Вы здесь

Время баранов. Современная любовная повесть. Часть первая. Столица (Таня Сербиянова)

Часть первая. Столица

Едем

– Ну что, Натка, едем?

– Едем, – отвечаю не очень то уверенно, поджимая по себя ноги, сидя спиной к двери купе. А она моя напарница сидит напротив и так же с ногами, на этой же полке. Она хорохорится и делает вид, что ее все это окружающее не очень то и стесняет. Потому, отрываясь от чуть свободного пространства у окна, спрашивает, оборачиваясь, излишне радостно.

– А что так грустно? Неужели не рада?

– Не грустно, но и никакой особо радости и потом, повсюду эти коробки…

А коробки действительно повсюду в нашем купе: на всех полках, под лавками и нам со Светкой остается только немного свободного пространства на одной из двух нижних полок купе. Одно нижнее место на двоих… Позвольте мне их вам поодиночке представить.

Наташка – обычная провинциальная, довольно рослая и красивая девчонка, которая только, как года полтора тому назад окончила среднюю школу и до сих пор не могла найти приличной работы, кроме работы на рынке. Она пока что жила с матерью и больным отцом, а вот ее старшая сестра с мужем, военным моряком и они уже лет пять как жили на Севере.

Светка – двадцатишестилетняя соседка по квартире, бывшая работница завода Цветлита, замужем, есть маленькая дочка. С мужем пока что не развелись и живут еще вместе под одной крышей. А так как в нашем небольшом городе на Цветлите работали семьями, то оба они, в одночасье осталась без работы, и как-то перебивались случайными заработками. Но вся надежда в семье была на заработки Светки, которая крутилась, как уж на сковородке и никакой работой не брезговала…

Всех их выручали подсобные домашние хозяйства родственников, которые, особенно не надеясь на заводы и обещания, годами растили для продажи зелень, помидоры и прочие овощи. С этим, их женщины по очереди выезжали на столичные рынки. Благо железная дорога проходила рядом, и было большое депо, где менялись бригады и локомотивы. Этим, пользовались годами предприимчивые люди, используя вынужденную получасовую остановку состава, дружно забивая коробками с урожаями сразу же по нескольку купе пассажирского поезда, что проходил мимо их города в столицу.

Вот в таком поезде мы застали Наташку и Светку, кто ехали, с очередной тепличной семейной продукцией торговать на столичные рынки.

Это чем же эти красавицы занимались? Спекулировали ранней зеленью, овощами и ранней черешней?

А что было делать? Ведь как-то им надо было кормиться самим и кормить свои семьи со многочисленными родственниками, которые их снаряжали на такие заработки!

Вот и сидели они уставшие после ночной суматохи с погрузкой на пассажирский поезд, отбывающий в столицу. Это малюсенькое место было одно для них. Остальное все вокруг и везде, даже в проходе купе перед нами и под самый потолок заставлено было все коробками.

– Ну как, девчонки, – спрашивает, просунувшись из-за приоткрытой двери купе, Надька-проводница, – разместились нормально? Доедите?

– Доедем! А куда нам деваться? – отвечает за нас двоих Светка.

– Погодите, сейчас пассажиры угомонятся, и кто-то из вас двоих может ко мне в купе проводников и там разместиться, да поспать на верхней полке.

Это она говорит, как я догадываюсь потому, что и сама видит, что никакого места для нас двоих нет уже и только эта сплошная и под самый потолок стена из коробок, занимая все наше жизненное пространство.


– Не грустно, но и никакой особо радости и потом, повсюду эти коробки…


– Ничего, – резюмирует Светка, надевая халат и аккуратно складывая свою одежду на малюсенькую откидную полку, что откинутой сеткой вообще занимает уже все оставшееся для нашего, страшно стесненного размещения, пространство между нами. А мы с ней сидим, поджав под себя ноги по разные стороны нижней полки. При этом я пока что даже не понимаю, как мы с ней вдвоем сможем в такой тесноте дождаться окончания нашего перемещения в столицу, как сможет в такой тесноте вообще спать, и доехать до конечного пункта нашего путешествия.

А путешествие это, для Светки было обыденным. Ей уже не раз приходилось сопровождать коробки с зеленью на рынки столицы и там ею торговать. А в этих коробках, хотя в своем большинстве это вовсе были не наши, а чьи-то коробки, мы должны были благополучно доставить зелень, которую тщательно упаковали и сложили, а до этого ее выращивали в теплицах все наши родные и близкие, наши знакомые. Так нам приходилось с некоторых пор поступать и хоть как-то, этим промыслом кормиться.

Поезд уже набрал ход, и нас вскоре стало раскачивать, а коробки стали угрожающе двигаться, опасно смещались при каждом броске вагона на рельсах. Я сидела понуро и наблюдала за все этой массой, которая, как я думала, обязательно должна нас завалить и если не сейчас, то потом уже – ночью. От того я вся сжалась, представляя себе эту картину. Я прекрасно понимала, что мы с ней, случись такое, не справимся. Одно дело, когда нам помогли, а фактически, нас загрузили целой бригадой мужчин. И совсем другое дело – когда мы со Светкой вдвоем должны были бы все переложить и поправить, снова сложить, и все расставить на прежнее место. Я себе даже не представляла, как мы с ней с такой бедой справились бы?

Видимо, правильно истолковав мое молчание, Светка, подбадривая меня, а может и себя заодно, сказала.

– Не писай, Лягуха, прорвемся! Ты не хочешь перекусить? Не знаю как ты, а я страшно проголодалась. Это, видно, от нервов, – резюмировала.

И не дождавшись моего ответа, принялась шелестеть пакетом с нашей провизией.

Мне не хотелось кушать, мне вообще ничего не хотелось…

С каждой минутой поездки мое настроение портилось и чем дальше мы отъезжали от дома, тем мне становилось все хуже.

И зачем это я увязалась, дура! Лежала бы себе сейчас в теплой кроватке дома и мирно спала бы себе, уютно устроившись и вытянув ноги…

Ах, эти ноги? Ну и куда их девать мне?

Да, мои и ее ноги, они сейчас заплелись не очень-то приятно и мешали, не давая мне занять какую-то удобную позу. Тем более, она сняла обувь и ее ноги…

А что, мои ноги тоже, наверное, так же ароматно пахнут? Подумала и попыталась их как-то подтянуть под себя.

– Сиди и не дергайся, чего ты? Неудобно? Нет, я понимаю… А может, ты пойдешь спать к проводнице? Надька, ведь приглашала.

– Нет! Я лучше тут. Если ты хочешь, сама иди к ней.

– Ну, смотри сама.… Не хочешь и не надо. А яичко домашнее – будешь? – спросила, соблазняя меня.

И неожиданно я соглашаюсь, хотя только что мне казалось, что я до самой столицы и росинки в рот не возьму. Ан, нет! Соблазнилась! И мы с ней, сидя в полутьме, заплетаясь теплыми и не очень-то приятно пахнущими ногами, стали уплетать заготовленные домашние припасы.…Потом стали моститься спать. Ведь мы с ней так устали.

И я, после смелого выхода из купе в туалет, где с брезгливой осторожностью вскарабкалась на стульчак, беспомощно хватаясь руками, пыталась сохранять равновесие, пока меня швыряло вместе с нашим вагоном на стыках и перегонах, старалась там нормально сделать свое дело.

Нормально, конечно же, не получилось. Раздосадованная на себя, что невольно замочила трусики, наконец-то выползла из этого адского вместилища. А напоследок, стоя на одной ноге как балерина, все давила и давила на рычаг, пытаясь смыть следы своего временного тут пребывания. И этого тоже не получилось. Вообще, у меня сегодня ничего не получалось! Вздохнув в сердцах, я, наконец-то вырвалась из этого тесного и грязного пространства.

За дверью, сразу же, столкнулась с парнем, который пропустив меня, и как мне показалось, пристально вглядываясь, тут же проскочил за мной следом, протиснулся в это вместилище…

Надо же, подумала, как неудобно. Он чего доброго подумает, что это после меня там все сыро на полу осталось. И от того мне стало еще более неудобно и стыдно, потому я скорее пошла подальше от места своего грехопадения… Грехопадения? Ну, да! Да я ведь, сидя на корточках, чуть даже не сорвалась с этого дурацкого стульчака! Потому и обмочилась…

Эх, да ладно! А сейчас, поскорее спать! Спать…

И уже в купе, раздеваясь, затопталась на месте, не зная, ложиться мне, не снимая колготок или же… Трусики ведь, оставались влажными…

Нет, лягу, не раздеваясь, только сниму платье.… Пока пытаюсь стянуть через голову платье, стоя и упираясь на раскачивающемся полу, наскакивая то на коробки, то на край верхней полки, почувствовала, как ее руки обхватили меня за бедра и, стараясь удержать, тянули к себе, а то и от себя отталкивали. От того я вспыхнула, не зная, благодарить мне ее или же вырваться, оттолкнуть. А куда оттолкнуть то, места нет совсем! Пришлось благодарить.

– Спасибо… – говорю ей, стесняясь почему-то своего полураздетого тела, но больше всего того, что ее руки не всегда, пытаясь меня удержать в равновесии, хватались за бедра, а иногда и за живот, и даже, пониже моего живота пару раз облапили…

– Ложись уже. Помещаешься? Ноги мои тебе не мешают? – спрашивала Светка из темноты, пытаясь умоститься вместе со мной на малюсеньком пространстве. Мы с ней хоть и легли валетом, но все равно, места нам катастрофически не хватает и потом, эти наши крутые бедра и длинные ноги, которые все равно упирались, мешая…

– Ну, умостилась, удобно? – снова спрашивает, протягивая мне, чуть ли не под самые подмышки свои пахучие ноги. Но они теплые, так почему-то о них подумала.

– Ничего, умещусь! А тебе удобно?

– А черт его знает? Я до тебя все время с Галкой моталась, а она маленькая, изящная, ты ведь ее знаешь? Вдвоем с ней как-то, но умещались.…А не так, как две коровы, сейчас…

– Понятно.. – тяну, стараясь расположиться удобнее, прекрасно понимая, о чем это она. Ведь я та самая корова, по сравнению с ее прежней миниатюрной напарницей, догадываюсь, к чему она вспоминает Галку.

