Глава 3
Главный офис компании «Бионик Фуд» размещался в трехэтажном особняке на Новокузнецкой улице. На первом этаже, сразу при входе в здание, находилась приемная. Это был просторный светлый зал с большими окнами на три стороны и бесконечно высокими потолками. Вдоль стен здесь стояли мягкие кожаные кресла, журнальные столики и тропические растения в массивных керамических горшках. Несколько дверей вели из приемной во внутренние помещения офиса и в переговорные комнаты. Тут же начиналась лестница, которая вела на второй этаж, к обширной площадке с кованой балюстрадой. В центре располагалась стойка ресепшен, за которой сидели две девушки-секретарши. В их обязанности входило встречать посетителей и принимать телефонные звонки. Одной из этих девушек и была Дина Кострова.
– Доброе утро, – прозвучало где-то рядом.
Дина очнулась и увидела проходящего мимо директора.
– Доброе утро, Антон Александрович, – поспешно ответила она вслед удаляющейся спине Остафьева.
Каждое утро директор «Бионик Фуд» проходил через эту приемную, каждое утро бросал свое обычное, ни к кому конкретно не обращенное «Доброе утро!», скользил внимательным взглядом по лицам секретарей и поднимался по лестнице в свой офис.
Когда Остафьев исчез из вида, Дина набросилась на Марину, свою подругу и коллегу:
– Ты не могла меня толкнуть? Видишь же, что я еще сплю!
– Не спи на посту! – схохмила Марина. – Что? Новый поклонник?
– Почему сразу «поклонник», почему если не выспалась, то нет других причин, кроме этой? Может, я Толстого всю ночь перечитывала или спасала чью-то жизнь?
– И как, спасла? – Издевательски улыбаясь, Марина продолжала гнуть романтическую линию.
– Не твое дело. И вообще, отстань. – Дина отмахнулась от подруги, понимая, что, если рассказать ей о том, где и как она провела все выходные, на нее обрушится целая волна новых расспросов и недвусмысленных шуток, противостоять которым она сейчас была не в состоянии.
После чашки живительного кофе к Дине стала возвращаться бодрость, но тоскливое настроение не ушло. Внутренний спорщик продолжал ехидно нашептывать: «И ради этого ты бросила свой спокойный рай? Ради того чтобы вставать ни свет ни заря, тащиться через весь город, высиживать восемь часов на ресепшен, выполняя работу, с которой справилась бы и школьница? Ты, Дина Кострова, звезда курса, талантливая, перспективная, ни в чем не знающая преград?..»
Правоту своего второго «я» Дина не могла не признать, потому что за последние пять месяцев не продвинулась к поставленной цели ни на шаг. Когда она уходила от мужа, когда соглашалась на эту работу, то не думала, что так надолго завязнет на старте. Она надеялась, что ее способности заметят и оценят тотчас же. Но время шло, а в жизни у Дины ничего не менялось.
Будучи общительной и предприимчивой, она всячески старалась помочь своей заплутавшей где-то удаче. Через пару месяцев после начала работы в «Бионик Фуд», когда Дина привыкла к новому образу жизни и слегка освоилась, она повнимательней присмотрелась к этой фирме. Ей нравились царившая здесь здоровая эмоциональная атмосфера, яркие, увлеченные работой люди, размах, с которым развивалась компания. Мало-помалу она познакомилась с коллегами. Со многими из них у нее завязались приятельские отношения, и она старалась быть в курсе всего происходящего. Вскоре Дина поняла, чем хотела бы здесь заниматься и в каком направлении двигаться. Она освежила в памяти все, что изучала в институте и во время стажировки в Европе, взялась за чтение специальной литературы, стала изучать рынок. Она была готова заняться настоящей работой и теперь только поджидала удобного случая. Однако шанс все не появлялся, и Дина начала сомневаться: а не напрасно ли она теряла время в «Бионике»? Может, стоило попытать счастья в другом месте? Или вообще все бросить и вернуться к мужу?
Невеселые размышления Дины внезапно прервали.
– Вы языками владеете? – услышала она у себя над ухом.
Как и утром, Остафьев застал ее врасплох, материализовавшись вдруг около стойки ресепшен. Он шел мимо, направляясь к выходу из офиса, но, увидев Дину, неожиданно для самого себя остановился и задал этот вопрос. Он внимательно смотрел на нее, что-то обдумывая.
Знание английского, кроме прочего, было обязательным условием при приеме на эту должность, но ушедшая в себя Дина не сразу поняла, о чем ее спрашивают. Она растерялась на мгновение, а потом ответила, заикаясь:
– Д-д-да, английским и испанским.
– Загранпаспорт есть? – спросил он снова.
– Есть, полгода назад как раз поменяла.
– За границей бывали? Где именно? – Директор уточнил вопрос, вспомнив, что в Турцию или Египет хоть раз в жизни слетал уже почти каждый житель столицы.
– В Европе, в основном в Испании, Франции, Голландии, на островах, много где. А что? – решилась спросить Дина, не понимая такого интереса к ее туристическому опыту.
