Вольный странник. НОВЫЙ СВЕТ (Дэннис Фун, 2004)

НОВЫЙ СВЕТ

Мне нравится полоть! – крикнула Лона, держа в каждой ручонке по кривому, узловатому корню.

– А я пропалываю быстрее! – отозвался Баб, бросив очередной выдернутый сорняк в корзину.

– Нет, неправда! Я тебя победила!

Роун усмехнулся и стал сажать рассаду. На новой родине, которую они назвали Новый Свет, дети чувствовали себя прекрасно, и урожаи на плодородной земле были отличными. После возвращения Лампи они три недели ходили по горам, чтобы найти сюда путь. Задача была не из простых, ведь с ними путешествовали четырнадцать неугомонных детей. Под руководством снежного сверчка их поиски завершились в этой затерянной в горах долине – самом прекрасном месте, которое доводилось видеть Роуну. По всей видимости, она никак не была затронута страшными разрушениями эпохи Мерзости, во время которой – чуть меньше ста лет назад – большая часть планеты оказалась отравленной. Луга покрывал жирный чернозем, в лесах росли прекрасные, здоровые деревья и было полно хвороста для растопки, а чистое озеро, в которое впадал ручей, давало питьевую воду и рыбу. Окружавшие долину холмы и высившиеся за ними горы защищали селение от ярости стихий, и четыре времени года, проведенные ими здесь, прошли просто замечательно. Роун впервые с тех пор, как Негасимый Свет был стерт с лица земли, обрел настоящий дом, и он очень напоминал ему родину. Временами он принимал раздававшийся детский смех за смех друзей детства, порой ему казалось, что под стоявшим неподалеку деревом отец его читает книгу, а мама украшает резьбой дверь для их главного зала. Им бы эта земля понравилась… И когда-нибудь здесь замечательно будет себя чувствовать Стоув.

Роун старался избегать странствий в Краю Видений по соображениям безопасности, потому что был уверен, что Стоув сможет там его обнаружить. Его постоянно мучил страх потерять ее навсегда. Но воплощенную мечту, ставшую Новым Светом, нередко навещали призраки и привидения – Святой с его предсмертной мольбой; Лелбит, чья кончина принесла столько горя всем и особенно Лампи, в душе которого умерла зарождавшаяся к ней любовь. А еще Роуна часто звала Стоув – он почти беспрестанно слышал ее зов.

Аккуратно отбирая слабые ростки, Роун с горечью думал о том, что, может быть, ему никогда не доведется спокойно и достойно здесь пожить – слишком много страданий еще было вокруг, слишком много еще ждало его впереди сражений. Роун окучивал землю вокруг выжившего растения и вспоминал о своих потерях, о том, с какой легкостью у него отняли все, что он больше всего любил.

– Можно я пойду к Мерриту, помогу ему рубить деревья?

Роун с признательностью взглянул на Баба – мальчик отвлек его от печальных мыслей.

– После того, как мы здесь все закончим, – ответил он, в который уже раз удивляясь, насколько паренек повзрослел за прошедший год. И вырос на полголовы.

– Что он тебе сказал? – спросила Лона.

– Сначала мы все здесь должны закончить! – крикнул ей в ответ мальчик, выдергивая ненужные корешки.

Из ближайшей рощи до Роуна доносился звук топора Меррита. Он был хорошим плотником и приятным человеком, но все же Роуну хотелось, чтобы они могли обойтись здесь без этих людей, которых прислали им из Оазиса. Аландра старалась ему доказать, что даже при теплой погоде им нужны более надежные жилища, чем простые навесы или шаткие хибарки с односкатной крышей. Надо было строить дома. А для этого были нужны и опытные мастера, и инструменты, и еще люди, умеющие возделывать землю, которые могли бы их обеспечить едой и другими припасами на зиму.

– Это вы с Лампи можете выжить, питаясь личинками и термитами, а детей жуками не кормят, – говорила она ему.

