Глава 7
Дежурный отеля «Марриотт» в центре Сан-Антонио, бросив быстрый взгляд на Тесс, подошедшую в мятой футболке с расплетающейся косой, объявил, что мест нет. Присутствие Эсски, вероятно, не пошло на пользу, но собака скулила так жалостно, что хозяйка не смогла оставить ее в машине.
– Нет мест. Нигде, – сказал он, демонстрируя зубы в восхитительной улыбке. Симпатичный молодой латиноамериканец. Тесс всегда считала таких привлекательными, наверное, потому, что они были большой редкостью в Балтиморе. Но этот мужчина со всем своим обаянием казался отчужденным и обезличенным, как стена без выступов.
– Где-то же должен быть номер, – сказала она.
Трасса, ведущая в город, оказалась длинной красной лентой из табличек с надписью «Нет мест». Поэтому она доехала аж до центра города, предположив, что в больших и дорогих отелях больше шансов найти свободные комнаты. Этот был третий.
– Сожалею, но «Лас Посадас» в этом году рано начались.
– «Лас Посадас»?
– Ну да, «Постоялые дворы», если по-английски. В декабре у нас проходит воспроизведение истории Марии и Иосифа. Дети ходят из отеля в отель вдоль набережной и получают отказы. В конце концов им выдают горячий шоколад в последнем отеле. Вот и вы сейчас как эти декабрьские дети. У меня только конфеты, извините.
Он пододвинул по стойке блюдо, полное шоколадных конфет и леденцов в ярких обертках.
Тесс вздохнула и, ненавидя себя за это, обратилась к силам, которыми наделена каждая в меру привлекательная женщина в возрасте от тринадцати лет до самой старости. Ее глаза округлились, голос стал слаще, а чашка кофе, изображенная на футболке «Кафе Хон», слегка натянулась.
– Вы точно больше ничего не можете для меня сделать?
– О, я многое мог бы сделать, – любезно ответил он, ничуть не проявив интереса. – Но найти свободный номер для этого не могу.
Поняв, что сделать оскорбленный вид было бы лицемерием – ведь она сама ввела мяч в игру, – Тесс облокотилась на стойку, стараясь не завыть в голос. Долгий день, насыщенный невероятными событиями, давал о себе знать. Всего-то нужно было найти место, чтобы поспать. Нормальный номер с обслуживанием, где она смогла бы принять душ и включить «CNN» на полную громкость в надежде, что телевизор заглушит звуки ночи и картины этого дня.
– А в чем вообще дело? – спросила она. Постаралась добавить своему голосу печали, но получилось слишком жалостно. – Почему все отели забиты?
Служащий немного смягчился, будто только и ждал, когда она прекратит терроризировать его и вешать лапшу на уши.
– В районе проходит медицинская конференция, а через неделю начнется праздник в честь Дня всех усопших. В центре города найти свободный номер невозможно. Особенно в такой компании, – сказал он, указывая подбородком на Эсски. Собака подошла и поднялась на задние лапы у стойки рядом с Тесс, точно собиралась обратиться к менеджеру. Но вместо этого взяла конфету.
– Не станет есть, – сказал служащий. Но, по-видимому, собак он любил больше, чем людей. Погладил Эсски по голове и почесал за ушами, напевая ей что-то по-испански.
– Она ест даже угольные брикеты, – сказала Тесс. – Слушайте, хоть где-нибудь я могу найти номер? Необязательно в центре. Просто место с телефоном и кроватью, чистое и безопасное.
Эсски отхаркнула погрызенный кусочек красной конфеты. Корица, догадалась Тесс. Собака не любила пряности.
– Насколько широки рамки ваших стандартов чистоты и безопасности? – спросил служащий, ища что-нибудь, чем можно было вытереть розоватые слюни со стойки. – Я знаю место минутах в пятнадцати отсюда, на Бродвее за парком. Могу даже позвонить туда, чтобы убедиться, что они предложат вам что-нибудь.
– Прекрасно, – сказала Тесс. – Как это место называется?
– «Ла Касита». Только сразу договаривайтесь на посуточную оплату. Так будет намного выгоднее.
– Чем понедельная?
Он подавил смешок.
– Чем почасовая.
По утрам, в отличие от ночей, в мотеле «Ла Касита» было тихо. Тесс проснулась от звуков местной программы новостей, которая шла по единственному работающему каналу. Телевизор был прикреплен болтами к столику на случай, если кто-нибудь решит позариться на пятнадцатилетний «Самсунг» без пульта.
