Глава 2
Лошади гнали галопом около часа, подбадриваемые периодически хлесткими шлепками Сребреволосого. Аэльгрис и ее спутники так были рады убраться подальше от Карнорда, что даже не думали возмущаться столь вольным обращением с их животными.
Когда они остановились, день уже окончательно сменился сумерками. Сребреволосый отогнал своего жеребца чуть подальше, спешился и принялся рыться в седельной сумке.
Аэльгрис шагнула было к нему, но ее остановил встревоженный бас Гасттольфа.
– Вы в порядке? – с небольшой запинкой спросил он.
Принцесса поняла, что старый телохранитель проглотил обращение «Ваше Величество», чтобы не привлекать к ним внимание их странного попутчика, и вопрос прозвучал как бы обращенным к обеим девушкам.
– Да, спасибо! – оглянувшись, ответила и за себя, и за Усею Аэльгрис. – А вы? – внимательнее взглянула она на воинов.
Вид у Гасттольфа был потрепанный: рубаха в нескольких местах подрана, и из-под нее выглядывала старая кольчуга, которую тоже не мешало бы подлатать, а штаны запачканы смесью грязи, крови и, кажется, чьих-то мозгов.
Но в целом старый воин был в порядке. Во всяком случае, пристальный взгляд принцессы не увидел на его теле никаких ран.
А вот юный товарищ Гасттольфа оказался не столь удачлив. Повернувшись к Эриву, Аэльгрис вначале заметила странную бледность его лица и лишь затем Усею, прикладывавшую кусок ткани к подмышке юноши.
– Ничего серьезного! – успокоила рабыня и принцессу, и Гасттольфа. – Просто очень глубокая царапина, из-за которой он потерял много крови. Но ее необходимо обработать и зашить!
– Значит, необходим привал! – заключил Гасттольф и огляделся.
В паре десятков метров впереди дорога совершала крутой поворот, и за ним начинался густой лес, сменявший поля, через которые они проезжали до этого. Густо сплетенные между собой ветви деревьев погружали его в темноту, сквозь которую, похоже, не проникали ни свет луны, ни сияние звезд, и от этого лес казался еще более жутковатым.
– Остановимся здесь! – махнул Гасттольф рукой себе за спину. – Удалимся от дороги на пару сотен метров и скроемся в высокой траве!
– Не лучшая идея! – негромкий голос Сребреволосого заставил всех обернуться в его сторону. – Лес безопаснее! – произнес он, пряча что-то в сумку и поворачиваясь лицом к Гасттольфу.
– В лесу могут водиться разбойники, и заметить их среди еще не опавшей листвы и толстых деревьев будет весьма затруднительно! – возразил Сребреволосому Гасттольф. – Укрывшись же в траве, мы окажемся незаметны для остальных, но сможем их видеть!
– Именно наличие разбойников в этом лесу и делает его для вас безопасным! – ответил на это Сребреволосый. – Все они выходцы из крестьян и почти поголовно безграмотны, так что они вряд ли догадаются, кто перед ними. К тому же с ними всегда можно договориться. А вот с людьми герцога Инагера разговор у вас будет коротким, ведь среди них полно тех, кто может опознать кулон на вашей шее, Ваше Величество! – и он впился в Аэльгрис внимательным взглядом немигающих глаз.
Принцесса невольно потянулась к висевшему у нее на шее украшению, единственному, что осталось у нее в память об отце, и почувствовала, как холодеет кровь в ее жилах. Золотой кулон с небольшим синим бриллиантом в центре был подарен ей в день ее десятилетия как знак наследницы престола Тиддии, и Аэльгрис всегда носила его под одеждой, не показывая никому, кроме Усеи.
– Что за чушь вы несете? – воскликнул Гасттольф. – Вы думаете, что кто-то из наших спутниц королева? И какого же королевства?
Голос старого воина звучал насмешливо, но рука давно уже легла на рукоять меча, готовая в любой момент вытащить его из ножен.
