2. Модернизационный потенциал социального капитала
Многие классики экономической науки, начиная от Адама Смита и заканчивая Кеннетом Эрроу, высказывали гипотезу о важности для экономического развития способности общества обеспечивать честное, кооперативное поведение людей – как в рамках отдельных трансакций, так и в ходе организации коллективных действий. Проблема кооперативного поведения вообще является одной из базовых для всей экономической науки. Даже простейшие хрестоматийные модели вроде «дилеммы заключенного» показывают, как общество, не способное наладить кооперативное поведение своих участников, может не достигать тех экономических результатов, которые могли бы быть потенциально достигнуты.
Согласно классическим работам Норта институциональная среда формируется из формальных институтов и социальных норм, которые непрерывно взаимодействуют между собой. Под социальными нормами можно понимать стандарты поведения, базирующиеся на разделяемых участниками сообщества ценностях и убеждениях. Процесс их возникновения, эволюции и взаимодействия с формальными институтами является, на наш взгляд, одним из самых интересных в современной экономической науке. При этом необходимо отметить, что нормы кооперации являются лишь частным случаем социальных норм, определяющих предпочтения и поведение индивидов, а значит, оказывающих влияние на экономические результаты общества в целом[17].
Экспоненциальный рост научных публикаций, посвященных экономическому значению норм кооперации, опирался в основном на концепцию социального капитала. В течение XX в. этот термин несколько раз независимо вводился разными исследователями – преимущественно социологами. В настоящее время термин социальный капитал используется большинством исследователей как метафорическое определение степени распространенности норм честности и доверия, облегчающих организацию коллективных действий[18].
Основная заслуга во включении этой концепции в экономическую теорию принадлежит американскому политологу Роберту Патнэму. Публикация его книги «Чтобы демократия сработала» дала старт всевозрастающему числу экономических публикаций, использующих понятие социального капитала.
Проблемы измерения социального капитала
Для эмпирического тестирования гипотез Патнэма экономисты вынуждены решать нетривиальную задачу измерения характеристик социальных норм и лежащих в их основе ценностей и убеждений. Для измерения норм честного поведения представители общественных наук используют следующие основные методы: лабораторные и полевые эксперименты, прямые и косвенные оценки.
1. Первый способ опирается на классические лабораторные эксперименты («Игра на доверие» или «Ультиматум»), а также полевые эксперименты – например разбрасывание кошельков на улицах и т. д. Данные способы почти не используются для межстрановых и межрегиональных сравнений.
2. Прямые оценки норм кооперации формируются с помощью социометрических опросов типа World Values Survey и его региональных/национальных аналогов. Этот способ на данный момент является основным для эмпирических исследований. Для измерения уровня доверия используется самый общий вопрос: «Можно ли, на ваш взгляд, доверять большинству людей, или не будете ли вы чересчур осторожными во взаимоотношениях с другими людьми?» По сути, этот вопрос концентрируется именно на ожидаемом поведении незнакомцев, т. е. на неперсонифицированном, или обобщенном доверии. Для оценки доверия к ближайшему кругу родственников и друзей задаются отдельные вопросы.
3. Косвенные оценки связаны с измерением не норм как таковых, а продуктов действия этих норм – в случае социального капитала показателем для измерения может являться активность участия в анонимном донорстве, волонтерской деятельности, благотворительности и т. д.
Необходимо сделать следующее методологическое замечание. Мы можем использовать и косвенные, и прямые оценки социального капитала, тем не менее уровень кооперации в обществе будет зависеть как от содержания социальных норм, носителями которых являются экономические агенты, так и от эффективности механизмов принуждения к кооперации, которые действуют в обществе. Это концептуально затрудняет межстрановые сравнения. Данная проблема решается с помощью контроля на фиксированные параметры институциональной среды.
