Грасиан Бальтасар
(08.01.1601–06.12.1658)
Испанский писатель, философ.
Родился в селении Бельмонт в семье врача. После окончания университета Сарагосы стал профессором философии и риторики в колледжах и университетах Испании. В 1637 г. написал трактат «Герой», а в 1640 г. – книгу «Политик», чем вызвал неудовольствие короля Филиппа IV. В 1646 г. издал трактат «Благоразумный», где изложил нравственные принципы аристократического воспитания, а в 1647 г. – книгу «Обиходный оракул, или Искусство быть благоразумным», в которой раскрыл 300 правил житейской мудрости. Умер в городе Тарагона.
Подлинную славу Б. Грасиану принесли его нравственно-морализаторские труды, переведенные сначала на французский, а затем и на все основные европейские языки, после чего Б. Грасиан стал считаться основателем жанра афористической литературы.
А у красивых – чем больше красивости, тем больше глупости.
Безумен не тот, кто совершает безумие, но тот, кто не умеет его скрыть.
Благоразумие оскорбляют сильней всего те, кто и сами не делают ничего хорошего, и обо всем говорят дурно, – в обширном царстве безумия хватает всевозможных монстров.
Более всего полезна осторожность с соглядатаями: против их отмычки для сердец лучшее средство – оставить в замке изнутри ключик сдержанности.
Большая отвага заменяет большое умение.
Больше знать, чем положено, значит выделяться утонченностью, а где тонко, там и рвется.
Быстрота в решениях – следствие природной счастливой живости. Для нее, быстрой, отважной, нет ни трудностей, ни колебаний. Одни люди долго думают, а взявшись за дело, всё портят; другим всё удается без долгих размышлений. Есть способности особого склада, при трудностях они действуют лучше всего. Таким удивительным существам сгоряча всё удается, а после размышления – ничего; ежели не получилось сразу, проку уже не жди и на будущее не надейся. Хвала быстрым, они, точно чудом, всюду поспевают – и разумом скоры, и в делах разумны.
Быть отважным. Мертвого льва даже зайцы лягают. С доблестью не шутят: не решишься, отступишь раз, придется отступить второй раз, и так –до последнего: в конце концов перед тобой окажется всё то же препятствие, что и вначале, – не лучше ли было решиться сразу? Сила духа превосходит силу тела; подобно мечу, держи ее всегда наготове в ножнах благоразумия. Она – щит личности. Немощь духа вреднее немощи телесной. Немало людей с недюжинными достоинствами, но без отваги, уподобились покойникам и почили в собственном малодушии. Природа недаром сочетала в пчеле сладкий мед и колючее жало. В теле нашем есть жилы и кости, да не будет же дух мягкотелым.
Быть привлекательным – в том чары политической учтивости. Пусть твоя любезность служит приманкой скорее для чувств, нежели для выгод, либо для того и другого. Одних достоинств недостаточно, коль не прибегают к приятности, – только она сделает тебя любимым, она – самое действенное орудие владык. Стать общим любимцем – удача, но помочь себе тут можно и искусством; к великим достоинствам природным лучше прививается и искусственное. Так породишь преданность, а там и всеобщее расположение.
В человеке, достойном своего места, всегда есть нужда, и все видят, что должность нуждалась в нем больше, нежели он в должности.
Важные друзья – для важных дел. Великое их благорасположение не разменивай на мелочи, не трать попусту – то было бы мотовством милостей: «священный якорь» приберегают для крайней опасности.
Верный признак собственного упадка – когда начинаешь особенно примечать чужой позор. Пятная других, многие норовят скрыть, хотя и не смыть собственные пятна. Тем они тешатся, но это утеха глупцов.
Верный способ быть любезным – всегда быть невозмутимым.
Вещи, которые приятнее всего было бы забыть, мы лучше всего помним.
Видеть недостатки, невзирая на лица. От честных глаз да не укроется порча, даже прикрытая парчою; пусть на пороке златой венец, но и злату не скрыть зла. Раболепие пребудет низостью, хотя бы предмет его был высок. Пороки можно скрасить, но никого они не красят. Толкуют, что такой-де герой допустил то-то и то-то, но не соображают, что в этом-то он и не был героем. Однако пример вышестоящего так красноречив, что и недостойное делает привлекательным: раболепие подражало великому даже в безобразии лица, забывая истину – что в великих простительно, то в ничтожных отвратительно.
