Врата покаяния: Слова, произнесенные в разные годы в период пения Триоди постной. СЛОВО 3. О благодатной молитве. В Неделю о мытаре и фарисее (Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким), 2009)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Христе братья и сестры!

Беседой с Небесным Отцом является для человека молитва. Мы тянемся к общению с родными и близкими – с теми, кого любим. Мы счастливы, когда говорим с ними, слышим их голоса, чувствуем их присутствие. Так как же не стремиться к общению со своим Создателем – Источником вечной любви и вечного счастья, даровавшим нам жизнь?

Господь всегда рядом с нами, Он зовет и ждет нас, но мы забываем Отца Небесного; как капризный ребенок бежит от родителей к чужаку, поманившему его яркой игрушкой, так и мы гонимся за мирскими соблазнами, спешим к своей погибели.

Человек, потерявший связь с Богом, обречен на одиночество. Никакое людское тепло не в силах растопить лед вселенской злобы. Без благословения свыше, без освящения мертвеют семьи, холодеет нежность супружества и дружбы. Разучившись любить Всевышнего, мы уже не способны хранить любовь между собою.

Где выход из горького нашего сиротства? – В молитве, начинающейся с плача души. Такой плач возвращает душу под покров Вселюбящего Создателя. Без молитвы душа делается животной, лишается небесного своего призвания и все глубже погрязает в духовной смерти. Это паралич высших чувств и способностей человека. Преподобный Варсонофий Оптинский поучает: «Всем известно растение подсолнечник. Свою желтую головку он всегда обращает к солнцу, тянется к нему, откуда и получил свое название. Но случается, что подсолнечник перестает поворачиваться к солнцу, тогда опытные в этом деле люди говорят: он начал портиться, в нем завелся червь.

Душа, алчущая оправдания Божия, подобно подсолнечнику, стремится, тянется к Богу, Источнику света. Если же она перестает искать Его, – такая душа гибнет. Необходимо в этой жизни ощутить Христа. Кто не узрел Его здесь, тот никогда не увидит и там, в будущей жизни».

Из-за духовной слепоты своей мы не понимаем, что молитва есть самая насущная потребность человека: она нужнее пищи и питья. По точному святоотеческому определению, молитва именуется дыханием души. Может ли человек жить без воздуха? Ужасна смерть от удушья. Это кошмарное «веселье» – жуткая пляска повешенного, извивающегося в предсмертных судорогах. Вот так задыхается в муках лишенная благодати душа, пока тело выплясывает и гримасничает среди низменных развлечений. Всего страшнее, что погибающий грешник сам не понимает ужаса своего состояния.

Природа человека настолько извращена грехом, земной мир настолько опутан сетями коварных соблазнов, что никто из людей не может в одиночку прорваться к Божественному свету. Заблудшие и падшие, мы должны пробудить в себе тоску по Отчему Царствию, обратиться к Создателю со словами раскаяния, послушания, благодарности.

Однако язык Божественной любви забыт среди людей, поэтому начинать учиться молитве нужно с «азбуки». Бережно и мудро Мать-Церковь возводит верных своих детей от простейших уроков молитвенного делания к чуду благодатного Богообщения. Таким постепенным восхождением достигается жизнь с Богом и в Боге – согласно вершинной апостольской заповеди: Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь… Духа не угашайте (1 Фес. 5, 16–17, 19). Здесь могучая волна вселенского церковного единства подхватывает молитву христианина и возносит ее к Престолу Божию. Никакой силач не в состоянии взвалить на свои плечи многоэтажный дом – так же безумны надежды посредством только собственного умишка и сердечка достичь общения с Всевышним.

Наше стремление к Богу проявляется и в зримом единении с великой семьей верующих, и в уединенном смиренном порыве в горняя. Вот два равно необходимых образа молитвы: храмовая и келейная.

Окрыленность храмового Богослужения – это не слабый голос одного человека, а полнозвучный хор всех сынов и дочерей земной Церкви.

Не человеческими мудрованиями, а Самим Сыном Божиим основана Православная Церковь – священное единство христиан, чуждающееся лукавых «новшеств», неколебимо верное заветам Спасителя и Его святых апостолов, обогащающееся опытом святых подвижников, руководимое Духом Святым. Но вот еще одно сатанинское внушение: находятся люди, своим жалким рассудком перетолковывающие Божественное Откровение или своими жалкими чувствами пытающиеся достичь каких-то «озарений», отвергая соборный разум Церкви Христовой. Так появляются лжеучители и лжепророки, безблагодатные секты и душепагубные ереси. Тот, кто своевольно покинул ограду церковную, в своих «поисках» неминуемо попадет в одну из хитрейших демонских ловушек и погибнет там.

Богоданным счастьем является для нас посещение дома Господня. При первой возможности духовно здоровый человек спешит в храм, предвкушая высокую радость. Преподобный Иоанн Лествичник указывает: «Верный признак омертвения души есть уклонение от церковных служб». Нет, не в «здания из камней», как мудрствуют безумные сектанты, стекается православный народ – но стремится туда, где вновь и вновь воплощается ради нашего спасения Сын Божий, питая верных Пречистым Телом и Кровью Своею.

Не только душевные, но и телесные свойства человека требуют для себя освящения. В вещественной обстановке храма сокрыта таинственная духовность, благодатно просветляющая все наши земные чувства.

Зрение созерцает святые иконы и величественное священнодействие, слух внимает священным словам и песнопениям, вокруг разливаются волны благоуханного фимиама – и Божественным огнем просветляется все существо причастников Животворящих Таин Христовых. Здесь явственно присутствие Божества, страшное и спасительное.

Встретим ли мы что-либо подобное в голых стенах протестантских молелен? Православие дарует благодатную опору нашей плотской немощи: без такой поддержки земные чувства «проваливаются» – и расшатавшаяся душа либо впадает в холодную рассудочность, либо увлекается «сатаной в образе ангела света» к нечистым мистическим страстям. Таковы плоды гордыни тех, кто спустя пятнадцать веков после пришествия в мир Спасителя свернул с прямого пути Его Церкви, силясь найти «свою дорогу».

Не мертвый обряд исполняют, а живой полнотой встречи с Господом наслаждаются те, кто благоговейно молится во храме Божием. Святитель Алексий Московский призывает: «Православные христиане, оставив все свои дела, стекайтесь на церковную молитву и не говорите так: отпоем дома. Не может та молитва ничего успеть без церковной молитвы. Как дом не согреется дымом без огня, так и та молитва без церковной. Ибо церковь называется земным небом, в ней Престол Божией Славы осеняют невидимо Херувимы и священническими руками приемлются Божественные Тело и Кровь. И такое страшное, и грозное, и преславное чудо Божие, каким является церковное Богослужение, вы хотите заменить домашним своим пением?»

