Глава 2
Новые способы поощрений и порицаний
Случай с пепельницей – история с моралью
Было раннее утро первого понедельника после Дня благодарения. Голос женщины на противоположном конце провода выдавал страшное волнение.
– Попробуйте мне это объяснить, – с трудом проговорила она, – если сможете. Мы всей семьей едем в машине, проделав четыре сотни миль от Питсбурга до Нью-Йорка. Айвен сидел на заднем сиденье и вел себя как ангел, погрузившись в свои мысли. Я сказала себе: «Мальчика надо похвалить». Мы въехали в туннель Линкольна, когда я обернулась и сказала: «Какой ты хороший мальчик, Айвен. Ты так чудно себя вел. Я горжусь тобой».
Спустя минуту мне показалось, что на нас обрушилось небо. Айвен вытащил из дверцы пепельницу и швырнул ее в нас. Салон наполнился застоявшимся чадом, нам на голову посыпались пепел и окурки сигарет. Стало нечем дышать, а в туннеле было интенсивное движение. Мне захотелось убить сына. Если бы не другие машины, я придушила бы его на месте. Но самое обидное заключалось в том, что я за несколько секунд до этого от души похвалила его. Скажите, разве можно вообще хвалить детей?
Несколько недель спустя Айвен сам рассказал о причине той вспышки. Всю дорогу от Питсбурга он раздумывал над тем, как избавиться от младшего брата, который сидел на переднем сиденье автомобиля между отцом и матерью. Наконец, ему в голову пришло, что если что-нибудь вклинится в машину посередине, то он и родители уцелеют, а младшего брата разрежет пополам. В этот самый момент мама похвалила его за хорошее поведение. От э той похвалы Айвен почувствовал угрызения совести, и ему отчаянно захотелось показать, что он не заслуживает похвалы. Он осмотрелся, увидел пепельницу и бросил ее в родителей.
Поощрять достижения или хвалить личность?
Большинство людей полагает, что похвала укрепляет уверенность ребенка в своих силах и дает ему чувство защищенности и безопасности. В действительности похвала может вызвать у ребенка внутреннее напряжение и спровоцировать вспышку плохого поведения. Почему так происходит? Дело в том, что время от времени у многих детей возникают агрессивные намерения в отношении других членов семьи. Когда родитель говорит ребенку: «Ты такой хороший мальчик», маленький человек не может принять похвалу. По мнению ребенка, он не может быть хорошим, так как минуту назад очень хотел пришить матери ко рту «молнию», а вчера страстно желал, чтобы его младший брат провел остаток недели в больнице. Действительно, чем больше хвалят такого ребенка, тем хуже он себя ведет, чтобы показать родителям свое «истинное лицо». Родители часто жалуются, что сразу после похвалы за хорошие манеры ребенок словно срывается с цепи, стремясь опровергнуть хорошее мнение о себе. Возможно, такой срыв является способом, каким ребенок сообщает о том, что скрывается за его внешним поведением.
Желательная и нежелательная похвала. Означает ли это, что похвалы вообще неуместны? Вовсе нет. Это только означает, что похвалу, как и пенициллин, нельзя использовать бессистемно. При назначении мощных лекарств, врачи придерживаются определенных правил, соблюдая меры предосторожности, режим введения и дозы, чтобы избежать побочных явления и аллергических реакций. То же касается назначения, если можно так выразиться, эмоциональных лекарств. Самым главным является следующее правило: похвала должна касаться усилий ребенка и его достижений, но не его характера или личностных качеств.
Если мальчик убирает двор, то вполне естественно со стороны родителей отметить, как тяжело сын работал и как хорошо теперь выглядит двор. В высшей степени неуместно и не нужно говорить ребенку при этом, какой он хороший. Слова похвалы должны отразить для ребенка реальную картину его личного достижения, а не сусальный образ хорошего мальчика.