– Ты с коровой, когда-нибудь спала? – спрашиваю ее

– Да ладно тебе, Натка! Ну, какая же ты корова? Корова, наверное, это все же я? Ты не находишь?

– Нет, представь себе! – отвечаю, все еще не находя нужного и удобного для себя положения тела на этой малюсенькой жердочке.

– Знаешь, я, пожалуй, схожу в туалет. Там не много народа? – освобождая место, спросила Галка.

– Да, нет! Никого. Но в платье там лучше не появляться. На стульчак не залезть. Потому, лучше, иди в халате.

– А ты, знаешь, пока ложись на мое место, так удобнее и потом, я приду и уже лягу с краю. А ты спи уже! Спи! – сказала и, не сильно стукнув, отъехавшей в сторону дверью, вышла из купе. Дверь, с глухим рокотом закрылась.

Я тут же разложилась на ее место и с удовольствием вытянула, наконец-то, затекающие ноги. Вот теперь бы поспать! Вытянулась, прикрываясь одеялом и…

Вагон ритмично покачивало, и колеса вагона стучали.…И как я так быстро провалилась в сон?

Потом мне почему-то снилось, что Светка вернулась, тихонечко присела, потянула руку ко мне под одеяло… Ее рука горячая, нежная, потянулась по голени, легла на коленку и…

В первое мгновенье я будто бы напряглась… Меня еще в моей жизни никогда и ничья женская рука не касалась ног так высоко, тем более, никогда не задерживалась на подобных местах, с ощущениями нежности и тепла. Я замерла и мне даже во сне показалось…

Нет, эта рука, так мне казалось, она ощущалась тяжестью, теплом и она поглаживала меня и казалась вполне реальностью…

Сначала я ощутила ее руку на коленке, затем она поползла выше по ноге, осторожно и нежно соприкасаясь…

Во сне мне показалось, что я сама двинула навстречу ей своей рукой, ухватила и, не давая подняться выше по ноге, удержала, сжимая ее кисть. Она не сопротивлялась. Просто своим теплом, касанием, непротивлением мне, очень быстро успокоила. И я успокоилась, а потом с ужасом, как мне показалось, поняла, что мне ее касания понравились! Мне эти поглаживания нравились!

Полежала, удерживая кисть ее руки, а потом неожиданно отпустила.… И снова ко мне вернулись те же приятные и волнительные ощущения.… Снова эти мягки и нежные, теплые поглаживания…

К тому же, теперь эта мягкая тяжесть медленно перемещалась выше по мне к месту соединения моих ног. Я свои ноги, тут же сжала в коленях, зажимая ее кисть и как бы не допуская…

И почему-то, мне показалось, что я даже еще своими руками сверху, именно там прикрылась!

Да, я прикрыла своими ладонями то место, за которое больше всего переживала.… Переживала, но это только с одной стороны, а с другой.…С другой, мне почему-то бесстыдно и нагло хотелось, чтобы это мягкое и теплое, что так приятно по мне ползало, поглаживая, чтобы оно обязательно у меня там дотронулось, коснулось бы…

От этого наваждения, я даже, как мне показалось, перестала дышать… Я лежала, чего – то так волнительно ждала, сжимая коленями ее руку… Спрашивается, а чего я ждала?

От мыслей и понимания того, что я хочу ощутить эти прикосновений именно туда, я необычайно сильно разволновалась… Мое волнение все не успокаивалось…

Помню, мысль мелькнула, что я бесстыдная и что я становлюсь такой наглой, раз я хочу таких ощущений, и не просто хочу ведь, а даже этого жду!

Сколько я так пролежала, сжимая ее руку – не знаю.

Наконец, осторожно ослабила колени… И тут же ее ладонь, которая так хорошо согревала, медленно высвободилась и опять поползла выше…

Внезапно ощутила на кисти своей руки осторожное прикасание ее пальцев. Я лежала, и как мне казалось, даже не дышала… Меня, эти изучающие прикасания, очень тревожили, возбуждали… Я лежала, не зная, не была уверенна.

В чем я казалась себе не уверенной? В чем?

Ощущая ее ответные действия, я боялась. Боялась не их, а боялась за себя! Что я, ослаблю руки, что отведу ладони и разведу их в стороны, допуская ее теплые руки к себе туда.… Боялась и почему-то ждала именно таких прикосновений…

И вдруг!

Нет, я прекрасно ощутила, как только что, такие осторожные, такие нежные и мягкие пальчики вдруг стали такими настойчивыми и жесткими!

Теперь они настойчиво упирались, подлезая под мои ладони, которыми я прикрывалась.

Несколько бесконечных секунд сдерживаю эти поползновения и все не решаюсь на что-то. Не решаюсь и боюсь открыть доступ к такому запретному в себе месту.

Кстати, того места, которого еще никто и никогда и ни при каких обстоятельствах даже не касался! Ведь я всегда отчаянно эти поползновения туда чужой руки не допускала! А с другой стороны…

Мое беспокойство сейчас совпадало с ощущениями в себе наливающейся тяжести… Будто бы я вызрела для таких ощущений, словно переспелое яблочко… Яблочко, что все еще болталось и сорваться никак не решалось… А если я.… А, вдруг? Вдруг, я решусь! И что же будет тогда, что произойдет?

И тут я поняла, что я хотела именно этого!

Что это? Почему?

Почему я, словно девка продажная, разрешаю прикасаться туда к себе? Почему я не отражаю даже самого этого поползновение? Почему?

И вдруг я поняла! Стыдно признаться, но я только сейчас поняла, что я настолько уже подросла, что мне этого недоставало как молодой женщине! Мне необходимо, чтобы кто-то коснулся меня именно там! Я вдруг ощутила именно там эти немыслимые чьи-то прикосновения… И следом стало, так сладко, так сказочно…

Вдруг эта невыносимо приятная, жгучая тяжесть, внутри меня словно взрывается! Взрывается… и я просыпаюсь!

Поезд швыряет, а я все никак не могу отойти от этих сумасшедших и невероятно приятных ощущений.

В купе темно, немного душно, сильно пахнет зеленью. Меня все еще сотрясает затихающая волна, которая с опозданием по телу растекается… Невероятно!

И что это?

Потянула руку к себе и.… Почему же я лежу со стянутыми до колен колготками и скомканными трусами. Неужели же это все было правдой?

Так, что это? Неужели, это был вовсе не сон? А что же это было тогда?

Нет! Сон, сон, говорю себе, успокаивая внезапное волнение… Только…

Да нет же! Это я сама во сне. Сон – то, ведь, был эротическим, вот и стянула с себя трусики…

И теперь уже, раскрываясь, стягиваю окончательно с себя колготки с трусиками и умащиваю, заминаю их под подушку. Надо бы что-то одеть, да вот беда, где найти в таком хаосе мне сейчас эту смену белья?

А, ладно, ничего страшного! Так, а теперь уже точно надо спать, спать…

Господи, как же это было хорошо! А что? Разве же плохо, когда приходит к тебе такой сон? И неважно совсем, где ты и как встречаешь его ты.

Удовлетворенная, успокоенная, засыпаю под стук колес, раскачивания вагона, нашего купе, забаррикадированного под самую завязку этими бесконечными коробками…

Только бы не свались они на меня ночью, только бы не завалили… – шепчу про себя, как молитву, но тут же забываю, отмечая, только что испытанное удовольствие во сне.

Потому самой себе: а я ведь, удовлетворена! Эх, как давно хотелось мне этого, и я не думала, что здесь смогу и сейчас, за стенами из коробок испытать такое удовольствие.…Нет, не удовольствие, а сказочное, хотя и во сне, самоудовлетворение. А сердце, в успокоении: стук, стук, стук…

Потом уже проваливаюсь и засыпаю под тот же самый перестук колес поезда: стук-стук, стук-стук, стук-стук.…И я, удовлетворенная…

Размышления под перестук

– Стук-стук! – кто-то настойчиво скребется в дверь. Это потому так, что я ночью все – таки нашла в себе силы и прежде чем заснуть перевела защелку на двери в закрытое положение.

– Ну, как ты спала? – сразу же на меня наваливается Светка, протискиваясь и пригибаясь под верхней полкой. При этом я сразу же почувствовала от нее запах алкоголя. Об этой ее слабости я знала и потом, мало ли что? А я о ней многое знала чего еще. Подумаешь?

– А ты? Куда ты подевалась ночью? Ты что, у проводницы в купе оставалась? —спрашиваю ее.

– Ну да! И, между прочим, нормально выспалась. А ты?

Что это она об этом так настойчиво? Ну, спала я, а зачем же вот так сразу же, да еще и с ногами, будто бы, не только залезать ко мне на постель, но и пытаться влезть в мое внутреннее жизненное пространство, да еще и пьяной. Не люблю я это, с некоторых пор. Не люблю!

Смотрю на нее, изучая ее состояние. А ведь и, правда, я все еще не знаю и пребываю в сомнениях о ночных ко мне прикосновениях. Может, я сама, а может, это было на самом деле она? Смотрю на нее, пытаюсь в темноте рассмотреть ее глаза. Нет, не она! Она на такое не способна, наверное.… Разглядывая ее, себя успокаиваю.

А она уже, согнувшись в три погибели, усаживается напротив и снова ко мне, но теперь уже бесцеремонно просовывает и протягивает свои пахучие ноги…

Меня это раздражает и потом, как же я перед ней буду теперь? Я ведь все еще с оголенной.… Ну, да! Вот же я? И почему это я так опрометчиво вскочила? Нет бы, сначала, хотя бы трусики натянуть.… Ну и как мне теперь?

Разглядываю ее фигуру и затемненное лицо.…А Светка, как ни в чем не бывало, откинулась, облокотилась спиной и при вспышках фонарей, что на мгновенье мелькают, освещают ее лицо, вижу, что она уже сидит с закрытыми глазами.

Думала, что она уже спит, и вдруг слышу:

– А я думала, что ты мне, хотя бы спасибо скажешь…

О господи! О чем это она? Подумала, страшно волнуясь и переживая…

Неужели это правда и это все же была она, и это ее рука, и все это было на самом деле? Потому я, скрывая свои сомнения и нелепые, как мне показалось, догадки, тут же покорно и обреченно ей, со спешной благодарностью.