– Да, наверное, Вы правы! – глядя лишь на Аэльгрис, произнес Сребреволосый. – Должно быть, я обознался. В таком случае серьезная опасность вам не грозит. Засим откланиваюсь. Прощайте! – и, коротко кивнув принцессе, он вернулся к своему скакуну.
Сребреволосый вскочил в седло, наклонился к шее белого жеребца, шепнул ему что-то на ухо, и тот, медленно перебирая ногами, двинулся в путь.
Спина Сребреволосого постепенно удалялась, а Аэльгрис все смотрела ему вслед, и голосок в ее голове все настойчивее твердил ей о том, что отпускать их странного попутчика ни в коем случае нельзя.
Принцесса пришпорила Иномо и поскакала вслед за Сребреволосым. Гасттольф и Усея, помогавшие раненому Эриву спешиться, оглянулись, но их запоздалые крики:
– Вернитесь, госпожа! Вернитесь, Ваше Величество! – лишь раззадорили Аэльгрис.
– Постойте! – крикнула она вслед Сребреволосому, но он не остановился. – Да постойте же вы!
Принцесса заставила свою кобылу перебирать ногами еще быстрее и вскоре поравнялась с мужчиной.
– Вы что-то хотите мне сказать, Ваше Величество? – глядя прямо перед собой, произнес Сребреволосый.
Принцесса непроизвольно оглянулась назад, на Гасттольфа, вновь оседлавшего лошадь и помчавшегося за ними, уверенная, что это именно неосторожный выкрик старика выдал их.
– Его притворное удивление не могло обмануть меня, Ваше Величество! – ответил на немой вопрос Сребреволосый. – Я узнал вас отнюдь не по кулону. Я помню ваше лицо, ведь в тот день, когда Ваш отец надел на Вас это украшение, я стоял на том же балконе, охраняя Ваши жизни!
– Что? – изумленно переспросила Аэльгрис.
Но продолжиться беседе не дал Гасттольф, настигший их и перехвативший узды Иномо.
– Вам не следует удаляться от нас, Аэльгрис! – шепотом произнес воин.
– Что ты себе позволяешь, Гасттольф? – возмутилась этой бесцеремонности принцесса. – Не забывай, теперь я – твоя королева, так что обращайся со мной подобающим образом!
– Прошу прощения! – телохранитель тут же отдернул руку и склонился в почтительном полупоклоне. – Ваше Величество! – добавил он, с тревогой косясь на Сребреволосого.
Тот придержал своего жеребца, чтобы принцессе вновь не пришлось его догонять, и с абсолютно бесстрастным лицом наблюдал за происходящим.
– Он знает, кто я! – успокоила Гасттольфа Аэльгрис. – Говорит, что служил моему отцу. Возможно, вы знакомы?
Старый воин выпрямился и взглянул в лицо Сребреволосому. Принцесса, выждав для приличия пару секунд, тоже уставилась на их попутчика.
Теперь, вблизи, несмотря на абсолютную белизну его волос, Сребреволосый вовсе не казался ей стариком. Во всяком случае, морщин на его лице было гораздо меньше, чем шрамов. Большинство из последних были мелкими, едва заметными глазу, но три рубца выделялись на общем фоне.
Первый из них начинался у уголка левого глаза Сребреволосого и шел наискось через всю щеку к верхней губе, разделяя ее на две половины. Второй шел от правого уха по дуге к подбородку, словно кто-то пытался снять с лица мужчины кожу, наподобие апельсиновой кожуры. А третий косой чертой разделял его лоб на две половинки.
– Не припомню, чтобы видел кого-то похожего среди солдат короля Альдегарда! – произнес через пару минут Гасттольф.
– А я и не служил в его армии! – с легкой усмешкой ответил ему Сребреволосый.
Старый воин недоуменно взглянул на принцессу, удивленную этими словами не меньше его.
– Но вы ведь только что сказали мне, что охраняли моего отца и меня! – воскликнула Аэльгрис.
