты зарплат и пенсий, расслоением общества и ростом сепаратистских настроений в отдельных регионах России – логическим завершением последнего стала война в Чечне (1995 год). Помимо войны в Чечне, страна при Ельцине пережила успешно подавленный коммунистический путч (сентябрь-октябрь 1993 года), скандальные президентские выборы 1996 года и так называемый дефолт, то есть обвал государственных ценных бумаг, как следствие – резкое падение курса рубля, парадоксальным образом послужившее стимулом к развитию отечественной экономики (август 1998 года). 31 декабря 1999 года президент Ельцин заявил, что уходит в отставку, и назначил исполняющим обязанности президента тогдашнего премьер-министра – Путина В. В., в марте 2000 года избранного новым российским президентом.

Ельцин – первый правитель за всю историю России, добровольно покинувший свой пост.

Что можно добавить к этой краткой справке? Практически все нынешние политические лидеры России, исключая разве что думских лидеров Геннадия Зюганова и Владимира Жириновского, в разное время работали в правительстве и администрации Ельцина на самых высоких должностях: Борис Березовский, Егор Гайдар, Сергей Глазьев, Сергей Кириенко, Борис Немцов, Евгений Примаков, Анатолий Чубайс, Григорий Явлинский. Многие из нынешних «олигархов» начинали там же, в правительстве Ельцина: Петр Авен, Владимир Потанин, Михаил Ходорковский. Кроме них, птенцами «ельцинского гнезда» были Павел Бородин, Александр Волошин, Сергей Ковалев, Альфред Кох, Александр Лебедь, Юрий Лужков, Гавриил Попов, Александр Руцкой, Анатолий Собчак, Галина Старовойтова, Сергей Степашин, Виктор Черномырдин, Игорь Шабдурасулов. Карьера и всероссийская известность всех этих людей была бы невозможна без непосредственного участия Б. Н. Ельцина.

При Ельцине созданы крупнейшие частные телекомпании страны – ОРТ, НТВ, ТВ-6. Журналисты этих телекомпаний стали звездами и получили возможность влиять на политическую жизнь в стране. В их числе: Сергей Доренко, Евгений Киселев, Михаил Леонтьев, Татьяна Миткова, Леонид Парфенов, Светлана Сорокина, Виктор Шендерович, Савик Шустер, Константин Эрнст. Был открыт российский канал MTV. В каждом крупном городе число принимаемых телеканалов перевалило за десяток. Были созданы сотни новых печатных СМИ всех жанров, от таблоидов до качественной прессы а-ля «Коммерсантъ». Писатели, ранее считавшиеся деятелями контркультуры, получили массовое признание – из наиболее известных можно назвать Юрия Мамлеева, Виктора Пелевина, Владимира Сорокина. Новое российское кино стало кассовым и до сих пор на равных конкурирует с голливудской продукцией.

Можно сказать, что от реформ Ельцина выиграли в основном жители мегаполисов. Исчезли продуктовые талоны, исчезли очереди. Навсегда ушли в прошлое «табачный», «хлебный» и другие подобные кризисы. Само понятие дефицита перестало существовать. Сфера обслуживания качественно преобразилась. Открылись десятки круглосуточных магазинов, супер- и гипермаркетов, перенасыщенных самыми современными импортными товарами, о которых раньше приходилось только мечтать. Население России наконец-то узнало, что такое памперсы и гигиенические прокладки. Появились сотни новых профессий, одновременно открылись многочисленные курсы переобучения и повышения квалификации. Открылись все границы – стало можно путешествовать куда и когда угодно, с любым запасом валюты. За деньги вообще стало возможно решить если не все проблемы, то абсолютное их большинство, начиная с расширения жилплощади и кончая помощью по дому от специально нанятых людей. Молодое и среднее поколения пережили сексуальную революцию. Запретных тем больше не осталось.