Находясь в доме Божием, надобно с трепетом и смирением предстоять Всевышнему Владыке. Бог не слышит того, кто позабыл братолюбие и, оторвавшись от общей могучей молитвы о благе для всех и каждого, бормочет только свои личные просьбишки. Нет пользы тому, кто и во храме блуждает мыслями среди суетных житейских забот. Тягчайший грех, кощунство совершают те, кто во время Божественной службы близ Престола Господня вступают в какие-то разговоры между собой, делают кому-то непрошеные замечания, своим неразумием оскорбляя святыню и сея вокруг соблазн. Разве не разгневается и земной правитель, если слуга его повернется к нему спиной и начнет пререкаться с другим слугой? Так не страшно ли навлечь на себя подобным легкомыслием гнев Царя царствующих? Таковые посетители храма напрасно считают себя благочестивыми: они и первой буквы не усвоили в священной азбуке Православия. Но каким светом наполняется душа, каким чистым блаженством дышит сердце христианина, в награду за благоговение и смирение удостоившегося во храме лицезреть Небесное Царствие, въяве соединиться с Господом Вселюбящим!

Увы! В этом мире невозможно нам постоянно находиться на земном небе – во храме Божием. Однако не только часы храмовых служб, но все дни и дела свои должны верные освящать памятью о Небесном Отце, возвращение к Которому – единственная цель христианской жизни. Лишенные высшего смысла пустой пагубной суетой становятся все наши труды и начинания, – а с благословением Божиим и будни наши озаряются благодатным светом.

Памятью о Господе наполнив каждый миг своей жизни, человек может подняться над своим несовершенством, разрушить сети сатанинского коварства. По слову преподобного старца Варсонофия Оптинского, «молитва – вкушение смерти для диавола.

Хотя духовно он умер давно, но молитва как бы снова поражает его». Поэтому-то вражье коварство так усиленно отвлекает человека от молитвы. Египетские отцы-пустынники замечали, что любое доброе дело стало бы легче, «если бы не было сатаны». Это враг нашего спасения насылает на нас леность и сонливость, как только мы хотим приступить к молитве. Это он обкрадывает наш молитвенный труд, понуждая мысли блуждать невесть где, пока уста произносят священные слова. Это он хульными помыслами пытается надругаться над благоговейным нашим настроением. Это человекоубийца-диавол внушает людям безумную ложь о «ненужности» молитвы.

Слабая, разнеженная душа, которая ищет в молитве одних сладких утешений, оказывается неспособной к священному деланию – она падает при первых же неизбежных преткновениях. Долог и упорен должен быть молитвенный труд, прежде чем добрый урожай вырастет на каменистой почве наших сердец.

Начинать и заканчивать свой день молитвенным правилом – какой простой урок, какая легкая заповедь для тех, кто хочет наслаждаться милостями Всещедрого Господа. Однако и этот почти невесомый груз кажется тяжел человеческому лукавству. Сколько времени уходит у нас на пустую суету и болтовню, на сидение у телевизора, на ничегонеделание, но трудно найти и полчаса на предстояние пред Небесным Отцом! Между тем любому христианину известно: унылы и бесплодны дни, не озаренные утренней молитвой, мрачен и болезнен сон, не согретый молитвой вечерней. Серость будней и оскомина мирских праздников – вот участь ленивой души, не хотящей принудить себя к усвоению даже простейших уроков благочестия. А для понесших начальный легкий труд – уже брезжит свет благодати.

Церковная заповедь предписывает не длительность молитвенных правил, а постоянство делания. Обильное молитвословие может оказаться даже опасным для самочинного подвижника: или ввергнет его в тщеславие, или явится непосильным для неокрепшей души, что приведет к унынию и оставлению начатого труда. Пока не укоренилась внутренняя потребность в молитве, лучше ограничиться кратким правилом, но строго понуждать себя на ежедневное его исполнение. Так молодой росток зачахнет, если окатывать его ведрами воды, но быстро разовьется, если каждый день поливать его из скромной леечки.

Соблазном для некоторых служит составление собственных красноречивых обращений к Всевышнему. Это – не молитва, а пустое и вредное самообольщение.

Господь отвергает приношения неочищенных душ, замешанные на тщеславии рассудка и страстном бурлении крови. Так кощунственной пародией становятся многие «моления и песнопения» еретических сект. Лишь в немногих бесхитростных словах может излиться переполненное сердце христианина, не покидая благого русла смирения. Основа молитвословия – творения духоносных святых отцов, всем житием засвидетельствовавших чистоту своей любви к Всевышнему. Научаясь умом и сердцем принимать, а затем, как свои, возносить ко Господу молитвы этих друзей Божиих, несовершенный человек въяве приближается к их святости.

В сокровищнице православных молитв сияют также и ангельские песнопения, и венец всего – дарованная Самим Спасителем молитва «Отче наш».

Даже простое произнесение священных слов без глубокого постижения их смысла оказывается благом в духовной жизни. «Ты не понимаешь, но зато бесы прекрасно понимают и бегут прочь», – говорит преподобный Амвросий Оптинский. Но ни в коем случае нельзя задерживаться на механическом молитвословии, вырождающемся в мертвый обряд, исполнение постылой обязанности. Пробормотав правило, не затронувшее его ума и сердца, обрядовер лукавит с самим собой: «Ну вот, отдал долг, угодил Богу – теперь займусь своими делами, а Бог пусть мне помогает». Таковые пустозвоны забывают суровое предостережение Христово: Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7, 21). А воля Всевышнего о нас, Его Отеческий зов с древнейших времен гласит: Сын Мой! отдай сердце твое мне, и глаза твои да наблюдают пути Мои (Притч. 23, 26).

Сердечному обращению к Всевышнему с необходимостью должно предшествовать обуздание нашего ума. Человеческий ум развращен блужданиями среди мирской суеты и тщеславных мечтаний. Как гонимый ветром воздушный шарик, он мечется туда-сюда и не дает душе погрузиться в беседу с Богом, похищая плоды молитвы.

Обратить ум к Богомыслию, сковав его строгой духовной дисциплиной, – это второй урок искусства молитвы. Враг хочет сбить нас на блуждание мыслей, чтобы мы не памятовали о Боге. С изощренной хитростью, исподволь приступает диавол к молящемуся сначала внушая ему благочестивые на первый взгляд, но разрушающие молитву помыслы, а затем уже – вздымает в его уме вихрь житейской суеты и грубых греховных движений. Втянутый в эту коварную игру вместо общения с Господом оказывается в общении с демонами. Поэтому необходимо сразу же отсекать любую мысль, постороннюю молитве, какой бы доброй и нужной она ни казалась. Бесовской приманкой являются и зрительные картинки, рисующиеся в воображении, – пусть даже представляющиеся образами священных событий или предметов: следование за такими призраками ведет к безумию демонских «озарений». Единственно верный путь к победе над вражьими кознями указан святоотеческим советом – «заключать ум в слова молитвы», жестоко оковать его священным смыслом произносимого в данное мгновение. Так наездник укрощает строптивого коня, чтобы не быть сброшенным наземь и не погибнуть под копытами. Этот труд кажется сухим и утомительным, здесь нет места сладенькой чувственности, разнеженной мечтательности. Но таково православное трезвение, апостольская заповедь о бдении над собой – непреложное условие правильного духовного роста.

