© Бусинка, 2017
ISBN 978-5-4485-6110-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Почти Израиль
Я сидела в хвосте самолета, поэтому выходила одна из последних. По пути заглянула в туалетную комнату прихорошиться, и к пограничному контролю подошла в одиночестве – все уже прошли. Помня предыдущие встречи и, мягко говоря, не радостное общение с израильскими пограничниками – девушками, в этот раз решила подойти к парню. Начался диалог на ломаном английском:
– Gulshat?
– Yes?
– Why you come to Israel?
– I come to visit my boyfriend.
– What is his name?
– Anton K.
– Hi is Israely?
– Yes.
– How long your plane to stay in Israel?
– I don’t know! A few weeks.
– You don’t have ticket to back??
– No!
Я не могла не улыбаться от радости и ощущения внутреннего счастья. Какая же я счастливая, думалось мне: покинула одно волшебное, полное душевной теплоты, место, и прилетела в другое – не менее волшебное и любимое мною. Он что-то еще проверял по базе в компьютере, но не пытал меня. Нет, не пытал. Он просто отправил меня в пыточную, как потом я прозвала эту комнату…
Вызвали девушку Наташу, русскоговорящую израильтянку, которую природа одарила миловидным лицом с красивыми, выразительным глазами и выдающимися габаритами. Честно говоря, я думала таких пропорций в природе не существует, и нарисованные таким образом девушки в комиксах или смешных рисунках – лишь плод воображения автора, но нет! Довольно стройная в верхней части тела, она неимоверно расширялась к низу… Пока я с удивлением рассматривала это чудо природы, она села за компьютер и начала допрос:
– Вы были раньше в Израиле?
– Да.
– Сколько раз?
– Три.
– Цель этого вашего визита?
– Я приехала к своему парню.
– Как его зовут?
– Антон К.
– Сколько ему лет?
Ответила.
– Где он проживает?
Я знала, что проживает Антон в одном городе, а прописан в другом. Предположив, что она ищет его по базе данных и, скорее всего, ей сейчас нужен адрес прописки я спросила:
– Вам нужен адрес где он проживает или где прописан?
– Какая мне разница, где он прописан!!!! Где он проживает??!!
Надо сказать, что и до этого я уловила нотки пренебрежения и высокомерия в ее голосе, но сейчас ее речь переходила на повышенные тона. Решив сохранять спокойствие и хладнокровие, спокойно отвечала:
– Ришон Лецийон.
Она по всей видимости продолжала ковыряться в базе и не находила его. Я то понимала почему она его не находит, но решила не лезть на рожон и молчала. Она уточнила дату рождения и все равно его не находила. Наташа снова спросила где он проживает, я снова попыталась уточнить:
– Вас интересует адрес проживания или прописки?
– ДЕВУШКА!! ОТВЕЧАЙТЕ НА ВОПРОС!! ГДЕ ОН ПРОЖИВАЕТ???
– Ришон Лецийон.
Внутри появилось волнение, внешне я никак это не проявляла, но немного все-таки начала нервничать. Она все еще не могла его найти в базе данных:
– Вы уверенны что он проживает именно там?!
– Да, проживает в Ришон Лецийоне, а прописан в Афуле.
Сразу же найдя его она вскипела:
– ЧТО ВЫ МНЕ ГОЛОВУ МОРОЧИЛИ??? ПОЧЕМУ СРАЗУ НЕ СКАЗАЛИ, ЧТО ОН ПРОПИСАН В АФУЛЕ????
– Я же вас спрашивала – вам нужен адрес прописки или проживания?
Отвечала я спокойно, но внутри меня все дрожало. Я почувствовала себя очень слабой и незащищенной. Чувствовала огромное психологическое давление с ее стороны, плюс к этому прибавилось ее негодование – этот раунд я явно выиграла, а проигрывать она не собиралась и если бы можно было убить взглядом, она бы сделала это даже не задумавшись.
– Просто у нас обычно адрес прописки и проживания – совпадают, – гневно прошипела она.
Далее следовали вопросы о том, как и где мы познакомились, сколько уже вместе, как часто видимся, как я зарабатываю на жизнь, почему я не РАБотаю, что можно делать целых два месяца в Непале и т. п. Потом, вперившись в меня взглядом, спросила, на какой срок я приехала, я ответила, что на пару недель. Я и правда не знала, сколько пробуду у Антона и в принципе никогда не брала билеты туда-обратно, только в случаях, если этого требовало законодательство страны, в которую въезжала.
