Приют
Распахивается дверь.
Хочу сказать – какого черта вваливаешься без стука, стучать не научили. Ну так я научу. Не ору. Вижу, как вошедший прогибается под грузом чего-то, в чем с трудом признаю усыпальницу.
Вот… посмотрите, что там, может, живое что.
Он выходит так же быстро, даже не успеваю понять, кто именно заходил. Хаим бросается к усыпальнице, пытается открыть, не может, тянется за ножом, вонзает лезвие в узкую щель, бьет по рукоятке камнем.
– Сломаешь, – говорю осторожно.
– Она ему все равно не нужна больше… ему… кто там…
Усыпальница с треском разламывается, Хаим отскакивает, потирает переносицу.
Смотрим внутрь.
Что-то покоится там, в глубинах, что-то пятиконечное, иглистое, сияющее. Что-то, от одного вида которого хочется закрыть коробку и не открывать больше никогда.
Никогда.
– Это… это откуда такое? – спрашиваю, сам не знаю, кого.
– Нам какая разница, нам сказали – позаботиться…
Хаим натягивает перчатки, тащит из коробки что-то пятиконечное. Тут же отскакивает, а-ах, чер-рт, сует руки в раковину, жжется, с-сука, жжется, бормочет что-то, смыть большим количеством проточной воды…
Жду. Хаим что-нибудь придумает, как вытащить это. И правда придумывает, выталкивает палкой, буквально вываливает нечто пятиконечное в жестяную ванну.
– Хоть бы сказали, при какой температуре живет, чем дышит…
– Да они сами не знают.
– Тоже верно… ой, не было печали, купила баба порося…
– Что?
– Да ничего, мысли вслух…
Нечто разлапистое, жуткое, приподнимается в жестяной ванне, еле сдерживаюсь, чтобы не шарахнуться в сторону.
А как мы хотели, приют и есть приют.
Приют и есть приют. Тогда я тоже так подумал. Тогда. Когда полгода назад принесли это…
Вот так же. Открылась дверь в какие-то неведомые миры, и он (кто он?) бросил нам усыпальницу.
Конец ознакомительного фрагмента.