Господь наш Иисус Христос заповедует: Когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф. 6, 6). Прямой и очевидный смысл такой заповеди: не напоказ, не ради тщеславия и «самовыражения» должен молиться христианин – от такого фарисейства избавляет его уединение в келейной, домашней молитве. Но есть и высший духовный смысл этой заповеди Христовой. Мы призваны уединиться с Богом в своей душе – войти в комнату и затворить двери нашего внутреннего мира для всего земного, чтобы ум и чувства наши не смели блуждать в суете во время священной беседы. «Надо заставлять их сидеть дома и беседовать со Сладчайшим Господом», – говорит святитель Феофан Затворник. Научившийся затворять двери души, воспитавший в себе навык внимательной молитвы способен смиренно предстоять Господу и во храме, и в своем жилище, и среди мирского многолюдства.

Достичь истинной молитвы одним разумом без чувства невозможно. Бог требует не рассуждения, а живой веры и преданности: Он ждет пробуждения нашей любви. Но не в горячке неочищенных порывов, а осторожно и бережно надо взращивать в себе высочайшее из чувств – любовь к Всевышнему.

Пробуждение сердца в молитве есть благодатный дар Божий усердному труженику благочестия. Мы должны раскрываться навстречу этому дару, вспоминая о бесконечном величии Творца, пролитой ради нас Пречистой Крови Спасителя, тяжести прощенных нам грехов, дарованной нам жизни и надежде на вечное счастье. Чувствами восхищения, преданности, благодарности Вселюбящему Господу, смирением и покаянием пред Ним согреваются наши сердца, и так среди молитвенного труда даруются нам мгновения теплоты, умиления, радостотворных слез. Это величайшая духовная сладость, первые лучи внутреннего рая. Необходимо понимать всю драгоценность таких мгновений, хранить их в памяти и неустанным молитвенным трудом стремиться к их умножению. По слову преподобного Никодима Святогорца, «да не отходит от мысли твоей убеждение, что одно возношение ума к Богу и одно смиренное коленопреклонение во славу и честь Божию несравненно более ценно, чем все сокровища мира».

Воистину молитва есть искусство из искусств, художество из художеств. Мы не знаем, о чем молиться, как должно, – свидетельствует святой апостол Павел (Рим. 8, 26). Даже приступать к молитве Небесному Отцу – и этого мы не умеем.

Смирение и покаяние, сознание своего глубочайшего недостоинства перед Всевышним – вот та соль, которой должно быть осолено каждое наше слово ко Господу, чтобы не стать мерзостью для Него. Нельзя забывать, что Бог является не только Любящим Отцом для верных, но и Грозным Судией для изменников. Тот, кто рвется на брачный пир Христов в грязных одеждах греха, – будет с позором вышвырнут во тьму кромешную. Каждый человек – непотребный грешник, но Спаситель благоволит Сам одевать в светлые брачные одежды грешников раскаявшихся, смирившихся, очистившихся. Безумны попытки самовольно похитить дары Божественной благодати, являющиеся наградой за многолетние труды и подвиги. Тот, кто не научился смирению, а уже ищет в молитве одних восторгов и откровений, – обольщается сатаной. Святитель Игнатий (Брянчанинов) предостерегает: «Кто считает себя готовым к приятию благодати, кто считает себя достойным Бога, ожидает и просит Его таинственного пришествия, говорит, что он готов услышать и увидеть Господа, – тот обманывает себя, тот льстит себе; тот достиг высокого утеса гордости, с которого падение в мрачную пропасть пагубы.

Таков сладострастный и надменный мечтатель, никем не призываемый, упоенный тщеславным самомнением, сочиняющий в себе гласы и утешения или льстящий надменному своему сердцу, или обманывающий себя и легковерных своих последователей.

Чувство плача и покаяния – единое на потребу душе, приступившей к Господу. Это – благая часть! Не променявший этого сокровища на пустые, ложные, насильственные, мнимо благодатные чувствования, не погубит себя лестью себе.

Когда чувствуешь сухость, ожесточение, не оставляй молитву: за ожидание твое и подвиг против сердечного нечувствия низойдет к тебе милость Божия, состоящая в умилении.

Приноси Богу молитвы тихие и смиренные, а не пылкие и пламенные. Тогда сделаешься таинственным священнослужителем молитвы, войдешь в Божию скинию и оттуда наполнишь священным огнем молитвенную кадильницу. Огонь нечистый – слепое, вещественное разгорячение крови – воспрещено приносить Всесвятому Богу.

Глубокое и точное познание падения человеческого весьма важно для подвижника Христова: только из этого познания, как бы из самого ада, он может молитвенно, в истинном сокрушении духа, воззвать к Господу».

Смирением пред Всевышним, сознанием нашей греховной немощи вызваны молитвенные обращения к обитателям Небесного Царствия. Так, не имея доступа к земному властителю, человек ищет помощи у его друзей и родственников, чтобы те «замолвили за него словечко». Так же и мы прежде обращения к Правосудному Господу просим заступления у друзей Его – святых людей, сумевших подняться из земного праха к чистоте и святости, войти в любовь Пречистого Вседержителя. Не как каких-то богов почитаем мы их: просто святые подвижники близки нам по человечеству – и они несравненно легче, чем мы сами, сумеют умолить Господа о милости к нам, непотребным и грешным. А что сказать о чистейшей из людей, Пречистой Богородице и Приснодеве Марии? Много может молитва Матери ко благосердию Владыки. Как нуждаются в помощи светлых небожителей земные люди, как насущно для нас предстательство Матери-Молебницы рода христианского! Святое Православие смиренно: ради спасения души каждого из своих сыновей и дочерей оно объединяет усилия земной воинствующей Церкви и Небесной Церкви Торжествующей. Для земного человека, опутанного сетями собственной немощи и демонских соблазнов, безумие и гибель – отвергать такую могучую помощь.