– Что вы мне врете?! Вы же жить сюда приехали!!
Наташа смотрела на меня с радостным торжеством, уличив, как ей казалось, меня в обмане. Я растерялась… Я всегда теряюсь, когда сталкиваюсь с наглостью и необоснованными обвинениями. Обычно я прекращаю разговор в таких случаях и ухожу, не считая нужным оправдываться. Но здесь я не могла уйти, я не могла прекратить разговор… Силы вдруг внезапно покинули меня…
– Нет, я не приехала сюда жить…
Это единственное, что я смогла ответить. Я прекрасно знаю, что просто так приехать и жить в другой стране – невозможно. Легально – невозможно. Тем более в Израиле. В любом случае нужно собирать какие-нибудь документы и получать разрешение. А Наташа продолжала:
– Вы приехали сюда жить!! Антон уже ходил в МВД и узнавал, как вы можете сюда приехать. Где ваши документы? Показывайте!
– Мой паспорт у вас, других документов у меня нет. Разве что водительское удостоверение.
– Где ваш пакет документов, которые вы собрали, чтобы жить здесь??!! Справка с МВД, справка с места жительства, с места работы?!!!
В голове крутился ворох разных мыслей одновременно. С одной стороны я знала, что у меня в принципе не могло быть этих документов – я покинула Россию больше семи месяцев назад, а Антон ходил в местное МВД с месяц назад. Но я только думала об этом, вслух я почему-то этого не смогла сказать. А с другой стороны начала думать, что сейчас я одна, в чужой стране, Антона ко мне не пускают, защитить меня некому, меня обвиняют во вранье и верить не собираются, похоже меня в чем-то подозревают и неизвестно еще в чем могут обвинить. Я решила сама себя защитить – пока Наташа увлеченно строчила что-то за компьютером, я достала телефон и включила диктофон. Попыталась сделать это неприметно, но Наташа заметила:
– ЧТО ВЫ ТАМ ДЕЛАЕТЕ?? ВЫКЛЮЧИТЕ И УБЕРИТЕ ТЕЛЕФОН!!!
Проигнорировав ее замечание, я попросила повторить в чем меня обвиняют и где я обманываю. Конечно Наташа все поняла и отвечать не собралась. Тональность ее голоса сразу же понизилась, она уже не кричала, но разговаривала враждебно:
– Выключите телефон!
– Скажите мне, пожалуйста, где, в каком месте я вам наврала?
– Выключите телефон! Отдайте мне телефон!!
– Телефон – моя собственность, отдавать я его вам не собираюсь. Я бы хотела услышать, в чем вы меня обвиняете, и где я говорю неправду.
Она вскипела и позвала старшего. Пришел мужчина, огромный и широкий. Я с видимым спокойствием, но внутренним напряжением, сидела на стуле. Нависая вдвоем надо мой они давили на меня уже одним своим видом. Наташа с повизгиванием и возмущением на иврите стала ему объяснять ситуацию. Иврита я не понимаю, но по тону чувствовалось, что все очень преувеличено, причем явно не в мою пользу. Он выслушал и, обратившись ко мне на иврите, спросил, почему я решила записывать разговор. Наташа перевела на русский. Я не доверяла Наташе в общем, и как переводчику – тоже. Ответила ему напрямую на английском, что, мол она обвиняет меня в обмане, и мне необходимо себя как-то защитить. На что он ответил, что запись разговоров запрещена, и у меня два выбора: стереть запись или они конфискуют телефон. Без телефона я остаться не могла – там всё: все контакты, все фотографии с путешествий… Пришлось стереть запись…
Старший ушел. Наташа продолжала допрос спокойно, я тоже устала нервничать и успокаивала себя – скоро все закончится, это не может длиться вечность. Скоро меня отпустят и я, наконец, увижусь с Антоном. Он обнимет меня и все забудется как страшный сон. Эти мысли окончательно успокоили меня и я даже начала улыбаться. Отвечала на вопросы коротко, старалась не говорить лишнего, чтобы скорей закончить эту процедуру.
Да, в этот раз пытка на границе превзошла все мои ожидания… Ну да ладно. Если взглянуть на ситуацию с их стороны, то их можно понять – они защищают себя и свой народ. Я очень уважаю израильский народ, а то что некоторые ведут себя не очень красиво, – так в семье, как говорится, «не без урода», по единицам нельзя осуждать сразу всех. Понятно, что работа у них такая, но считаю, что человеком нужно оставаться всегда.