Макроэкономические эффекты социального капитала
В упомянутой работе Патнэма исследуется вопрос о различиях в развитии северных и южных регионов Италии[19]. По мнению автора, этот феномен можно объяснить различиями в уровнях социального капитала. Северные районы страны начиная с XI–XII вв. существовали в режиме автономии – независимых городов-республик, развивавшихся за счет развития ремесла и коммерции, в то время как южные оставались под властью сильных монархий – норманнской, затем превратившись в Сицилийское королевство. Основой хозяйства юга страны стало земледелие на базе крупной феодальной собственности и личной зависимости крестьян.
Таким образом, в рамках одной страны сложилось два принципиально разных подхода к решению проблемы коллективных действий. Опыт многолетнего самоуправления сформировал в северных районах устойчивые нормы гражданского участия и кооперации. На юге, напротив, доминирование вертикальных связей и патриархального уклада породило традиции патернализма, семейственности и межличностного недоверия (в отношении незнакомых людей). Устойчивость этих норм, передающихся из поколения в поколение, по мнению Патнэма, стала основным фактором современного разрыва в развитии – на севере страны развитое гражданское общество способно производить такие общественные блага, как поддержание правопорядка, контроль бюрократии и т. д. Население юга Италии, напротив, сталкивается с преступностью и коррупцией в острых формах. В связи с этим Патнэм выдвинул гипотезу о воспроизводстве норм доверия, честности, гражданской кооперации – или их отсутствии. Следовательно, существуют два типа устойчивого равновесия – «хорошее» и «плохое», характеризующиеся, соответственно, высоким и низким уровнями социального капитала.
Еще одним важным выводом из работы Патнэма стало противопоставление открытого, обобщенного доверия (generalized trust) и норм «ограниченной морали» (limited morality), подразумевающих доверие и честное поведение по отношению к представителям некоторого круга лиц, которые идентифицируются по какому-либо признаку (семья, соседи, коллеги и т. д.)[20] с точки зрения социально-экономических эффектов. Открытый социальный капитал предполагает готовность к кооперации в рамках деперсонифицированных, одноразовых взаимодействий. Закрытый социальный капитал, несмотря на облегчение достижения целей некоторой узкой группой, может создавать отрицательные экстерналии для всего общества в целом.
Одна из первых попыток измерения экономического значения социального капитала была предпринята в 1997 г. Стивеном Нэком и Филиппом Кифером[21]: в указанной работе были намечены магистральные направления для проведения дальнейших исследований. Во-первых, выяснилось, что в странах с более высоким уровнем доверия выше экономическая активность, измеренная долей инвестиций в ВВП и выше темпы экономического роста. Во-вторых, в странах с высокими запасами социального капитала лучше функционирует государственная бюрократия. Другими словами, можно предположить, что социальный капитал оказывает на экономические параметры: а) прямое воздействие через снижение издержек рисковых трансакций (которые зачастую являются основой инновационного процесса) и б) косвенное воздействие путем снижения издержек обеспечения подотчетности государства, производящего общественные блага и вырабатывающего экономическую политику.
Наличие прямой связи между социальным капиталом сообщества и экономическим поведением экономических агентов подтверждается, в частности, исследованиями Л. Гуизо, П. Сапиенца и Л. Зингалеса: на массиве межстрановых и региональных данных итальянские исследователи оценили взаимосвязь уровня социального капитала в сообществе с развитием в нем финансовых рынков[22]. Выяснилось, что, чем выше уровень доверия, тем больше людей инвестируют в фондовый рынок. Даже при включении в анализ контрольных переменных, связанных с различиями в уровне доходов, отношении к риску, эффективности формальных механизмов принуждения, эффект социального капитала достаточно велик. Так, межстрановой анализ показал рост доли населения, задействованного на фондовом рынке на 2 процентных пункта, при росте уровня доверия на 5 процентных пунктов.
Интересным исследованием, связывающим уровень общего благосостояния, социальный капитал и человеческий капитал, является работа Дж. Коулмана[23]. Он показал на примере статистики доли учеников старших классов в США, не закончивших обучение, положительную связь между общим уровнем человеческого капитала и благосостоянием того или иного региона. При этом автор показал механизм влияния социального капитала на человеческий. Дж. Коулман в своей работе говорит о «создании» социальным капиталом человеческого посредством нескольких механизмов: семейных связей, социальных структур и общественных норм.