– Спасибо!

– Вот, так-то! – почему-то с укором, каким-то, мне отвечает, не открывая глаз.

Да она же не выспалась! Она же там не спала! Догадываюсь, глядя на нее расслабление напротив меня. Интересно, а чем это она там, с проводницей своей знакомой всю ночь занималась? Пила?

И тебе это интересно?

Да и в самом – то деле? Ну, какое мне дело до всего и до того, что она и как делила всю эту длинную, бесконечную ночь с какой-то там Надькой, нашей проводницей?

Себя укорила, но почему-то, все равно уставилась на ее спокойное и такое миролюбивое лицо.

А она ничего – почему-то, так, про себя подумала. А я ведь ее, как мне казалось, хорошо до этого знала…

Соседка

Светка – это мамина соседка, напротив нашей квартиры, на четвертом этаже. Они раньше с мужем жили и как все у нас работали вместе на заводе. А ее дочка, Милочка, на много лет младше меня и я, пока ее родители работали, приходя из школы, часто сидела с ней у себя дома. Милочка довольно часто болела и ее мама, все время просила соседей с ней посидеть, пока они с мужем были на работе. Естественно, в большей мере именно мне приходилось с ней просиживать днями. Пока она игралась, я делала уроки. Я ей тогда давала какую-то коробку с нитками, пуговицами и тряпочками, и она, затихая, могла часами с ними играться, перебирая и рассматривая эти сокровища.…А мне того было и надо!

Вспомнила, как я, присматривая за ней, мечтала и представляла себе, что эта красивая Милочка, она моя дочка и что к нам скоро придет мой воображаемый муж и ее отец.…Не знаю, почему я так фантазировала? Может от того, что Валерка, Светкин муж и сосед был таким красивым и приятным во всех отношениях мужчиной? Может от того? А может, и оттого, что многие женщины завидовали Светке и без конца говорили о них, перемалывая их косточки заодно. Но точно, все смотрели на Валерку и видимо, точно так же, как и я о нем мечтали…

Вспомнила, как однажды, он зашел за дочкой и застал меня врасплох. Я отчего-то страшно растерялась и все никак не могла вразумительно рассказать ему о том, чем же мы с его дочкой все это время занимались. Он меня спрашивал и немного при этом сощуривал свои красивые глаза, под густыми ресницами, а я, глядя в них, терялась, сбивалась, стояла, краснея перед ним и бе кала, мекала. И при этом, почему-то все время пыталась запахнуть глубже полы своего коротенького домашнего халатика. И когда он ушел с дочкой, то я на себя напустилась! И потом, что это за такой короткий на мне и такой маленький, дурацкий халат!

О чем я тут же и в тот же день, как ультиматум высказала маме.

– Пока не купишь новый халат, я не буду с Милкой сидеть!

– Это почему? – резонно пыталась понять меня мама. – Подумаешь, я и сама хожу в таком же стареньком халате…

– Мама! Я сказала тебе, по – моему, тебе все ясно! И потом, одно дело ты и твой старый халат и папка, а другое я… – и чуть, ведь, не проболталась!

– А что, это Валерик, наверное, заходил за малышкой? – тут же поняла причину моего ультиматума мама. – Ты так же, как все наши бабы… положила глаз на Валерку? Так, что ли?

– Ну, мама!

– А причем тут мама? И потом, знаешь, я тебе не советую…

– Ну, мама!

– Мама, мама! А что мама? Я же даю тебе совет, чтобы ты не вздумала и даже не думала об этом.…А то, ишь, чего придумала?

Как всегда мне на помощь приходит отец и осаждает мамино нападение, не давая разгореться скандалу и нашего с мамой очередному выяснению отношений…

Я помню, как тогда, уязвленная ее замечанием сама о ней подумала, что и она, тоже ухлестывает за Валерой. А ведь и не мудрено. Все женщины вокруг того Валеры и все они страшно завидовали его жене…

Может, и не все так было, а может – я тогда, по неопытности своей и девичьей безответной влюбленности так думала не хорошо о женщинах вообще, включая маму?

Помню, как просыпаясь, лежала и мечтала, как я и Валерий, как мы будем вместе, и как нам будет прекрасно, и хорошо. И почему – то при этом я с его дочкой, как со своим ребеночком. И даже мечтала с ним вместе о нашем сексе.… И так при этом возбуждалась, что начинала себя сама трогать, ласкать.…И это вошло у меня в привычку: думать о нем и при этом себя ласкать…

А потом я стала ревновать ее, его законную жену, а не Валеру! И если я раньше на нее особо не обращала внимания, то теперь уже на нее во все глаза! И с радостью замечаю ее промахи, небрежности в поведении и одежде. До чего дошло, что я стала за ней, как за шпионкой какой-то приглядывать. Я, конечно, понимала, что так не хорошо и нельзя так вмешиваться в личную жизнь, тем более – замужней женщины. Но ничего с собою уже не могла поделать.

Утром рано вскакивала и стояла у окна, ее высматривала, как она под ручку с ним на работу, мимо соседского дома шла и сворачивала за угол. Потом, после, ждала ее появление к нам. А иногда сама напрашивалась на поход в магазин, чтобы ее там после работы, можно было застать и лучше еще раз рассмотреть. Я в ней искала изъяны!

Но их, как не старалась, замечала мало. И вот однажды так себя накрутила и завела, что к ней в квартиру позвонила…

Дружба домами

– Натуся? Что-то случилось? Нет, ничего? Ну и что ты стоишь в дверях, проходи…

И я, такое придумала, потому ей тихо говорю:

– Да вот задачка чего-то не получается и я за помощью к вашему мужу. Он сможет помочь мне? Ведь он инженер.

– А его нет сейчас дома. Но ты не расстраивайся, может, давай с тобой вдвоем справимся? Я ведь школу закончила на отлично и ничего еще не забыла. Пойдем на кухню, пойдем! Ну что ты стесняешься, ты же ведь выпускница и взрослой уже девицей становишься…

– Ну и что? – говорю ей с не скрываемым вызовом. – Раз я выпускница, то это вовсе не значит, что все задачи легко решаются.… И даже, как вы говорите, у таких, как я, взрослых девиц… – И ведь, так и хотела добавить: о себе, что красивых и умных девицах, но стесняясь, промолчала. И вспомнила, как впервые с ней оказалась так близко рядом.

Пока она читала задание, я волновалась, и украдкой ее разглядывала. И когда она мне сказала, то я, словно во сне, пялиться стала на нее во все глаза:

– Ну вот, смотри, красавица, – говорила она, объясняя. – Вот тут, все написано…

– Где и что написано? Вот про это я уже читала, ну и что, все равно ничего не понятно?

– Ну, подожди, вот смотри.…Да не стесняйся, поближе подвинься, смотри, что тут говориться…

От нее пахло как-то по-особенному, по – домашнему хорошо. Я вспомнила точно такой же запах, как и у дочки. И потом, к нему, этому запаху, добавился тонкий запах ее духов… И я, вместо того, чтобы в учебник, я смотрю на нее вблизи…


– Ну, подожди, вот смотри… Да не стесняйся, поближе подвинься, смотри…


Она наклонила голову, сама склонилась над столом, и я замечаю на шее ее нежную кожу, на затылке и выбившиеся из-под заколки мягкие завитки волос, небольшие и волнистые пряди…

И все это так рядом со мной и так близко, что я, даже ощутила ее тепло. И так она мне сразу же понравилась, что я чуть было руку не протянула, чтобы поправить ей волосы на ее длинной и красивой шее…

Потом опускаю глаза и вижу ее мягкие, немного грубые руки. Она ведь, я это про себя проговариваю, работает комплектовщицей, в том же цехе, где и ее муж. Потому, убеждаю себя, у нее такие натруженные руки.…И ногти ее совсем как у мамы, без маникюра…

– Что ты на меня так смотришь? – внезапно, меня отрезвляя. – Я не понятно тебе объясняю? Ты хоть меня понимаешь?

Понимаю ли я ее? Нет! Не понимаю! Я вообще ничего не понимаю…

Почему, ведь я, вроде бы шла к нему и вот рядом с ней застреваю, любуясь ее природной красотой.…Ну и как можно было такое понять хоть кому-то? Тем более мне самой.

– Нет, – почему-то вслух говорю, имея в виду именно это, о чем думаю. – Ничего не понимаю…

– Ну вот, смотри…

– А я и смотрю!

– Да не на меня, а в книгу смотри! Что на меня смотреть, разве же я такая?

– Какая? – и сама даже, не зная, почему я так с ней, а потом добавляю. – Ты такая красивая, а я, по сравнению с тобой, просто уродина!

– Что? Ты зачем ко мне пришла? Задачку решать или.…Ну, я даже не знаю, мне на тебя обижаться или как? А за комплимент, конечно, спасибо.…Ну и что ты стоишь, садись уже. Сейчас запишем решение, а потом мы с тобой… Ты чай пить будешь?

Вот так с ней, через мой комплимент, мы и сблизились.

Потом я к ней, как только у меня свободная минутка и пока ее мужа нет дома. При нем я все еще терялась и снова начинала краснеть и заикаться… Она, конечно же, это видела и как могла, отвлекала меня в такие моменты, о чем-то постороннем расспрашивала. А однажды мы с ней засиделись, муж с дочкой уехали погостить на день к ее маме, и она меня спросила прямо:

– Тебе что, мой Валерка понравился?

– Да нет, что ты! – пытаюсь тут же перед ней оправдаться, от своих поползновений к ее мужа, но у меня это не очень-то и получается.

– А что? Он разве не красивый? – вызывающе спрашивает, а сама мне в глаза заглядывает…

– Ну, все, Светочка, я пойду уже! Засиделась я…

– Погоди! Нет, теперь ты от ответа не уходи. Тебе, что, мой Валерка понравился и ты в него?

– Ну, что ты такое говоришь? Как это я и такой взрослый, к тому же, он твой муж…

– Так! А я – то, думаю, чего это ты к нам зачастила? А ты, значит, как все бабы…

Не знаю, что и сказать, только поняла, что если сейчас я что-то ей стану врать, то окончательно к ней дорогу забуду. Потому, через себя и свою гордость, переступая, я ей отвечаю.