Усталость от предыдущих бессонных ночей и долгих перелетов, начала накрывать меня. Я мечтала о горячем чае, теплом душе и мягкой подушке с одеялом. Мечтала обнять Антона…
Наташа уже звонила ему и разговаривала с ним. На иврите, и я ничего не поняла конечно, но он все знает и сейчас где-то совсем рядом, и если бы не было стен, мы бы наверное даже видели друг друга! И очень беспокоится за меня… Я представляла нашу встречу, и ощущение счастья снова наполнило меня! Даже Наташа уже не казалась мне такой злобной и коварной. Наконец-то она закончила и распечатала лист, на котором я увидела свои данные, а остальное все было на иврите и на английском.
– Ознакомьтесь и распишитесь.
– Я не понимаю иврита, а английский у меня не совершенный.
– Ну вы же разговаривали со старшим на английском, сможете и прочесть! – не упустила случая съязвить, она.
Я попыталась, но все равно ничего не поняла. Попросила объяснить на русском. Она торжественно объявила, что на основании статьи такой-то, мне запрещен въезд в страну, и меня депортируют.
ЧТО?? КАК??? МЕНЯ ДЕПОРТИРУЮТ??? КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО??? ЧТО Я ТАКОГО СДЕЛАЛА???
Эти мысли были настолько огромными, что не вмещались в моей голове, вытеснили все остальные мысли, и все равно никак не могли там уложиться.
– По правилам международного соглашения, вас депортируют в страну, из которой вы прибыли в Израиль, за счет авиакомпании, которой вы прилетели, – объявила она свой приговор.
Все еще не растерянная и смутно понимая что происходит, я пыталась узнать, куда меня депортируют – в Непал или Иорданию? Так как перелет у меня был Катманду-Доха-Амман-Тель-Авив, то мне было непонятно, отправят меня в начальную точку или в страну, откуда я прилетела в Израиль. В Непал я бы и рада вернуться, но в Иорданию мне никак не хотелось. Ничего внятного мне не ответили. За мной прислали копию Наташи – такая же большая и высокомерная девушка, которая проводила меня в комнату ожидания.
В ней находилось еще человек десять, висел на стене телевизор, за дверью сидели охраняющие нас. На экран никто не смотрел – все сидели в своих мыслях, такие же озадаченные как и я. В неизвестности. Периодически приводили новых или вызывали кого-то из ожидающих.
Мне никак не верилось происходящему – словно я во сне, словно все это не со мной. Иногда появлялось чувство, что все это – лишь дурацкая шутка, и вот-вот меня вызовут, погрозят пальчиком и отпустят к Антону. Но проходили минуты за минутами, меня никто не вызывал, в шутке не признавался, и я снова погружалась в свое отчаяние… Мне никак не удавалось связать мое осознавание себя и слово «депортация». Мы были в разных концах разных галактик, и ко мне оно не имело никакого отношения. И почему оно ко мне прилепилось, мне было непонятно. Понятно было одно – это необратимо, все уже решено и в Израиль на этот раз мне дорога закрыта. В очередной раз встал комок в горле и накатили слезы. В очередной же раз пришлось их отогнать – сейчас не время.
От кондиционера и недосыпа было очень холодно, к тому же я не была готова к таким длительным ожиданиям в прохладных помещениях и оделась довольно легко. От всего этого хотелось в туалет. Меня проводили туда и обратно. Но от холода и переживаний, минут через десять я снова стала проситься. На этот раз девушка выдающихся габаритов накричала на меня и загнала обратно в комнату. Я возмутилась и обратилась к парню, мол в чем мое преступление, что меня даже в туалет не пускают. Он посмотрел на меня с сочувствием и спокойно попросил подождать еще пару минут – вопрос со мной решается и, возможно, скоро меня вызовут. Вызвать то меня вызовут, но в туалет от этого не расхочется!! Он понял глупость своих доводов в данном случае и попросил все ту же девушку проводить меня.
После этого я просидела еще часа полтора – два, точно не знаю, а на часы смотреть не хотелось. Пыталась поспать, но от холода не получалось. Слышала, как одна из женщин, с сильным грузинским акцентом на протяжении всего этого времени почти каждые пять минут просилась сходить покурить. Конечно же ей не разрешали. Наконец за мной пришли, велели взять все вещи, в том числе и багаж и следовать за ними. Я не знала куда меня ведут, спрашивать уже ничего не хотелось – надоела грубость, просто доверилась своим ангелам и молча шла.
