Глава 4
– В самом деле! – хлопнул ладонью по столу Безбородко. – Отличный вопрос! Сможете ли вы, сержант, отличить рипа от человека?
– Кого? – озадаченно сдвинул брови Макарычев.
– Рипы – так мы называем нанореплики людей, – напомнил Безбородко. – Профессиональный жаргон. Происходит от первых букв английской фразы «Rest In Peace» – «Покойся с миром». Ее обычно на могильных плитах пишут.
– То есть вы их как бы заранее похоронили? – усмехнулся Макарычев.
– Может быть, мы их, а может, они нас, – без улыбки ответил Лев Феоктистович. – Время покажет… Так как насчет моего вопроса, Сергей?
– Я думаю, что смогу отличить рипа от живого человека. Может быть, не с первого взгляда, но смогу. Есть у них что-то необычное в поведении. Какая-то заторможенность, что ли… И взгляд пустой, ничего не выражающий. Хуже, чем у селедки на блюде.
– Скорее всего, вы имели дело с незавершенными рипами. Башня, в которой вы их нашли, выросла вдали от единого информационного пространства, поэтому ей приходилось экспериментировать. Рипы, которых мне доводилось видеть за кордоном, ничем не отличаются от обычных людей. У них даже кровь течет из порезов.
– Кот!
– Кот?
– Спиногрыз. Так зовут моего кота.
– И – что?
– Он чувствует в рипах чужаков. Вообще-то, Спиногрыз очень добрый и ласковый кот. Готов часами лежать на коленях у любого, кто согласится его гладить. Но к рипам он даже подходить близко отказался. Весь взъерошился, шипеть начал. Поначалу, когда он так на девочку отреагировал, я решил, что Спиногрыз просто не в настроении. Такое ведь и с котами случается, если встанет не с той лапы. Но потом я попытался поднести его к тому голому культуристу, которого Портной возле башни вырубил. Реакция была та же самая.
– В самом деле? – Безбородко двумя пальцами дернул себя за кончик бороды. – Очень интересное наблюдение.
– Я думаю, любая кошка способна распознать рипа каким-то своим, кошачьим шестым чувством.
– Возможно, возможно, – дважды кивнул Лев Феоктистович. – При случае нужно будет проверить.
– Вы занимаетесь изучением башен? – осторожно поинтересовался Макарычев.
– И этим тоже, – еще раз кивнул Безбородко. И сразу повернул разговор в иное русло: – Сколько времени вы провели внутри башни?
– Один час и восемнадцать минут. Я засек время.
– Зачем? – прищурился Безбородко.
– На всякий случай.
– Так, значит, перебив всех рипов…
– Нам не удалось прикончить ни одного из них. Когда мы уходили, все они подавали признаки жизни. Дергались, изворачивались… Некоторые даже пытались подняться на ноги… Но при этом ни один не издавал ни звука.
– Точно?
– Абсолютно.
– Почему?
– Не знаю. Быть может, они еще не научились говорить?
– И после этого вы беспрепятственно покинули башню?
– Да. Проем, через который мы вошли, был все еще открыт.
– Ликвидаторов не было?
– Они приехали примерно через сорок минут после того, как мы вышли из башни.
– Вы рассказали им о том, что видели?
– Конечно. Но командир отряда ответил мне, что ему нет до этого никакого дела. Его задача – уничтожить башню. И все тут. В общем, я могу его понять… Да и вход в башню к тому времени уже закрылся.
– Почему?
– Вскоре после того, как мы с Портным вышли из башни, голый рип, которого охранял ефрейтор Стецук, стал вести себя… беспокойно. Все порывался встать и куда-то бежать. Мы попытались связать его, но он начал активно сопротивляться. Едва не выдавил глаз рядовому Дергачеву… А он ведь здоровый был… В смысле – мускулистый… В общем, нам пришлось его пристрелить.
– В голову?
– Да.
– Подействовало?