Владеть искусством беседы, ибо в беседе сказывается личность. Ни одно из занятий человеческих не требует большего благоразумия, хотя в жизни нет ничего обычней, – тут можно и всё потерять, и всё выиграть. Чтобы письмо написать – а письмо та же беседа, только обдуманная и записанная, – надобно размышление, насколько же больше требуется его для беседы обычной, мгновенного экзамена ума! Люди опытные по языку узнают пульс духа, недаром сказал мудрец: «Говори, коль хочешь, чтобы я тебя узнал». Иные полагают высшим искусством беседы полную безыскусственность – чтоб беседа была подобно платью, нестеснительна. Но это годится лишь между близкими друзьями, а беседа с человеком почитаемым должна быть содержательной, являть твое содержание.
Властвовать собою – воевать с собою.
Во всех делах важно «как»: приветливость, подобно шулеру, играет наверняка. Любезность украшает жизнь, с успехом играя роль дружбы.
Во всяком деле, коль знаешь мало, держись проверенного.
Вовремя прекратить удачную игру – правило опытных игроков. Уметь достойно отступать так же важно, как отважно наступать; когда свершено достаточно, когда достигнуто много – подведи черту. Непрерывное везение всегда подозрительно; более надежно перемежающееся; кисло-сладкое вернее сплошной сладости. Когда удачи громоздятся одна на другую, есть опасность, что всё рассыплется и рухнет. Порой милости Фортуны бывают кратки, зато велики. Но долго тащить счастливчика на закорках надоедает и Фортуне.
Вовремя уступить – победить.
Возможность горести превратить в радости – значит уметь жить.
Врагом способен стать любой, другом – далеко не каждый.
Все глупцы упрямы, а все упрямцы глупы.
Всегда быть начеку – против невежд, упрямцев, спесивцев, против всякого рода невежд. На свете много их встречается; благоразумие в том, чтобы с ними не встречаться. Каждый божий день надевай доспехи решимости перед зеркалом своего разума – лишь тогда отразишь наскоки глупости.
Высшее благоразумие – это принять трудное решение оставить мир в таком виде, в каком мы его застали.
Глуп, кто глупцов не узнает, и еще глупее тот, кто, распознав, от них не уйдет. Опасные при поверхностном общении, они губительны при доверчивой близости.
Глупец – тот, кого губит избыток ума.
Глупцы – все, кто глупцами кажутся, и половина тех, что не кажутся. Мир заполонило неразумие, а ежели на земле и встретишь крупицу мудрости, против мудрости небесной она – безумие. Но глупец величайший – тот, кто себя таковым не считает, только других глупцами обзывает. Дабы быть мудрым, недостаточно мудрым казаться – тем паче самому себе, знает тот, кто понимает, что не знает; и не понимает тот, кто не понимает, что другие понимают. Мир полон дураков, да никто глупости своей не замечает, даже не подозревает.
Годных в добрые друзья мало, а для того, кто отобрать не умеет, – еще меньше.
Господство над своими страстями – свойство высшего величия духа. Сама эта возвышенность ограждает дух от чуждых ему низменных влияний. Нет высшей власти, чем власть над собой, над своими страстями, чем победа над их своеволием.
Даже многоученость, и та вырождается в болтливую глупость.
Даже необыкновенная красота не на пользу доброй славе: привлекая взоры, стесняет. Тем паче – странности осуждаемые. Но иным лестно прогреметь хоть бы пороками, стараются поразить недостойным, дабы удостоиться бесславной славы.
Действовать, когда сомневаешься в разумности деяния, – опасно, лучше воздержись. Благоразумие не допускает неуверенности; оно всегда шествует при полуденном свете разума.
День без ссор – крепкий сон.
Добрым нравам пришел конец, обязательства не признаются, благодарность встретишь редко; чем усердней служба, тем скудней награда – такая мода пошла повсюду.
Единственное преимущество власти заключается в том, что она может оказывать благодеяния всем.
Есть люди с одним фасадом, как дома, недостроенные за недостатком средств: по входу – дворец, по жилью – лачуга.
Есть люди свирепого нрава: всюду видят преступление, и не в пылу страсти, а по природной склонности. Всех осуждают – одного за то, что сделал, другого за то, что сделает.
Есть такие народы, что желающему чего-то достигнуть, особенно в высоком, лучше уехать на чужбину. Мать-родина порой мачеха даже для людей выдающихся: в ней царит зависть к тому, кого знают с детства; земляки больше напоминают о недостатках, с коими ты начинал, чем о величии, коего достиг.
Желание – мера ценности.
Желание плыть против течения столь же чуждо здравомыслию, сколь опасно. Несогласие воспринимается как оскорбление, ибо отвергает мнение других; число недовольных множится, одни будут хвалить то, что ты осуждаешь, другие будут стоять за тех, кто хвалит.
Жизнь человека – борьба с кознями человека.