В следующем примере приводится желательная похвала: восьмилетний Джим, хорошо поработав, убрал двор. Он смел опавшие листья, убрал мусор и расставил по местам садовый инвентарь. Мать была очень довольна и выразила свое одобрение усилиям и достижениям мальчика.
М а т ь. Во дворе была такая грязь, такой беспорядок. Я не верила, что его можно привести в порядок за один день.
Д ж и м. Я это сделал!
М а т ь. Здесь было полно листьев, мусора и разбросанных вещей.
Д ж и м. Я все это убрал.
М а т ь. Тяжелая была работенка!
Д ж и м. Еще бы.
М а т ь. Теперь двор такой чистый, что на него приятно смотреть.
Д ж и м. Да, очень.
М а т ь. Спасибо тебе, сынок.
Д ж и м. (расплывшись в широкой улыбке). Пожалуйста.
Слова матери заставили Джима порадоваться за свои усилия и вызвали в нем гордость за его доброе дело. В тот вечер он с трудом дождался возвращения отца с работы. Мальчику не терпелось показать папе чистый двор и снова погордиться хорошо выполненным заданием.
Напротив, совершенно бесполезны похвалы, адресованные к личности и характеру ребенка:
«Ты такой чудесный ребенок».
«Ты настоящая маленькая мамина помощница».
«Что бы мамочка стала без тебя делать?»
Такие слова вызывают у ребенка ощущение угрозы и заставляют его нервничать[2]. Может быть, ребенок чувствует, что он не так уж чудесен и окажется не в состоянии соответствовать навешенному на него ярлыку. Вместо того чтобы со страхом ждать, когда его разоблачат как притворщика и лжеца, ребенок немедленно реагирует на несправедливую, по его мнению, похвалу посредством плохого поведения.
Прямая похвала личности, как и прямой солнечный свет, причиняет неприятное чувство и ослепляет. Любой человек чувствует себя смущенным, когда ему говорят, что он чудесный, ангельский, щедрый и скромный. У человека возникает желание отвергнуть хотя бы часть такой похвалы. Однако он не может встать и открыто при всех заявить: «Спасибо, я принимаю ваши слова о том, что я – чудесный человек». Внутренне ребенок также должен отвергнуть похвалу такого рода, так как он не в состоянии честно сказать себе: «Я чудесный. Я сильный, добрый и скромный».
При этом ребенок не только отвергает похвалу в адрес своей личности, в его душу закрадывается сомнение относительно тех, кто эти хвалы произносит. «Не слишком-то они умны, если находят меня таким пригожим и хорошим».
Похвала должна относиться не к личным качествам ребенка, а к его усилиям и достижениям. Наши замечания должны быть сформулированы таким образом, чтобы ребенок мог сам вывести из них позитивные заключения о своей личности. Десятилетний Кении помогает отцу ремонтировать подвал. Во время работы ему приходится передвинуть тяжелую вещь.
О т е ц. Этот верстак очень тяжелый. Его трудно подвинуть.
К е н и н (с гордостью). Но я это сделал.
О т е ц. Для этого нужна большая сила.
К е н и н (сгибает руку в локте и щупает свой бицепс). Я сильный.
В этом примере отец подчеркивает трудность сделанной работы. Ребенок сам делает вывод о своей силе. Если бы отец сказал: «Какой ты сильный!» – то Кении мог бы ответить: «Совсем нет. В нашем классе есть ребята сильнее меня». После этого мог бы состояться бесплодный или даже удручающий диалог.
Скрытые высказывания и представление о себе
Похвала имеет две стороны – наши слова и выводы, которые делает из них ребенок. Наши слова должны ясно сказать ребенку, что мы одобряем его усилия, работу, достижение, помощь, внимание или творчество. Наши похвалы должны быть сформулированы так, чтобы ребенок с неизбежностью вывел из них нужные заключения о своей личности. Наши слова должны стать магическим холстом, на котором ребенок сможет написать положительный образ своей личности. Этот пункт мы проиллюстрируем следующими примерами.
Полезная похвала: Спасибо тебе за то, что вымыл машину. Теперь она выглядит как новая.