– Нет. Он вроде как и не заметил, что у него дыра в башке… Затих малость, только когда ефрейтор Стецук дал ему по голове кувалдой. Рип после этого упал и принялся землю пальцами скрести, как будто зарыться хотел… Смотреть противно было… Как в кино про живых мертвецов… Стецук предложил даже облить его бензином да, на фиг, сжечь. Чтобы, значит, не раздражал… Но минут через десять рип и сам перестал дергаться. Выпустил щупальца и сдулся, как девчонка. Одна оболочка осталась. И сразу после этого вход в башню закрылся. Так аккуратно, что ни щелки не осталось, ни вмятинки.
– Тела… Вернее, то, что от них осталось, вы сдали ликвидаторам?
– Да. Они сожгли их вместе с башней… Самое интересное, я думал, что когда башня рассыплется в прах, на ее месте воронка глубокая останется. Мы ведь метров на двадцать вниз спускались. А можно было и еще глубже. Так нет же, на месте башни осталась ровная площадка. Как будто она прямо на земле стояла.
– То есть в глазах ликвидаторов вы выглядели, так сказать, трепачами?
– Вроде того, – помявшись, согласился Макарычев.
– Ясно, – Безбородко закрыл лежавшую перед ним папку, аккуратно завязал тесемочки, отодвинул в сторону и, сложив руки перед собой, пристально, проникновенно так посмотрел на Макарычева. – Ну, так что мы теперь с вами делать будем, Сергей Николаевич?
– В каком смысле? – растерялся сержант, никак не ожидавший такого вопроса.
– Я хочу предложить вам работу.
– Работу? – вконец запутался Макарычев.
– Да, – улыбнувшись, кивнул Лев Феоктистович. – Хорошую работу.
– У меня контракт…
– А, не беспокойтесь, – махнул рукой Безбородко. – Если дело только в этом, то вопрос с вашим контрактом мы решим на раз. Для того чтобы вы сегодня же могли уехать вместе со мной, мне достаточно сделать один телефонный звонок. Или просто попросить об этом вашего комбата.
– Даже так… – только и нашел что ответить сержант.
– А как бы вы хотели? – лукаво улыбнулся Лев Феоктистович.
Макарычев пожал плечами. Он еще не знал, что за работу собирается предложить ему Безбородко, но уже понял, что готов согласиться. Во-первых, Лев Феоктистович был ему симпатичен. Во-вторых, не просто же так они разговаривали об информационных башнях. Если бы Безбородко собирался предложить ему работу, скажем, вертухая, то и толковали бы они о тюрьмах и заключенных.
– Я могу вас спросить?
– Конечно! О чем угодно!
– Я останусь в армии?
– И да, и нет. Официально, по всем бумагам, вы будете продолжать служить по контракту в вооруженных силах. Будете получать соответствующие поощрения, награды и прибавки к зарплате. На деле же будете заниматься несколько иной, более серьезной и ответственной работой. Сразу скажу, что и реальное вознаграждение будет значительно выше тех выплат, что оговорены вашим контрактом.
– На кого я буду работать?
– На меня.
– Да, но…
– Никаких «но», господин сержант. Я уже вкратце обрисовал вам ситуацию. Россия осталась единственной страной, вовремя защитившейся от распространения информационных башен, а соответственно, и от покрытия всей своей территории информационным полем. Весь остальной мир считает, что поступаем мы так в силу своей врожденной тупости и невежества. Они могут осуждать нас за это, стараться вразумить имеющимися в их распоряжении дипломатическими методами, пытаться тихой сапой засеять наши земли информационными башнями. Но открыто лезть в наши внутренние дела они не имеют права. Однако, если мы только дадим им повод… Вот мы с вами, Сергей, уже говорили о том, что население практически не информировано о том, какую угрозу могут представлять собой информационные башни. Дело в том, что у нас наверху, – Лев Феоктистович пальцем указал на портрет президента, – по сей день не сложилось единого мнения по данному вопросу. Пока перевес сил на стороне тех, кто настаивает на необходимости изоляции России от единого информационного пространства. Но перевес этот весьма незначительный. Именно поэтому мы не должны давать ни малейшего шанса тем, кто лоббирует интересы закордонников. Я приглашаю вас, Сергей, возглавить отряд, или, если хотите, команду особого назначения – по мне, так название не играет большой роли, – которой официально не будет существовать. Ваши люди подчиняются только вам, и никому более. Вы выполняете только мои приказы и отчитываетесь только передо мной лично. А за все ваши провалы и ошибки отвечать придется мне. Перед кем – вам это знать ни к чему. Пока. Ваша команда будет обеспечена всем самым современным оборудованием, амуницией, оружием и транспортом. Нужен будет самолет – вы получите его по первому требованию. Танк – только скажите. Межконтинентальная баллистическая ракета… Нет, ракету вы не получите – наша деятельность пока будет ограничена территорией нашей страны. Пока. – Лев Феоктистович наморщил лоб. – Что еще?