Смирение пред всеми людьми, почитание образа Божия в каждом человеке, самоуничижение от сознания собственной греховности – вот та чистая нота, которая приклоняет к нашим молитвам слух Господа Человеколюбца. Осуждающий брата своего, возносящийся над ним, копящий обиду и гнев на ближнего – представляет себя не кающимся грешником, а судьей людей, тщеславно посягая на Господне право суда. Таковые подлежат не милости, а страшному Правосудию Божию, пред которым «нечиста всякая плоть». Недаром величайшие святые считали себя худшими из людей, почитая каждого встречного выше себя. Их самоуничижение было совершенно искренне: любвеобильные угодники Божии прозревали в каждом возможное его величие, а в себе замечали лишь пятна несовершенств и не уставали слезно взывать к Господу Милующему о прощении и очищении. Никого не осуждай! Не смотри по сторонам! Внимай себе! – Вот законы высокой духовной жизни.

Бог является Небесным Отцом для всех людей. Все мы одинаково дороги Создателю, ради каждого из нас страдал и умирал на кресте Спаситель, все мы – братья. Ненавидящий и враждующий с братом своим становится противен Человеколюбцу Господу. Мы злопамятствуем, помним причиненные нам обиды – и не хотим помнить, сколько зла и соблазна сами посеяли среди людей своими грехами, сколько мерзости произошло в мире от наших нечистых деяний и слов. Мы в неоплатном долгу перед Богом и братьями по человечеству, а дерзаем еще называть кого-то своими должниками. Во святом братолюбии, в прощении обид и примирении, в теплой молитве обо всех ближних, не только любящих, но и оскорбивших и ненавидящих нас, – наше помилование и спасение Господом Вселюбящим. По слову святоотеческому, «наливающий на руку свою елей, чтобы помазать болящего ближнего, сам первый принимает тук от елея. Так и молящийся за брата, прежде нежели принесет ему пользу, сам получает пользу по изволению своей любви. Будем же молиться, брате мой, друг за друга, чтобы мы исцелялись».

Себя укорить, себя осудить, себя очистить покаянием должен человек, приступая к молитве Пречистому Создателю. Мы спешим на встречу с уважаемыми и дорогими нам людьми, надев свой лучший наряд, – так неужели захотим в грязных лохмотьях непотребств явиться перед Небесным Отцом? Оплачем срамоту своих грехопадений, твердо решимся не возвращаться к былым мерзостям – и Христос Искупитель дарует нам чистоту. Как в брачные одежды облечемся в благие мысли, высокие чувства, добрые дела – тогда молитва наша станет благоугодна Господу.

«Приступая к Благодетелю, будь сам праведен; приступая к Доброму, будь сам добрым; приступая к Долготерпеливому, будь сам терпеливым; приступая к Человеколюбивому, будь человеколюбивым. Уподобляясь произволением во всем, что усматривается Божественного, приобретай тем себе дерзновение на молитву», – говорит святитель Григорий Нисский.

Как же обращаться нам к Всевышнему? Сообразно непостижимому величию и милосердию Его: как к Всесовершенному Божеству, Всещедрому Создателю, Всеправедному Судии – и Всемилостивому Отцу.

Славословие, благодарение, прошение – таковы три главных вида христианской молитвы. Восславляя и благодаря Господа, мы сродняемся с небесным миром, смиренными прошениями прокладываем себе путь в Отчее Царствие.

Славословие Господа! Восхищение Всевышним – естественнейшее чувство существ чистых, разумных и любящих. Весь горний мир поет Ему хвалу: сияют восторженными песнопениями духи добра и света – силы ангельские, неустанны в священном восхищении друзья Божии – души праведные. И как не восторгаться Славой Господней?! Нет ничего доброго, светлого, прекрасного, чему не являлся бы Первопричиной и Источником, что не являл бы Собой в недостижимом совершенстве Всесовершенный Господь. Поистине дело диавольское: не восхититься, не восславить, не преклониться пред Тем, Кто неизмеримо выше и прекраснее тебя во всем. Воистину глубоко падение человечества, разучившегося воздавать хвалу Создателю своему. Мы любуемся красотами земной природы и звездного неба, а ведь это только развалины первоначальной красоты творения, искаженного людским грехопадением, – это лишь жалкая тень красоты Самого Творца.

Мы славим в людях мудрость, величие, справедливость, любовь, но ведь все человеческие добродетели – лишь бледные тени перед Премудростью, Всемогуществом, жертвенной любовью Всевышнего. Так как же нам не прочувствовать и не понять, не принять всем существом своим священный завет Его: Я Господь, Бог твой… да не будет у тебя других богов пред лицем Моим (Исх. 20, 2–3)? Как же не последовать благодатному призыву Спасителя: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим (Мф. 22, 37)? Как же не восхищаться и не поклоняться, как не славословить Всеблагого Создателя недостойному Его созданию – человеку?

Чем чище и лучше становится человек, чем светлее его духовное зрение, тем яснее он понимает, какой великий дар ниспослан нам в самой возможности молитвенно славословить Бога и Создателя нашего.

Праведный Иоанн Кронштадтский восклицает: «Всегда считай за великое счастье беседовать в молитве с Господом, или с Пречистою Госпожою Богородицей, или с Ангелами, или со святыми человеками, с радостью да и с трепетом благодарения молись, всегда памятуя, с кем ты беседуешь, нечистый и ничтожный червь.

Дорожи постоянно и неизменно этим высочайшим счастьем, этим блаженством, которое предоставила тебе бесконечная благость Бога твоего. И не забывай во время молитвы твоей: тебе внимает Бог, тебе внимают Ангелы и святые Божии человеки. Прослезился я, писав эти строки».

Славословие – самый чистый, бескорыстный вид молитвы. В награду за такую дань сыновней преданности Господь открывает тайны Свои: сияние Небесного Царствия и земные пути Промысла Божия. Это образ Боговдохновенного познания истины, священного Богословия, постижения смысла истории народов и судеб человеческих. По слову святителя Московского Филарета, «как из облака молния, так из молитвы – свет разума и разумения». Мы можем узнать человека, только постоянно общаясь с ним. Так же при молитве открывается нам Небесный Отец.

Для образа Божия в нас, для бессмертной нашей души нет ничего естественнее, желаннее, сладостнее, чем молитва. Странница в этом мире, душа жаждет вернуться в Небесное Отечество, воссоединиться со своим Создателем – ибо она создана и может найти вечное счастье только в любви Его. Но увы! многие струны души исковерканы падением, терзают ее бесовские соблазны, давит грехолюбивая плоть. Так ввергается она в смертоносное забвение Небесного Отца – и во временной этой жизни мы постоянно должны будить в себе память о высоком своем призвании, о Всевышнем, даровавшем нам эту жизнь и спасающем для жизни вечной.