Наконец, десятки и сотни тысяч амбициозных молодых людей получили возможность сделать головокружительную карьеру и воспользовались этой возможностью. Бывшие уличные хулиганы, дети из неполных семей и прочие, как сейчас принято говорить, «социально незащищенные слои населения», за несколько лет выходили в богачи, в миллионеры, в элиту. Старая иерархия перестала существовать, новая создавалась на глазах. Шла активная вертикальная миграция низших слоев в высшие. Разумеется, не всем было дано сделать головокружительную карьеру в новых условиях. Нужно было обладать определенными пассионарными качествами – авантюризмом, бесстрашием, в какой-то степени безнравственностью.

Все это, разумеется, имело свою обратную сторону. Предприятия, выпускавшие никуда не годную продукцию, разорялись, люди оказывались на улице. На плаву оставались те, кто так или иначе был монополистом или был связан с экспортом. Но и эти предприятия искусственно подводились к банкротству, а затем по дешевке переходили в другие, частные руки. Быструю прибыль становилось возможно получить не за счет инноваций, а за счет «правильных» судебных решений, разнообразных махинаций с ценными бумагами, слияния, дробления и исчезновения фирм-однодневок. Ну и, разумеется, большинство новых бизнесменов пошло по этому пути, как наиболее легкому, хотя и сопряженному с криминалом. Что и вызвало к жизни альтернативные механизмы выбивания долгов. Особенно ярко это проявилось в 1992—1994 годах – редкий день обходился без «терок» и «стрелок», трупов бизнесменов и пафосных похоронных процессий. Автоматные перестрелки в центре города стали такой же обыденностью, как сериал «Санта-Барбара».

Алкоголизм в российских деревнях и поселках приобрел глобальные масштабы. Деревни пустели на глазах. Так называемые «спальные районы» в крупных городах превратились в гетто, населенные сплошными маргиналами – рабочими закрывшихся заводов. Соответственно, дети рабочих окраин пополняли ряды «братков».

Все это было – Ельцин.

«Я хочу прижизненной реабилитации»

Самое таинственное во всей этой истории – это блистательное крушение обычной, в общем-то, типовой партийной карьеры одного человека. В том, что началась «перестройка», ничего таинственного нет. К 1985 году все возможности сохранить советскую систему были исчерпаны. Кризис был перманентный. Кто забыл, я напомню, в чем это выражалось: отсутствие самых необходимых товаров на потребительском рынке. Все по талонам. Техногенные катастрофы. Логическое завершение – Чернобыль.

Так что Горбачев и его «перестройка» и «ускорение» – понятны. Даже гласность – понятна. Продукт экспортный, штучный. Ельцин – непонятен.

У Ельцина были основания не любить советскую власть. Вся родня по мужской линии побывала в лагерях. Были основания любить советскую власть: тринадцать лет проработав на производстве, сделал быструю карьеру, а с 1968 года шел вверх уже «по партийной линии» и дошел. К декабрю 1985-го – первый секретарь Московского горкома. Это примерно как Лужков сейчас. Секретарь ЦК КПСС, кандидат в члены Политбюро. Неплохо для выходца из деревни Бутка, семьи репрессированных.

«Первое лицо Москвы» стали с изумлением замечать в троллейбусах и очередях. Ельцин шел в народ, как раньше в Свердловске. Головы летели. Легенды ходили. Чуть ли не все менеджеры среднего звена московской партийной корпорации были уволены. Директор крупного завода выпрыгнул из окна. Ходил такой анекдот – в провинции парикмахеры расспрашивают москвичей, как им нравится Ельцин. Почему? Потому что у москвичей от таких вопросов волосы дыбом, стричь удобнее.

В ноябре 1987-го Ельцин подал в отставку с поста первого секретаря МГК, а весной 1988-го – выведен из состава кандидатов в члены Политбюро. В родном Свердловске на трамвайных стеклах, на стенах пишут: «Верните Ельцина!» Куда верните? В Политбюро? Распечатка ельцинского выступления на пленуме ЦК КПСС (в нескольких вариантах, мало совпадающих) ходит по рукам, как тексты песен Высоцкого, как записка ученых из новосибирского Академгородка о вреде пьянства. Его популярность растет. В России появляется первый популярный политик государственного масштаба.