И тем не менее Роун очень хотел, чтобы никто не знал о том, где находится Новый Свет, даже преданные забвению. И разве не первый человек, который пришел в Негасимый Свет, обрек его родное селение на разрушение? Но Аландра настаивала на своем. Он, конечно, ни на миг не ставил под сомнение ее преданность детям, заботу об их здоровье и благополучии, но в их частых спорах слишком уж быстро она начисто отметала все его доводы. Ее упорство и настойчивость наводили Роуна на мысли о том, кому же она хранила преданность в первую очередь.

В конце концов из Оазиса к ним пришли плотник и еще четыре человека, каждый из которых был мастером своего дела и предан Новому Свету. Когда они жили в пещерах Оазиса, процессы старения замедлялись, а здесь постепенно проявлялся истинный преклонный возраст этих людей – лица их избороздили глубокие морщины. Лорен руководил всеми строительными работами, Билдт занималась обработкой земли, Селдон готовил пищу, а Терра – опытная ткачиха, до тонкостей знающая секреты этого ремесла, часть времени проводила с Аландрои, овладевая тайнами врачевания. Роун ко всем относился с уважением и симпатией. Он не мог не признать, что строительство жилищ стало продвигаться значительно быстрее, они успешно разбили сады, да и дети с ними были счастливы на новом месте. Чего еще можно было желать?

И тем не менее эти люди из Оазиса были не просто мастерами своего дела. Роун постоянно подмечал в их взглядах настороженность, видел, насколько все они были дисциплинированны. Скорее всего, их сюда прислали не только помогать, но и защищать его и детей. Он понимал, что предосторожность эта была отнюдь не лишней, поскольку над ними постоянно висела угроза со стороны братьев. Но пришельцы из Оазиса никогда об этом даже не заикались, что лишь усиливало подозрения Роуна.

– Я выиграла! Я победила! – воскликнула Лона.

– Но я же в два раза больше тебя сорняков собрал! – запротестовал Баб. – К тому же ты многие корешки просто обрывала и оставляла в земле, а из них потом вырастут новые сорняки!

– Роун! – захныкала Лона. – Неужели у меня все корешки обломаны?

С серьезным выражением лица Роун подошел к их корзинам и внимательно осмотрел каждую. Потом вынул оттуда немного сорняков, понюхал, помял в руках и даже попробовал на зуб, чем рассмешил Лону. После этого вынес окончательный приговор:

– Вы оба, несомненно, замечательные специалисты по прополке, и поэтому я назначаю вас обоих на новую должность.

С этими словами Роун торжественно возложил руки им на головы и объявил:

– Жалую вас титулом капитанов прополки! Поздравляю с высоким званием.

Лона издала ликующий вопль и поддела локотком Баба под ребро.

– Ну что, капитан, пойдем полоть дальше!

– Я все равно лучше тебя сорняки вытаскиваю…

Роун смотрел, как они вернулись к грядкам и снова принялись за работу. Но внезапно Лона остановилась, головка ее склонилась набок, глаза закатились, и девочка без сознания упала на землю.

Баб начал что-то говорить, но осекся и, не закончив фразы, тоже свалился рядом с ней.

– Эй, – улыбнулся Роун, подумав, что они решили поиграть, – что вы там за спектакль разыгрываете?

Но, подойдя ближе, увидел, что оба ребенка были без сознания.

Он в ужасе склонился над Лоной, приложил ухо к груди девочки и, затаив дыхание, услышал слабое-слабое сердцебиение. Жива! Баб тоже лежал неподвижно. Вдруг Роун услышал крик Аландры. С ней в главном их помещении находились шестеро детей, которых она учила разбираться в травах, и все они разом потеряли сознание – Сэйк, Дани, Бек, Анаис, Тамм и Корина. Вместе с Ранком и Тео она уже пыталась привести их в чувство.

Со стороны раздались другие тревожные возгласы – в отдалении кричали их друзья. Что-то неладное творилось с Джипом и с Джимо. Лампи брызгал водой на Джо и Джема, но дети не приходили в сознание.

Терра вбежала в сад. Лицо ее было пепельно-серым.