Тесс поднялась с кровати и натянула свежую одежду, почувствовав странное удовольствие от того, как мало вещей ее окружало: одежда, зубная щетка, «Дон Кихот». Судя по надписи на трусах, наступила пятница. Скоро придется покупать «Вулайт»[84] и закидывать одежду в прачечный аппарат.
Для мотеля, куда приводят проституток, «Ла Касита» была не так плоха – такой себе юго-западный аналог того места на 40-м шоссе, где Тесс побывала меньше двух недель назад. Забавно, но ей казалось, что с тех пор минуло уже несколько месяцев, причем минуло в обратную сторону. Она приоткрыла дверь номера 103, и теплая техасская осень показалась ей удивительно похожей на лето, которое окружало ее тогда.
– Здесь на улицах безопасно? – спросила она пожилую вьетнамку, сидевшую в регистратуре за стеклянным щитом и выдававшую ключи в обмен на деньги.
– Очень, очень безопасно, – ответила миссис Нгуен. – Даже в парке. Крис Марру с Пятого канала так сказал. Отсюда вы можете пойти к реке или пойти в зоопарк, покататься на электрических машинках над деревьями.
– Звучит неплохо.
Миссис Нгуен погрозила пальцем через свое пуленепробиваемое стекло.
– Но не говорите с незнакомцами, плохими парнями, которые приглашают прокатиться и выпить пива. Они нехорошие. Совсем нехорошие. Они плохо делают девушкам, которые едут с ними. Крис Марру так сказал.
Тесс не знала местного оракула, но благодаря предостережению миссис Нгуен почувствовала его заботу. Она отправилась на Бродвей, чтобы узнать нужные координаты и погулять по парку. Район «Ла Каситы» не являлся неблагополучным, но сам не знал, каким же он в таком случае является и к чему стремится. Здесь располагались дешевые национальные рестораны, знакомые сетевые фастфуды, несколько престижных антикварных магазинов, прокат книг и магазин одежды, открытый Селеной, молодой мексиканоамериканской певицей, убитой президентом собственного фан-клуба несколько лет назад. Возможно, в Балтимор Тесс вернется с расшитой блестками блузкой.
Пройдя пару кварталов, она увидела большое здание музея в глубине улицы. На табличке было написано «Музей естественной истории Уитта». Подойдя к нему, они с Эсски очутились в тенистом переулке, параллельном Бродвею, на самом краю парка. Зоопарк, должно быть, находился где-то неподалеку – ночью она слышала львиный рык. По крайней мере, она надеялась, что он был львиным. И вроде бы там еще была река. Если она похожа на озеро в Остине, можно взять напрокат лодку-одиночку. Тесс скучала по гребле, она чувствовала, что ей не достает движения.
Но река Сан-Антонио оказалась узким, вялым каналом, маловодным и даже меньшим по площади, чем балтиморские воды.
– Думала, в Техасе все должно быть больше, – с иронией сообщила она Эсски. Ей хотелось бегать и прыгать через скакалку с тех пор, как она приехала в Сан-Антонио. Она осмотрела дорогу и обнаружила длинный крутой холм в форме амфитеатра, рядом с садом в японском стиле.
Смешно, но она думала о пробежке, вместо того чтобы помнить: она уже в бегах. Нужно было позвонить Китти или ее автоответчику и оставить подробные инструкции на случай, если позвонит шериф. Кит и так сыграл бы свою роль вполне искренне, ведь он действительно думал, что она сейчас на пути в Балтимор.
Перед самым парком, на улице Малберри, она остановилась у магазинчика и купила себе завтрак – большую чашку кофе, пинту апельсинового сока и инжирное печенье – и немного сухого собачьего корма и печенки для Эсски, а еще перекидной атлас. Ей вдруг пришло в голову, что она уже почти пять дней не ела бейглов[85], и этот простой факт заставил ее всецело ощутить, как нарушилось течение ее жизни.
Вернувшись в унылый мотель «Ла Касита», они с Эсски растянулись на цветастом синтетическом покрывале и стали жевать печенье. Тесс еще и листала телефонную книгу. Та оказалась толще, чем она ожидала, но ей все равно без особого труда удалось найти нужный номер. Марианна Барретт Коньерс жила на улице Аргайл. Ни имени мужа, ни инициала, указывающего на замужество, не было. Частному детективу не могло не понравиться, что получить информацию о женщине оказалось так легко. Но сама она ни за что не допустила бы, чтобы ее домашний номер оказался в телефонной книге. Подобно многим, чья работа была связана с вмешательством в частную жизнь других людей, она тщательно охраняла собственные данные.
– Неужели люди не знают, как легко их найти? – спросила она у Эсски. Собака, казалось, мгновение размышляла над этим, а затем ткнула Тесс носом, требуя выдать очередное печенье. Тесс вместо этого порадовала ее кусочком печенки.