Из Савла в Павлы

Обращение Ельцина из просто популиста в демократа состоялось стремительно, во время его первой поездки в Америку, в 1989 году. Ошарашенный Ельцин метался по магазинам, закупая десятками белые рубашки для себя и одноразовые шприцы – для матушки-России. Думается, насчет виски «Джек Дэниэлс» газета «Репубблика» тоже не наврала. Запьешь тут, когда был сперва маленьким царьком, потом царьком побольше, а потом оказалось, что царство твое – сирое, серое, убогое, и никаких шансов нет даже сравнить по трезвости ТО – и ЭТО. Кто знает, что он там увидел, в США – может, ассортимент колбас его потряс, а может, люди на улицах. Но вечером он уже выступает в телешоу и дружелюбно-угрожающе интересуется у переводчика, почему тот не повторяет за ним его жесты. Сюжет с большой радостью ретранслирует государственное советское телевидение, вызывая праведный гнев у ранних ельцинистов: эффект Буратино! Фальсификация! Он не был пьян, это монтаж!

Любовь была столь сильна, что отказывалась воспринимать реальность. Человек, похожий на Ельцина, вел себя, в общем-то, довольно прилично, хотя и был в явном подпитии. Если уж сравнивать с позднейшими эскападами – экстатическое дирижирование в Германии, например… щипание женщин за задницу на торжественном приеме в Кремле, под прицелом телекамер… Куда важнее то, что Ельцин сказал на этом шоу. А сказал он следующее: в США есть какая-то эйфория по поводу перестройки в СССР, но если б вы знали, сколько у нас проблем, вы бы не были столь оптимистичны. Это первое. Второе – коммунистическая идеология всех нас обманывала. Нам говорили, что капитализм загнивает. А я вижу, что не загнивает, а процветает.

Это слова не политика, тем более – не партийного лидера. Это слова обывателя. Или, другое слово подберем, гражданина. Так, как Ельцин, думало тогда большинство в СССР. Это сейчас они делают вид (те, кто дожил), что пламенно любили Советский Союз и их все в основном устраивало. Ненависть к своему строю, к «совку», была запредельной и повсеместной. Но говорить об этом вслух! За границей! В самом логове вероятного противника!

Возражать по существу было нечего. Поэтому упор сделали на то, что главный из новоявленных «демократов» был несколько не в себе. И позже делали упор на это же. Пьянство Ельцина настолько второстепенно и третьестепенно, что на какое-то время стало основным в оценке его деятельности. Работает с документами – не работает с документами. Группа помощников Ельцина, уволенных за профнепригодность, сварганила задним числом фальшивку – якобы предшествовавшее отставке письмо президенту, в котором помощники просто-таки требовали прекратить злоупотребление алкоголем, якобы наносящее огромный ущерб престижу России за рубежом.

Как поет группа «Сплин», уж лучше бы пил и курил.

«Я только што – подписал – указ!»

Театровед и конспиролог Сергей Кургинян обратился к оппозиции с тем, чтобы поднять полемику на качественно иной уровень. Кургинян призвал критиков Ельцина не зацикливаться на его алкоголизме, а признать наконец-то, что президент – умный и жестокий политик, достойный ученик Макиавелли. И Татьяна Дьяченко вовсе не развратница какая, настырно лезущая в политику, а глубоко порядочный человек, что большая редкость среди «золотой молодежи». Но тем она опаснее! Поскольку Кургинян никогда к соратникам Ельцина не относился, его оценку политических качеств президента можно считать в данном случае более-менее объективной.

Итак, все-таки не алкоголик и самодур, а умный и жестокий политик с бульдожьей хваткой. Если это принять, тогда становится понятно, почему Россия до сих пор цела, а Ельцин невредим и прекрасно себя чувствует.