– Ты только не обижайся, хорошо? И я тоже сначала, как ты говоришь, как все бабы вокруг твоего Валерика…

Она вскидывает на меня разочарованные глаза и молча, смотрит, напряженно поджав губы.

Мы сидим и глазами играем в молчанку. Наконец-то до меня доходит, что мне нельзя больше молчать, потому я, слегка сбиваясь, продолжаю:

– Да! И я этого не скрываю…

– Знаешь, что…

– Погоди, не прогоняй и выслушай меня, прошу тебя…

– Ну и? Говори, но только коротко, потому как мне еще надо к приходу мужа и дочки…

– Ну, не торопи. Дай хоть дыхание перевести и самое главное…

– Что главное? Выслушивать твое признание к моему мужу в любви? – сердито и пренебрежительно, почти шипит от злости и негодования Светка.

– Нет, не это! Это я сама, если я захочу, то ему сама все скажу.

– Что?!

– А то, что ты Светка, на это раз насчет меня ошибаешься.

– Как это? По – моему, – снова начинает она.

– Да, нет же! Нет! Я к тебе не за этим хожу. Как ты не понимаешь?

– Ну и зачем же, тогда? По – моему, ты, как и все эти безумные бабы готовы меня живьем растерзать и проглотить, лишь бы я не была рядом с ним. Что, не так, разве же? Или ты хочешь мне чего-то другого пожелать?

– Ну да! Я же тебе уже сказала, что ты так красива, не то, что я! Прости, что тебе об этом напоминаю, – сказала и неожиданно беззвучно заплакала.

– Ну, что ты! Что? Успокойся, девочка… – наклоняется ко мне и рукой поглаживает волосы. – Прости меня, что я так плохо о тебе подумала.

– Ведь я же с твоей дочкой, с Милочкой.…А она такая хорошенькая, она так похожа на свою мамочку… – тихо ей говорю.

– Ну, все, все! Не расстраивайся, я прошу у тебя прощения… – Говорит, приподнимая мое лицо двумя пальцами за подбородок.

– Не надо никакого прощения. Не надо! Просто я хотела тебе сказать, что я, что мы…

– Ты хочешь со мной дружить? – приходит она мне на помощь.

– Ну да! Как там, в фильме: я предлагаю дружить домами… – говорю, смеясь уже сквозь слезу.

– Семьями, Баталов в фильме поправил и сказал, что семьями…

– Да, семьями, только у меня, пока что нет семьи, так что домами, наверное, будет правильнее…

А потом мы уже рядом и мне так хорошо и видимо и ей тоже. Она разоткровенничалась.

Откровенье

– Ты, наверное, думаешь, что я счастливая, раз у меня такой красавец муж? Как бы, не так! Знаешь, как говорят, что красивая жена – это чужая жена. Так вот, красивый муж это сущее наказание для его жены! Нет, правда! Вот, к примеру, у всех людей праздник, а для меня обязательно – это испорченное настроение. Я даже стала бояться всех этих праздников, именин, приглашений…

– Почему?

– Как почему? Ведь куда я с ним не приду, так к нему обязательно липнут бабы. Я их даже стала ненавидеть! А еще потому, что только и слышу, как мне в спину обидно и не заслуженно они шипят. Что мол, и как у такого красивого мужчины такая жена, да раз эдакая.… И, как начинают костылять и косточки мои перемывать. Потому у меня и подруг уже никаких давно нет. Вот, ты только и осталась. А все остальные.… И как я себя не уговаривала: на приставания к Валерику не обращать внимание, но они сами.… Понимаешь, сами! И уже не раз было, и на меня бросались с когтями и гадости всякие подстраивали.… Ну и скажи мне теперь, зачем мне такое наказание и главное, – за что? Что я такого плохого им сделала? – сказала и отвернулась.

Я ее осторожно обняла за плечи.

– Не расстраивайся, не надо. Ты не заслуживаешь никакого наказания, а даже наоборот…

– Что наоборот? Хочешь сказать, что я все это придумываю и наговариваю? Ты думаешь, что я все так от ревности переживаю?

– Нет, я так не думаю. Просто, ты устала от всего этого и тебе надо успокоиться, немного отдохнуть душой.

– Ты, правда, так считаешь? Думаешь, что это поможет?

– Ну, поможет, не поможет?…По крайней мере, тебе надо как-то спокойнее ко всему этому относиться и больше не о нем, а о себе подумать, о своей дочке… – почему-то умничая, словно взрослая тетка.

– Ну, да! Пока я так буду успокаиваться, да не обращать на них внимания, так они его тут же между собой.…И останусь я сама! Нет, так мне нельзя! Видимо, такой у меня крест по жизни…

Ты прости меня за откровенье, но только тебе одной скажу, что я на его предложения три раза давала отрицательный ответ. Нет, и все! Не хотела за него выходить замуж, видимо, предчувствовала! И если бы не дочка.… Понимаешь, я ее так хотела, так хотела от него ребеночка! Словно чувствовала, что и детки от него такие же красивые народятся. А что, разве не так? Разве Лялечка моя не красавица? – спросила и мне в глаза заглядывает.

– Да, Милочка твоя – просто красавица и глазки, и личико, кожа, такая же гладкая и белая, как у тебя и волосы твои, такие же густые и красивые…

– Эй, эй!!! Подруга? Ты, как будто бы признаешься мне в любви?

Потом я, стесняясь, молчу и она тоже, как-то неожиданно замолкает.… Каждая из нас думает о чем-то, о своем. О чем она, я не знаю, а я вот думаю, что она, правда с ним не очень-то и счастлива. Вот и выходи за муж за красивых! Нет, у меня пусть уж будет обыкновенный мужчина и главное…

– А знаешь, что в мужчине главное? – вдруг спрашивает о том, о чем я тоже думаю.

– Нет, откуда? С удовольствием узнаю, скажи?

– Главное, это как он к детям твоим относится, а потом уже как он к тебе, да и еще, у мужчины и какой бы он не был, красивый или не красивый, но чтобы у него был характер! Ты поняла? Характер, чтобы был у мужчины, вот что главное! Тогда ты с ним и как за каменной стеной, потому что только мужчина с сильным характером способен и защитить, и оградить от неприятностей по жизни и никогда, слышишь, никогда мужчина с сильным характером своих не бросит! Тебя не бросит и тебе не изменит…

Катаклизмы

А потом она оказалась права…

Начались всякие перестройки, которые быстро прикончили не только нашу счастливую жизнь, но и просто прикончила многих людей. Многие тогда не выдержали.… Еще бы! Встали заводы и фабрики, и вся страна словно замерла, и только что-то и за счет каких-то продаж можно было сосуществовать. Так и в нашей семье, как и у всех. Родители остались без работы, старшая сестра вышла за военного моряка и уехала на Север, а я, окончив школу, оставалась рядом с мамой и больным отцом. Он не смог перенести потери всего и скоро на него навалились болезни, и он слег. Ну и куда мне было поступать, если мама с отцом целыми днями, а жить-то на что? Вот и стала я, как могла, стараться заработать хоть что-то. То на рынке стояла и торговала, то у кого-то убиралась, одно время даже работала горничной в богатой семье.… Но, то закончилось плохо. Потом как-нибудь расскажу.

Хотела выехать за границу, на заработки, да спасибо маме, не отпустила. А то бы та заграница мне боком вышла…

И вот, как-то раз, возвратившись издалека, с очередной отработки на кого-то, я встречаю на лестничной площадке Светку.

– Привет! – говорю ей, замечая, что она слегка «под мухой».


– Знаешь, я, пожалуй, с тобой тоже выпью … – говорю и вижу, как в ней борется жадность и желание со мной пообщаться.


– А, соседка? Слушай, может, зайдешь и мы с тобой по винчику… Ты как, не возражаешь?

Я вижу, как ей хочется со мной поговорить, потому я, с некоторым опасением, но соглашаюсь. И вот мы, спустя несколько лет, снова сидим, на той же кухне, за тем же столом и она мне снова о своей жизни…

К слову сказать, я слышала, что у нее катаклизмы в семье, но какие, я не очень-то знала. Потому что я часто была в отъездах и с ней мы до сих пор не совпадали. От мамы я кое-что о ней знала и вот она сама меня к себе пригласила…

– Ну, как ты живешь? Нет, не так надо сейчас спрашивать! – ехидно подкалывает меня Светка.

– А как?

– А вот так! Ну и с кем ты живешь? С ним или же с ней?

– Нет, Светка, ты что-то не то спрашиваешь. Ведь ты же знаешь, что я на подхвате у матери и как могу, так ей и помогаю. Некогда мне и потом…

– Что, никого не нашла себе? Ищешь красивого?

– Да какого красивого, нормального мужичка бы? А ты, как? Что-то я смотрю, ты стала прикладываться.… С чего бы это?

– А! Пошли они все на…! – неожиданно матюгается, некрасиво и как-то жадно сама себе наливает вино.

Выпила, закурила…

– А ты же не курила? А где дочка, как она?

– Она у мамы.

– Ну, а твой красавец супруг, как?

Она снова матюгается и снова себе подливает. Я на минутку отвлеклась и не успела отойти в туалет, как застаю Светку уже сильно пьяной. Так и не смогла я от нее в тот раз что-то о ней и Валерке узнать. Помню только, что мне пришлось, потом волочить ее на кровать, раздеть и уложить спать. При этом я отметила, какой у нее вокруг беспорядок и грязь. Видела, какое у нее грязное и не ухоженное нижнее белье, и как от нее неприятно пахло…

Все это меня сильно обеспокоило. И хорошо, что у меня все еще сохранился ключ от ее квартиры, иначе бы она так и спала с незапертой дверью…

Вспомнила, как я на следующее утро, отпирая дверь своим ключом, тихонечко зашла к ней.…Не хотела ее будить и сразу же ушла на кухню: решила помочь, прибрать, помыть посуду.… И как только я открыла кран, стала немного шуметь водой, так, открывая дверь настежь, ко мне заявляется она.…Я от неожиданности вздрогнула и чуть тарелку не разбила!

– Что, страшная? Осуждаешь? Погоди, я сейчас… – и скрылась тут же за дверью в туалете.