Производство общественных благ
Существуют свидетельства того, что общество со сравнительно более высокими запасами социального капитала лучше справляется с производством различных общественных благ. Исследование влияния социального капитала на управление ресурсами общего доступа провела Э. Остром[24] на примере управления природными ресурсами (земельные, водные, лесные и т. д.). Автор показывает, что социальный капитал положительно влияет на эффективность управления подобными видами ресурсов посредством того, что члены общества, разделяя общие ценности и вступая в общественные организации, снижают издержки по организации и координации коллективных действий.
Похожее исследование, только на примере управления коллективной собственностью, провели С. Седжерт и Г. Винкель[25]. Проанализировав данные по 487 жилым домам в беднейших районах Нью-Йорка, они пришли к выводу, что социальный капитал может повысить отдачу от коллективного использования жилых домов посредством снижения издержек по обеспечению безопасности и поддержанию качества жилья. Данное исследование проводилось на основе изучения программы предоставления жилья малообеспеченным слоям общества, при этом в работе показано, что в зависимости от уровня социального капитала среди жильцов изменялись и общие издержки по управлению домом. Это исследование демонстрирует значение социального капитала, выражающееся в повышении уровня доверия, социальной и гражданской активности населения, характеризует эффективность институтов самоорганизации, которые в конечном итоге влияют на благосостояние общества.
Похожее исследование было проведено и в России. Так, Л. Полищук, А. Пересецкий и Е. Борисова исследовали управление коллективной собственностью в городах на примере товариществ собственников жилья Москвы и Перми[26]. Авторы приходят к выводу о том, что, несмотря на очевидные материальные проблемы, связанные с управлением жилыми домами в российских городах (такие как высокая доля износа жилых фондов), присутствует также проблема, выражаемая в низкой склонности граждан к самоорганизации, к использованию новых институциональных форм. Это в первую очередь связывается с низким уровнем социального капитала в России и в российских городах в частности. Так существует явная проблема дефицита доверия в обществе, низкой гражданской активности, низкой интенсивности горизонтальных связей в обществе. Все это выражается в итоговой низкой эффективности таких форм коллективного управления собственностью, как товарищества собственников жилья, или же других форм коллективных действий.
Подотчетность государства
Косвенным механизмом воздействия социального капитала на параметры экономического развития является обеспечение подотчетного и эффективного государства. Модель с межпоколенческой трансмиссией норм[27] позволила объяснить следующий феномен: в странах с неэффективным коррумпированным правительством люди зачастую склонны поддерживать увеличение присутствия государства в экономике. Эта гипотеза нашла подтверждение на межстрановой выборке – чем ниже в стране уровень межличностного доверия, тем более интенсивно государство регулирует трудовые отношения и предпринимательскую деятельность.
В свете этих результатов распространение норм кооперации можно рассматривать как субститут для государственного регулирования. Те же выводы косвенно подтверждаются на российских данных[28]. При этом высокий спрос на государственное вмешательство в экономику и патернализм парадоксальным образом уживаются с низким доверием государственным институтам почти всех уровней. Авторы объясняют подобный парадокс тем, что, несмотря на низкое доверие государственным институтам, друг другу люди доверяют еще меньше, поэтому выбирают «меньшее из двух зол».
В рамках статического анализа более качественную работу органов государственной власти в регионах с высоким уровнем социального капитала можно интерпретировать по-разному.
Во-первых, можно предположить, что в регионах с высокими нормами кооперации политики и чиновники, вероятно, также разделяют эти нормы, поэтому выполняют свои обязанности в духе «благонамеренного государства» (benevolent state). To есть межличностная честность и доверие обеспечивают воспроизводство «хорошей культуры», накладывая на политиков и чиновников высокие нравственные издержки недолжного поведения. Эффективно функционирующие государственные организации, пользующиеся доверием населения, привлекают в свои ряды «честных» экономических агентов. Низкая степень доверия государственным институтам, в свою очередь, также задает устойчивое равновесие.
Конец ознакомительного фрагмента.