– Со всеми детьми что-то произошло, – сказал Роун, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. – Но все они пока живы. Помоги перенести их к Аландре.

Роун осторожно положил Лону на руки Терры, а сам поднял Баба. Он нес его к озеру, осторожно ступая по знакомой тропе, защищая мальчика от нависавших веток. От воды, из леса и со стороны поля шли Лампи, Билдт и Меррит. Каждый из них так же бережно нес на руках ребенка. Мрачные опасения Роуна усилились, но то, что он увидел, когда принес мальчика в их жилище, было страшнее всех его печальных предчувствий, и он чуть не поддался панике. Лорен и Селдон поспешно стелили постели новым жертвам. Лампи стоял рядом с Джо, глаза его были полны слез, он беззвучно молил парнишку прийти в себя. Терра, осторожно положив на кровать малышку Лону, подошла к Аландре, которая давала ей указания, что делать с детьми.

– Всех положи на спину! Головы им немного подними! Убедись, что им легко дышать! Терра, принеси мне лекарственные соли!

Убрав прядь волос со лба Баба, Роун окинул взглядом комнату – все четырнадцать кроваток, на которых неподвижно лежали дети, и сделал над собой усилие, чтобы унять нараставшую панику. Эти дети сейчас балансировали на грани жизни и смерти, и ответственность за их жизнь была возложена на него.

– Я пока не понимаю, что с ними случилось, – сказала Аландра. – Дай мне день, чтобы поставить диагноз.

Она взяла запястье Баба, щупая ему пульс, пытаясь определить его состояние. По тревожному выражению ее лица Роун понял, что положение крайне серьезное.

– Они что, так будут лежать целый день? – спросил он.

– Сон очень глубокий, но они живы, – ответила Аландра и добавила: – А теперь все уходите, нам с Террой надо работать.

Лампи сжал руку Джо, потом отпустил ее и встал. Роун молча вышел с другом из комнаты. Меррит с Билдт бросились к Роуну.

– Ну что там?

– Пока ничего, ей нужно время…

– Раньше я такого никогда не видел.

Билдт вздохнула.

– Ты, Меррит, и детей таких раньше никогда не видел.

– Мне все это совсем не нравится, – сказал дюжий плотник.

– Доверимся Аландре, – ответила Билдт с дрожью в голосе.

– Да, Билдт права, – заметил Роун. – Выбора у нас все равно нет. Остается только ждать… Аландра сделает все, что в ее силах.

Пришельцы из Оазиса, понурив головы, расходились. Роуну очень хотелось им доверять. Было ясно, что они чувствуют себя подавленно, но Роун был уверен в том, что они знают больше, чем говорят.

– Не хочешь прогуляться? – спросил он, обернувшись к Лампи.

Друг понуро брел с ним к берегу озера, время от времени смахивая слезинки.

– Прости. Не думал, что это так тяжело… Они ведь еще дышат, Аландра о них заботится. Она поставит детей на ноги… – Глаза его покраснели, как и шрамы на лице.

Он все время проводил с Джо и Джемом, они стали неразлучными друзьями, и эта дружба облегчала ему душевную боль после кончины Лелбит. Лампи долгие годы бродил по Дальним Землям, ему многое довелось пережить, а потом встретил Лелбит, тело которой, как и у него, было обезображено шрамами от лесных клещей. Как и Лампи, она единственная осталась в живых из всей семьи, погибшей от этих смертельных насекомых. Он восхищался ее храбростью, они относились друг к другу с искренней нежностью. Роун даже представить себе не мог, как остро воспринимал Лампи ее утрату, – друг никогда не делился с ним своим горем. Есть ли предел, думал он, тому, что мы в состоянии перенести?

– Знаешь, – сказал Роун, страстно желая поверить своим словам, – Аландра обязательно найдет какой-нибудь выход.

– Сдается мне, что ты сам не очень в это веришь.