Благодарите Господа! Он воззвал нас к жизни из праха земного, Он дал нам надежду, Он указал нам путь к вечному небесному счастью. И в этом преходящем мире Бог хранит нас от бедствий и преждевременной смерти. И какую непостижимую, высочайшую любовь явил Милосердный Создатель к нам, падшим и осквернившимся, своевольно предавшимся врагу Его – диаволу! Вспомним жертвенную любовь Отчую, не пощадившую Сына Единородного ради спасения человечества! Вспомним крестный подвиг Сына Божия, страданиями, Кровью, позорной смертью Своей омывшего наши беззакония, выкупившего нас из когтей человекоубийцы-сатаны! Неблагодарность в отношении благодетелей своих считается гнусным пороком и в людских обществах. Так как же назвать нашу неблагодарность Всевышнему Благодетелю? Это – чернейшее дело бесовское.

Нередко доводится слышать малодушный и маловерный ропот: «За что благодарить? В нашей жизни столько горечи». Так говорят духовные слепцы, уткнувшиеся в земной прах и не хотящие вспомнить даже о собственном бессмертии. Они не понимают: если бы дано было им свиное корыто, доверху наполненное мирскими сладостями, они вязли бы в нем до самой смерти. А потом диавол швырнул бы их на растопку своих мрачных печей, на вековечную пытку. «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится», – гласит народная поговорка. Не было бы опасностей и бед, так многие ли из нас вообще вспомнили бы о вечности, об Отце Небесном? Всевышний Врач для того и попускает людям горькие испытания в земной жизни, чтобы таким лекарством излечить хоть некоторых от горчайшей вечной гибели. «Скорбь и страдание есть изрядное училище молитвы и благочестия. Когда мы усерднее молимся, как не во время бедствия?» – замечает святитель Тихон Задонский. Не за одни радости житейские, но и за болезни, отвращающие тело от греховных услад, за скорби возвращающие нам спасительную память о Боге, – за все должен благодарить христианин Господа Промыслителя, в человеколюбии Своем посылающего людям только то, что служит к их истинной пользе. По призыву апостольскому: За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе (1 Фес. 5, 18).

Великий духом и разумом, праведный делами и сердцем Святитель Иоанн Златоуст на своем жизненном пути сполна вынес грубые поругания, жестокие гонения, плачевные скорби. Последним воздыханием Златоустого Святителя перед кончиной стали слова: «Слава Богу за все!» Святой Иоанн возблагодарил Господа, через многие испытания приведшего его в Небесное Царствие.

Не умея славословить Создателя, не научившись благодарить Спасителя, мы зато охотно выпрашиваем у Него милости. Прошение – самый распространенный вид молитвенных обращений к Богу. Что ж, и такое простейшее воззвание к Отцу Небесному способно оживотворить наши души.

Просите Господа! Сам Иисус Сладчайший заповедует: Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам (Мф. 7, 7). Богу ли нужны наши молитвы? Всещедрый и Всевидящий, Он несравненно лучше нас самих знает о наших потребностях. Иное надобно Вселюбящему Господу: пробудить в нас спасительную память о Нем. Этот тихий нежный зов Всевышнего, обращенный к заблудшим детям, слышится во всех постигающих нас невзгодах. Отец Небесный как бы говорит: только обратитесь ко Мне, и избавлю вас от бед, и на земле ни в чем не будете знать нужды, и неизмеримо большее – счастье вечное – подарю вам.

Нерушимо слово Спасителя, обещавшего верным исполнение их просьб: Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? и когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него (Мф. 7, 9–11).

Увы! Как часто мы пытаемся выклянчить у Господа именно «камней, змей и скорпионов». Мы просим для себя побольше мусора, чтобы погрязнуть в нем, выпрашиваем успех в недобрых начинаниях, вымаливаем отраву для погубления собственных душ. Врагами детям своим становятся родители, пичкавшие их вредными сластями, а потом снабжающие подросших оболтусов деньгами на пьянство и разгул. Исполнит ли Всеправедный Бог самоубийственные просьбы наши? Просите и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений (Иак. 4, 3).

Самое разумное для человека прошение – это предание себя воле Вселюбящего и Всемогущего: «Да будет воля Твоя!» Отрекающийся от своеволия ради послушания Господу никогда не будет нуждаться в земном насущном хлебе – все, что необходимо для тела, Бог дает в качестве малого естественного приложения к великим духовным дарам. Я был молод и состарился, и не видел праведника оставленным и потомков его просящими хлеба, – свидетельствует святой пророк Давид (Пс. 36, 25). Но на каждом шагу мы видим, как мгновенно разрушается благополучие самонадеянных людей, как бесплодны самые упорные труды и самые хитроумные расчеты, если на них нет благословения Божия.

По слову преподобного Паисия Величковского, «Недремлющее Око день и ночь смотрит, что мы делаем, что помышляем, на кого возлагаем надежду во всякой нужде – на человека или на Божии щедроты. Лишь истинный Бог может избавить нас от всякой напасти».

Суета земных забот, мнительность, страх перед будущим, малодушное уныние – от всех этих надуманных скорбей освобождается тот, кто «возложил печаль свою» на Всемогущего Бога. Взывающий ко Господу: «Да будет воля Твоя!», всецело доверившийся Небесному Отцу привлекает к себе безмерные щедроты Его.

Благая воля Создателя – в том, чтобы воспитать нас для Горнего Царствия. К этой высочайшей пользе для нас служит все, что ниспосылается Промыслом Божиим: и сладостное, и горестное. От земных бед скоро избавляет Господь тех, кто научился прибегать к Нему с верой и надеждой. Но истинно необходимой для человека является молитва об избавлении от вечного бедствия, от вечной погибели.

Прощения своих грехов – вот чего должны мы неустанно просить у Господа Правосудного. Только духовные слепцы, не видящие собственной нечистоты, могут роптать: «За что нам столько скорбей?» Люди просвещенные знают – за что, ибо прозревают искаженность своего внутреннего мира и удивляются лишь долготерпению Судии, медлящего обрушить на грешников молнии Своего гнева. Так святые подвижники с немолчным плачем молили Всевышнего о прощении и излечении их душевных язв. Только через прощение от Всесовершенного может несовершенный земной человек спастись для вечности. Спасение души есть высший и единственный смысл нашей жизни, и к этому должны устремляться все прошения наши пред Господом Милующим.

Добрую волю к собственному спасению христианин обязан засвидетельствовать борьбой со своими пороками, следованием заповедям Господним. Лицемерием становится прошение о даровании нам доб рых качеств, если мы сами не делаем усилий для их приобретения. Омывшись покаянием, украсившись делами милосердия, должен человек приступать к молитве Пречистому Богу. Такая душа раскрывается навстречу благодати Божией, подобно светлой чаше, достойной принять драгоценные сокровища.