Возможный вывод: Я хорошо потрудился. Мою работу оценили.
(Бесполезная похвала: Ты просто ангел.)
Полезная похвала: Мне понравилась твоя поздравительная открытка. Она очень красива и написана с большим остроумием.
Возможный вывод: У меня хороший вкус, я могу полагаться на собственные суждения.
(Бесполезная похвала: Ты всегда такой внимательный.)
Полезная похвала: Твое стихотворение тронуло меня до глубины души.
Возможный вывод: Я рад, что могу писать стихи.
(Бесполезная похвала: Ты хороший поэт для своих лет.)
Полезная похвала: Ты сделал очень красивую книжную полку.
Возможный вывод: Я способный.
(Бесполезная похвала: Какой ты хороший плотник.)
Полезная похвала: Твое письмо доставило мне большую радость.
Возможный вывод: Я могу приносить людям радость и делать их счастливыми.
(Бесполезная похвала: Ты очень хорошо умеешь писать письма.)
Полезная похвала: Мне очень понравилось, как ты сегодня помыла посуду.
Возможный вывод: Я приношу пользу. (Бесполезная похвала: Ты у нас лучше домработницы.)
Полезная похвала: Спасибо, что сказал мне, что я дал тебе слишком много денег. Мне это очень понравилось.
Возможный вывод: Я рад, что проявил честность.
(Бесполезная похвала: Какой ты честный мальчик.)
Полезная похвала: В твоем сочинении я почерпнул пару свежих идей.
Возможный вывод: Я могу быть оригинальным.
(Бесполезная похвала: Для своего уровня ты написал хорошее сочинение, но, конечно, тебе надо еще многому научиться.)
Описательные высказывания и позитивные умозаключения детей являются строительными блоками, из которых формируется душевное здоровье ребенка. Позже он внутренне повторит себе вывод, который самостоятельно сделал в ответ на наши слова о его действиях и поступках. Реалистические позитивные утверждения, постоянно повторяемые самим ребенком, в большой степени определяют его хорошее мнение о самом себе и окружающем его мире.
Порицания: конструктивные и деструктивные
В каких случаях критика бывает конструктивной, а в каких деструктивной? Конструктивная критика ограничивается указанием на то, как правильно делать то, что неправильно выполнил ребенок. При этом совершенно недопустимо делать негативные замечания в отношении его личных качеств.
Десятилетний Ларри нечаянно разлил за столом стакан молока.
М а т ь. Ты уже достаточно большой, чтобы уметь правильно держать стакан. Сколько раз я говорила тебе: будь аккуратнее!
О т е ц. Что толку ему говорить? Он у нас неуклюжий. Таким был, таким и останется.
Ларри разлил стакан молока, которое стоит пять центов, но язвительные насмешки родителей, которые за этим последовали, обойдутся гораздо дороже, если учесть ущерб, нанесенный ими самолюбию и самооценке ребенка. Тот момент, когда у ребенка что-то не получается, не самое подходящее время для высказывания оскорблений в адрес его личности.
Что делать, когда ребенок допускает оплошность. Когда восьмилетний Мартин случайно разлил молоко, мать отреагировала на это совершенно спокойно, сказав: «Я вижу, что ты разлил молоко. Вот тебе еще один стакан, а вот тебе губка». Мать встала и дала сыну еще один стакан молока и губку. Мартин с несказанным облегчением посмотрел на мать, не веря своим глазам. После недолгого молчания он удивленно пробормотал: «Спасибо, мамочка». С помощью матери он вытер стол. Она не стала произносить едких замечаний или бесполезных поучений. Потом мать Мартина рассказывала автору:
– У меня было большое искушение сказать: «В следующий раз будь аккуратнее», но когда я увидела, как он благодарен мне за великодушное молчание, то не стала ничего больше говорить. Раньше из-за этого пустяка поднялся бы такой крик, что настроение было бы испорчено на целый день.