Привели в другое помещение. Забрали оба моих рюкзака, большой просветили, а из маленького достали абсолютно все и дотошно проверили, порывшись даже в кошельке. Конечно никаких собранных мной документов для жительства в Израиле они не обнаружили, и, как мне кажется, причины для депортации отсутствовали, и меня должны были отпустить. Но, видимо, у них другая логика. А скорее всего, просто ее отсутствие. Меня завели за ширму, девушка на ломаном русском уважительно разговаривала со мной. Смотрела на меня по-доброму и даже как-будто виновато. Она осторожно ощупала меня с головы до ног, проверила все карманы и тщательно прощупала швы одежды. Затем мне вернули все вещи и привели обратно в ту же комнату ожидания.
Контингент и настроение в помещении почти не изменились, телевизор все так же беззвучно что-то показывал, а женщина из Грузии все так же просилась покурить. Я с грустью смотрела через открытую дверь на прибывающих пассажиров, благополучно проходивших паспортный контроль, и очень хотела оказаться на их месте.
Примерно через полчаса меня вызвали. Со мной также назвали грузинскую женщину, ее подругу и еще двоих мужчин, кажется, они тоже были из Грузии. Мы спросили куда нас ведут, нам ответили, что предоставят комнату, в которой мы сможем ожидать вылет.
Наконец-то я вышла на улицу!! Свежий ночной воздух!! Ясное звездное небо с очертаниями пальм и звуки взлетающих самолетов!!Ахх!! Нас посадили в минивен со стальными пластинами в дырочку на окнах. О!! Я почти что за решеткой!! Как преступница!! И так мне стало смешно от этой мысли, что я рассмеялась!! С удовольствием и в голос!! Комментируя по пути, что для полной картины как раз не хватало решеток на окнах и вот на тебе!! Заказывали??!! Получайте!! Я заразила своим смехом всех моих грустных спутников, в том числе и сопровождающих нас парней!! Они отлично говорили на русском и все понимали. Мы все начали смеяться над ситуацией в которой оказались, начали спрашивать друг у друга, кто, что натворил, и, не найдя объяснений, придумали себе роли сами. Все грузины были террористами, а я – шпионкой!! Езжу такая по миру, собираю информацию, сдаю ее потом. Везде прокатило, а Израиль оказался умнее всех, раскусил!!
Так со смехом мы доехали до места. К слову, ехать было недолго. Оказалось мы не выезжали за территорию аэропорта, просто нас перевезли в другое место, за железными воротами, а на окнах здания тоже были решетки!! О, как!!
Мы въехали в небольшой дворик, в котором стояли два стола и скамейки вокруг них. Выгрузились. Я попросила сопровождающих нас ребят помочь с моим рюкзаком. Они кое-как его подняли, и в продолжении темы решили, что я еще и убийца, а в своем рюкзаке перевожу труп!! Посмеялись.
Нам разрешили немного посидеть, подышать свежим воздухом, курящие закурили, и тут я с удивлением обнаружила, что женщина из Грузии, прежде поминутно спрашивающая разрешения покурить, сама не курила. Оказывается, она очень переживала за подругу, которой в такой стрессовой ситуации очень хотелось курить, а кроме родного грузинского никакого другого языка не знала, и сама спросить не могла. А еще позже я узнала, что она вовсе и не подруга оказывается, а случайная знакомая, подруга по несчастью. Вот такое у нее доброе и сострадательное сердце… И имя у нее было красивое – Лия. Мы еще немного посидели, поболтали, у меня расспрашивали в каких странах я бывала и как можно так долго путешествовать. А я рада была делиться информацией и с удовольствием все рассказывала. Во всяком случае, все, что успела рассказать.
Минут через десять нас завели внутрь. Пришлось сдать абсолютно все вещи, разрешили оставить только кошельки, которые они предварительно проверили. Выдали бутерброды и горячий чай. Я спросила, можно ли будет нам увидеться с Антоном – вины я за собой никакой не чувствовала, и не видела препятствий к этому. Даже преступникам разрешают свидания, а я ничего не сделала противозаконного. Мне с сожалением отказали, однако дали телефон и разрешили созвониться.
Мы с Антоном оба пребывали в шоковом состоянии от ситуации и когда я позвонила, в первый раз за несколько месяцев, очень соскучившись, мы все же не могли найти слов, не знали как и о чем говорить, молчали об одном и том же..
– Как ты?..
– Нормально… Как ты?..