Живая вера, утвержденная чистотою дел и помыслов, дает христианину великое дерзновение в молитве. Такой просящий твердо знает, что Небесный Отец исполнит просимое. Дивный чудотворец, своими молитвами исцеливший тысячи безнадежно больных, праведный Иоанн Кронштадтский говорит: «Если ты слова бросаешь попусту, не чувствуя силу их, как шелуху без ядра, то пустыми они к тебе и воротятся. Шелуху бросаешь – шелуха к тебе и воротится. Семя бросаешь – колос тебе принесет, и чем лучше, тучнее семя, тем обильнее колос.

Молясь, нужно веровать, что за словом, как тень за телом, следует и дело, так как у Господа слово и дело нераздельны. И ты так веруй: что ты сказал на молитве, о чем попросил, то и будет».

Невозможно по-настоящему обратиться к небесному, пока ум и сердце вязнут в земной пыли и грязи. Окрылиться, подчинить высшим чувствам низшие христианину помогает пост – воздержание и от тяжелой пищи, и от грубых страстей, и от вредоносных впечатлений. «Чем больше суетится человек, тем больше и Богом оставляется», – заметил преподобный старец Паисий Величковский. Собраться, сосредоточить всего себя на Богоугодном должен человек, чтобы удостоиться чудесной беседы с Небесным Отцом.

Любовью единится создание с Вселюбящим Создателем. Что прекраснее, что радостнее, что естественнее такого единения? Дыханием Божественной любви пронизан ангельский мир, в нас это священное чувство помрачено грехопадением, опутано кознями диавольскими, потому так удушлива атмосфера земной жизни. Мы призваны преодолевать мертвящее безлюбовье постоянным волевым усилием – так сможем насладиться чистым воздухом Богообщения.

«Молясь обо всем, не забывай молиться о молитве», – поучает преподобный Макарий Великий. Это прошение верных, тоскующих в разлуке с Господом.

Истинно любящий жаждет быть с любимым всегда и везде. Таково ли наше стремление к Небесному Отцу? Изменнически, предательски ведем мы себя в отношении к Всевышнему. И в том предательстве, которое представляет собою наша рассеянная жизнь, многие не видят никакого греха.

Наперекор Священному Писанию, мы то и дело ходим на совет нечестивых (Пс. 1, 1). Мы торопимся к «приятелям», от которых слышим кощунственные и соблазнительные речи. Мы спешим к зрелищам, растлевающим наши сердца всяческой мерзостью. Мы упиваемся книгами, источающими яд разврата и лжи. Так, позабыв Господа, мы прелюбодействуем с Его врагом – сатаной. О какой молитве Пречистому Создателю может идти речь, пока мы не отсекли от себя эти грязные сети? Отказ своему «внешнему» человеку в душевредных блужданиях – первейший шаг на пути к благодатной молитве.

Но хождением на совет нечестивых, скитаниями среди мирской злобы и непотребства занимается не только «внешний», но и «внутренний» наш человек. Вот мы наедине с собой: но в воображении – сладострастные картины греха, тщеславные мечтания, жгучие замыслы мстительности и ненависти. С этим блудом ума гораздо сложнее бороться, чем с рассеянностью внешней жизни. Ум – быстр и своеволен, он обладает способностью мгновенно переноситься куда угодно. Этим его свойством отлично пользуются бесы, заманивающие необузданный ум в свои ловушки. Где найти узду для такого норовистого скакуна?

Надо добиваться того, чтобы в своих мыслях мы все время были заняты беседой с Богом. Будьте постоянны в молитве, бодрствуя в ней с благодарением (Кол. 4, 2), – эта высокая апостольская заповедь выполнима для тех, кто терпелив и неотступен в молитвенном труде. Духовной дисциплиной закаляли свой ум не только избранные подвижники – такое спасительное делание является общим для всех благочестивых христиан, оно было повсеместно на Святой Руси. Так великий князь Владимир Мономах писал в наставлении своим детям: «И на коне едучи, втайне беспрестанно взывайте: Господи, помилуй! – ибо молитва лучше, нежели думать безлепицу, ездя». Так, молитвой дышал среди внешних трудов ум воина, купца, пахаря – и тем полнилось святорусское благочестие.

«Везде спастись можно, только не оставляйте Спасителя. Цепляйтесь за Ризу Христову, и Христос не оставит вас», – утверждает преподобный Варсонофий Оптинский. Напрасно нерадивые пытаются оправдаться множеством мирских забот и дел. Губят души не жизнь в миру, не будничные труды, а забвение о Боге, страстная привязанность к земному. «Надобно и в миру трудиться, и Богу молиться», – гласит поговорка.

К непрестанной памяти о Боге, проявляющейся в непрестанной молитве, призваны не только монахи и отшельники, но весь род христианский. Всероссийский молитвенник Преподобный Серафим Саровский предлагал мирянам простой и доступный образ памятования о Боге. Наикратчайшее правило молитвословия: трижды «Отче наш», трижды «Богородице Дево» и единожды «Верую» – утром, днем и вечером; всего по пять минут предстоять пред святыми иконами, что возможно при любой занятости и утомлении. Это малое правило вместило драгоценнейшие сокровища Церкви Христовой: дар Сына Божия – молитву Господню, архангельскую песнь нашей Небесной Заступнице – Матери Божией, святоотеческий Символ веры – основу спасительного православного учения. И в дополнение к этому правилу христианин среди дневных трудов должен постоянно тихим голосом или только в уме повторять краткие молитвенные воззвания: до обеда – «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!», после обеда – «Господи Иисусе Христе, Богородицею[1] помилуй мя грешнаго». По слову Преподобного Серафима, неукоснительно проводя такую молитвенную жизнь, мирянин может «достичь меры христианского совершенства», то есть – святости.

Силу кратких молитвенных обращений, содержащих преславное имя Спасителя, верные знали с первохристианских времен. С внешней стороны: такие молитвы легко запоминаются, к их произнесению легко обретается навык, они превосходно обуздывают мятущийся ум. А в жизни духовной – из этих простых семян возрастают дивные всходы благодати. Опытом святых отцов самым действенным средством для стяжания непрестанной памяти о Боге признана молитва Иисусова. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!» – в этих немногих словах молитвы Иисусовой заключена целая вселенная христианских чувств.

Здесь – исповедание Христа Спасителем и Господом. Здесь – мольба о помиловании кающегося грешника. Здесь – призывание имени Господня, страшного для духов злобы. Из каждого слова веет свет разума. Постигнув это, приступивший к молитве Иисусовой сможет руководствоваться неукоснительными законами молитвенной жизни: заключать ум в произносимые слова, отсекать всякие посторонние мысли, не допускать разгорячения крови и воображения непотребных зрительных картин. И, конечно же, условием условий для спасительности делания остается смирение пред Богом и людьми, сознание своей нечистоты и немощи.

