5
Два Мастера схлестнулись взглядами в безмолвном поединке. Каждый отстаивал свою правоту, и каждый из них был прав по-своему. Немой диалог велся на уровне подсознания.
Для Энж была необычна такая манера общения. Ведь не произнеся ни слова, она слышала свой голос, она слышала голос отца. Он также не произнес ни слова, но их мысленный поединок продолжался.
– Как это получается?
– Ты теперь тоже мастер, – он улыбнулся, – привыкай.
– Мне… трудно так общаться, я слышу все твои мысли и слова сразу, и теряю среди них свои.
– Это не мысли, это мои слова. Привыкай. Учись разделять их.
– Прошу, давай поговорим, как обычно.
– Попробуй, – в его словах она почувствовала смех, подвох и умиление.
– Я не смогу?
– Попробуй.
– Отец, я уверена… – Она замолчала, почувствовав, как слова на ее губах растягивались в звуки, долгие, словно язык во рту онемел и не слушался. Пытливый разум пытался найти объяснения происходящему.
Она вспоминала процесс обучения в детстве; ее единственный источник знаний, как и у всех вокруг, но в потоках той информации о происходящем сейчас не было ни слова. Ее обучали искусству, тому, кто такие люди, были даже рецепты приготовления различных блюд (ведь она же должна была знать их, когда у нее появятся свои дети) … Но ни слова о том, как Мастера общаются между собой, ни слова о кулонах, носителях. Словно отрывок из жизни, перед ней возникла странная девочка с кистями и палитрой. Она была растеряна. Столько не нужной никому информации поступало к ней в голову за время ее обучения, и ни крошки знаний о том, чем ей предстояло сейчас заниматься!
Внезапно возникло воспоминание о том, как в детстве она приходила в учебную комнату и брала кисти в руки. С каждым мазком кисти, с каждым штрихом для нее открывался мир знаний. Кто-то из ее расы умел подключаться к знаниям через книги, и она всегда завидовала им. У них не было последствий. Книги были одни и те же, каждая была прочитана по нескольку раз, в конце занятий они закрывались, и оставались ждать следующих обучающихся. Последствия же обучения Энж висели по всему ее дому. Цветные, алляпистые рисунки почему-то являлись гордостью за дочь для ее родителей, ее же саму каждый раз накрывало чувство стыда за них. Сколько раз в конце урока она, опустив кисть, смотрела на то, что нарисовала, впадая в очередной раз в мир знаний, и руки ее опускались. Позднее же, волоча домой, кроме полученных уроков в голове еще и кипу бумажных листов со своими каракулями, она грустила. Знала, что когда придет домой, ее встретит мать с улыбкой, заберет рисунки, просмотрит каждый, похвалит и снова развесит их по дому. И это не давало ей покоя, что-то было в этой похвале противоестественное, непонятное для нее, словно невидимой стеной отделяющее Энж от матери. «Неужели я одна вижу, что создала очередной ужас?» И ей хотелось закричать, чтобы только все вокруг прекратили выражать свои лживые эмоции.
Конечно, до времени следующего урока Энж переставала замечать развешанный «позор», он уже не смотрел на нее с укором со стен дома, но после очередного занятия, история повторялась…
Пока воспоминания картинами прошлого возникали из ее подсознания, и ее душа переживала ту, отдаленную сейчас реальность, ее физическое тело произнесло лишь слово «отец» из всей фразы, которую она собиралась произнести обычным для нее способом. Всего лишь одно слово! В то время, как она успела вспомнить многое, даже прокрутить в голове многие диалоги из прошлого!
Мастер же улыбался. Внешне он был так же холоден, как и всегда. Но сейчас Энж ясно и четко видела и чувствовала его улыбку на той, общей для них двоих, волне. Он веселился от души, вспоминая себя молодого.
– Почему так происходит? – Спросила Энж по- мастерски.
– Потому что ты теперь Мастер.
– Я не смогу разговаривать, как раньше?
– Со мной нет, но, как только ты захочешь завести разговор, допустим с матерью или с братьями, к тебе вернется обычная манера разговора. На время, разумеется.
Она молчала от удивления, он продолжил:
– Все дело в разности скоростей мысли и восприятия у Мастеров и обычных существ. Ты замечала раньше, будто не можешь найти мысль, которая, едва озарив твою голову, ускользает от тебя, а потом исчезает в глубинах сознания, оставляя только разочарование? Это происходило от того, что ты в тот миг думала, как Мастер, то есть твоя мысль была гениальна! Но в связи с разницей скорости восприятия, твой прежний разум не мог ухватить ее. Она была подобна вспышке, яркой, красивой, но слишком быстрой.
Энж была восхищена общением с отцом. Теперь она понимала, почему всегда, чувствуя отчуждение и холод, упрямо продолжала верить в его волшебство! Она была права! Сейчас ей хотелось, как в детстве, забраться к нему на колени, хоть ненадолго. Обнять его, пусть в первый раз за последние несколько лет.