– Нормально… Я ступил… – начал было он, но я перебила:
– Ты не виноват! Никто не виноват… Так сложилось… Нужно думать, что делать дальше…
Помолчали еще немного…
– Я разговаривал с Наташей. Есть два варианта: я покупаю тебе билет в Россию, и ты возвращаешься домой, или они депортируют тебя в Иорданию, и там ты ждешь, пока я возьму разрешение в МВД. Но сейчас выходные, и я не знаю сколько это может занять времени…
– К какому варианту ты больше склонен?..
– Я не знаю… в Россию…
– Я тоже…
Вокруг меня находились люди… А мне так много хотелось сказать – теплого, личного и только нашего… Но я не могла… Антон это понимал, и тоже молчал… Мы еще немного поговорили о том как поступим дальше, но все самое главное осталось невысказанным… Я положила трубку с комком в горле и болью в сердце. Снова умоляюще спросила, можно ли нам увидеться. Снова с сочувствием мне отказали.
Нам выдали простыни и одеяло. Мужчин повели в одну сторону, женщин – в другую. В нашей небольшой комнатке стояло пять двухъярусных кроватей. В комнате спала только одна девушка, все остальные места пустовали. Оказалось, что уже четыре часа утра. Лия пристала с какими-то вопросами к нашему сопровождающему (не спросила его имени к сожалению), на что он вежливо ответил, что скоро ехать за следующими депортированными, и ему нужно немного отдохнуть. Пожелав нам спокойной ночи, он запер нас снаружи.
Такое странное чувство – быть в закрытой снаружи комнате, с зарешеченными окнами, не имея возможности ее покинуть в случае чего… После многих месяцев свободного перемещения по просторнойАзии, находиться сейчас взаперти, в этом маленьком помещении, было, по меньшей мере, не привычно… Весь огромный Мир сжался сейчас для меня, до размеров этой клетки, в которой мы оказались. Клаустрофобией конечно я не страдала, но тем не менее чувствовала себя необычно. Прислушавшись к себе, понаблюдав за своими ощущениями, я с удивлением обнаружила в себе любопытство и даже какой-то азарт: «Чем, интересно, все закончится на этот раз?!». Я точно знала, что закончится все самым лучшим образом. Но как именно?! Этого я пока не могла знать.
Не получив желаемого от охранника, Лия пристала ко мне, мол скажи ему ты, нас он не слышит а тебя он любит и все разрешит. Я уже не помню о чем именно была просьба, но у Лии был такой смешной грузинский акцент, она так смешно на ломанном русском выражала свои мысли, употребление неуместного в данном случае слова «любит» и вся ситуация в целом, вновь показалась мне настолько комичной, что я снова громко рассмеялась. Вслед за мной расхохотались и они. Проснулась заключенная и тоже улыбалась с нами. Я решила, что отчаиваться и грустить в нашей ситуации – не самый лучший выход и начала весело обсуждать наше бедственно-смешное положение, и мы продолжили смеяться над самими собой. У меня ладно, не было обратного билета, но выяснилось, что девушка в комнате, тоже русская, Марина, приехала по путевке отдыхать, то есть обратный билет у нее был. У Лии тоже был обратный билет, более того, она приехала по приглашению. Вторая грузинская девушка, с не менее красивым именем Каталина, тоже приехала к возлюбленному. Выяснив это и не поняв логики в действиях израильских пограничников, мы снова пришли к выводу, что мы все же террористы.
Посмеявшись еще немного, я почувствовала насколько устала и засобиралась спать. В комнате работал кондиционер и было очень свежо, в одежде спать неудобно, но без нее – холодно и брезгливо. Лия с Каталиной продолжали громко и эмоционально разговаривать на грузинском, но моя усталость оказалась сильнее всех этих неудобств и я заснула несмотря ни на что. Уже сквозь сон услышала, как вызвали Марину на вылет.
Проснулась я от того, что стало жарко. Кондиционер все так же работал, но сквозь решетки окон светило яркое солнце и нагревало комнату. Лия с Каталиной еще спали, часов ни у кого не было и времени мы не знали. Да это, в-общем, и не было важно, торопиться некуда, от меня уже ничего не зависит, в нужное время меня вызовут. Я попыталась поспать еще, но только ворочалась, заснуть не получалось и я решила вставать. Очень хотелось в душ. Душевая была, но у нас не было ни мыла, ни полотенец.