Как все испортить
Во многих семьях бурные ссоры между родителями и детьми развиваются по жесткой и предсказуемой схеме. Ребенок делает или говорит что-то «неправильное».
Родитель реагирует на это оскорблением. Ребенок отвечает еще большим оскорблением. Родитель прибегает к угрозам или наказанию, и начинается настоящее побоище.
Девятилетний Натаниэль играет пустой чашкой.
М а т ь. Ты разобьешь чашку. Одну ты уже разбил.
Н а т а н и э л ь. Нет, не разобью.
В этот момент чашка выскальзывает из его рук и разбивается.
Мать… Ну как на тебя не кричать. Что ты за тупица, ты бьешь и ломаешь все, что попадается тебе под руку.
Н а т а н и э л ь. Ты тоже тупица. Ты разбила папину электрическую бритву.
М а т ь. Ты посмел назвать меня тупицей! Какой ты грубый.
Н а т а н и э л ь. Это ты грубая, ты первая меня обозвала.
М а т ь. Слушать тебя больше не желаю. Немедленно иди к себе в комнату.
Н а т а н и э л ь. Попробуй меня заставить.
Это был уже прямой вызов родительскому авторитету, и мать пришла в ярость. Она схватила сына и начала его бить. Натаниэль, желая вырваться, толкнул мать на стеклянную дверь кухни. Стекло разбилось, и мать порезала руку. Увидев кровь, мальчик впал в настоящую панику, выбежал из дома, и найти его удалось только поздно вечером. Все в доме перевернулось вверх дном. Надо ли говорить, что в ту ночь все члены семьи плохо спали.
Не так теперь важно, научится ли в результате Натаниэль не играть пустыми чашками или не научится. Гораздо важнее негативный урок, который он извлек относительно себя и матери. Вопрос заключается в следующем: была ли необходимой эта ссора? Была ли она неизбежной? Или можно было разрешить этот инцидент более мудро?
Увидев, что ее сын катает пустую чашку, мать могла бы, не говоря ни слова, взять чашку, а сыну указать на более подходящую для этого игрушку – например на мяч. Или, если бы чашка все же разбилась, она могла бы помочь сыну собрать осколки и своими замечаниями навести его на мысль о том, что из-за такой маленькой чашки могут возникнуть большие хлопоты с уборкой. Удивление столь мягким приговором заставило бы Натаниэля почувствовать и осознать вину за это происшествие. В отсутствие криков и шлепков у ребенка наверняка хватило бы разума сказать себе, что чашки не предназначены для игр.
Мелкие проступки и большие ценности. Из мелких проступков и происшествий дети могут извлекать полезные уроки о больших ценностях. Родители должны научить ребенка отличать неприятные и раздражающие события от событий трагических или катастрофических. Многие родители реагируют на разбитое яйцо, как на перелом ноги, а на разбитое окно, как на трагедию, разбившую сердце. Мелкие неприятности должны преподноситься ребенку именно как таковые, без преувеличения их значимости:
«Ну вот, ты снова потерял перчатки. Это досадно, потому что перчатки стоят денег. Это достойно сожаления, но не катастрофа».
Из-за потерянных перчаток не стоит падать духом, так же как порванная рубашка не есть повод для самодеятельной греческой трагедии.
Оскорбительные прилагательные: что в имени твоем?
Прилагательные, как и отравленные стрелы, следует использовать против злейших врагов, но не против маленьких детей. Когда человек говорит: «Какой безобразный стул», со стулом ровным счетом ничего не случается. Он продолжает как ни в чем не бывало стоять на месте. Он не испытывает ни унижения, ни обиды. Ему безразлично, какое прилагательное использовали для его определения. Однако если ребенка назвали безобразным, неуклюжим или глупым, то с ним что-то происходит обязательно. Ребенок отвечает на оскорбление телесными и душевными реакциями. Эти реакции – не что иное, как негодование, гнев и ненависть. Это фантазии, в которых преобладают сцены страшной мести. Это чувство вины, которое порождают эти фантазии, и тревожность, возникающая из чувства вины. При этом могут появиться нарушения поведения и некоторые болезненные симптомы (см. главу 7). Короче говоря, за оскорблением следует цепь реакций, которые делают несчастными и детей и родителей.