А Мастер думал о времени. Время, время, время… Он знал, что теперь для Энж существует время, беспощадный таймер, который отсчитывает количество ее возможностей, чтобы все исправить, а именно: выстроить полотно заново. То, чего нет для остальных Мастеров, теперь будет мучить ее, разливаясь в глазах чернотой и без конца напоминая о себе. Энж теперь станет словно такой же, как и большинство людей: наблюдать результаты траты времени… Это всегда больно. Чем дальше, тем больнее. Поэтому, как более опытный мастер, он должен сам пресекать все праздные разговоры, ненужные объяснения и так же, как и она, учиться чувствовать время, чтобы помочь ей выжить.
Но с начала их разговора одна из главных вещей была так и не сказана: Энж наверняка хотела объяснить, почему выбрала любовь. Ведь когда делаешь трудный выбор, обязательно нужен кто-то рядом, кто скажет, что ты не ошибаешься. Он почувствовал это и выжидающе молчал.
– Я уверена, что сделала правильный выбор.
– Ты не уверена, поэтому и говоришь это.
– Я не смогла бы иначе! Не смогла бы приносить что-то плохое!
– А чего хорошего ты принесешь своей любовью? Что можно принести в судьбу чувством, которое большинство людей проклинают? Почему ты не послушала меня?
Она молчала и не решалась сказать причину своего выбора. Он же, распаляясь все больше, не заметил эту причину в потоке мыслей.
– Пойми, что люди из-за любви страдают. И очень многие мечтают о безразличии! Любовь безответная: молят, чтобы страдания закончились. Любовь ответная: боятся каждую минуту, что все закончится, ведь переход от розового к синему- только через фиолетовый!
– Ненависть?
– Это жуткая смесь, и я его называю маленькой смертью. Оно вызывает чувство обиды, бесполезности, никчемности и, вдобавок, хранит в себе еще отголоски любви. Вот это все в одном цвете. Он опасен, в моей практике очень часто были случаи, когда переход от розового к синему не наступал вовсе, а полотно начинало принимать только черные кусочки.
– Но ведь без любви нельзя!
– Я не спорю. Она нужна для продолжения человеческого рода, но самое главное, по моему мнению, она позволяет людям объяснить самим себе очень многое. Поступки, поведение, слова: это только край пирога. Если копнуть поглубже: убийства, насилие, войны объясняются порой этим чувством. Еще одно ее свойство: прятать обман, ложь, измены, превращать важные факты, делать из них ничто.
– Я буду давать людям любовь тогда, когда они буду нуждаться в ней. И они будут счастливы.
– Счастье? – Он расхохотался так громко, что Энж невольно обернулась по сторонам, думая, что кто-то мог услышать его смех. Забыла, что общение происходит на их собственной волне и услышать их не может никто. – Энж, мы не строим счастье. Мы строим судьбу! Счастье – это желтый цвет, и если его нет в полотне, то откуда ему взяться? Всевышний дает человеку характер, испытания, а мы лишь играем его чувствами! – Он все еще смеялся, – Счастье человека, судьбу которого ты построишь, будет зависеть в большей степени от него самого! Каждый человек глубоко индивидуален, и он будет воспринимать, чувствовать свою жизнь так, как никто другой. Даже светлые чувства люди переживают по-разному. Все люди индивидуальны, ни одного повторения! Есть близкие, но повторений нет. Допустим, одного из них оно будет вести к творчеству, к созиданию, но другого к разрушению и даже убийству. Ты удивишься, узнав, сколько войн совершалось во имя любви! Все, что ты можешь сделать для твоего персонажа сейчас – это сложить кусочки судьбы так, чтобы он мог прожить ее с чувством того, что проживает именно свою жизнь! Мастерство заключается в том, чтобы изучить характер носителя и вести его чувствами до самого конца жизни. Чтобы знать, какое он чувство сможет перенести и после какого из них. Где он почувствует радость, а где нет. Где он загрустит, а где пройдет мимо грусти, не заметив.
Он подошел к ней, и, словно чувствуя вину за свой смех, погладил ее по голове.
– Тебе всегда будет казаться, что любви мало. Допустим, ты вставила в полотно сверкающий, великолепный розовый кусочек, а человек его не заметил. Прошел мимо, не заметил, либо испугался и отверг его. Прожил чувство так, словно его и не было. Только в нескольких случаях люди проживут его, и каждый по-своему. Что ты сделаешь потом? Добавишь еще? И снова неудача! Любовь безответна, кусочки темных тонов облепят его со всех сторон. В следующий раз сделаешь попытку, но человек будет бежать от любви, помня про прошлые страдания. Если ты не оставишь свои попытки, то розовые тона у тебя закончатся, ведь на судьбу каждого выделяется одинаковое количество определенных цветов. Последующая его жизнь предстанет пред тобой в темных тонах, ибо просматривая его судьбу, ты будешь лишь искать проявления любви, ведь именно носителем ее ты являешься! Но вряд ли найдешь ее, и вот тогда ничего тебя не будет радовать, ни один их теплых и даже светлых тонов не смогут тебя утешить.