– И ничуть не соврал. Я служил Вашему отцу, но присягал не ему, а маркизу Арнерду, да будут боги благосклонны к его грешной душе!
Принцесса не поняла ни слова из сказанного Сребреволосым, но взглянув на Гасттольфа, заметила в его глазах тень узнавания.
– А что это вы так побледнели, мой дорогой Гасттольф? – фыркнул Сребреволосый. – Часом не призрака ли увидели?
Два воина сверлили друг друга отнюдь не доброжелательными взглядами, а принцесса, застывшая между ними, никак не могла понять, что происходит.
– Что происходит? – голос Эрива озвучил мысли Аэльгрис.
Обернувшись, принцесса увидела юного воина, поддерживаемого Усеей. Их лошади, чьи бока тесно соприкасались по воле наездников, похоже, не были рады столь близкому соседству и недовольно фыркали, выражая свое возмущение.
– Ее Величество выразило свою благодарность нашему спасителю! – не сводя глаз со Сребреволосого, соврал Гасттольф. – А теперь, Ваше Величество, нам пора устраиваться на ночлег. Завтра предстоит подняться с зарей, если хотим к вечеру оказаться у замка герцога Инагера!
Старый воин настойчиво потянул принцессу назад, словно опасался, что Сребреволосый накинется на нее.
– Зря вы полагаете, что в замке герцога вы будете в безопасности! – покачал головой Сребреволосый. – Я не думаю, что он сильно обрадуется, когда узнает, что из-за вас его правая рука, Онулла Длиннорукий, лишился головы!
– Онулла? – переспросила Усея. – Но разве это не имя вожака тех разбойников, что напали на нас?
– А с чего вы взяли, что они – разбойники? – усмехнулся Сребреволосый. – Вот уже полтора года, как Онулла и его люди – личная гвардия «Великого и Неповторимого Инагера»!
– Разбойники на службе у герцога? Не может быть! – воскликнул Гасттольф.
– Герцог Инагер – сюзерен моего будущего супруга, короля Сланнорда! – добавила Аэльгрис.
– Лишь формально! – покачал головой Сребреволосый. – Вот уже год, как владения герцога фактически не подчиняются воле Сланнорда. Король закрывает на это глаза, ибо герцог хотя бы на словах хранит верность короне. К тому же в Витифии почти так же неспокойно, как и в Тиддии. На востоке в страну вторглись войска Ригиса Одноглазого, соправителя Тантеи, заключившего после пятилетней междоусобицы перемирие со своим братом, а на юго-западе поднял мятеж граф Гисворд. Сланнорд мечется между двух огней и предпочитает не замечать мелкие шалости Инагера, пока герцог исправно пополняет королевскую казну.
Аэльгрис и ее спутники молчали, ошеломленные столь неожиданными сведениями. Они надеялись добраться до владений герцога, а после сопровождаемые его людьми достигнуть Уригорда, но теперь это было слишком опасно.
– Откуда вам столько известно? – нарушил молчание Гасттольф, с недоверием глядя на собеседника. – Ведь даже мне, личному телохранителю Альдегарда, это неизвестно. Не стоит верить этому человеку, Ваше Величество! – повернулся к принцессе старик. – Он – наемник и готов напустить на нас страху, лишь бы вы поддались искушению оплатить его услуги!
– Именно потому, что я – наемник, мой дорогой Гасттольф, я и узнаю о таких вещах, раньше вашего! – ответил ему Сребреволосый. – А вот вы настолько слепы, что даже не обращаете внимания на предупреждения об опасности. Может, расскажете Ее Величеству о своем промахе?
– О чем это он, Гасттольф? – повернулась к воину Аэльгрис.
– Не знаю, что вы намерены достигнуть своими лживыми россказнями, молодой человек, но прежде чем вы распустите язык, я советую вам хорошенько подумать! – с угрозой произнес Гасттольф, демонстративно вытаскивая меч из ножен.