У Роуна были на этот счет свои соображения, хоть он затруднялся выразить их словами. Он не был вполне уверен, что ими вообще с кем-то надо делиться – даже с Лампи. Но и душой кривить ему не хотелось. Потому он и решил, что лучше всего в этой ситуации промолчать.

– Если ты что-то знаешь…

– Она просила дать ей один день. Давай так мы и сделаем.

Но его постоянно тревожили и беспокоили слова, которые много месяцев назад он услышал в Оазисе от сказителя Камьяра. Задавай больше вопросов. Ничего не принимай на веру. Опасайся ловцов видений.

Они сидели в молчании, глядя, как на поверхности воды мерцают солнечные блики. Вскоре спустились сумерки. Друзья хранили надежду на лучшее. Из кармана Роуна выполз сверчок и затянул свою песню.

– Ну ладно, ладно, – сказал Лампи другому сверчку, с маленькими черными пятнышками на крылышках, зашелестевшему у него на груди, и вынул его из кармана. – Иди, поиграй со своим приятелем.

Когда они пришли в эти земли, их поразило многообразие обитавших здесь редких насекомых. Вскоре к Лампи привязался белый сверчок. Он был этому рад, потому что хорошо помнил чувство к тому утраченному снежному сверчку, который когда-то спас ему жизнь.

Вскоре пение сверчков стало доноситься до них со всех сторон.

– Как думаешь, это им поможет? – спросил Лампи.

– Во всяком случае, не помешает.

Когда взошла луна, они распрощались. Роун прошел по селению, глядя на постройки, дорожки, посаженные ими сады. Они успели сделать очень много – гораздо больше, чем он рассчитывал. Но если дети не выживут, все их труды пойдут прахом, все окажется никому не нужным.

По выложенной белым камнем дорожке Роун поднялся на вершину холма, с которого открывался вид на лес и озеро. Теперь, в одиночестве, его переполняли мрачные предчувствия. Он снова и снова вспоминал сестру, возвращаясь к той ночи три года назад, когда ее ручонка выскользнула из его ладони, а он упал лицом в снег и с тех пор больше ее и не видел. Ему доверили сестру родители, а он их подвел – и ее подвел. Эти дети тоже полностью ему доверяли, их жизнь зависела от него. А теперь получалось, что и их надежды он обманул.

Может быть, этот райский уголок был заражен каким-то вирусом или микробом, против которого у детей не было иммунитета, и их одолела неизвестная напасть. Но все его предположения были беспочвенны, соображения ни на чем не основывались. В глубине души он знал, где кроется ответ. И Аландра тоже догадывалась, потому и попросила день на раздумья.

Внезапно и холм, и вода, и лес – все исчезло. Перед ним во влажном воздухе возникли ветви, покрытые оранжевой, местами отслаивающейся корой. У одного из них стоял мальчик, который был на несколько лет моложе самого Роуна, с открытым загорелым лицом.

«ОТКУДА ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ?» – СПРОСИЛ МАЛЬЧИК.

«ЧТО ЗНАЮ?»

«КАК ТЕБЕ УДАЛОСЬ МЕНЯ ПОЗВАТЬ?»

«Я НЕ ЗВАЛ ТЕБЯ».

«И ТЕБЕ НЕ НУЖНА МОЯ ПОМОЩЬ?»

«ПОМОЩЬ МНЕ ОЧЕНЬ НУЖНА».

«МОЖЕТ БЫТЬ, Я ЗНАЮ ОТВЕТ НА ТВОЙ ВОПРОС».

Мальчик исчез, и видение прекратилось так же неожиданно, как возникло. Роун снова в одиночестве стоял на вершине холма, с неба ярко светила луна, внизу раскинулось озеро, и юноша ощутил уверенность, что мальчик тот был от мира сего, что он непонятным для Роуна образом явился ему, преодолев пространство и, может быть, даже время. То, что с ним сейчас произошло, сильно отличалось от тех картин, которые являлись ему у ловцов видений, когда он попадал в Край Видений. Это было что-то другое. Мальчик показался ему простодушным и естественным. А в голосе его звучала надежда.