А потом слышу, как ее вырвало. Вырвало? Ну, это хорошо, значит, организм ее сопротивляется и не все еще потеряно. Почему это, у нее – у нас! Не все потеряно у нас!

Потом она снова заходит, но уже с более осознанным взглядом, правда, все еще босиком и полураздетая. Смотрю на нее, как она передвигается, усаживается, напротив, за столом и вижу, как потянулась снова за не допитой бутылкой…

– Нет, хватит!

– Ничего не хватит! Много ты понимаешь…

Я с силой вырвала у нее бутылку и тут же ее содержимое выливаю в раковину.

– Ну, что ты делаешь, дура?!

– Это я – то дура? Кто из нас дура, так это ты!

– Слушай, ты чего мне на мозги капаешь? Завалилась ко мне в квартиру, хозяйничаешь у меня без спроса.…Знаешь что, а мотай – ка ты, отсюда к себе домой! Нечего здесь у меня лазить и без моего разрешения…

– Ты хочешь меня прогнать? Хочешь, чтобы я ушла и больше уже никогда не приходила?

– Да! Катись ты на…. Будешь, еще меня воспитывать…

Но кроме этих слов потом никаких иных действий не последовало и она тут же, села за стол, подперла подбородок рукой и уставилась в окно, что-то разглядывая все еще своими пьяными, но довольно красивыми глазами.

Мы надолго замолкаем, и я тоже присела напротив нее с вымытой тарелкой в руках. Вот так и сидели, и молчали довольно долго. Потом она неожиданно, и не поворачивая головы.

– Ты знаешь, я первое время не понимала, что мы с ним уже расстаемся. Думала, то время такое. Заводы встали, денег нет, жрать нечего.…Думала, что мы вместе с ним все это переживем, думала, что это у нас временные трудности.… И потом, секса уже никакого у меня с ним… Он как-то стал меня сторониться. Ну, ты понимаешь? – сказала последнюю фразу и повернулась ко мне лицом.

Смотрит настороженно, все еще не зная, как я догадываюсь, дальше мне о себе и о нем рассказывать или как? Можно ли мне доверять свою семейную тайну?

А я смотрю на нее, изучаю ее в новом ее состоянии. И вот что интересно, я и сейчас ей завидую! Завидую ее совершенному телу, коже, густым, хотя и не прибранным волосам и вообще ей завидую, ее природной красоте.… Это надо же, подлавливаю себя на этой мысли, уже вроде бы все должно было успокоиться и пройти, а я все еще с собой ее сравниваю, как будто бы снова хочу у нее перехватить инициативу и мужа ее перетянуть на свою сторону.

– Ну и что ты молчишь? Скажи хоть что-то? Или я тебе не приятна в таком виде и состоянии…

– Да, состояние твое.… А что касается твоего внешнего вида… Ты и сейчас красивая и все еще холеная женщина. Я всегда тебе завидовала, твоей гладкой и мраморной коже, волосам и красоте! Зря ты так, себя растрачиваешь! Остановись!

– Так, снова воспитывать?

Опять сидим и молчим, и опять она лицо отвернула, смотрит на улицу, а потом начинает мне рассказывать по – новому:

– Сначала он все искал хоть какую-то работу. Хватался за все. Чинил кому-то бытовую технику, помогал с ремонтом машин. Но все меньше и реже у него это стало получаться… Время шло, а перспектив – никаких. Так же точно и у меня с ним в постели. Вроде бы вместе живем, в одной квартире, но с каждым днем все дальше и дальше друг от друга. Я первая не выдержала и к нему. Давай поговорим? Он уклоняется от разговора. Я стала настаивать. Наверное, я тогда не правильно поступала? Мне бы тогда, оставить все, как есть и его не трогать. А я? Меня, словно как с цепи сорвало, и я сорвалась, после его очередного отказа от постели со мной!

Господи, что я только ему не наговорила! И вспомнила ему всех тех баб, что около него крутились, и такое ему говорила.… Наверное, больно и обидно, ведь, как мне казалось тогда, он только со мной и никогда с этими бабами мне не изменял! Ведь не изменял? – сказала и снова пристально смотрит, как – бы ища в моих глазах поддержки своим словам.

А я и не знаю, но решила ее успокоить и потому ей сказала, что ее Валерик на сторону от нее не бегал.

– По крайней мере, я о таком не слышала и не знала… – говорю ей, стараясь ее поддержать и вдруг.

– А я знала, я догадывалась… – сказала и снова в окно уставилась.

Вот теперь я замерла!

Неужели же, я об этом ничего не узнаю? Только об этом и думаю. И ведь никакой к ней жалости или сочувствия не испытала, только бы мне об этой его измене услышать! Видимо, это на генетическом уровне у нас, мы так и не можем простить им, их женам того, что они нас, таких, ищущих от женатых мужчин внимание и предпочтение перед ними, мы этих жен никогда не прощаем. Не прощаем за то, что отвергли, что они нам помешали получить с их мужьями удовлетворение, секса нам не давали с ними.…И самое главное, они, таких, как я, с презрением отвергали и грубо от них, наших любимых огораживали. Нет, такое любая из женщин, унижения своих чувств к мужчине своей мечты не прощают! Вот и я, сидя с ней рядом и все еще ее не простила, как я поняла.

– Ну и что ты?

Она обернулась и как-то с обидой и резко мне.

– А ты и рада – радешенька! Тебе так хочется, чтобы мне снова стало больно? Таким как ты, кто к нам, в наши семьи с чужими и грязными мыслями, кто лезли через наши головы и готовы были на все, лишь бы только ему дать! Таким наплевать! Так? Ну, что не так? Или ты хочешь сказать, что ты ко мне приходила с другими мыслями? Вот и сейчас ты сидишь и ждешь от меня продолжения… Что, не так? Я же вижу, как ты напряглась, как злорадствуешь и радуешься всему, что у меня в семье и с ним произошло… – почти выкрикивает последние слова, и я вижу, как ее в глазах накапливаются слезы.

– Такие как ты только и рады всему.…И вам наплевать! Наплевать на меня, на него, на мою семью и лишь бы свое самолюбие удовлетворить! Что, разве не так я говорю?

А ну – ка, докажи мне, что это не так и сбегай мне за бутылкой, иначе я тебе ничего больше не расскажу. Ну, же?

И даже, не понимая, что этими действиями я себя выдаю с головой, я бегу в ближайшей магазин. Запыхалась и радостно ставлю перед ней бутылку на стол.

– Только это не твоя, а моя бутылка и я ей тебя буду угощать. Понятно? А не так, как вчера?

– А что вчера? Что-то было не так? – спрашивает, а сама уже тянет руку за бутылкой.

Я сама ей налила полстакана.

– А ты? Может, со мной за компанию? – но как-то неуверенно спрашивает, и я понимаю почему…

– Знаешь, я, пожалуй, с тобой тоже выпью … – говорю и вижу, как в ней борется жадность и желание со мной пообщаться. Победило общение

И вот мы сидим с ней уже рядом, и она, обнимая меня за плечо, курит и целует то в плечо, то в голову. Но при этом все как-то спокойно, по – дружески, при этом и я сама, это ее расположение к себе почувствовала…

– Ты знаешь, хоть ты и прошмандовка и хотела улечься в постель с моим мужем, но я сразу, же тебя заприметила, от всех отделила и не потому, что соседка, нет! А ты это поняла? – я киваю ей утвердительно.

– Вот и я поняла, что ты мне голову морочишь своими задачками и ходишь ко мне не для этого, а для того чтобы улучшить минутку, все с себя скинуть и к нему! Да, да! Я ведь так и думала каждый раз, когда ты к нам заходила в новом халатике. Помнишь, такой он был красный и с «огурцами»…Помнишь? Помнишь! Я тогда еще все думала, а у тебя там что-то под ним есть, или же ты, как одна баба пришла к нам в шубе, и пока я куда-то отошла, так она перед ним…

– И что она? Голая оказалась под шубой?

– Ну, да!

– Ну, а ты?

– А что я? Я стянула с нее эту шубу и в таком виде выставила за дверь, а шубу ту, так ей и сказала, что мол, хочешь ее получить назад, тогда мигом скачи на улицу голой и хватай ее, а я ее тебе скину с балкона…

– Да! Я представляю себе эту картину, как голая баба выскакивает среди ночи на улицу и пытается поймать свою шубу…

– Почему ночью, днем! Все это было днем и светло еще было!

– Да, ну ты и жестокая оказываешься? А я и не знала об этом, хотя и соседкой вашей была…

– А ты потому не узнала, что она быстро соображала и все мгновенно.…И шубу поймала и в нее как реактивная, а потом ходу, и как понеслась по улице…

Потом только и говорили, что какую-то бедолагу раздели во дворе, а она сумела вырваться, шубу свою выхватила у бандитов, накинула и убежала. И ее еще пожалели люди…

Ты знаешь, мне всегда было как-то обидно! Я даже не думала раньше, что такими изворотливыми и беспощадными могут быть бабы! Только бы своего добиться, только бы переспать с нашими мужьями! И ничего их не останавливает! Они словно полоумные какие-то…

Ну, а ты? – неожиданно в лоб задает вопрос. – Как ты решила, в шубе или на шубу денег не было, и ты решила так же, как та баба, но только с халатиком поступить? Давай уже, колись?

И я, уязвленная ее уточнением, тут же ей наливаю вина больше половины стакана.

– Ну, будь здорова! – она отвлеклась и выпивает все залпом. Видимо, эти воспоминания ей волнительны. Что говорить тогда, обо мне?

А я, ведь и даже один раз, как та же, как она говорила, баба, я шла голой к ним под халатиком.…Только еще накануне я себя там гладко выбрила. Вот, как могут женщины! Нет, что ни говори, а мы скрытными бываем и очень расчетливыми, когда дело касается утоления нашего желания…

Потому я, разволновавшись, основа убегаю за второй бутылкой.…Но теперь уже мне оказано полное доверие, и она начинает очень откровенно все мне рассказывать.

– Он, знаешь, тоже, как и ты, долго морочил мне голову. Может, я от того, что была в него влюблена, всего не замечала. И когда мне люди намекали, то я считала, что они мне так – со злости, и завести…

– А что люди тебе…

– Да всякое и даже нелепости какие-то, так я тогда считала. И все удивлялась, как такое мне могут говорить о каких-то там его невероятных связях.…Одно время я даже наивно у него самого спрашивал, а он мне спокойно так отвечал, что это все наговоры и неправда. А потом…

– Ну и что потом? – не утерпела.