Выглянула сквозь решетки в окно – там была жизнь!! Активная и яркая!! Недалеко проходила автострада с большим количеством мчащихся автомобилей, ярко зеленели деревья и синело небо без единого облачка! После дождливого и облачного Непала такое чистое небо резало глаза. Было слышно пение птиц и жужжание самолетов. Все это вызвало мои самые теплые воспоминания о времени, проведенном здесь раньше – я соскучилась по Израилю… Но Израиль для меня, это прежде всего Антон, это через него я воспринимаю всю культуру, привычки, характеры, и силу и красоту этой страны. Без Антона я к этой стране равнодушна.
Дверь шумно открылась. Лия с Каталиной тут же проснулись и подскочили к ней. Я тоже подошла. Наших добрых ребят сменили другие – за дверью стояла полная девушка с каменным лицом. Надменно произнесла:
– Breakfast.
Нам снова выдали холодные бутерброды и чай в пластиковом кувшине. Очень хотелось на свежий воздух. Так как остальные по-английски не говорили, я сделала попытку узнать, когда же нас выведут на прогулку. Девушка окинула нас высокомерным взглядом, мол ишь, чего захотели, террористы, сказала: «Later», и захлопнула дверь. Голодная и радостная теплому чаю оказалась я одна, мои соседки это есть отказались.
Позавтракав, я прилегла снова на кровать – делать было абсолютно нечего. Лия и Каталина что-то оживленно продолжали обсуждать на грузинском языке. Я, лежа, рассматривала записи, оставленные на нижней части верхней кровати предыдущими «жильцами» зубной пастой. Было их много и судя по всему, в основном это были девушки с Украины и России, полные горечи, непонимания и обиды. Только одна запись откликнулась во мне – на английском языке, довольно длинная, в ней говорилось, что мир и счастье внутри нас, не стоит переживать, а принимать все спокойно и достойно.
Лия периодически обращалась ко мне с вопросами, что делать дальше, не знаю ли я какого-нибудь адвоката и т. д. Каждый раз я смеялась над ее акцентом, они смеялись вместе со мной. Настроение у всех потихоньку улучшалось. Не знаю сколько прошло времени, но дверь снова открылась и нас позвали на прогулку.
Как потом оказалось, мужчин и женщин выводили на прогулку по-отдельности. Сначала нас вывели в коридор, один охранник сопровождал нас впереди, надменная девушка – сзади. Ого! Прямо конвой!! Как же я обрадовалась солнышку и свежему воздуху, разулыбалась от такого счастья!! Прислушалась к себе, в который уже раз за последнюю ночь и утро – нет, не было во мне ни злости, ни обиды. Это все происходило да, со мной, но я как бы отстранилась и наблюдала за происходящим, приняла ситуацию, и снова внутренне любопытствовала, что будет дальше.
Привели еще двух девушек. О!! Оказывается мы не одни!! Оказывается есть еще и другие заключенные!! Посмотрев на них, я сразу же поняла, почему их не впустили. Одна из них, Алена, очень светлая блондинка с длинными волосами, пронзительно голубыми глазами и красивой улыбкой, вторая – Наталья, с такими же ясными светлыми глазами, яркими красными волосами и очень милым, приятным лицом. Обе красиво одетые, несмотря на то, что одевались в дорогу. Обе из Украины. Настроение у них было соответственно их положению – хуже некуда. Я, глядя на них, со смехом произнесла:
– А я знаю, почему вас депортируют!!
– Почему? – насуплено и тихо отозвались они.
– «Потому что нельзя быть на свете красивой такой!!» – процитировала я слова известной песни, – Ну как же, посмотрите на них и посмотрите на себя! Вы же всех женихов у них уведете!!
Все рассмеялись, напряжение спало.
Бедная Каталина, по всей видимости, находясь в глубочайшем стрессе, курила не переставая, одну сигарету за другой. Мне хотелось ее успокоить и подбодрить, но я не знала грузинского, а она не знала русского. Я лишь сочувственно смотрела на нее. Нам дали телефон и разрешили звонить.
Конечно же я позвонила Антону. У меня настроение было хорошее, у него, услышав меня, тоже поднялось. Мы поделились впечатлениями о проведенной ночи, посмеялись, он рассказал мне последние сведения, касающиеся меня и моего вылета, сказал, что есть возможность вылететь в четыре дня и в шесть вечера. На один из них необходимо было купить билет, так как в одиннадцать вечера первый самолет в Иорданию, на котором меня депортируют, в случае, если я до этого времени сама не покину страну в любом другом направлении. Мне хотелось поболтать с ним о нашем, о близком и личном, но вокруг было много людей. Я отошла от них шагов на пять, однако меня громким окриком заставили вернуться обратно. Пришлось завершить разговор, и я отдала трубку другим девочкам.