А дальше начинаются разночтения. У Кургиняна Ельцин – враг России. Я тоже так считал довольно долго. И объективно оценивал его роль в августе 1991 года – почему эти уроды не сбили самолет с Ельциным?! Это бы все проблемы решило…

Не сбили. И ГКЧП – только поэтому! – не удержался. А уж в октябре 1993-го даже мне, вчерашнему студенту и, соответственно, убежденному леваку, было ясно – у депутатов против Ельцина нет ни единого шанса. Если что и вызывало горестное изумление, так это толпы зевак в зоне обстрела Белого дома.

А сколько было потом попыток импичмента. Интересно, знал ли кто-нибудь из депутатов, что во время особенно жарких прений на балконах в зале Госдумы уже сидели спецназовцы со слезоточивым газом, и соответствующие Указы (о введении в стране чрезвычайного положения) были Ельциным заготовлены в срок. Газ не пригодился – с депутатами справился медоточивый Бородин, Пал Палыч. Тому квартирку, этому должностишку. Малой кровью.

Мы до сих пор, похоже, не понимаем, сколько раз страна – а не Ельцин – реально стояла на грани полного краха, гражданской войны, развала. Вы только представьте, как пошли бы у нас дела с президентом Янаевым. Или с президентом Руцким. Или с президентом Зюгановым. Не нынешним скисшим, а тогдашним, плотным и розовощеким. Понятно, они бы ввели новую верховную должность, вместо ненавистной «президентской» – Верховного Правителя, Председателя, Генерального Секретаря. Возродили бы СССР. Вернули бы старый гимн – «и Ленин великий нам путь озарил…» Ну и, разумеется, поделили бы на всех «природную ренту». Все это, еще предстоящее, могло случиться в 1993-м, в 1996-м, в 1999-м…

При всей своей медвежьей свирепости Ельцин был великодушен. А напрасно. Понадобилась реальная угроза свержения строя, чтобы запретить деятельность Компартии и распустить Советы. А до люстрации, сиречь недопущения на руководящие должности бывших аппаратчиков и кагэбэшников, так, к сожалению, и не дошло. Высокопоставленные заговорщики, немного отсидев в изоляторе, вышли, отряхнулись и запели прежние песни без малейшей хрипотцы в голосе. Компартия мало-помалу реабилитировалась.

Как глава «правительства реформ», Ельцин сконцентрировал в своих ручищах всю власть, он подписывал Указы прямого действия, и он же брал на себя ответственность за реформы и исполнение законов. По сравнению с Ельциным нынешний президент не отвечает вообще ни за что. Ни за правительство, которое «критикует», ни за Генпрокуратуру, ни за подлодки и телекомпании. А непринужденное поведение за границей еще не делает его фигурой того же масштаба.

«Простите меня»

По утверждению Ивана Солоневича, классика антикоммунизма, «Россия всегда делала себе царей». То есть человек, приходящий во власть, необязательно обладал нужными качествами для того, чтобы править страной. Он вообще мог быть полным ничтожеством. Но, заняв престол, он становился средоточием помыслов всех своих подданных и благодаря этому чудесным образом менялся, превращался в «царя-батюшку». Этой мыслью я утешился в 1993-м, когда стало понятно, что Ельцин власть не отдаст никому, пока не посчитает нужным. Посмотрим, мол, какого царя Россия сделает из Ельцина.

Сейчас, по прошествии лет, я могу сказать, что ошибался. И Солоневич – тоже. Ельцин не изменился за все эти годы. Изменилось наше отношение к нему. Причем так забавно: его возненавидели те, кто обожествлял его в начале девяностых. Он последовательно предал все политические партии, поддерживавшие его и искавшие у него ответного покровительства. Он использовал и выбросил столько политиков, сколько вообще есть в нынешнем российском истэблишменте, для достижения только одной цели – Россия должна стать демократической страной, в которой частная собственность священна и неприкосновенна, а свобода слова и неприкосновенность Конституции гарантируются лично президентом. И, когда почувствовал, что больше уже не может (тянул до последнего – преемников НЕ БЫЛО), махнул на авось царство – новым, как ему казалось, людям.