– Эх, как тебя! Что, не терпится узнать обо мне гадость и в грязном белье поковыряться? У, суки бабы, я знаю, вы все такие.… И ты такая же!

Так, что – то ты обо мне забываешь? А ну – ко, плесни малость, стимулируй мои воспоминания.…Так, я не знаю, можно ли мне тебе такое рассказывать? А ты не проболтаешься? Ты потом не вывалишь все это своим подружкам и маме? Ты для того меня спаиваешь? Что, он так и не отпускает и ты по – прежнему хочешь ему свою.…А вот, на тебе! – и подсовывает мне к лицу дулю.

Обидно! Я так стараюсь и уже и не знаю, успею ли я на это раз все от нее разузнать или же она снова опьянеет и завалится спать…

– Так! Хватит лакать! Пока всего не расскажешь, я больше тебе не наливаю. Понятно? – она таращит пьяные глаза и отрицательно качает головой.

– А ты, оказывается, тоже можешь быть жестокой.…Ну, ладно! Только ты мне пообещай, хорошо? Обещаешь?

– Обещаю! – а сама даже замерла, предвкушая чего-то необычное и сексуальное узнать какие-то ее интимные подробности.

Подробности

– Ты знаешь, у него не очень-то… он был хорошим. Бывало, я полчаса все ему мну и мну, добиваясь его укрепления. Уже и желания не чувствую, отмечаю, как оно от меня уходит. И все только бы мне для него, вроде бы, я потому стараюсь. Но поначалу все было не так. Поначалу он с меня не слезал, и бывало, мы вместе с ним на работу идем и даже в глаза друг другу не решаемся посмотреть. Так с ним и таким сексом занимались. Причем всю ночь могли и до самого утра, до гимна. А как перерыв на работе, так мы снова вместе. И шепчемся, и такое вспоминаем, как мы этой ночью вдвоем.… Эх, да что там говорить, самой это все надо было испытать! А потом, все как-то стало ослабевать.…И все повторяться стало. И уже я не раз и не два от него не могла добиться того, чего так хотела. А тут еще эти бабы прохода ни ему, ни мне не дают и лезут и лезут.…Стала нервничать, думала, что это что-то во мне не так или же, я что-то не так ему делаю. Даже пошла к врачу. Записалась на прием, а врач, как услышал, так мне говорит, чтобы я пришла вдвоем с мужем. Я мужу говорю, а он как начал на меня кричать! Первый раз у нас с ним размолвка произошла.

А потом я снова, мне уже не можется, хочу и все тут! И все эти бабы только и подогревают меня. Я его тогда так хотела еще и потому, что себе говорила, что, мол, я могу с ним, а вам, глядям с ним – никак! И это меня так возбуждало… Меня – то возбуждало, а вот его – нет. Время идет, а он все холоднее ко мне и холоднее. Стала ревновать.…Потом стала за ним следить. Но ничего сама не замечала. А ведь и не могла, любила его и тут же, если что-то отмечала, то тут же его оправдывала…

Не успела оглянуться, как дочка у нас родилась.…Теперь я стала между ними разрываться. И что интересно, он ко мне после рождения дочки как-то сексуально вернулся. Снова у нас такое в постели, и он мне уже предлагает такое.… И туда и сюда! И я с радостью и уже сама чувствую, что все это мне безумно нравится! Потом проходит несколько лет, дочка растет нам на радость, а бабы, как сказились! То – ли почувствовали это мое удовлетворение с ним, потому, не стали вообще давать нам проходу. И уже в открытую флиртуют и на работе, и на улице.…Причем на меня никакого внимания! Будто бы я не существую…

Вот, тогда я взялась за него и резко всех от него, особенно с теми перестала общаться, у кого женщины были красивые в семьях. И неважно, кто для меня они, девочки или женщин, я их всех от него…

Он понял и стал с того самого времени только с мужчинами. То они на рыбалку уедут, а я тут же проверяю, не было ли среди тех рыбачков, женщин. Не было! С радостью, отмечаю. Потом он стал спортом заниматься, на волейбол ходил в клуб. Потом с мужиками зачастил в сауну. И после всего он так со мной нежно стал обходиться, что я свое внимание ослабла и сама даже стала его отпускать и напоминать ему, то о тренировке, а то о сауне…

И тут мне стали нашептывать. Я, конечно же, все отрицала и старалась не слушать…

– Что они тебе говорили, о чем? – тут же ее спрашиваю, волнуясь и смутно догадываясь… Больше всего я ждала от нее откровений о его двойственности. Я это в нем замечала и видимо, и другие женщины тоже. И оно нам нравилось, это его мягкое, обворожительное отношение, плавные движения.… Все говорило о его скрытой и пока что не полностью удовлетворенной сексуальности. Потому мы к нему и тянулись, как я думала. А вот сейчас я по – другому думала

– Уже все не работало, он все время крутился, у кого-то чинил, строил, а тут он неожиданно получил, от одного богача очень хорошее предложение. Пришел домой, впервые за долгие месяцы, в приподнятом настроении… Я все это отметила и потому ему с радостью разрешила пойти на работу. Он начал работать там каким-то инженером, потом быстро делал там карьеру. И через полгода, примерно, его уже главным инженером приборного производства. Вот, думаю, радость!

А тут он мне говорит, что нас приглашают к тому бизнесмену на раут.

– Раут? Что это за раут, такой?

– Ну, это когда не за столом, а с бокалом вина ходишь, разговариваешь, а тебе закуски разные предлагают… Светское такое мероприятие…

Ну и я, соответственно, подготовилась и платье самое лучшее, и даже белье одела с поясом и чулками.… И как, ведь, предчувствовала!

Раут закончился, все гости разъехались, а нас хозяева попросили задержаться…

Они мне сразу же не понравились, оба и муж ее такой крупный, с животом и жена его такая спортивного телосложения. Но оба они не по фигуре мне не подходили, а по манере общения. Наглое какое-то оно было и развязанным. И как только остались на пару, так она тут же:

– А не пойти бы нам тоже в сауну? Ты как, милая?

– Я, простите, чистая и мылась и потом, мы домой собираемся. Может быть в следующий раз?

Но она настояла, и под предлогом, что мужчинам надо наедине переговорить и что лучшего места, чем сауну нет – для откровенных разговоров, она меня уговорила. К тому же и муж уже согласился.… Ну что же, думаю, белье у меня в норме и хорошо, что я надела чулки и пояс.… Помню, я еще тогда подумала, что перед ней будет не стыдно и переодеться. Ага, сейчас!

Я ведь, тогда и понятья не имела, что значит у крутых – сауна?

Сауна под домом. У них был свой большой частный дом.

Она первая, эта спортсменка и меня за собой – по крутым ступенькам вниз, под дом.

– Руку давай. Я тебе помогу. Конечно, можно без обуви… Ну, что, снимаем? Ну, их!

Она первая присела в холле, обнажая довольно красивые ноги, показывая мне свои красивые чулки с кружевными бортами, скидывает с ног туфли.

– Ну, что ты? Давай, не стесняйся! Здесь все свои!

Я замялась, не от стеснения, нет, а того, что я не хотела чулки испачкать. Но все – таки поддалась и следом за ней скинула туфли, позволила ее зять меня за руку и вниз по винтовой каменной лестнице…

Конечно, все там красиво! И даже сама лестница из мрамора и ступени прикрыты ковровыми покрытиями. Не успела опомниться, как мы попадаем в просторное помещение с бассейном. Помещение было, полуосвещенное и когда она включила подсветку в воде…

– Ух, ты?! – невольно вырвалось у меня.

– Красиво? Нравится? – самодовольно спрашивала, все еще не отпуская мои пальцы.

Я их осторожно вытянула из – под ее руки. Следом за нами спустились мужчины, о чем-то увлеченно переговариваясь. Они, как спустились, так и уселись в кожаные кресла в дальнем углу и продолжали что-то горячо обсуждать.

– Может, бокал вина? – это она мне.

– Нет, спасибо…

– , Пожалуйста, ну, я прошу тебя.… Не зажимайся, расслабляйся. Мы умеем не только вкалывать, но и умеем красиво отдыхать!

И я, вдруг, как услышала это слово «вкалывать», все свое недоверие к ней ослабила. Ну, думаю, если и они вкалывают, то видимо, все это у них собственными трудами нажито.…А тут она снова ко мне со своим вином…

Ну, я и уступила, выпила. А вино такое вкусное…

Не успела опомниться, как мы уже с ней весело переговариваемся и мне так с ней весело стало и легко! Не помню, что она рассказывала, но я смеялась все время. Меня все так расслабило и в голове такая легкость и на душе такая радость.…Чувствую, что я попадаю в какое-то не реальное состояние…

– А ты что же не поняла, что она тебе что-то в бокал подсыпала? – умничаю, переживая за нее.

– Нет, что ты? Я тебе даже скажу, мне так стало жарко и душно, что на ее предложение искупаться в бассейне в неглиже я тут же согласилась.

Согласилась, не думая, что у меня и купальника – то своего никакого нет. А она, провоцируя, стала передо мной и медленно, словно стриптизерша какая-то, стала раздеваться. …К тому же, включила такую красивую музыку…

Мне тогда развернуться, да бегом от них…

А я, вместо того, поднимаюсь и следом начинаю медленно с ней, в каких-то замедленных движениях тела танцевать. Она рядом, обняла, прижалась всем телом. Оказалась выше меня почти на голову и потому я рядом с ней почувствовала себя словно маленькая девочка. Переступаем ногами, касаемся друг друга телами, и я чувствую, как я стала от чего-то возбуждаться…

Потом она, танцуя, медленно стала меня раздевать.…И я ей не только не мешала, а еще и руки свои над головой вытягивала, помогая стянуть через голову свое вечернее платье…

Она рядом и что-то мне шепчет все время и мне так приятно…

Потом она передо мной стоит, поглаживает мою голову, волосы, а сама целует мое лицо. И я к ней тянусь, задирая лицо, от чего ощущаю головокружение, а может, это от ее поцелуев лица, и пока что не в губы.… Но я об этом все время думала.…И когда ее язык прорвался, после нескольких настойчивых попыток ко мне в рот и стал перемещать, толкаясь, мой язык, то я невольно застонала.…У меня так еще никогда не засасывали и не упражнялись с моим языком…

Она опытная, так я сразу же почувствовала, а что же будет дальше… и ведь хочу что-то вспомнить, спросить о чем-то, но все никак не могу сосредоточиться.…Мыслить мешает ее язык, мягкие руки, которые уже по всему моему телу гуляют и как не удивительно это отметить, эти ее касания, надавливания, сильные сдавливания и захваты тела, груди мне все больше и больше нравятся…

Затем ее руки оказываются за моей спиной, и я с волнением ощущаю, как ее пальцы находят застежку лифчика и…

Обнажение моей груди тут же совпадают с обворожительными ощущениями неги и свободы в теле.