Принцесса с тревогой взглянула на своего телохранителя. Она не видела опасности исходящей от Сребреволосого, и не могла понять, из-за чего так переполошился Гасттольф. В конце концов, если бы Сребреволосый хотел их убить, зачем он вмешивался в их конфликт с разбойниками?
Впрочем, самого Сребреволосого оружие, обнаженное Гасттольфом, не испугало. Луна, выглянувшая на мгновение из-за туч, осветила его лицо, на котором играла безмятежная улыбка, и наемник произнес:
– Мы оба прекрасно понимаем, Гасттольф, кто выйдет победителем из нашего поединка. Даже десять лет назад ты уже не мог одолеть меня, а с тех пор ты лишь постарел и обрюзг, в то время как я продолжал оттачивать свое ремесло в бесчисленном количестве битв.
– Возможно, я и постарел, но надрать тебе задницу могу даже сейчас! – выкрикнул в ответ Гасттольф.
Старый воин попытался вскинуть меч, но Сребреволосый оказался проворнее. Мечи наемника выскочили из-за его спины столь стремительно, что никто и опомниться не успел, как два острых клинка припали к шеям Гасттольфа и Эрива.
– Немедленно прекратите! – злясь на всех мужчин разом, воскликнула Аэльгрис. – Гасттольф, этот человек только что спас наши жизни, прояви хотя бы капельку благодарности. А вы, господин Сребреволосый, докажите, что вы не просто наемник, которому все равно кого убивает его меч!
Сребреволосый немного помедлил, а затем убрал оружие обратно за спину и повернулся лицом к принцессе.
– Я – именно что простой наемник, Ваше Величество, и уж поверьте, мне все равно кого пронзает мой клинок. Лишь бы за это платили!
– В таком случае ответьте, сколько золотых я должна вам заплатить за то, чтобы вы доставили меня и моих спутников в столицу Витифии целыми и невредимыми!
Гасттольф даже не пытался скрыть своего негодование решением принцессы, но вслух, надо отдать ему должное, возразить не попытался.
– Вы полагаете, что очень богаты, Ваше Величество, – ответил Аэльгрис наемник, – но Вы ошибаетесь. После того, как ваш верный телохранитель расплатился за ужин, который Вам так и не довелось отведать, у него в кармане осталось всего два золотых. А этого определенно недостаточно для оплаты моих услуг!
Принцесса вопросительно посмотрела на Гасттольфа, недовольно раздувавшего ноздри, и увидела подтверждающий кивок.
«Интересно, а когда ты собирался об этом сказать мне?» – недовольно подумала Аэльгрис.
Быстро перебрав в уме несколько вариантов, принцесса вновь обратилась к Сребреволосому.
– Уверена, мы найдем, как оплатить ваши услуги. Может быть, вы согласитесь взять в качестве оплаты мой браслет?
Принцесса закатала рукав своей рубахи и продемонстрировала наемнику тонкий золотой ободок, облегавший хрупкое плечо девушки.
– Он – очень, очень дорогой! – заметив тень сомнения на лице Сребреволосого, принялась уверять его Аэльгрис.
– Мне не нужны Ваши украшения, Ваше Величество! – покачал головой наемник.
– А что же вам тогда нужно?
Наемник скользнул по принцессе и ее спутникам загадочным взглядом и остановил его на державшейся позади всех Усее.
– Мне нужна она! – обронил он, глядя рабыне прямо в глаза.
Аэльгрис взглянула на Усею. На лице рабыни застыла маска смирения: она готова была исполнить любую волю своей госпожи, ведь у невольников никогда нет права выбора.
Принцесса колебалась. Не так-то легко расстаться с подругой детства, ставшей тебе заодно еще и матерью, и сестрой. Общаться с Усеей всегда было проще, чем с любой из фрейлин, окружавших юную Аэльгрис, и лишь ей принцесса доверяла все свои тайны.
– Я же говорил, у вас нет средств, чтобы оплатить мои услуги! – грустно улыбнулся Сребреволосый, беря поводья своего скакуна в руку.
