© Людмила Алексеевна Миловацкая, 2015
© Вера Филатова, дизайн обложки, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Глава 1
«Да прилепится жена к мужу», – дважды нараспев повторила Елена.
– Ты чего? – с удивлением посмотрела на нее Ирина: подруга уже в который раз за сегодня вспоминала эту сакраментальную фразу.
– Господи, почему мы росли, пренебрегая такими простыми истинами! Скольких бед, скольких ошибок можно было бы избежать!
– Возможно, жить, опираясь на опыт тысячелетий, религиозный опыт в том числе, намного проще, – не очень уверенно начала Ирина. – Но согласись, даже в этой четкой системе координат последнее решение остается за человеком. Что, не бывало разводов в царской России? Или не блудили, не воровали в прежние времена?
– Все это, разумеется, было. В любой стране, в любое время существует асоциально настроенная группа людей, в процентном отношении эта величина примерно постоянна. Сейчас же это количество превзошло все мыслимые и немыслимые размеры и давно переросло в качество. По существу, мы на пороге рождения не только нового социума, но и нового этноса.
– Ну, это ты хватила! Этнос – категория глобальных масштабов. Несколько лет для истории – тьфу!
– Не знаю, не знаю… А по-моему, то, что происходит на наших глазах, – это скрытая, небольшевистская революция. Та же стремительность, беспощадность и бесповоротность: «весь мир насилья мы разрушим до основания…». Вспомни историю революций – хоть нашу, хоть французскую. Кто в них был прав, кто виноват, кто кого победил – не важно. Главное, их последствия всегда одинаково необратимы. Вне зависимости от длительности революционных потрясений происходит неизбежное – смена формаций людей.
– Так, может, это хорошо! Как говорится: здравствуй, племя молодое, незнакомое.
– Молодое, незнакомое – да! Но лучшее ли? – Опустив лицо на сложенные под подбородком руки, Елена ненадолго задумалась. – Знаешь, недавно перечитывала «Тихий Дон» Шолохова, и у меня осталось неизгладимое впечатление: жизнь до революции – яркая, сочная, объемная. Каждый человек в ней – неповторимая колоссальная личность! А потом – гражданская война… Чик! Будто кто-то выключил свет, и все погрузилось в сумерки. Живые люди стали походить на тени… Серая, безрадостная жизнь, в которой человек превратился в жалкого пигмея с мелкими убогими мыслями. Такое же впечатление, между прочим, оставляет и французская литература. Вспомни, как разнятся образы и конкретные личности монархической и буржуазной Франции.
– Подруга, тебя ли я слышу! – картинно развела руками Ирина. – Ты же всегда была сторонницей Советов.
– Не Советов, а Родины, великой страны. Наш народ достаточно настрадался в этом веке. Худо-бедно, а жизнь наладилась. Зачем надо было раскачивать лодку?
– Ну, что ни говори, мы обрели свободу, либеральные ценности, то-се…
– Смешная ты, ей-богу! Какие там идеи, какая там свобода! Слова, одни слова для нас, дураков. Пока всякие там либералы-интеллигенты с вытаращенными глазами орут: «Вся власть учредительному собранию!», конкретные ребята делают серьезное дело – делят промеж себя реальное богатство огромной страны. И аппетиты у этих ребят отнюдь не детские.
– Сколько можно говорить одно и то же! Надоело! Лучше скажи: нашла работу?
Лена сразу погасла и покачала головой.
– Хреново. Может, пренебрежешь своими принципами, позвонишь Лешке, скажешь: так и так, в стране революция, работы нет, жрать нечего…
– Ну, на еду, слава богу, у меня пока есть.
– Вот именно, пока! На дедовскую пенсию долго не протянешь, а у тебя девка растет! Ей и одеться, и пойти куда-нибудь, и о дальнейшей учебе надо думать. Чего ты! Пусть твой «прынц» заморский пришлет «зелени» на дочкино воспитание.
– Ты же знаешь, я сама отказалась от его помощи.
– Сама отказалась, сама и попросишь. Или что, у нас, советских, своя гордость? Так мы теперь и не советские, мы теперь эти… россияне, – знакомо протянула Ирина.
Елена невесело улыбнулась.
– В общем, кончай дурить, поезжай в Америку.
– Нет, я давно для себя все решила.
– Ну и не говори тогда: «да прилепится жена к мужу». Откровенно говоря, ты меня здорово удивила. Скажи кто недавно, что ты подашь на развод, ни за что не поверила бы, в морду бы тому человеку плюнула. До сих пор не могу понять, как ты на такое решилась.
– Ты же знаешь: институт семьи как таковой мне никогда не казался слишком привлекательным, Алексея я об этом предупреждала. И он обещал: если я захочу снова жить самостоятельно, сразу же расстанемся.
– «И в молодые наши лета даем поспешные обеты, смешные, может быть, всевидящей судьбе!» – покивала головой Ирина. – Господи, какими же мы были независимыми, бесстрашными, свободными!