Примерно через пятнадцать минут нас начали загонять обратно.
КАК?? УЖЕ?? ВСЕГО ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ?? Я ЕЩЕ НЕ НАДЫШАЛАСЬ!! Я НЕ ХОЧУ ОБРАТНО, Я ХОЧУ ПОГУЛЯТЬ ЕЩЕ ХОТЬ НЕМНОГО!! – кричала во мне моя свободолюбивая душа. Но посмотрев на непреклонные лица наших сопровождающих, которые абсолютно не понимали шуток и не участвовали в нашей болтовне ни эмоционально ни физически, поняла, что просить отсрочки у них бесполезно.
Мы все пятеро вернулись в нашу комнату. Алена и Наталья сказали, что голодны. Оказалось, что завтрак им не приносили. Я, как переводчик, решила попросить для них завтрак и еще чая для всех. Постучала в окошко. Никто не подходил. Постучала громче и настойчивее. Тишина. Продолжаю стучать. Тут в окошке появилась недовольная физиономия одного из охранников. Я попросила завтрак для девочек и чай, он злобно сказал, что нам уже давали завтракать и стучать не надо. Я ответила, что нам, да, давали, но украинки были в другой комнате, и им завтрак не приносили. Он, уходя, чему-то возмущался и ругался на иврите, вернулся через минуту, открыл дверь и швырнул мне два бутерброда. Чая не было.
– Andtea? – спросила я.
– Later. Drink water. – раздраженно бросил он.
– Ok! But we don’t have glasses!!
Он закатил глаза, мол как же мы все ему надоели, хлопнул дверью, вернулся снова через минуту с тремя пластиковыми стаканами, хотя нас было пятеро, но я не стала спорить дальше, находя это бесполезным. Дверь снова захлопнулась. Девочки без удовольствия поели. Лия с Каталиной тоже попытались, но это было и правда, так невкусно, что они все выбросили.
Снова начался разговор о том, почему, за что, и что теперь будет, с вновь прибывшими. Алена приехала к друзьям, обратный билет и деньги у нее были. У Натальи есть муж и трое детей, она тоже с обратным билетом. Посмеявшись, что мы все слишком красивые для этой страны, разговор перешел на другие темы. Каталина и Лия никак не могли наговориться на грузинском. Правда Лия иногда отвлекалась и бросала нам фразы на русском, и постоянно смешила нас своим акцентом, громко и смешно возмущалась отношением новой смены охранников к нам, но атмосфера в комнате стояла дружелюбная и даже веселая. Мы с Натальей разговорились о высоком. Кто-то несколько раз пытался говорить о политике, но так как она меня не интересовала, я не принимала участие в этих обсуждениях. Никто точно не знал во сколько самолет, на котором их отправят обратно. Я тоже была в неизвестности. Примерно через час вызвали украинок. Мы даже не могли обменяться контактами, так как ручек у нас не было. Просто понадеявшись на свою память, произнесли друг другу свои имена и фамилии.
Через какое-то время нас вызвали к доктору, русскоговорящему. Я была в джинсах и кружевной майке – так я оделась в дорогу, и так провела последние сутки. Девушка-охранник недовольно оглядела меня и ревниво сказала, чтобы я переодела майку на футболку. Конечно! С радостью!! Я с радостью бы переоделась в свежую одежду!! И душ бы приняла!! Только у нас кроме наших кошельков нет с собой больше ничего! День был в разгаре, было уже очень жарко, но пришлось накинуть куртку. Доктор поочередно принял нас всех. Пока я ожидала в коридоре своей очереди, пришли наши ребята-охранники, которые работали прошедшей ночью. И так я им обрадовалась!! Они тоже улыбались нам, участливо и весело поздоровались, спросили как мы и как у нас дела. Вызвал доктор, прослушал дыхание, прощупал пульс, спросил, есть ли жалобы. Заполнил форму, на которой написал «здорова» и дал расписаться. Я случайно увидела остальные заполненные бланки, на которых были примерно такие же цифры и везде стояло «здоров/ва». Мы снова вернулись в комнату.
Через пару минут наши ребята-охранники принесли обед – горячий, в пластиковых запакованных контейнерах. Все три тарелки были разные. Мне достались рисовая лапша, нутово-овощной соус и поджаренные кусочки куриного филе. Куриное филе я отдала Лие, она взамен отдала мне свою вареную фасоль. На удивление все было свежим и вкусным, и поели мы с большим удовольствием.