Она меня медленно поворачивает, прижимает к себе спиной и я, смотря почему-то на то, как мой муж и ее супруг тоже целуются, но уже не с ней, а с ним…

И я себе проговариваю, убеждаю, про себя говорю, что это хорошо, что он мне не изменяет с ней и что он целуется не с женщинами…

Я бы сосредоточилась и сообразила, но тут ее мягкие и горячие ладони ложатся ко мне на отвислые мои полушария…

О, я свои груди любила всегда, а когда я была с ним, то и о них не забывала. Я их сдавливала, сжимала вместе с ощущениями его ко мне проникновения и этими его движениями глубоко и во мне.… И чем он глубже в меня, тем я сильнее сжимала и тискала свои любимые груди.…Вот и сейчас, я захотела таких же ощущений…

Хочу повернуться, она сдерживает, хочу целовать, она отклоняется…

Наконец-то я возбужденная ее манипуляциями с моими грудями выскальзываю, оборачиваюсь и, прижимаясь к ней с руками, согнутыми в локтях, с соединенными кулаками на груди и шепчу ей…

– Я хочу….

И тут же, с радостным сердцебиением слышу.

– Я тоже хочу тебя, родная моя, девочка…

– Где, где нам можно…

– Здесь! – отвечает взволнованно.

– Но, здесь же, рядом мужчины и они могут нас вместе увидеть…

– Ну и пусть видят. Им тоже сейчас хорошо, смотри! – говорит, рассматривая что-то из-за моей спины.

– Пусти, я тоже хочу это видеть, – говорю ей, поворачиваясь в захвате ее рук.

Смотрю и вижу, и это мне кажется таким красивым! При этом вижу, как то, что меня так беспокоило раньше своим ослаблением оно уже, у него в руках и на его губах и так прекрасно выглядит…

– Надо же, – говорю ей как-то отстраненно, я его никогда таким крепким и сильным не видела. Идем к ним, я хочу его…

– Нет, мы не будем им мешать. Пусть мужчины уже сами.… К тому же, у моего мужа с мужчинами намного лучше, все получается, чем с женщинами!

– Лучше? Им лучше, чем с нами?

– Да! Но и нам пора уже.…Идем на тот диван, в углу и я покажу тебе, что и у меня намного лучше получается с нами, чем с ними…

– Что, что? О чем ты мне говоришь сейчас, я не могу уловить разницы? – спрашивая ее.

– Сейчас милая, ложись, вот так и позволь снять мне трусики твои красивые. Вот так! Вот сейчас ты почувствуешь разницу между ними и нами…

И я ее тут же почувствовала!!!

Пробуждение

Я сижу с ней рядом какая-то униженная и пораженная подробностями ее рассказа. У меня все еще перед глазами она с той спортсменкой и он с…

– Да, кстати, ты мне, совсем, не рассказывала о них, ну этих супругах извращенцах. Кто же оказалась она и кто он, тогда?

– А что о них рассказывать? Ничего нового я тебе не расскажу, только что сама узнала. Он раньше работал, а впрочем, знаешь, какая нам разница, где и кем он работал раньше? Я тоже раньше работала с мужем на заводе, как все люди, чувствовала себя и уважала, вышла замуж, завела свою семью и даже не помышляла ни о чем таком.…А потом вот, бац! Все в одночасье. Все вокруг здохло и чуть мы сами не передохли! Это надо же, даже в самом кошмарном сне я не могла такого будущего для себя увидеть! А тут и получила я сполна и еще с ним живу в таком кошмаре…

– С кем? Не поняла? Ты что, снова с Валеркой живешь?

Смотрю на нее и не узнаю в ней ту прежнею, красивую, гордую и решительную женщину. И вроде бы с первого взгляда все в ней, как и было раньше, но вот ее глаза… Они выдают ее с головой! Я смотрю в них и вижу как она, стесняясь и униженно, отводя глаза, а затем уже тихо отвечает мне.

– А с кем я еще могу жить? С ней что ли или с тобой? – и ко мне, поднимая глаза. Но вот теперь они уже это те же, такие решительные и смелые глаза, отмечаю про себя.

– Нет, – говорю, – уж лучше я сама или уже с парнем, каким – то, но с женщиной и тем более, у которой муж оказался таким… – никогда! Лучше самой и одной куковать….

А она снова, опуская глаза, и робко ведет рукой по столу, собирая на нем вчерашние крошки.

– Не знаю, поймешь ли ты меня? Ты еще молодая и жизни не понимаешь…

Ну, начинается, думаю про себя и, приготавливаясь не молчать, а ей отвечать, тем более, как я думаю, моя позиция в этом разговоре правильная! Никогда я, как она, не стану с мужем гоми….. спать и тем более, с ним, после всего, любовью заниматься! Никогда! И уже собираюсь ей возражать, как снова натыкаюсь на ее взгляд. Мне ее, по правде говоря, отчего-то жаль …. Потому молчу и только слушаю. А она продолжает свой рассказ неторопливый и как она считает, с пониманием всех тонкостей взрослой жизни.

– Понимаешь, у нас дочь растет, и я не могу ее без отца оставить, тем более, он так к ней хорошо и любит ее безумно. И потом, у него, после свиданий с этими, ну ты понимаешь, с кем, все так крепко и так сильно! И он уже может со мной и долго и разнообразия вносит невероятное, особенно от того, что лежишь с ним и знаешь, что он только что был, а вот сейчас, предпочитая их тебе, он все же это делает с тобой…

– Постой, постой! Ничего не понимаю, совсем меня запутала. Так он же, как ты говоришь – гом…!

– Ну, да! Ну и что? Он пассив, но только с ними, ведет себя как женщина, он с ними принимающая сторона, а с женщинами он нормальный и любит с нами, и может нам и туда и сюда…

– Стой! Остановись, ради бога! – почти кричу ей. – Только не говори со мной об оборотной стороне медали, хорошо? А ты что же, не можешь дочку забрать и от него уйти? Я, например, так бы и поступила!

– Ну вот, видишь? Ты меня не понимаешь, женщин ты так и не понимаешь.…А знаешь ли ты, что любовь не вечна и у нее тоже своя собственная жизнь! Ты никогда не замечала, как женщины потом живут со своими мужьями? Когда они уже без любви? Как они борются до последнего и не разводятся с ними, хотя он у нее куролесит порой, и пьет, и такое вытворяет… Ты думаешь, наверное, что женщины от того так себя ведут, что бояться остаться сами, одни или потерять материальную поддержку? А ничего подобного! Конечно, все это, о чем я говорила ей очень нужно, но мы не из-за этого, а из-за прошлого с ними, тогда, когда была любовь и страсти испытывала невероятные с ним и под ним! Ты поняла? Ты вообще, понимаешь, как надо женщине жить рядом с мужчиной? Учиться этому надо с детства. На Кавказе девочек учат этому с детства, а у нас.…Там женщина уважает мужчину и остается ему верной подругой на всю жизнь и не лезет в его дела, не осуждает и даже тогда, когда он на стороне иногда бывает. Конечно, переживает, но ищет причину в себе. А у нас, чуть загулял мужик, так мы ему чемодан выставляем. Попробовала бы она там так поступить? Да ее бы все родственники и мать его, в первую очередь.…У них, как принято, раз гуляет, то ему это надо. Ему надо, а раз он мужчина и он за все отвечает и за нее, и за всю семью и за ту, с кем гуляет, то пусть все сам решает! И он никогда не бросит, как у нас, часто бывает. Потому, женщина никогда у них не командует своим мужчиной, наоборот, с ним заодно и всегда! И даже с поясами шахидок.…

Ну, а как мы уважаем и ценим своих мужчин? Он у нас безрукий и ничего не умеет, ему бы только все жрать, да спать! И того не замечаем, что таким отношением к нему мы его от себя отталкиваем и свою семейную жизнь приканчиваем.

Потому я решила к нему относиться как мудрая и умная женщина, словно меня с детства тому воспитали, как ту девочку на Кавказе, как надо уважать выбор и желания мужчины. Вот я и выбираю его и не предаю и не предам никогда…. Ну, а относительно того, что он такой? Ну, что же, и к этому тоже можно привыкнуть, по крайней мере, я его не отвергаю, и приняла и даже, как тебе этого не нравится, сплю с ним и получаю от этого сказочное удовольствие.… Ну, а чтобы ты не думала, что я тварь какая-то безнравственная и что я такая эгоистка, скажу тебе, что я этому искала причину. И нашла! Оказывается, у него с детства яички не вышли, как у всех мальчиков и не попали в мошонку, а задержались. Говорила с одним профессором, но он мне сказал, что такие операции в возрасте проделывать никто не берется. Время упустили, и надо было это сразу же все поправить. Тогда бы, он говорит, у него бы и не раздваивалось либидо. Ты хоть знаешь, что это такое, либидо?