– Постойте! Я согласна! – тут же остановила его Аэльгрис.
***
При дневном свете лес оказался не таким страшным, как представлялось Аэльгрис накануне. Пусть солнце и не могло в достаточной степени пробиться сквозь спутавшиеся между собой ветви деревьев, но не по-осеннему теплый ветерок, шепот листьев и перекличка животных делали его куда гостеприимнее, чем трактир «Свиная голова».
– Нам еще долго идти? – спросила у Сребреволосого Аэльгрис ближе к полудню.
Лошадей им, несмотря на возмущенные протесты Гасттольфа и Эрива, пришлось отпустить: в лесу они были бы лишь обузой. Пешие же прогулки Аэльгрис раньше совершала лишь по выложенным белым мрамором тропинкам дворцового сада, где всегда можно было остановиться и передохнуть на нагретой солнышком скамейке.
Наемник же поднял их с рассветом и вел через лесную чащу, не останавливаясь вот уже пять часов, так что ничего удивительного, что ноги принцессы стали подкашиваться от усталости.
– Еще час, не меньше! – не оборачиваясь, бросил Сребреволосый.
Принцесса тяжко вздохнула, и к ней в тот же миг подскочила Усея.
– Вы в порядке, госпожа? – спросила она, поправляя растрепавшиеся локоны Аэльгрис.
– Нога очень болит! – пожаловалась ей принцесса. – Сил уже нет терпеть!
Гасттольф и Эрив, услышав эти слова, остановились, но Сребреволосый продолжал идти вперед, не обращая внимания на то, что происходило позади.
– Принцесса устала! Надо остановиться и передохнуть! – крикнул ему в спину Эрив.
– Еще не время! – ответил ему наемник, даже не оглянувшись.
Рука Гасттольфа непроизвольно скользнула к мечу, готовая проучить наглеца.
– Я в порядке! Могу идти! – поспешно заверила всех Аэльгрис, но ее никто не слушал.
Усея решительно надавила на плечи принцессы, заставляя опуститься на траву, затем присела на корточки рядом и стянула с ног госпожи сапоги.
Открывшееся Аэльгрис зрелище заставило ее передернуть плечами. Ее стройные ножки, бывшие предметом зависти всех придворных дам, были покрыты кровавыми мозолями, как у какой-нибудь крестьянки, что вкалывает от зари до зари.
– Я разве не ясно выразился: время привала еще не настало! Отрывайте свою задницу от земли, Ваше Величество, и перебирайте ногами поживее!
Грубый тон Сребреволосого неприятно полоснул Аэльгрис по ушам. Еще вчера он был достаточно вежлив и учтив для человека своей профессии, так что переменилось за ночь?
– Да как ты смеешь, мерзавец, так обращаться с принцессой? – хором воскликнули Гасттольф и Эрив.
В воздухе вновь запахло кровопролитием. Воины обнажили свои мечи, и наемник последовал их примеру.
– Советую Вам отозвать своих цепных псов, Ваше Величество, пока я не наделал в них лишних дырок! – чуть покачиваясь из стороны в сторону, произнес Сребреволосый.
– Зря Вы послушались этого человека, Ваше Величество! – прорычал Гасттольф. – Он лишь приведет нас к гибели!
– Что, терзают муки совести, дорогой Гасттольф? – склонив голову набок, усмехнулся наемник. – Думаешь, я попытаюсь отомстить принцессе за грехи ее отца? Уверяю, если бы я к этому стремился, она давно бы уже была мертва!
– Грехи моего отца? – непонимающе воскликнула Аэльгрис. – О чем это он, Гасттольф?
Принцесса попыталась подняться на ноги, но была решительно остановлена Усеей. Рабыня надавила ей на плечо, прижимая к земле, а затем сама вскочила на ноги и встала между мужчинами.
– Госпожа не может идти сейчас! – произнесла Усея, гордо выпрямив грудь. – Вы можете настоять на своем, и мы продолжим путь, но тогда через пару часов ее придется нести на руках. И уж поверьте, я добьюсь, чтобы это делали именно вы! – сверкнули гневом темные глаза рабыни.