Защита дурного деяния хуже самого деяния.
Знать свои страстишки. Человеку безупречному тоже их не избежать, и он их даже холит, лелеет. Немало их у нашего ума, и чем больше ум, тем они больше или заметней. И не потому, что их не сознаешь, а оттого, что их любишь. Поддаваться мелким страстишкам – сугубый порок. Родимые пятна на совершенстве, они столь же гадки окружающим, сколь сладки нам самим. Славное дело – в этом себя победить и свои достоинства спасти. Слабости всем бросаются в глаза.
Знать свой черный день – помнить, что он бывает. В такой день ничего не удается; как ни меняй игру, судьба неизменна.
Избегать обстоятельств – одно из первейших правил благоразумия. Великие способности ставят перед собой цели великие и далекие; долог путь к ним, и люди часто так и застревают на полпути, слишком поздно берясь за главное. От обязательств легче уклониться, чем выйти из них с честью. Они – соблазн разума: тут лучше бежать, чем побеждать. Одно обязательство влечет за собой другое, большее, и вот ты окончательно завяз! Есть люди горячие по нраву и даже по крови, такие легко берут на себя обязательства; но тот, чей путь озарен разумом, проходит мимо искушений. Он полагает большей доблестью не ввязываться, чем победить, и там, где один глупец уже попался, не желает стать вторым.
Иной огрех – лучшая рекомендация достоинствам.
Иных людей назовешь не красою мира, а помехой; они как выброшенный хлам, от которого все открещиваются.
Искренних любят, но обманывают.
Истина – удел немногих, заблуждение же обычно и повсеместно.
Конец нужде – конец дружбе, а с ней и службе. Да будет первым твоим житейским правилом поддерживать нужду в тебе, не удовлетворять ее полностью, пусть в тебе постоянно нуждаются, даже венценосный патрон.
Кто вечно острит – пустой человек.
Кто входит в дом счастья через дверь удовольствий, тот обыкновенно выходит через дверь страданий.
Кто принадлежит всем, не принадлежит себе.
Кто средь общего веселья сердится, сродни ослу и ослом себя выказывает.
Легко обмануть человека порядочного: кто сам не лжет, всем верит; кто не обманывает, другим доверяет. Обману поддаются не только по глупости, но и от честности.
Лучшая роль для мужчины – быть мужчиной; женщина, та может достохвально подражать мужчине, но не наоборот.
Лучше пусть тебя просят, чем благодарят. Зависимые полезнее любезных.
Лучший способ достигнуть желаемого – пренебречь.
Люди нрава свирепого – жить с ними нелегко, и уйти от них нельзя. Надобно благоразумно да постепенно с этим свыкаться, как с безобразием лица, дабы свирепость не поразила тебя неожиданно.
Мало друзей у личности, больше – у наличности.
Меланхолик всегда пророчит злосчастья, а злоречивый – злодеяния; им видится только дурное; не способные воспринимать добро в настоящем, они возвещают зло в будущем.
Мерило истинного удовлетворения – похвала славных и в деле сведущих.
Мир полон дураков, да никто глупости своей не замечает, даже не подозревает.
Многим славу создали их враги.
Много рассуждать – споры затевать.
Молчание – алтарь осторожности.
Мудрость житейская требует скрытности: кто играет в открытую, рискует проиграться.
Назойливый – постоянная мишень для поношений; как сам он втирается без стыда, так и его выпроваживают без стеснения.
Наобум действует глупость, все глупцы – храбрецы.
Не справиться с делом – меньшая беда, чем нерешительность. Не проточная вода портится, а стоячая.
Не тот глуп, кто глупость совершил, а кто, совершив, не скрыл.
Немногие могут сделать добро, почти все – причинить зло.
Неожиданность – залог успеха.
Неотесанность – от невежества; для культуры нужны прежде всего знания, но сама ученость будет грубовата, коли не отшлифована. Изящны должны быть не только мысли, но и желания, и особенно речь. Одни люди от природы наделены изяществом внутренним и наружным, в мыслях и словах, в каждой части тела и в каждом свойстве души… Другие, напротив, так неотесанны, что все их природные качества, порой превосходные, меркнут из-за несносной дикарской грубости.
Непринужденность во всём. Она животворит достоинства, вдохновляет речи, одушевляет дела, красит всё прекрасное в человеке.
Ничто не требует столь осторожного обращения, как правда, – это кровопускание из самого сердца нашего. Немалое нужно уменье и чтобы сказать правду, и чтобы с ней умолчать. Один раз солжешь – и пропала твоя слава человека честного. Обманутого считают простаком, обманщика – подлецом, что куда хуже. Не всякую правду сказать можно: об одной умолчи ради себя, о другой – ради другого.