Именем Моим будут изгонять бесов, – обетовал Христос Искупитель (Мк. 16, 17). Ничто так не страшит диавола в устах человеческих как молитва Иисусова, и занятиям ею особенно противится враг нашего спасения. Первый его лукавый прилог – внушение скуки, вопрошания жалкого рассудка: «Что толку без конца повторять одно и то же?» Эта ложь разоблачается не умствованиями, а живым опытом – делатель Иисусовой молитвы с первых шагов вкушает ее пользу, а затем и прикасается к ее сладости. Преподобный Варсонофий Оптинский говорит: «Какой-нибудь человек никогда не пробовал меда и станет расспрашивать, что это такое. Как ему объяснить? Скажешь ему, что мед сладкий, приготовляется пчелами, вынимают его из улья… И все-таки не поймет, что это такое. Не проще ли сказать: “Хочешь узнать мед? Да попробуй его. Попробовал? Сладко?” – “Сладко”. – “Знаешь теперь мед?” – “Знаю”. Попробовал человек и сам понял. Так и с Иисусовой молитвой. Многие, познав сладость ее и значение, все оставили, всю жизнь отдали ей, чтобы сродниться с ней, слиться со сладчайшим именем Господа Иисуса Христа».

Но тут же святой Оптинский старец предупреждает: «Две добродетели необходимы в деле спасения: одна – любовь, другая – смирение. Без этих двух не только умная молитва, но и самое спасение невозможно».

Да, даже простое призывание имени Господня, в котором не участвуют ум и сердце человека, оказывается сильным оружием в борьбе со страстями. Для изъяснения такого действия молитвы Иисусовой в благочестивых сочинениях приводится притча о попугае. Этот попугай имел строгого хозяина, нередко распекавшего своих подчиненных. Попугай, хоть без ума и толку, а все же запоминал грозные хозяйские речи. Однажды клетка попугая осталась незапертой. Он выпорхнул на волю – и оказался в когтях ястреба. Обезумев от страха, попугай голосом своего хозяина рявкнул на хищника – тот испугался и выпустил жертву. Так же пугает демонов имя Иисуса Христа – Победителя ада, поправшего диавольскую державу.

«Трудовая», одним умом повторяемая, Иисусова молитва является великолепным противоядием от грубых страстей и внешних соблазнов, но не спасает от тонких внутренних искусов, прежде всего – от тщеславия и гордыни. Впрочем, внимательный делатель найдет лекарство от самовозношения в самой молитве Иисусовой. «Чем, в самом деле, человеку тут возноситься? Оборванный, ощипанный просит милостыни: помилуй! помилуй! – а подастся ли милость, это еще кто знает», – так врачует самомнение молящихся преподобный Амвросий Оптинский.

Знающие понаслышке о вершинах Духа, на которые приводит подвижников Иисусова молитва, и торопящие явление внутреннего рая в горячке неочищенных эмоций или с помощью телесных приемов – таковые неизбежно обольщаются сатаной, под видом благодати опьяняются бесовскими миражами и гибнут навеки. Следует твердо помнить: озарениям Божественного света предшествуют многие годы «трудовой» непрестанной молитвы, сопряженные с чистотой жития и помыслов, подвигами воздержания, смиренным братолюбием и пламенным Боголюбием. Высшие дары благодати – удел великих святых; и не человек достигает их, но нежданно дарует Сам Всевышний. Нам, немощным, лучше и не думать о них и не выспрашивать о ведущих к ним путях – довольно с нас и сладостного мира душевного, истекающего из постоянства в «трудовой» молитве.

Как осветляется жизнь того, чей ум занят непрестанной беседой с Богом! Кротость и любовь осеняют душу памятующего о Вселюбящем Спасителе: этими святыми чувствами гасятся семейные ссоры и конфликты на работе, сглаживается память об обидах, врачуются глубокие скорби, даруется немеркнущая тихая радость. Высоким смыслом наполняется то, что прежде раздражало нас: ожидание транспорта, стояние в очередях – все это претворяется в светлое время молитвенного делания. Достигшие духовного опыта и среди напряженных мирских дел не разлучаются с молитвой, таковым сопутствует Богоданный успех во всех начинаниях. Имя Господне, запечатлеваясь в уме, охраняет молитвенника и во время сна, оберегает его от нечистых или кошмарных видений.

И что самое драгоценное: в награду за усердие Господь все чаще посылает труженикам молитвы мгновения сердечного умиления – предвестия полноты Божественной любви. По слову Святителя Иоанна Златоуста, «человеку бодрствующему и внимательному, имеющему пламенную любовь к Богу, ничто никогда не может препятствовать беседовать с Богом».

Приступившему к молитве Иисусовой уже нельзя охладевать в ревности, оставлять начатый труд. Продолжительные занятия умным деланием искореняют из сердца грубые страсти: душа становится подобной почве, возделанной и удобренной для посева. Прекрасно, если падут в нее добрые семена, – но по забвении труда на ней буйно разрастаются сорняки порока и безверия, губительным злом становится ее плодородие. Так да не ослабеем же на спасительном пути, памятуя о небесной награде тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия (Рим. 2, 7).

Молитва Иисусова – твердая пища для нашего ума, требующего подкрепления и чистым молоком духовных размышлений. Недаром преподобный Пимен Великий предписывал своим ученикам выучить наизусть Евангелие и Псалтирь, прежде чем обучать их умной молитве.

Трудность молитвенного делания согревается и умягчается для нас изучением Священного Писания, погружением в творения святоотеческие, чтением душеполезных книг, «осенением молитвенным облаком» храмовых Богослужений. Так не холодным «талисманом», а осознанной вершиной разумения пусть станет для нас Иисусова молитва.

Не позабудем и благой совет святителя Феофана Затворника: «Относительно умной молитвы держите предосторожность: чтобы при непрестанном памятовании о Боге возгревать и благоговейный страх, и желание падать во прах пред лицом Бога, Милостивейшего Отца, но и Грозного Судии. Частое памятование о Боге без благоговения притупляет чувство страха Божия и тем лишает его спасительного действия».

Молитва – средоточие духовной жизни христианина, и множество подводных камней соорудил диавол, чтобы воспрепятствовать нашему плаванию по ее благодатному морю. Но остановят ли опасности пути тех, кому ведомы и смертность бездействия, и сияние обетованной счастливой пристани? По слову святоотеческому, «молитва есть зеркало духовного преуспеяния».

Будем же смотреться в это зеркало, смирением и любовью препобеждая все преграды, устремляясь к Небесному Отечеству.