– Многие люди, – поправила себя Тесс. – Но не тот, которого мы ищем.
В самом деле, найти Марианну Барретт Коньерс было не так легко. Судя по карте, ее дом находился где-то в извилистой сети улиц в районе Аламо-Хайтс. Но Тесс то и дело попадала на длинную узкую дорогу вдоль поймы, которая уводила ее из одного квартала в другой, очень похожий, только не на нужной стороне. С третьего раза она нашла нужный дом.
Он выглядел застенчивым, если такое слово применимо к дому мягкого оливкового цвета. Будь его фасад всего на тон темнее, его было бы совсем трудно заметить среди окружающих деревьев. «Не обращайте на меня внимания, – шептал дом. – Проезжайте и оставьте меня в покое».
Дверь открыла горничная в серой униформе, крошечная мексиканка с веником в руке. Она посмотрела на Тесс, будто та была куском грязи, который нужно было замести как можно скорее.
– Вы хотите видеть миссис Коньерс? Зачем? Вы кто? Вы с ней знакомы? Вряд ли. Чего вам нужно?
Горничная едва доставала Тесс до ключицы, но все равно лучше было отойти от нее на расстояние руки – а лучше метлы.
– Это по поводу случившегося в ее загородном доме, – сказала она, когда у горничной наконец иссяк запас воздуха. Она предположила, что шериф Коларик уже успел сюда позвонить, и ей не нужно углубляться в ужасные подробности.
– Там кто-то был. Она знает. Она тут ни при чем. До свидания. Нам ничего не нужно.
Горничная начала закрывать перед Тесс дверь, но та выставила ногу. Она не хотела перегибать палку, но и не собиралась уходить, не использовав все возможности.
– И все же я хотела бы еще кое-что… обсудить, – Тесс пыталась выдать себя за официальное лицо, при этом не называясь. – Это я обнаружила тело.
– Да неужели? – горничной стало интересно, но лишь на мгновение. – И что?
Откуда-то из дома донесся голос:
– Ладно, Долорес, впусти ее. Пожалуй, я смогу выдержать двух посетителей за день.
Горничная с неохотой открыла дверь, чтобы Тесс вошла, и проследила за тем, чтобы вытерла ноги. Тесс подумала, как аккуратно и профессионально она выглядит в своей узкой, по щиколотку, юбке в голубую клетку и простой белой футболке. Она даже подобрала волосы и одолжила у миссис Нгуен утюг. Но недовольный взгляд Долорес заставил ее почувствовать себя перепачканной неряхой.
Светло-персиковые стены холла ничто не украшало, но в небольшом кабинете, куда препроводили Монаган, видно, взорвалась среди мебели лавка отвратительных сувениров. Тесс не могла понять, зачем такая богатая дама, как Марианна Барретт Коньерс, забила свой дом столь безвкусными и жуткими вещами. Устроить в нем настоящую галерею смерти и гниения было явным перебором.
Скелет в натуральную величину в костюме конца девятнадцатого века, словно прогуливающийся со скелетом собаки и сжимающий в зубах сигару, а рядом – дама в корсете. Несколько скелетов смотрели с гравюр, а на книжных полках размещалось еще больше их костлявых собратьев: скелеты мексиканского ансамбля мариачи[86]; скелеты невесты и жениха; скелет, неистово печатающий, сидя за столом, чьи ватные волосы стояли дыбом, а вместо шеи была пружинка.
Однако все они были еще не самыми зловещими экспонатами. Яркое солнце прокралось в угол, где возвышался нарядный керамический собор, и Тесс заметила самое ужасное. Это была плоскогрудая русалка – с крыльями, растущими из костлявых лопаток, и лицом, застывшим в крике, почти как на известной картине Мунка. Тесс подумала, что если бы в ее доме стояла такая вещь, ей постоянно снились бы кошмары.
– Вам нравится моя la sirena?[87] – спросила женщина, сидящая в кресле у окна.
Школьный испанский Тесс тут не мог помочь, но смысл был очевиден.
– Похоже, ее нельзя отнести ни к рыбам, ни к птицам, верно?
Тесс села на резной сосновый стул. Хоть мебель тут нормальная.
– Интересно. Да и все вещи здесь очень… интересны.
– О, я коллекционирую уже много лет.
Тесс едва различала черты ее лица: в комнате было темно из-за окружавших дом деревьев. На столике у кресла женщины стоял стакан с водой, а на коленях лежала книга, но Тесс было непонятно, как в такой темноте можно прочитать хоть слово.
Конец ознакомительного фрагмента.