Берне Карл Людвиг
(06.05.1786–12.02.1837)
Немецкий писатель, публицист.
Родился во Франкфурте-на-Майне в семье банкира. Изучал медицину и юридические науки. Публицистическую деятельность начал в 1818 г. в «Франкфуртском журнале», а затем стал издавать собственный журнал «Весы». В 1830 г. уехал в Париж. Письма из Парижа, составившие впоследствии 2 тома его сочинений, принесли автору общеевропейскую известность: они представляли собой проникнутую горячей любовью к родине, но вместе с тем беспощадную критику отсталого политического строя Германии и порожденного им общественного застоя. Умер в Париже.
К. Берне стал одним из основоположников жанра политического фельетона-очерка.
Без многого человек может обойтись, только не без человека.
Быть свободным – это ничто, стать свободным – это всё.
Вольности, которые иногда разрешают народу, служат только испытанием, хорошо ли еще держат цепи. Так случается, что уже закрытую дверь открываешь снова, чтобы убедиться, хорошо ли она заперта.
Всякое насилие – это яд для души.
Говорят: выражение создается мыслью, но точно так же можно было бы сказать: мысль создается выражением.
Горе тем народам, которые повинуются времени, вместо того, чтобы повелевать им!
Единственный совет, который можно дать честным людям, как сохранить свою честность: «Будьте горды!».
Если бы людям опыт доставался бесплатно, то с каждым разом они становились бы умнее. Но в том-то и беда, что судьба играет роль купца, не принимающего обратно товар, замаранный покупателем.
Если бы природа имела столько законов, как государство, сам Господь не в состоянии был бы управлять ею.
Если общественное мнение чего-то не достигает, значит, оно не заслужило того, чтобы достигнуть этого.
Женщины опаснее всего, когда боятся. Поэтому они так легко пугаются.
Женщины требуют самого большего и самого малого: они требуют любви, а также любезности по отношению к ним – в виде миллиона на мелкие расходы.
Заблуждения высокого духа поучительнее, чем непогрешимость посредственности.
Искренность – источник всякой гениальности.
Истина – это заблуждение, которое длилось столетия. Заблуждение – это истина, просуществовавшая лишь минуту.
Истинное мужество – это не только воздушный шар для подъема, но и парашют для приземления.
Каждый час, посвященный ненависти, – вечность, отнятая у любви.
Каждый человек имеет право быть дураком, против этого ничего сказать нельзя, но и правом надо пользоваться с некоторой умеренностью.
Какая конституция самая лучшая? «Та, которая лучше всего исполняется». Этот ответ придумало лукавство, чтобы заставить забыть о пользовании свободой и о вечном праве на ее временное обладание.
Краткость – достоинство, которое ограждает плохое произведение от строгих упреков, а читателя скучной книги – от скуки.
Кто не любит, не может и ненавидеть; кто ничем не восхищается, не может и презирать; кто ничего не обоготворяет, не может и проклинать.
Кто слушает голос своего сердца, а не рыночные крики, и кто имеет мужество распространять, получая то, чему научило его собственное сердце, – тот всегда будет оригинален.
Легко скрывать ненависть, труднее – любовь, а всего труднее – равнодушие.
Любовь к родине не знает степеней; кто не делает для нее всего – ничего не делает; кто не всё отдает ей – тот во всём отказывает ей.
Между разумом и рассудком такая же разница, как между книгой кулинарных рецептов и пирогом.
Министры падают, как бутерброды – обычно лицом книзу.
Многие ученые похожи на кассира в банкирском доме: на руках у него много денег, но деньги принадлежат не ему.
Можно отказаться от первой рюмки, но не от второй.
Можно помешать народам учиться, но заставить их разучиться нельзя.
Мораль – грамматика религии. Легче поступать справедливо, чем прекрасно.
На сцене человек должен быть на ступеньку выше, чем в жизни.
Надежды хороших людей – пророчества. Опасения дурных – те же пророчества.
Народ, подобно ребенку, может только плакать или смеяться. Легко различить, радуется ли он или страдает. Но чему он рад, что у него болит – часто трудно узнать.
Народ только там злоупотреблял свободой, где он сам брал ее себе, но не там, где ему давали.
Не благодаря терпению, а благодаря нетерпению народы добиваются свободы.
Не корчите из себя ничего; простота есть отпечаток гения.