Красоту благодатной молитвы мы можем видеть в дивном чуде, явленном при кончине священномученика Игнатия Богоносца. Когда язычники вели святого Игнатия на растерзание зверям, он повторял сладчайшее имя Иисусово. На вопрос, зачем он это делает, страстотерпец отвечал, что носит имя Господне и в сердце, и на устах. Желая посмеяться над его словами, нечестивцы после казни святого Игнатия разрезали ножом его сердце, и что же? Им в глаза золотыми буквами сверкнула надпись: ИИСУС ХРИСТОС. Так и плоть сердца своего освятил пламенною молитвою истинный Богоносец, священномученик Игнатий.

Непреоборима сила благодатной молитвы! Молитвою святой пророк Илия затворял и растворял небеса, вызывая засуху и ливни. Молитвою святой пророк Моисей остановил карающую руку Всесильного Бога, готовую истребить впадший в нечестие народ израильский.

Вся многовековая история Новозаветной Церкви исполнена подобными дивными явлениями. Один духоносный молитвенник, чей голос досягает Престола Всевышнего, сильнее армий, флотилий, воинственных сонмов. И ныне мы должны знать, что весь арсенал артиллерий и ракет, атомных и термоядерных бомб и прочих «достижений» человеческой злобы окажется жалкой хлопушкой, если ему противостанет молитвенник, угодный Всемогущему Господу.

Сила молитвы ярко запечатлена в судьбах русского народа. Буквально на каждой странице истории нашего Отечества предстают дивные чудеса, явленные молитвенной благодатью. Молитвою, прежде всего – молитвою, спасалась Россия среди страшнейших испытаний и бедствий.

В 1395 году – разве могла слабая разрозненная Русь устоять против непобедимого эмира Тимура? Всего за несколько лет до того Русская земля была опустошена набегом хана Тохтамыша. И вот: эмир Тимур, покоритель могучих восточных держав, вдребезги разбив войска Тохтамыша, вступил в российские пределы и шел на Москву. Но весь народ со слезной молитвой воззвал пред Владимирским образом Богородицы: «Матерь Божия! Спаси землю Русскую!» В тот же час Царица Небесная, чтимая и мусульманами как Дева Мариам, явилась эмиру Тимуру, запретив ему продолжать путь. Эмир отдал войскам приказ возвращаться на родину.

В начале XVII века, в годину Смутного времени, казалось, что уже ничто не отвратит гибели от России, павшей под ноги иноземцев и изменников. Но несокрушимым утесом, о который разбивались волны великой смуты, осталась ТроицеСергиева обитель, ограждаемая предстательством Преподобного Сергия Радонежского и молитвою преподобного архимандрита Иоасафа. По свидетельству летописи, «стены Лавры не поколебались даже тогда, когда поколебалась вся Россия». А затем молитвенным светочем святой Патриарх Ермоген возжег угасший дух народа, вдохновив и всенародное покаяние, и победоносное ополчение всероссийское.

В 1812 году мощь гениального полководца Наполеона с его «двунадесятью языками» была надломлена молитвой русского воинства пред Смоленским образом Матери Божией – сохранилось множество свидетельств о вмешательстве Небесных Сил в Бородинскую битву. Гонимый молитвенным порывом православного народа, панически бежал из уже занятой им Москвы гордый Наполеон, в безумии своем чеканивший медали с надписью: «Богу – небо, мне – земля».

Бездуховный режим до недавнего времени скрывал от народа свидетельства дивных чудес и знамений Божиих, явленных в Отечественной войне 1941–1945 годов. Так, в блокадном Ленинграде пронесли крестным ходом Казанский образ Матери Божией – и лишенный помощи, умирающий от голода город святого апостола Петра выстоял. Аналогичный крестный ход был совершен и в Москве – и вскоре после этого свершилось предивное чудо спасения столицы нашей Родины. Преподобный Серафим Вырицкий повторил подвиг Преподобного Серафима Саровского: тысячу дней и ночей стоял он, коленопреклоненный, на камне в молитве об Отечестве – и Россия была спасена от гибели. В ту пору обескровленная «безбожными пятилетками» Церковь Российская не только вернула себе тысячи ранее отобранных и закрытых храмов, но и, самое главное, приняла в свои объятия миллионы уверовавших, убежденных бесчисленным множеством чудес и знамений Божиих, явленных на фронтах и в тылу.

Молитва, исходящая из чистого сердца, – есть великое свершение: общественное, народное, всечеловеческое. Земной мир держится не на ржавых скрепах политиканств и экономик, а на незримой опоре благодатной духовности. Как только в этом мире иссякнет святость – тотчас земля и все дела на ней сгорят (2 Пет. 3, 10), как уже не могущие принести плода Создателю.

Так дело личного спасения человека оборачивается светом миру. Приближая к себе вечное счастье, благочестивые люди освещают пути ближних и дальних.

Хочешь принести благо родным и любимым? Спасай свою душу! Хочешь послужить родной стране, родному народу, всему человечеству? Душу свою спасай! Вот: мнимый эгоизм христианского жития, идущий наперекор сатанинскому соблазну, из порочного естества породит какое-то добро. Утопающий не может ничем помочь плывущему рядом, может только увлечь его с собой на дно. Чем обильней плодоносит дерево с отравленными корнями, тем больше будет погибших от его ярких плодов. Истинная доброта и милосердие рождаются лишь в сердце, просветленном беседой с Вселюбящим Богом, и для всех становятся источником Божественной любви и святого братолюбия.

Возлюбленные о Господе братья и сестры! Многими трудами и заботами сколачиваем мы земное благосостояние, которое теряет для нас свое значение в час нашей кончины. Так неужели пожалеем мы трудов, чтобы обрести вечное сокровище молитвы, растворяющее для нас врата Небесного Царствия? Прибегнем же, как послушные любящие дети, к Превечному Отцу – и изведет Он нас из долины греха и смерти в обители райские.

В тишине, незримое миру, вершится дело благодатной молитвы – таинственной духовной опоры человечества. Молятся за нас неведомые нам смиренные угодники Божии. Молятся за нас иноки и инокини святых обителей – «иные люди», отрекшиеся от мирских услад ради молитвы за весь мир. Молится за нас, неустанно молится Мать-Церковь Православная – во храмах земных и в обителях небесных. Привнесем же в этот прекрасный вселенский хор наши слабые голоса, да обретут они силу и величие в гармонии Божественной любви – и да возрадуемся мы во Царствии Божием.

Не будем медлить: положим благое начало молитвы – нашей жизни с Богом и в Боге, жизни истинной, всерадостной, нескончаемой. Так да соблюдем и спасем свои души; по слову Святителя Иоанна Златоуста, «ревностно молящиеся не допускают себя до чего-либо недостойного молитвы, но стыдясь Бога, с Которым беседовали, быстро отталкивают от себя всякое коварство лукавого». Аминь.