Если ребенка назвали неуклюжим, он сначала может отреагировать отрицанием: «Нет, я не неуклюжий». Но чаще всего ребенок так сильно верит родителям, что начинает и сам считать себя неуклюжим. Если после этого ему случится оступиться или упасть, он даже может вслух сказать самому себе: «Какой ты неуклюжий». С течением времени ребенок начинает избегать ситуаций, где требуется подвижность и реакция, так как убежден, что слишком неловок, чтобы успешно справиться с такой ситуацией.
Если учителя и родители постоянно говорят ребенку, что он глуп, он начинает всерьез в это верить. Он начинает думать о себе как о глупце и тупице. Впоследствии он отказывается от всяких умственных усилий, чувствуя, что единственный способ избежать насмешек – это уклонение от участия в интеллектуальных конкурсах и соревнованиях. Его безопасность зиждется на отказе от таких попыток. Лозунгом такого ребенка становится фраза: «Если я не стану пытаться, то никогда не проиграю».
Как нам справиться с собственным гневом
Когда мы сами были детьми, нас не учили, как управлять гневом – полноправным явлением психической жизни любого человека. Нас заставляли чувствовать вину за то, что мы его испытывали; осознавать нашу греховность, если мы осмеливались открыто его выражать. Нам внушили, что быть сердитым или злиться и быть плохим – это одно и то же. Гнев был не просто символом плохого поведения; он считался преступлением.
В отношениях с нашими детьми мы стараемся сохранять терпение. Мы сохраняем его так прилежно, что рано или поздно оно лопается. Мы боимся, что наш гнев может принести вред ребенку, поэтому пытаемся сдерживать его, как ныряльщик сдерживает дыхание. Правда, в обоих случаях способность задерживать естественный позыв оказывается весьма ограниченной.
Гнев, подобно простуде, склонен к рецидивам. Нам может это не нравиться, но мы не можем игнорировать этот факт. Мы можем прекрасно понимать все оттенки гнева, но не способны предупредить его вспышку. Гнев возникает в предсказуемых условиях в предсказуемой последовательности, но мы каждый раз воспринимаем такую вспышку как внезапную и неожиданную. И хотя такие взрывы не могут быть длительными, в момент своего возникновения они кажутся нам вечными.
Когда мы срываемся, то становимся похожими на умалишенных. Мы говорим нашим детям такие вещи, которые в здравом рассудке вряд ли решились бы высказать даже своим врагам. Мы кричим, оскорбляем и наносим удары ниже пояса. Когда стихают победные фанфары, мы чувствуем себя виноватыми и даем себе клятву никогда больше не повторять такое ужасное представление. Но вскоре нами снова овладевает гнев, разнося в щепки наши самые добрые намерения. И мы опять обрушиваем праведный бич нашего гнева на тех, кому готовы посвятить всю свою жизнь, ради кого готовы пожертвовать всем, что у нас есть.
Решимость не злиться и не впадать в гнев не просто бесполезна – она вредна. Она только подливает масла в огонь. Гнев, как ураган, является фактом жизни, существование которого следует признать, к приходу которого надо быть подготовленным. Мирный дом, так же как мир, надеющийся прожить без войн, не должен полагаться на внезапное благоприятное изменение человеческой натуры. Семья должна полагаться на обдуманные действия, которые позволяют методично ослаблять напряженность до того, как прогремит взрыв.
В воспитании детей родительскому гневу отведено его законное место. Действительно, неспособность разозлиться в некоторых ситуациях скорее скажет ребенку не о ваших добрых намерениях, а о вашем безразличии к нему. Те, кто действительно переживает за своего ребенка, не могут обойтись без гнева. Это отнюдь не означает, что ребенок должен противостоять потокам ярости и насилия. Это лишь означает, что ребенок должен понять и принять гнев, который говорит ему: «Есть пределы и моему терпению».