– Кто теперь в это поверит? Повсюду: с экрана телевизора, по радио – только и слышишь, какими забитыми серыми мышками были все «советики».
– Это точно, как посмотришь на наших деятелей культуры, глаза на лоб. Только подумай, снимались в чудных фильмах, выступали на лучших площадках страны, плюс любовь миллионов зрителей, известность… А теперь оказывается, всех их бедняг прижимали, не давали развернуться. И добро, если хоть одно стоящее произведение появилось на экране после снятия цензуры. Ведь ни одного, буквально – ни одного!
– Артисты – люди подневольные, все спешат выразить лояльность новой власти. Так было всегда.
– Да, нам бы тоже не мешало каким-нибудь нужным господам высказать свою лояльность. Глядишь, и пристроили девушек на теплое местечко! Мне бы твою внешность, я быстро бы развернулась! Вообще, Ленка, что происходит? У тебя же до сих пор столько ухажеров, и богатые среди них есть. Или они ничего стоящего не предлагают?
– Предлагают, только в основном молодые ребята, все моложе нас.
– Так это ж хорошо!
– Не знаю, не знаю… Странные они какие-то: мозги что ли от денег плавятся? Глаза пустые, стеклянные, руки холодные… Как с ними девчонки спят?
– Молча, им все равно. К примеру, показывают вчера по телеку выпускниц одиннадцатого класса. Журналистка интересуется: чего, мол, вы в этой жизни хотите, чего ждете? Так девять из десяти выпалили: богатого мужа или любовника. На вопрос «имеет ли значение происхождение денег», девушки так же бодренько ответили: нам плевать, откуда деньги, главное, чтобы их было много. Сначала я даже сплюнула: вот идиотины! А потом подумала: может, так и надо? Пусть мужик и страшный, прыщавый, и гад последний, леший с ним! Лишь бы жить по-человечески.
– Врешь ты все, Ирка. Под мужика из-за денег ты никогда не пойдешь.
– Может, ты и права… А вообще, обидно! Какой-то универсальный закон подлости: если хороший, честный, нормальный мужик – так обязательно бедный. Как богатый, «писнесмен» какой-нибудь – полный абзац.
– Ну, наверное, не все такие. Твой братец-то теперь тоже бизнесмен. И дела у него, судя по всему, неплохо: женился, наконец-то, на своей школьной любви. Будь он бедным, не видать ему Светки как своих ушей!
– Да ты что! У Олежека крышак от денег давно съехал. Суди сама: во время своего обеденного перерыва накупит всяких продуктов и завозит все это добро матери – в его офисе почему-то нет холодильника. Вечером этот «писнесмен» недоделанный заберет свои кули, а матери даже кусочка не предложит. Она бы и сама не взяла, ты же ее знаешь! Но сам факт!
– Не может быть, он ведь так любит свою маму.
– Любил. Он и Светку свою любил, когда бедным был. А сейчас… Не знаю, как у них дальше будет. Светлана уже несколько раз матушке жаловалась, что наш Олежка требует от нее отчет за каждую покупку. А Светочка, если помнишь, девушка у нас непростая: и сама не из бедной семьи, и замужем побывала за солидным мужиком; он был постарше, зато денег на нее не жалел. В общем, к хамскому обращению девушка не привыкла и, что характерно, привыкать не собирается.
– Надо думать! Странно, что она до сих пор терпит такое положение вещей.
– Видно, Олежка ей и вправду нравится. И то сказать – он у нас красотун, все при нем: и рост, и стать.
– И жадным он никогда не был. Помню, как-то твоя мама жаловалась, что он на девиц все деньги транжирит!
– Это дела давно минувших дней! Вся его широта, щедрость мужицкая подевались куда-то. Теперь он все больше толкует о разумной бережливости.
– Кто бы мог подумать!
– Никто, Светка в том числе. Третьего дня она заезжала к матушке, и я как раз у нее была – подвозила кой-чего по мелочам… Светлана выставила бутылочку виски хорошего; мы его оприходовали, всех нас маленько развезло… Светка взяла и брякнула по-простому: если ваш «миллионэр» не перестанет разыгрывать бережливого дядюшку Скруджа, уйду от него. Поведала, что ее уже заприметил какой-то там иностранец. Так что она подумает-подумает еще чуток, да и уйдет от нашего жлоба. И правильно, их, дураков богатых, учить надо.
– Выходит, «богатые тоже плачут»? – запечалилась Елена.
– Нашла кого жалеть! С жиру бесятся! Вот у нас с тобой – реальная проблема: где найти хорошую работу?
– Ты же вроде на хорошем месте сидишь.
– Сидела! Только теперь кончилась наша лафа. Со дня на день ждем, когда нас прикроют. Какому-то крутому дяденьке понравился наш особнячок. Так что придем к Тинке, первым делом подкатимся к Ивану: может, у него на работе требуются секретарши?
– Едва ли. Впрочем, спрос не грех! – Взглянув на часы, Лена поднялась. – Пожалуй, нам пора.
– Да, надо двигаться: наземный транспорт ходит с такими перебоями! В такой день грех опаздывать!