И вот когда он ушел, стало понятно – поторопился. И дело не в преемнике, а в самой России.

Реванш

Пару лет все продолжалось по инерции. Организованная преступность неизбежно встроилась в бизнес и стала бизнесом. Ребята в спортивных штанах (те, кто остался в живых после бурных девяностых) переоделись в строгие костюмы. На улицах стало спокойно. Сам бизнес приобрел цивилизованные черты и даже начал что-то производить. Закрытые заводы открываются, сменив с десяток хозяев, и начинают давать прибыль. Бесплатные газеты пестрят объявлениями о многочисленных вакансиях. Вместе с тем, социальная структура общества вновь костенеет, становится жесткой. Пробиться с самого низа сейчас так же невозможно, как было при советской власти. Есть и другие утраты: уничтожены все частные телекомпании и большая часть печатных СМИ. В обществе вновь появились темы, не подлежащие обсуждению. Регионы утеряли остатки суверенитета и беззастенчиво грабятся федеральным центром. Какой бы то ни было демократии пришел конец. Политика перестала быть публичным делом и вершится где-то в кулуарах. Не появляется новых ярких политических фигур, их место заняли серые статисты, абсолютно взаимозаменямые, сходно мыслящие и поступающие. Конституция попирается самым беззастенчивым образом, причем теми, кто должен блюсти ее превыше всего – главой исполнительной власти и думским большинством. Итоги приватизации пересматриваются явочным порядком. В тот момент, когда большой бизнес был уже готов повернуться лицом к обществу, ему дали пинка под зад.

Таким образом, все завоевания Ельцина – кроме, пожалуй, рынка товаров и услуг – оказались похерены. И это наша трагедия – в куда большей степени, чем его. Пес возвращается на свою блевотину.

Так говорил Ельцин

В 1989 году:

На вопрос – куда идем? – вряд ли можно вот так, походя, ответить. Поблуждали-то мы уже вдоволь. Но проходы загромождены ложью, всякой догматической рухлядью, и всем нам придется хорошенько поработать, чтобы не потеряться в завалах прошлого.

Мы вынуждены проедать наше национальное богатство: за хлеб отдаем самое ценное, что у нас есть – нефть, газ, лес, золото. А что будем делать, когда эти запасы кончатся? Ведь Земля не бездонная бочка! Придет время, и мы вынуждены будем пойти по миру с протянутой рукой. Мы вынуждены будем влезть в долговое ярмо, что, безусловно, случится, если коренным образом не изменим свою экономическую систему. Должен же наконец возобладать здравый смысл: ничего нового, кроме нормальных товарно-денежных отношений, мы не придумаем.

Мало того, что мы общество «молчаливых», но мы еще общество нищих. Вокруг нас горы «алмазов» и «золота», а мы прозябаем в беспросветной отсталости. Людей фактически кормят полуотравленным картофелем, фруктами и овощами. Мясных продуктов хронически не хватает, а те мясопродукты, которые идут через госторговлю, не выдерживают никакой критики. К этому прибавьте результаты деятельности нашей «самой доступной в мире» медицины, которая по существу уже потеряла контроль над здоровьем людей. В каком нормальном обществе может быть такая ситуация, когда в аптеках (да и в больницах) не бывает простейших «сердечных» препаратов – валидола, корвалола и других? Временами исчезает инсулин, без которого диабетик не может и дня прожить. Низкооплачиваемая категория людей обречена на настоящие мучения. Пенсионеры… Мало того, что лекарств нет, но они еще и дорогие. Совершенно неоправданно сокращается импорт медицинских препаратов. Правда, не сокращается он для спецбольниц и спецполиклиник. Там всего вдоволь, как будто лечатся более необходимые обществу люди.

Конец ознакомительного фрагмента.