– Вы не сказали, чем именно нам предстоит заниматься.
– Ваша работа будет связана с информационными башнями. А именно с пресечением попыток их распространения на нашей территории.
– Для этого есть ликвидаторы.
– Ликвидаторы – это мусорщики. Их обязанность – уборка территории. И не более того. Вам же предстоит иметь дело с различными феноменами, порожденными информационными башнями.
– С чем? – не понял Макарычев.
– Мы пока еще и сами до конца не знаем, на что способны информационные башни. Но исходим из того, что любое проявление их деятельности таит в себе потенциальную угрозу. Те же рипы, например.
– Нам придется уничтожать рипов?
– Возможно.
Макарычев удовлетворенно кивнул – это ему было понятно.
– Какова численность и состав команды?
– Это должен быть небольшой мобильный отряд численностью в десять-двенадцать человек. Не больше. Состав определите сами. Я бы предложил вам непременно взять в команду рядового Портного и ефрейтора Стецука. Судя по тому, что вы о них рассказали, у первого хорошая интуиция, а второй будет любой ценой добиваться поставленной перед ним задачи, даже если для этого потребуется головой проломить стену. Условия – те же, что я вам уже описал. Все отобранные вами люди пройдут ускоренный курс специальной подготовки, включающей не только специальные боевые навыки, но и основы нескольких уникальных профессий. Если вы поймете, что вам в команде требуется специалист в какой-то узкой области, только скажите – и получите самого лучшего.
– А Спиногрыза можно с собой взять?
– Непременно!
– Где мы будем дислоцироваться?
– У нас будет несколько баз, разбросанных по всей территории страны.
– Когда я должен принять решение?
– Сейчас.
– Тогда последний вопрос.
– Прошу вас.
– Почему именно я? Как я понимаю, до вчерашнего дня вы вообще не знали о моем существовании.
– Верно. Но навести справки о человеке не так уж сложно. Особенно если он служит в армии. То, что я узнал о вас, мне понравилось. Однако, не стану скрывать, выбор мой во многом случаен. Отчет о деятельности некого сержанта, без приказа и, прямо скажем, без особой на то необходимости забравшегося в информационную башню и перерезавшего там с десяток недоношенных рипов, лег на мой стол на следующий день после того, как я получил приказ в кратчайший срок создать команду для выполнения особых операций. На примете у меня никого не было, поэтому я и решил: а почему бы не взять в союзники этого самого сержанта Макарычева? С его уникальным опытом и умением управлять людьми? Вот так, – Лев Феоктистович поджал губы и развел руки в стороны. – Теперь мне остается надеяться лишь на то, что я не ошибся в своем выборе.
– Я даже не ожидал услышать настолько прямой ответ, – смутился Макарычев. – Честно.
– Дело в том, Сергей, – Лев Феоктистович положил локти на стол и подался вперед, – что, если мы будем работать вместе, мы должны будем говорить друг другу только правду. Если я что-то не могу вам рассказать – пока! – я так об этом и говорю. Малейшая ложь или даже недоговоренность положит конец нашей совместной деятельности. Это понятно?
– Конечно.
– Ну а раз так…
– Согласен.