В это время завели еще двоих – юную миловидную девушку из Молдовы и очень пожилую и худую женщину из Румынии. Зашли они с таким же растерянным и напряженным видом, какой был наверное у всех, кто попал в эту ситуацию. Мы тут же начали разговаривать с ними, они поняли, что мы не враги, а все подруги по несчастью, и расслабились и заулыбались. Им тоже принесли обед, а я спросила у охранников, который час. Оказалось, что уже почти четыре часа дня. Значит на четырехчасовой самолет Антон не купил билет… А может и вовсе не получилось с билетами?.. А может меня все же депортируют в Иорданию?.. И охранники сказали, что там очень злобная полиция, которая должна меня встретить… И что я там буду делать… Поняв, что погружаю себя в мрачные мысли, стряхнула их с себя и снова настроилась на позитив.
Юная молдованка растерянно и тихо рассказывала свою историю, такую же как и у всех – приехала по путевке, не пустили. Румынка по-русски не говорила, но девушка сказала, что у той рак и полная сумка таблеток.
Я решила немного поспать, а их повели к доктору. Когда проснулась, они уже вернулись и я узнала, что доктор им обеим записал, что они здоровы… Мне думалось, что это какая-то ошибка и хотелось непременно сообщить об этом охранникам. Время подходило к шести… Меня вызвали на самолет. Значит я все же улетаю домой… Я попрощалась со всеми, пожелав всего доброго и не отчаиваться.
Провожал меня один из наших добрых друзей – охранников. Старался разговаривать строго, но глаза улыбались. Он, без моей просьбы, поднял мой тяжеленный рюкзак и погрузил в машину. Я по пути сообщила ему, что у пожилой женщины рак.
– Все, отпустить? – насмешливо-строго спросил он.
Я растерялась и не находила, что ответить, сказала, что лишь посчитала нужным сообщить об этом, так как по-русски она не говорит, а доктор написал, что она здорова.
– Доктор пишет так, чтобы снять с себя ответственность потом, в случае чего, – с досадой ответил он, и продолжил: – вот ты ездишь по миру, видишь все в розовом свете, и думаешь, что все такие честные, белые и пушистые. Но даже представить себе не можешь, чего только не придумывают люди, особенно девушки самых древних профессий – и беременными вдруг оказываются, и больными, и в обморок падают.
Я снова не нашлась, что ответить, решила промолчать – он здесь раньше меня, и многое повидал, наверное. Самое главное – я сообщила о болезни и знала, что его добрая душа не пройдет равнодушно мимо..
Водитель минивена в этот раз был другой. Они с моим сопровождающим эмоционально спорили о чем-то на иврите, и как мне показалось, о моей депортации – мой добрый охранник защищал меня, а водитель с ним спорил. Я влюбленно смотрела в синее небо… Через несколько минут меня посадят в самолет, а я продолжала надеяться на маленькое чудо – что нам дадут увидеться с Антоном. Я переложила в кармашек маленький подарок из Индии для него, чтобы успеть быстро достать и подарить, если у нас будет совсем мало времени. Если у нас будет время…
Мы ехали по проезжей части аэропорта между самолетами, кружили по всем знакам и правилам, и наконец подъехали прямо к самолету. Мой рюкзак отдали сразу в багажное отделение, а меня проводили по отдельному трапу на борт. Медленно поднимаясь по нему, я думала, насколько все зависит от нашего угла зрения – я могла чувствовать стыд, что меня провожают по отдельному трапу как преступницу, но я предпочла думать, что поднимаюсь по особому трапу, как очень важная персона, и снова улыбалась про себя. Мой добрый друг-сопровождающий отдал мне паспорт прямо в руки, так как я улетала не по депортации а по купленному билету. Напоследок я обернулась, чтобы улыбнуться ему, а он мне озорно подмигнул.
– Спасибо! – поблагодарила я.
– За что?? Я же тебя депортирую!
– За то что остались Человеком!..
…Я снова сидела в хвосте самолета. На этот раз в самом-самом хвосте, в последнем ряду. Практически сразу же самолет пошел на взлетную полосу.
Я отрешенно смотрела в окно и теребила в руках подарок для Антона. Есть еще время для чуда, есть!!…
Взревели двигатели… Самолет, резко набрав скорость, оторвался от земли… Вырвав и уничтожив мою надежду на чудо… Все… Я больше не могла сдерживаться и разрыдалась… Только сейчас пришло осознание, что чуда так и не случилось… Что мы были так близко друг к другу, но так и не встретились…