– И как же ты этого добьешься? – лицо наемника оставалось бесстрастным, но глаза лучились от смеха.
– А вот так!
Усея стремительно рванулась вперед, в ее руке неведомо откуда взялся кинжал, и она попыталась оцарапать им шею Сребреволосого.
Однако наемник был готов к этой атаке и, чуть отклонившись в сторону, перехватил руку рабыни и, слегка вывернув ей запястье, заставил выпустить кинжал.
С тихим шлепком оружие упало в траву, а Сребреволосый толкнул Усею на ринувшихся на него Эрива и Гасттольфа. Рабыня и воины столкнулись, не удержались на ногах и втроем рухнули на землю.
– Смело, но глупо! – прокомментировал поступок Усеи Сребреволосый, убирая мечи себе за спину. – У вас есть час на то, чтобы привести принцессу в порядок и перекусить. После мы продолжим движение! – и, развернувшись, он удалился в лесную чащу.
***
Аэльгрис никак не могла заснуть. Возможно, виной тому было то, что впервые за последнюю неделю она легла спать сытой. А все благодаря Сребреволосому, сумевшему подстрелить взрослого оленя, а позже мастерски, не хуже королевских поваров, прожарить его мясо на костре.
Принцесса перевернулась на другой бок и наткнулась взглядом на широкую спину наемника. Он сидел на небольшом пригорке и сквозь небольшую щель в ветвях деревьев смотрел на полную луну, выкатившуюся на иссиня-черное небо.
Тихо встав, чтобы не разбудить дремлющих Гасттольфа, Эрива и Усею, Аэльгрис пересекла поляну, служившую им ночлегом, и присела возле Сребреволосого.
– Не спится? – тихим шепотом спросил он.
– Не спится! – столь же тихо ответила ему принцесса.
Пару минут, а может и больше, они сидели молча, наслаждаясь стрекотом цикад и уханьем, вылетевших на охоту сов.
– Что произошло между вами и Гасттольфом? – не выдержав, Аэльгрис задала-таки наемнику мучивший ее с полудня вопрос.
– Обращайтесь ко мне на «ты», Ваше Величество! – велел ей Сребреволосый. – Я не настолько стар, как Вы думаете, чтобы даже особы королевских кровей мне «выкали»! – выдавил он из себя легкий смешок.
Аэльгрис тихо рассмеялась в ответ и, убрав упавшую на лицо прядь, повторила свой вопрос:
– Так что между вами произошло?
Сребреволосый молчал очень долго, так долго, что принцесса даже решила, что он вовсе не будет отвечать, а настаивать она отчего-то не решалась.
– Около восьми лет назад я вступил в ряды войска маркиза Арнерда, – произнес наконец Сребреволосый. – Маркиз лишился своих владений еще будучи совсем юным, но от титула отказываться не стал. Арнерд стал наемником, и вскоре собрал под своими знаменами маленькую, но превосходно обученную армию. К тому моменту, как мы с ним встретились, маркиз уже четверть века слыл самым верным и в то же время удачливым представителем нашего ремесла. Он всегда исполнял свой долг до конца и брал за это не больше, чем было необходимо для того, чтобы его люди ни в чем не нуждались. Тех же из них, что не довольствовались платой и занимались параллельно еще и разбоем, маркиз прилюдно казнил.
Сребреволосый склонил голову к земле и вновь на какое-то время замолчал. Аэльгрис не торопила его, хотя внутри сгорала от любопытства.