Нельзя служить своему народу, будучи несправедливым по отношению к другому народу. Разве эгоизм государства – не такой же порок, как эгоизм отдельного человека? Разве справедливость перестает быть добродетелью, если ее применить к другому народу?
Нет человека, который бы не любил свободу; но справедливый требует ее для всех, несправедливый – только для себя.
Нравственность – грамматика религии. Легче поступать справедливо, чем благочестиво.
Обучающийся дипломатии должен научиться трем вещам: говорить по-французски, ничего не говорить и говорить неправду.
Опасно только запрещенное слово; находящееся в презрении слово мстит за себя, высказанное же пропадает даром.
Оправа, в которую вделан драгоценный камень, повышает его цену, но не ценность.
Опытность похожа на неумолимую красавицу. Пока ты приобретешь ее, пройдет много лет, а когда она, наконец, сдастся, оба вы стары и не можете принести друг другу ни пользы, ни удовольствия.
Ошибки великого ума более поучительны, чем истины ума посредственного, и когда первый сбивается с пути, он все-таки указывает верный путь, но только другим способом.
Правительства, ограничивающие свободу слова, потому что оно распространяет истины, для него неприятные, поступают подобно детям, которые закрывают глаза, когда не хотят, чтобы их видели.
Правительство – паруса, народ – ветер. Государство – корабль, время – море.
Прекрасные изречения, полные силы и остроумия, никогда не забываются, они сохраняются в памяти целыми столетиями, переходя из поколения в поколение.
Простота есть отпечаток гения.
Ревность делает мужчину глупым, смешным и подрывает любовь и уважение к нему женщины, женщину же делает умнее, милее и разжигает чувства к ней мужчины.
С произведениями искусств – как и с людьми: они могут быть милы даже при наличии самых больших недостатков.
Сентиментальные люди взбалтывают свое чувство так долго, что оно дает, наконец, пену. Тогда они воображают, что у них сердце полно, что их чувство течет через край, но все это не более как воздух.
Слабые драматические писатели делают хорошо, избирая сюжетом судьбы сильных исторических личностей.
Слава подобна Солнцу – она светится собственным светом; честь подобна Земле, отражающей заимствованные лучи; тщеславие – это Луна и маленький спутник чести.
Слог своеобразного характера исключает совершенную красоту подобно тому, как лицо с выразительными чертами редко бывает красивым и как человек с характером редко бывает любезным.
Справедливость – такой же необходимый для жизни продукт, как хлеб.
Страдание – отец мудрости, любовь – ее мать.
Страсти правительства свидетельствуют о слабости, страсти народа – о силе.
Существуют тысячи болезней, но здоровье бывает только одно.
Тайна власти состоит в том, чтобы знать: другие еще трусливее нас.
Три четверти людей ценятся в свете выше своего достоинства. Это происходит потому, что несведущая толпа принимает числителей и знаменателей этих дробей за целые числа и складывает их.
Трус опаснее всякого другого человека, его надо бояться более всего.
У женщины любовь одинаково часто и дочь, и мать ревности.
Ум – это хлеб, который насыщает; шутка – это специя, вызывающая аппетит.
Умный человек должен стыдиться думать, что вопль газет может открыть хваленую страну свободы.
Умный человек не только никогда не скажет ничего глупого, но даже никогда и не услышит ничего глупого.
Философы – не более чем кузнецы, кующие плуг. После них многое еще должно быть сделано, чтобы получился хлеб.
Хорошая мать дает пасынку больший кусок пирога, чем своему ребенку.
Храбрость есть высочайшая щедрость, ибо храбрые люди расточительны на самую драгоценную вещь: свою жизнь.
Человечество велико, люди малы.
Человечество – вот в чем бессмертие смертного человека.
Чем менее человек думает о себе, тем менее он несчастен.
Чтобы власть стала сильнее, следует ее ограничить.
Чтобы знать себя, нужно познать других.
Чтобы написать хорошую книгу, нужно только взять перо, обмакнуть его в чернила и выложить свою душу на бумагу.
Чувственный разврат чаще следствие, чем причина расстроенного здоровья.
Чужая ограниченность сковывает ум, собственная парализует его.
Юмор – не дар ума, но дар сердца; это сама добродетель, исходящая из богато одаренного сердца, если ему не позволено следовать своим убеждениям.
Юмор – это придворный шут царя зверей в те плохие времена, когда истина не звучит, подобно звону колокольчиков, потому что ими можно пренебречь и осмеять их.
Я боюсь не наказания, я боюсь заслужить наказание.