Что это такое я знала, а вот почему она так поступала я так не находила ей оправданий. Видимо, она его так сильно любила, как я поняла тогда, раз ему все прощает и даже такое…

Но она сама поставила точку и как-то сказала, что сама во всем виновата. Ведь могла бы, и в третий раз его предложенье отвергнуть и в четвертый, и пятый…

– Понимаешь, – говорила она, – меня тогда гордыня заедала. Как в библии говориться, я с ней не справилась. Еще бы? Такой красивый мужчина и все добивается моей любви и потом, мне все вокруг: ты что, дура, такого красивого парня упускаешь.… Да знала бы ты, что как только его отвергнешь, так у него сразу же целый табун девок на шеи повиснут.… Эх, ты, дурочка! – вот так мне говорили…

Да, это моя самая большая в жизни.…А могло ведь быть все совсем по – другому! Как ты считаешь, могло? Но тогда бы не было у меня такой красивой лялички…

И она снова начинает говорить и кружить по кругу, повторяясь…

И она, не только говорит об этом, но и кружит по заколдованному кругу… Ей, же заложенного круга, с самой ее юности, от своей гордыни…

Потому, девочки, прежде чем выходить замуж за красивых, подумайте еще раз и еще.…И помните о гордыне!

Приехали

Столица нас встретила холодом, суетой, неразберихой и нервными замечаниями нашей проводницы:

– Сидите и не рыпайтесь! Куда вы вскочили? Ждите!

А чего ждать-то, ведь поезд уже стоял у перона и мы со Светкой уже тепло одеты. Мы видели в небольшой щелочке, что образовалась с краю окна из-за коробок, как из вагонов и, проходя под нашими зашторенными окнами, выкатывались некоторые счастливые, а большинство – такие же, как и мы, озабоченного вида пассажиры.…Все с сумками, большими пакетами, какой-то иной поклажей. Одних и немногих, встречали, а большинство, кто был с сумками наперевес, они все промчались… куда-то мимо поезда. Причем никого из соседей было уже не признать из-за одетой верхней и теплой одежды.…И эта одежда так отличалась от той, кто выходил и встречал своих знакомых и родственников с поезда. Я еще подумала тогда, а ведь нас приезжих видно будет за километр, потому, что мы кое-как одеты в теплые вещи. На нас какие-то короткие курточки стеганные, теплые штаны и обувь, которая не соответствует погоде: ботинки, на мне, а у Светки на ноги надеты демисезонные сапоги. …Все это не подобрано, все без всякого вкуса, лишь бы что-то потеплей на себя натянуть. А что вы хотите, на улице у людей пар изо рта! Вот это да?!

Светка, немыслимо изогнувшись, распластавшись боком, как в цирке, прильнула к окну и все твердила…

– Ну, где же наши? Почему нас никто не встречает?

Топот и шарканье ног, голоса, вскоре все стихло за дверью, я выглянула за дверь купе – никого. И только ощутила, как потянуло холодом по пустому коридору, увидела, как дорожка льняная сбилась, скомкалась и валялась поверх основной ковровой дорожки опустевшего коридора. Время, как бы, остановилось и все замялось, как эта же дорожка…

Хлопнула входная дверь и, выпирая задом, ругаясь, выглянула проводница:

– Сейчас нас перетянут на запасные пути… – поясняет она, а потом добавляет, – ну и гляди эти пассажиры! Какой бардак после себя оставили!

Пошла мне навстречу.

– А Светка, где?

Я отодвинулась, она говорит, заглядывая к нам.

– Значит так, бабы! Куда перетянут, не знаю? Но вам на пассажирский перрон с таким грузом нельзя. Потому, сидите и ждите. Наверняка, за вами на машине подъедут, а это… Она делает вид, что вспоминает, куда это нас должны поставить, на какие запасные пути и где это будет.…И видимо, ничего так и не вспомнив, неожиданно рассказывает…

– Слушайте, а на улице мороз, градусов пять! Как вы со своей зеленью будете? Не померзнете?

Светка ей поясняет, что для этого мы делаем из пакетов прозрачные колпаки со свечами внутри, мол, мы знаем, как надо, товар у нас не померзнет…

– А ты пьешь? – обращаясь ко мне. – Нет? Так, как же ты будешь стоять, и торговать на морозе? Ведь, так ты можешь ж… свою заморозишь и придатки! А может, девочки, мы с вами, по случаю столичного морозца! А? Может, тяпнем по рюмочке – Столичной?

– Я, тебе, сейчас тяпну! – говорил, заходя в вагон, бригадир проводников. На вид довольно грозный и усатый мужик. – А это что у нас за зайцы? Почему посторонние в поезде? Опять, родственники и будешь мне рассказывать, что им тоже негде переночевать?!

Проводница – Надька, пятится задом, закрывая и прикрывая нашу дверь, а потом стала оправдываться и явно попыталась скрыть от его любопытного взгляда содержимое нашего купе…

– Вот же он гад! – говорила она, после его ухода и нескольких неприятных минут перепалки с бригадиром. – Наверняка, сучки наши уже доложили ему, что вы все еще не сошли.… А он что, разве не знает, что вы у меня, или ему мало заплатили? Наверняка, хочет еще.…У сука, все ему мало!

– А что, тебе будут неприятности из-за нас? – спрашиваю ее.

Надька, как-то натянуто усмехаясь…

– А ему кобелю, мало бабок, ему еще надо – ко мне завалиться вечером, сначала всю ночь пить, а потом… Что смотришь? Ну и как мне ему не дать? Вот так и делают из порядочных женщин – гляделых проводниц! Не я, а он – самая настоящая глядь, ведь, так?

И мы со Светкой, киваем дружно ей головой: так, так…

А про себя подумала, а ведь, мне казалось раньше, что проводникам лафа! Все время везут куда-то их, а ты знай себе – ходи по вагону, разноси чай и делай пассажирам замечания. А потом они, бутылки сдают, что-то мутят насчет белья, сахара и сажают зайцев, потому у них столько денег.… Оказывается, есть еще у них какие-то занудные бригадиры, которые, мало того, что получают с них мзду, так еще их имеют.… Имеют их – за наши коробки зелени с грядки, как будто – бы в них перевозят – зеленые доллары! Это надо же?

Потом она просит нас ей помогать. Напарница ее загуляла с ночи и застряла в соседнем вагоне со своим хахелем…

– Девки, помогите с бельем, а то Зинка моя загуляла! Говорила и клялась, что придет, ну и где ее, заразу, черти носят? Вы поможете мне, а я вам помогу, и как только управимся, то я тут же схожу и позвоню вашим.…Скажу им на каком мы пути…

– А может, ты сейчас сходишь и позвонишь? – предлагает ей Светка. – А мы пока с бельем справимся, говори, что надо делать? Мы мигом, правда, Наташка?

И вот мы, пока она шляется где-то среди вагонов, расставленных на путях, занялись сбором и пересчетом постельного белья, полотенец и прочего.…

А его, оказалось, к нашему изумлением, не так уж и мало. К тому же, со второго раза все не сходилось количество полотенец, и число их не совпадало с накладной!

Сначала, мы сняли верхнюю одежду, потом переоделись в халатики, затем сменили обувь, и все мотались по вагону, разыскивая недостающие наволочки и простыни.… Но полотенца те, никак не сходились, ни с первого, ни с последующих разов, хотя число их прибавлялось с каждым разом… Мы уже счет потеряли всему этому не очень-то белому, а скорее, застиранному и серому белью.…За работой мы и не заметили, как стало смеркаться и мы…

Постепенно мы оказались в сумерках в чужом помещении железнодорожного вагона, не зная его устройства, и потому не могли ничего в нем: ни свет зажечь, ни чего-то еще.…К тому же.…О, этот туалет! Ну, и где же от него ключи? Как вообще, можно выбраться из этой большой мышеловки для паровозов и таких глупых провинциальных баб, как мы со Светкой? Первой нашлась Светка.

– Ты, как хочешь, а я… – сказала она и выскочила в тамбур… Она через минуту назад, а я, отталкивая ее.…Ну и что лужа, а что, ей можно, а мне что же, нельзя?

Потом мы притихли и молча, сидели в темноте, в купе проводников, как внезапно…

– Ты глядь, почему не открываешь, Надька! – стала стучать по вагону и орать какая-то девица за окном. – Надька, глядь, открывай! Я кому говорю?

Светка пыталась что-то ей пояснить, кричала из-за закрытого окна, но та баба, спьяну никак не могла понять, кто мы и что делаем в ее вагоне…

– Вы, что, воруете в моем вагоне?! Люди! Люди! Скорее сюда!!! – заголосила сдуру.

И тут произошло чудо! Появились те самые, но такие сейчас нам не нужные люди в форме…

Милиционер не стал церемониться, и вот мы уже слышим, как он кому-то по рации…

– Дежурный! У меня ограбление… что? Нет, две бабы забрались в вагон и закрылись, а проводница.…Да, на… таком-то пути. Что? Нет, их только двое и они…

– Женщина, да не кричите вы так! Никуда они не денутся! Возьмем их сейчас, возьмем! Первый, первый, я двадцать четвертый…

– Ну, все, Наташка, мы попали!


– Вы, что, воруете в моем вагоне?! Люди! Люди! Скорее сюда!!! – сдуру заголосила пьяная напарница нашей проводницы.


– Как это попали? Наоборот! Все сейчас прояснится, разберутся и нас с тобой отпустят…

– Ага! Ты как скажешь? Ну и кто же двух баб из ментовки отпустит, за просто так?

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашиваю, а, ведь сама прекрасно понимаю все, о чем это она.… Потому тут же, следом кричу: – Я не хочу туда к ним! Не хочу!

Теперь уже Светка, отворачиваясь от неосвещенного окна:

– Ну, что ты пищишь? Подумаешь, дашь один разик ментам, и все?

– Что значит все? Я не могу!

– Это еще почему? Я что же одна, им буду свою… подставлять?! Нет уж, если мы напарницы, то все делаем вместе! Поняла? А чего ты плачешь, дурочка? Говорят, что у столичных ментов не только такие большие дубинки…

– Я не могу!

– Это, еще, почему?

– Потому, что я еще девочка…

Внезапно вспыхивает тусклый и желтоватый свет, и нам навстречу по коридору бежит.…Бежит мент!

– Лежать! Лежать, я кому говорю!

– Дяденька, дяденька, – пробую кричать ему, но тут он меня, как трахнет… У меня искры из глаз и последнее, что еще помню, как заорала Светка…

– Нет! Не надо!…

И все, больше уже ничего не помню…

Ментовка

Очнулась внезапно, но ничего не понимаю…

– Где я? – так тихо спрашиваю и таким измученным голосом, что сама его не узнаю.

Конец ознакомительного фрагмента.