– Что-то я отвлекся! – невесело заметил наемник. – Так вот вскоре после того, как я присягнул на верность маркизу, Ваш отец, король Альдегард, обратился к Арнерду за помощью. В те дни обострилась ситуация как на юге Тиддии, где с гор стали спускаться местные пещерные тролли, разоряя деревни и пожирая крестьян, так и на западе, где на границе с Лопардией вспыхнуло восстание мелких баронов, стремившихся свергнуть королей обоих государств. – Сребреволосый ненадолго умолк, а затем продолжил: – Король Альдегард выплатил воинам маркиза небольшой аванс, и мы устремились в бой. Наемники всегда сражаются на передовой, Ваше Величество, но и плата за риск у нас соответствующая, так что наши ряды редко редеют! – мужчина невесело усмехнулся и провел пальцем по своему шраму на лбу. – Это мне на память оставил один крайне раздраженный пещерный тролль. Он задел меня палицей в тот момент, когда я, сидя на его правом плече, пытался перерезать ему глотку.
– Как же вы выжили? – воскликнула Аэльгрис и тут же захлопнула себе ладошкой рот.
Гасттольф что-то пробурчал во сне и перевернулся на другой бок. Сребреволосый, убедившись, что телохранитель по-прежнему спит, продолжил рассказ.
– Мне повезло! – ответил он на вопрос принцессы. – Тролль был настолько же неуклюж, насколько и глуп. Палица большей своей частью попала ему в морду, а меня лишь слегка задело, да чуть покорежило после удара о землю. К счастью, наш походный маг-лекарь был в этот момент неподалеку!
Наемник в очередной раз задумался, предаваясь воспоминаниям, а затем встрепенулся.
– Что-то я все время отвлекаюсь! – издал он легкий смешок. – Наверное, старею. В общем, люди маркиза достаточно успешно выполняли взятые на себя обязательства, и в награду за их верную службу король Альдегард разрешил им присутствовать на праздновании десятилетия своей дочери. Тогда-то я Вас впервые и увидел, Ваше Величество!
Наемник повернулся к принцессе и несколько мгновений смотрел на нее, как будто что-то хотел обнаружить у нее на лице.
– И что же дальше? – на этот раз Аэльгрис не смогла вытерпеть затянувшуюся паузу.
– Дальше? – слегка рассеяно переспросил Сребреволосый. – А дальше все было обыденнее некуда. Летом в Тиддии случилась засуха, собираемость налогов упала, ведь Ваш отец не привык выжимать из своих подданных последнее, и, как следствие, казна опустела. Платить наемникам маркиза Арнерда оказалось нечем, и перед королем Альдегардом встала дилемма: либо позволить им грабить его земли, либо найти способ от них избавиться!
– И что же он сделал? – затаив дыхание, спросила Аэльгрис, уже зная, что услышит в ответ.
– На помощь королю пришел его верный телохранитель Гасттольф. Он предложил весьма мудрый выход из сложившейся ситуации. Восстание баронов к этому времени было фактически подавлено совместными усилиями Тиддии и Лопардии. Оставался лишь один, последний, замок, из-за которого между двумя королевствами давно шел спор. Согласно замыслу Гасттольфа, замок следовало отдать лопардийцам в обмен на то, что они избавят короля Альдегарда от его долговых обязательств. Наемники взяли замок мятежных баронов, а потом лопардийцы их вырезали как поросят на бойне!
Сребреволосый прикрыл глаза и несколько раз шумно втянул ночной воздух ноздрями.
Впрочем, Аэльгрис этого совершенно не заметила. Она сидела оглушенная неожиданно открывшимися ей чертами характера Гасттольфа и отца.
– Этого не может быть! – прошептала она, мотая головой. – Скажите, пожалуйста, что это неправда! Я не верю, что мой отец мог так поступить!
– Ступайте спать, Ваше Величество! – велел ей в ответ Сребреволосый. – И если Вам так будет легче жить, можете считать, что я все это выдумал! – он тяжело вздохнул и повторил: – Идите спать, принцесса. Завтра мы встаем с рассветом!
Аэльгрис, покачиваясь, поднялась на ноги и, с трудом разбирая дорогу из-за заполнивших глаза слёз, пошла прочь от наемника, оставшегося охранять их покой.
Дойдя до своего спального места, принцесса рухнула на землю и беззвучно зарыдала.