Белый шум (посвящается Родиону)
Сынка, иду гладко выбритым полем. Легчайшим облачком маячит не срезанный одуванчик. Это его, по всей видимости, третья-четвертая попытка дать обильное потомство. Приветствую его – обильного плодоношения, Господин Фрактал! Он отвечает царственным поклоном и… разлетается в самоподобном множестве. Ура!
Сегодня зной, ястреб завис в потоке горячего воздуха – сейчас мы ведем друг друга. Я, не мешая его охоте, посылаю волну восхищения его работой, а он, слегка вибрируя крылом, отвечает – Мастер Мастеру – привет!
Кузнечики ссыпаются с моего пути с удивительным звуком, уступают дорогу. Этот потрескивающий и одновременно шуршащий звук во мне читается как сигнал взаимной уступчивости живого живому.
Ящерицы-шоколадки скользят бесшумно, сегодня по-особому лениво. Приветствую это шоколадное очарование разогретой хладнокровной плоти, достигшей совершенства в темпераьурном резонансе с Реальностью. Люблю вас, ящерицы!
Пышные полевые мыши, те давно меня не боятся. Я у них в генотипе – 50 лет хожу этим полем. Тем более, у них есть за кем наблюдать – вон он в небе, уже начал заходить кругами.
Блаженство идти в июле скошенным полем и есть зеленый ядреный крыжовник!
Сынка, тебе поклон от нашего поля. Тут где-то припрятан заветным кладом возглас брата – «Топчи, топчи!» Вписан в тебе, во мне, в нас.