Он взялся рукой за кулон:
– Вот в этом мое спасение. В безразличии. Вот почему твой выбор неправильный.
Он победил. Но не торжествовал сейчас, ему было горько.
– А теперь нужно приступать к работе, осталось несколько часов, и чтобы успевать за его жизнью, нужно быть очень быстрыми. Пойдем.
Они шли коридорами, поднимались куда-то на сверкающих тарелках и снова шли коридорами. Все время в пути, которое Энж казалось долгим, она задавала ему вопросы.
– Обычно полотно собирается задолго до того, как человек рождается. Мы стараемся опередить его рождение, потому что если собирать полотно тогда, когда он уже начал его проживать, то человек будет чувствовать руки Мастера. Где-то на подсознательном уровне он будет знать, что судьба не достроена и будет постоянно беспокоиться по этому поводу. Ведь Мастер может и не успеть, и тогда человек просто исчезнет, словно его и не было. А люди всегда должны быть уверенными. Без чувства уверенности в завтрашнем дне они, к сожалению, не могут быть спокойными. Хотя по всем законам Всевышнего человек должен жить одним днем, не думать о завтрашнем дне, потому что «завтра» для человечества может не наступить так же, как и для любого из людей в отдельности. В твоем случае все немного по-другому. Твой носитель уже живет, и перед тобой стоит двойная задача: не просто собрать полотно, ты должна успеть за ним.
– Ты говорил, что каждый человек индивидуален и проживает все цвета по-своему. Почему же нельзя все судьбы делать по одному…, – она задумалась, стараясь подобрать нужное слово, – …шаблону? Ведь все равно они будут проживаться по-разному.
Он улыбнулся:
– Вот в этом заключается главный парадокс человечества. Люди порой не замечают светлых тонов в своей жизни, но темные тона замечают всегда. Они могут пройти мимо своего счастья, любви, радости, надежды и не увидеть, не почувствовать их. Не осознать, как же они счастливы именно в эти промежутки своей жизни. Но когда они проживают темные тона, они проживают их от и до. Они начинают страдать, проклинать судьбу и иногда даже пытаются уйти из жизни. Очень редко встречаются люди «парадоксы», я так их называю, обладающие удивительной способностью видеть даже в темных тонах примесь светлых, либо наоборот, видеть везде и во всем только оттенки темного. Но все же большинство людей делит жизнь на черные и белые полосы, не различая оттенков… Они не догадываются, что черная полоса в жизни человека только одна: последняя в полотне, которая означает для него конец всему, конец жизни. Остальные полосы цветные.
Он замолчал на миг и продолжил:
– Ты спросила, почему нельзя строить судьбу по одному шаблону? Что ж, ответ прост. Миллионы людей рождаются в один день, еще больше в один год. И что получается? Получается, что примерно в один и тот же отрезок времени они будут чувствовать все одинаково? В одно и то же время чувствовать любовь, в одно и то же время радость… В одно и то же время Ненависть! Начнутся войны! И это поколение с ненавистью в сердце уничтожит не только себя и близких по возрасту, оно уничтожит многих и многих. Сколько будет длиться кусочек ненависти? Не очень долго, но этого хватит, чтобы пролилась кровь. Люди не смогут просто пережить это чувство, никуда его не выплеснув. Сотни, тысячи разрушенных полотен, некоторые из которых только-только будут зарождаться на тот момент и не смогут еще нести в себе темные чувства, будут разрушены. Дети будут убиты. Человечество потеряет огромный кусок своего будущего. И так из поколения в поколение человечество постепенно уничтожит себя само. Вот чтоб этого не случилось, и нужны Мастера. – Подытожил он с улыбкой. – Меньше совпадений – меньше вероятности конца человечества. А теперь – вперед!
С этими словами Мастер зашел в открывшиеся перед ним двери:
– Ну, чего же ты ждешь?
Энж несколько мгновений не решалась войти, ведь каждый шаг делал ее все ближе к воспоминаниям, воскрешать которые в памяти было для нее болезненно. Она вспомнила вид разбитого полотна, «друга», как ни в чем ни бывало лежавшего перед ним в его осколках, а позднее переставшего существовать, вспомнила стон, с которым полотно обрушилось, и решительно сделала первый шаг навстречу новому. Впрочем, этот шаг был для нее самым тяжелым из всех последующих.
Полотно стояло прямо перед ней, сверкая золоченой рамой.
– Ну, встречай старого знакомого, – Мастер попытался шуткой разбавить повисшее напряжение.
– Что… что я должна сейчас делать?
– Подойди к нему… ближе, еще ближе, не бойся… Сейчас оно должно открыться тебе. Закрой глаза, постарайся найти для себя ответы на свои вопросы. Спроси сначала себя, кто этот человек, чем он сейчас занят… И когда судьба начнет свой рассказ, не пугайся.
И она увидела!