Для родителей гнев – весьма дорогостоящая эмоция. Для того чтобы он оправдал свою высокую стоимость, применять его надо только в расчете на большую прибыль. Гнев нельзя применять так, чтобы он возрастал в процессе конфликта. Лекарство не должно стать хуже болезни. Гнев должен подействовать так, чтобы родитель почувствовал облегчение, а ребенок извлек полезный урок. При этом надо постараться, чтобы не было вредных побочных эффектов для каждой из сторон. Так, мы не должны ругать ребенка в присутствии его друзей; в этом случае он начинает сопротивляться, а это еще больше распаляет наш гнев. Не в наших интересах сознательно усиливать или продлевать волны гнева, непокорности, возмездия и мщения. Напротив, наша задача – поскорее миновать место шторма и оставить позади грозовые тучи.
Три шага к умению пережить кризис. Для того чтобы во время мира подготовиться к временам стресса, мы должны твердо усвоить три следующие истины:
1. Мы принимаем за истину тот факт, что дети иногда выводят нас из себя и заставляют нас злиться и впадать в гнев.
2. Чувство гнева не должно вызывать в нас ощущение вины или стыда.
3. Мы имеем право выражать открыто свои чувства, но с одной оговоркой. Мы имеем право выражать чувство гнева, при условии, что не затрагиваем при этом личность или характер ребенка.
Эти допущения надо иметь в виду, выполняя конкретные действия (назовем их процедурами) по управлению своим гневом. Первый шаг в упорядочении вихря эмоций – четкое определение их названий. Такое действие предупреждает того, кого это касается, и дает ему возможность исправиться или принять меры предосторожности.
«Я возмущен».
«Я раздражен».
Если такое краткое заявление вкупе с вытянувшимся от гнева лицом не возымело желаемого действия и не разрядило ситуацию, то мы переходим к второму шагу. Мы начинаем выражать свой гнев с нарастающей интенсивностью:
«Я сержусь».
«Я очень сержусь».
«Я очень сильно сержусь».
«Я просто в ярости».
Иногда одна констатация наших эмоций (без объяснения причины) приводит ребенка в чувство, и он сам осознает свою вину. Но иногда родителю приходится делать третий шаг, когда он высказывает причину гнева, говорит о своей внутренней реакции и о своих желательных действиях:
«Когда я вижу эти ботинки, носки и рубашки, разбросанные по полу, я начинаю сердиться. Я прихожу в ярость, испытываю желание открыть окно и выбросить на улицу этот хлам».
«Я очень сержусь, когда вижу, как ты бьешь своего брата. У меня в глазах темнеет от злости. Я киплю. Я не разрешаю тебе обижать его».
«Когда я вижу, как ты после обеда стремглав летишь к телевизору и оставляешь меня наедине с грязными тарелками и жирными сковородками, то готова тебя убить! Мне кажется, что я начинаю дымиться от злости! Мне хочется схватить грязную тарелку и швырнуть ее в твой проклятый телевизор!»
«Я очень сержусь, когда зову тебя обедать, а ты не идешь. Я очень сильно сержусь и говорю себе: «Я сварила вкусный обед и жду одобрения, а не наплевательского отношения!»
Такой подход позволяет родителям выпустить пар, дать выход своему гневу, не причиняя при этом вреда ни ребенку, ни себе. Напротив, из такого подхода можно извлечь важный урок – как безопасно выражать гнев. А ребенок начинает понимать, что не происходит никакой катастрофы, когда он сам сердится или испытывает гнев, поскольку гнев и злость можно разрядить, не причинив при этом никому вреда. Этот урок требуется не только для того, чтобы показать родителям, как следует выражать гнев. Этот урок требуется также для того, чтобы родители могли показать ребенку приемлемый канал, через который можно надежно и достойно рассеять нежелательную эмоцию. Проблема отыскания способов возможного замещения деструктивных чувств будет в деталях обсуждаться в главе 5.