Этюд второй
ЦРБ6
Первую свою больницу Амир нашел с трудом.
Дело было так. При распределении на работу он выбрал ближайший к областному городу районный центр, так как его юная жена должна была учиться еще 2 года.
Да, жена. Женился он на шестом курсе. К середине пятого курса студент медицинского института становится, как бы сказать правильнее, – студентом заслуженным. Ведь во всех других институтах учатся всего пять, реже четыре года. А в медицинском – целых шесть, еще и год интернатуры.
В середине пятого курса студент медицинского института знает, что ему еще предстоит грызть камень науки полтора года. И особого энтузиазма это ему не прибавляет.
Вот в таком-то настроении шел Амир как-то по коридору родного общежития. По направлению к лестничной площадке. Общага состояла из двух кирпичных пятиэтажек, состыкованных углами. Когда идешь по коридору от его комнаты к лестничной площадке, то направо будет дверь на лестницу, налево проход в холл, соединяющий с другим корпусом. А прямо будет окно на всю высоту стены, окно, отгороженное решеткой, висящей на крючках на уровне пупка (примерно один метр от пола, значит). Кстати, с этим окном связано одно волнующее событие в его жизни.
История была такая: в ту новогоднюю ночь общага гуляла. Все, кто мог, уехали по домам. А оставшиеся студиозы праздновали по комнатам и интересам.
После встречи Нового года Амир решил прогуляться по общаге (была у него в молодости такая привычка, бродить после выпитого). Идет по коридору, засыпанному разбитыми бутылками, к лестничной площадке. А там какому-то шутнику стало, видимо, жарко, и он снял решетку с окна и переставил к двери на лестничную клетку. А окно распахнул настежь. Недолго думая, Амир шагнул в открытое окно, имея в виду, что идет на лестничную площадку (а этаж-то четвертый!). И, как говорится, морозный ветер в лицо. Спасло то, что в стыке зданий кружением ветра намело громадный сугроб. И ловко так он «присугробился», частично на пятую точку, частично на спину. Был в белой капроновой рубашке в честь праздника (не намокает). Снег набился под рубашку, под брюки. Вывернувшись из снега, вытряхнув из всех полостей снег, обошел общежитие и вошел в вестибюль. Возле столика вахтера наблюдался нездоровый ажиотаж. Кто-то звонил в «скорую», кто-то кричал:
– Человек выпал с четвертого этажа!
– А кто выпал? – вклинился и Амир в суматоху. Изумленная однокурсница, увидев его, округлила глаза, раскрыла рот и замерла, указывая пальцем на ожившего. Затем шок прошел, его стали обнимать, целовать, потащили на четвертый этаж для лечения стресса…
Так вот, идет по оному же коридору в апреле того же, так удачно встреченного года. Солнце светит через памятное окно в лицо. И в солнечном ореоле перед ним возникает бегущая навстречу девушка. Ее волосы просвечивают в солнечных лучах рыжим цветом. На ней коротенький фиолетовый, с сиреневыми цветочками, халатик. Пронеслась, и исчезла в одной из комнат.
А Амир, естественно, так и остался истуканом стоять в коридоре. Ему показалось, что его обдало легким ветерком от взмаха крыла кудрявого мальчишки с луком и стрелами, пролетевшего у потолка и пустившего в него свою коварную стрелу, и вообще, температура тела повысилась.
Был такой праздник тогда: день рождения Ильича. И в честь этого события весь СССР дружно и добровольно (разумеется) выходил на коммунистический субботник.
Пятый курс лечфака в тот раз занимался уборкой на военной кафедре, мальчики – на улице, девочки – в недрах кафедры. Амир с другом К. сбегали между делом в магазин, за студенческим вином типа «Портвейн 777». Убрали мусор со снегом, выпили. Поехали в общагу на троллейбусе. Ехать примерно 45—50 минут. Видимо, лицо его имело довольно глупое выражение, и Коля несколько раз спросил:
– Амир, ты заболел, что ли? (Конечно, друг, заболел, еще как заболел, хуже чумы эта хвороба, и нет от нее спасения!!!)
По субботам в общаге работал душ, бывали танцы в холле первого этажа. Приехали, слетали на четвертый этаж, и в душ. А душ-то закрыт, в честь субботника, видимо. Ну, для студента в законе это не проблема. Устроили небольшой скандал, и ключ от душа им выдали.
Чистые, спустились друзья на танцы. А там – «стоят девчонки, платочки в руках теребят…».
Стоит и рыжеволосая девочка, пятками к стенке, возле двери в кабинет коменданта. В мини-юбке, в темно-красной кофточке с короткими рукавами.
– Вы танцуете? Разрешите пригласить!
– Танцует, танцует, – ответила за нее подружка Людмила, слегка подталкивая ее сзади…
Пел Сальваторе Адамо «Tomble La Neiqe» («Падает снег»).
Нина считает, что любви нет, это всё гормоны. Как врач, Амир ей верит. А как человек, поскольку в психическом отношении (так сложилось) Амир немного «не такой», он верит в любовь и прочую сентиментальность, и считает, что любовь есть. Потом были походы в кино. Катание в трамвае к сельхозинституту. Холл общаги, подоконник, штора, поцелуи. Со всеми своими подружками-брюнетками он расстался.
Конец ознакомительного фрагмента.