Глава 5. Гениальный режиссёр
Возвратимся к началу повествования. В начальный период своего пребывания в Бейт-мидраше я вообще не знал, что, кроме Йеуды, им руководит и ещё кто-то. Какое-то имя «Ицхак», однако, витало в воздухе Бейт-мидраша, но я не придавал этому большого значения.
В один прекрасный день я увидел в Бейт-мидраше крупного бородатого и пузатого мужика, который на первый взгляд мне показался странноватым. Это был Ицхак. Бородач обратился ко мне с чем-то вроде шутки, но я обычно не реагирую на подобное панибратство. Образ бородача показался мне сильно контрастирующим со стройным и подчёркнуто интеллигентным Йеудой.
В тот период Ицхак с Йеудой снимали ещё одну квартиру, в которой жили. Но через некоторое время Ицхак переехал жить в Бейт-мидраш, и с тех пор он регулярно стал участвовать в субботних трапезах (до этого Йеуда проводил их без участия Ицхака). Однако потом я узнал, что даже тогда – в период, когда Ицхак практически не появлялся в Бейт-мидраше, – всё, что делал Йеуда, было до мельчайших деталей спланировано и инсценировано Ицхаком.
Я уже описал, как проходила учеба в Бейт-мидраше. Всё это, по моему мнению, говорит о том, что Ицхак был выдающимся организатором и режиссёром. И хотя я считаю, что Йеуда был не только лишь хорошим актёром, Ицхак придерживался другой точки зрения. В качестве иллюстрации он приводил в пример знаменитого латышского актера, которым все восхищались. «На самом же деле, – говорил Ицхак, – своим успехом этот актёр обязан выдающемуся режиссеру, который диктовал ему всё, что нужно делать, вплоть до мельчайших деталей, как например: „Миленький, подыми ручку так!“»
При всём том и я, однако, признаю, что, несмотря на свои личные выдающиеся способности и качества, Йеуда без Ицхака, наверное, не смог бы в полной и правильной мере их реализовать.
Несмотря на свою сдержанность и скрытность, Йеуда всё же делился крохами из своей биографии. Так я узнал, что до «перестройки» он был отказником. В один прекрасный день он принес мне брошюру, в которой объясняется, как вести себя с советским следователем. Ею пользовались участники еврейского подпольного движения при Брежневе. Йеуда с большим пиететом относился к этой брошюре: она действительно была интересная, но я, к сожалению, мало что из неё запомнил (разве что аббревиатуру ПЛОД, если я правильно помню).
Я рассказал родителям про «отказное» прошлое Йеуды, и мой папа сразу узнал в нём молодого человека, который регулярно стоял в пикете недалеко от здания Верховного суда. Папа видел, как на него науськивали собаку. Осознание тождественности этих двух фигур было воспринято мною как откровение.
Я пришёл в Бейт-мидраш и, окрылённый, сообщил Йеуде, что его опознали. Несмотря на всю свою сдержанность, Йеуда не смог скрыть улыбку. Потом Ицхак рассказал мне, что именно он – Ицхак – посоветовал Йеуде стоять в пикетах.
Диссидентское прошлое Йеуды мне очень импонировало. Когда мне было примерно лет шесть, я написал письмо Брежневу, в котором начертал с детской наивностью, что не понимаю, почему он так критикует Израиль: ведь Иордания, Сирия и Ливан – это исконно израильские земли (sic!). Я отдал это письмо сестре бабушки, чтобы она послала его по адресу; она показала письмо моей маме, а потом сожгла его в печке. Как говорится, и смех, и грех!
Обложка журнала на иврите «Байт нээман» (вып. №672), в котором напечатана статья об Ицхаке (вскоре после его смерти). На фотографии – ученики в спальной комнате Бейт-мидраша на ул. Маскавас.