Обещания – это ловушки, в которые попадают глупцы.
Обычная беда баловней Фортуны – громкое начало и горький конец.
Оригинальничанье – это некий самообман, вначале приятный, соблазняющий новизной и прямой остротой, но затем, когда ничего хорошего не получится и ты прозреешь, – весьма прискорбный.
Осанка человека – фасад души.
Особенно опасна откровенность дружеская: сообщил свои тайны другому – стал его рабом.
Очень деловыми притворяются те, кому всего меньше это свойственно.
Память наша и коварна – когда всего нужней, тогда-то изменяет, – и неразумна – является, когда не нужна; в том, что огорчает, удержу не знает, а там, где могла бы порадовать, не старается.
Пленять сердца – великая победа! Ее не одержишь ни безрассудной отвагой, ни докучным шутовством – дается она лишь благопристойной уверенностью, порождаемой нравом и опирающейся на достоинства.
Победителю незачем оправдываться.
Победить – значит вызвать неприязнь, победить же своего господина – неразумно, а то и опасно.
Половина людей смеется над другой, и обе равно глупы.
Положительная удача всегда подозрительна.
Понимать жизнь и разбираться в людях – далеко не одно и то же. Великая премудрость – постигать характеры и улавливать настроения.
Поступки – плоды помыслов. Были разумны помыслы – будут хороши поступки.
Правда опасна.
Праведный человек – не ведая страха, он всегда на стороне справедливости: ни страсти толпы, ни насилие тирана не вынудят его преступить ее границы. Но где он, сей феникс стойкости? У правды мало поклонников. Многие восхваляют ее, да только вчуже; другие следуют за ней, пока нет опасности, а там подлецы от нее открыто отрекаются, а хитрецы верными притворяются.
Правило разумных – идти против правил, когда иначе не завершить начатое.
Презрение – самая утонченная форма мести.
Придирчивость всегда неприятна, а как черта характера – несносна. Постоянно возвращаться к чему-то неприятному – род мании.
Притворное сомнение – наилучший ключик, с помощью коего любопытство раскроет всё, что пожелает.
Разум без благоразумия – двойное безумие.
Речи – тени поступков: речи женского пола, поступки – мужского.
С женщинами нет житья, но и без них его нет.
С утопающими надобна сугубая осторожность – дабы и его спасти, и самому не утонуть.
Слух – черный ход для правды и парадный для лжи.
Слыви лучше осторожным, нежели хитрым… Слава рассудительного почтенна и внушает доверие, слава хитреца сомнительна и порождает опасения.
Существует множество людей, которые никогда не теряют рассудка только потому, что вообще им не обладают.
Тщеславная суетливость всегда несносна, в делах же смехотворна.
У правды мало поклонников. Многие восхваляют ее, да только вчуже; другие следуют задней, пока нет опасности, а там подлецы от нее открыто отрекаются, а хитрецы верными притворяются.
Убедить в дурном всякий может, дурному охотно верят.
Учтивость – главная черта культуры, притворное зелье, что внушает окружающим любовь, как неучтивость – презрение и негодование.
Учтивый способ не отказывать прямо – переменить разговор.
Хитрый ход – найти себе такого преемника, чтобы по тебе вздыхали; и также большая тонкость – чтобы предшественник не затмевал тебя.
Хорошее вдвойне хорошо, когда оно коротко.
Худшие враги – из бывших друзей: бьют по твоим слабостям, им одним ведомым, по наиболее уязвимому месту.
Ценная вещь хороша в первый день для своего хозяина, во все остальные – для других.
Человек с разбором. Многое в жизни зависит от разборчивости, для чего требуются хороший вкус и верное суждение; прилежанием и даже хитроумием тут не возьмешь. Где нет отбора, нет совершенства; уменье отбирать, и только наилучшее, – двойное преимущество. Многие люди таланта плодовитого и изощренного, ума острого, к тому же весьма трудолюбивые и ученые, теряются, как дело доходит до отбора: того и гляди схватятся за худшее, будто нарочно ошибаясь. Итак, это один из величайших даров свыше.
Человек слова и дела. Различать их не менее важно, чем то, кто друг тебе самому, а кто – твоему положению.
Человек умный делает сразу то, что глупец делает с опозданием.
Чрезмерная простота в обхождении отдает пошлостью.
Что минуло, то милее; что далеко – желаннее.
Чтобы жить в одиночестве, надо либо во многом походить на Бога, либо во всём – на скота.
Шутка дозволенная приятна, а какую кто стерпит зависит от способности терпеть. Кто от колкости выходит из себя, дает повод вновь кольнуть.