– Права есть, машину водите? Это я вас, кажется, видел около офиса на сером «Купере»? – продолжал Остафьев, не обращая внимания на ее вопрос.
– Да, я, в смысле моя, мой «Купер», серебристый, есть, вожу, – перебирала она слова в поисках правильного ответа на все поставленные вопросы. – Только я сегодня на метро, колесо проколола, не успела в выходные поменять, – уточнила Дина, предположив, что директор хочет поручить ей отвезти что-нибудь на машине. Про штат корпоративных водителей, которые прекрасно справлялись с такими задачами и без ее усилий, она в этот момент почему-то забыла.
Несколько секунд Остафьев смотрел на нее пристально, не мигая, а потом сказал:
– Вы мне нужны. Нам нужно поговорить, но как-нибудь так, чтобы этого никто не увидел. Где Марина, когда она придет? – Он посмотрел на пустующее кресло второго секретаря.
Марина отлучилась на обед и должна была вернуться с минуты на минуту. Дина сообщила об этом директору, и Антон Александрович задал новый вопрос:
– Вы сами, конечно, еще не обедали? Сейчас только час дня.
– Да, я как раз после нее собиралась.
Ей было интересно, когда же поток его вопросов иссякнет.
– Отлично! Во время обеда и поговорим, я тоже еще ничего не ел. Знаете итальянский ресторан на Пятницкой? Там на втором этаже есть отдельные кабинеты, в одном из них я буду вас ждать. Как вас, кстати, зовут?
Обалдевшая от нескончаемого потока вопросов и распоряжений, Дина ответила:
– Дина.
– Приходите в ресторан, но никому ни слова. Это крайне важно.
Как только Антон Александрович оставил ее наконец в покое и вышел из дверей офиса, Дина с облегчением выдохнула. Она не могла понять, зачем понадобилась директору и чем можно объяснить его странное поведение. За все время работы в «Бионике» они не обменялись друг с другом и парой слов, кроме формальных «здравствуйте» и «до свидания». Он даже имени ее прежде не знал. Все это очень тревожило, но деваться было некуда. Согласилась – надо идти.
Марина вернулась с мороза раскрасневшаяся, со снежинками на шапке и волосах. В Москве наконец-то пошел первый снег. Морозная погода стояла уже несколько дней, с ноябрьских праздников, а снега все не было. И вот – случилось!
Когда Дина вышла на улицу, снегопад зарядил с новой силой. Бесформенные мягкие снежинки, похожие на кусочки ваты, падали с неба. Они валили и валили, закрашивая улицу, окружающие дома и припаркованные машины в белый цвет.
Теперь Дина порадовалась, что приехала на работу без машины. Первый снег обычно был большим сюрпризом для городских служб, и водительский опыт Дины подсказывал, что снегоуборочная техника появится на улицах только к ночи. Это уже стало традицией. На машине по занесенному снегом городу она тащилась бы часа три, если не больше, а на метро доберется до дома за полчаса.
Когда Дина вошла в ресторан и поднялась в кабинет, Антон Александрович уже сидел там, пил черный кофе и нетерпеливо листал меню.
– Что будем заказывать? – спросил он вместо приветствия и снова посмотрел на нее очень внимательно.
Когда официант удалился выполнять заказ, Остафьев перешел к цели своего приглашения:
– Дина, прежде всего обещайте, что все сказанное сейчас мною при любом исходе нашей беседы останется между нами. Это обязательное условие.
Прогулка на свежем воздухе взбодрила девушку, вернула ей спокойствие и рассудительность, поэтому в ответ она сказала:
– Зависит от того, о чем пойдет речь. Поймите меня правильно, я вас почти не знаю, цель нашей странной встречи мне непонятна, ваши намерения мне неизвестны. Давайте так, я обещаю никому ничего не рассказывать, если это не будет противоречить моему долгу гражданина и личной безопасности. Хорошо?
Услышав высокопарное заявление про гражданский долг, Антон Александрович на миг улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным. Слишком трудная перед ним сейчас стояла задача.
– Хорошо, давайте так и договоримся. Но сначала расскажите мне о себе. Сколько вы уже у нас работаете?
– С июня.
– Так долго? Мне казалось, что всего пару месяцев. Впрочем, все лето я провел в командировках, наверное, поэтому вас тогда и не заметил. Извините, обычно я знаю всех наших сотрудников по именам, но осень выдалась такой сумасшедшей… Все забывал спросить о вас у Аношиной.
Ольга Владимировна Аношина, или, как все называли ее за глаза, Ольга Вэ, работала в особняке на Новокузнецкой офис-менеджером и была непосредственным начальником Дины. Жена довольно известного фотохудожника, Аношина могла позволить себе не работать, но она любила свое дело. Ольга Владимировна стояла во главе многочисленного обслуживающего штата, куда входили секретари, водители, курьеры и прочие сотрудники из группы обеспечения. Они делали свое дело, подчиняясь ее мягкой, но требовательной руке, чтобы остальные подразделения компании могли комфортно и плодотворно работать. Аношиной нравилось поддерживать порядок и красоту в большом офисе «Бионик Фуд», и это удерживало ее в компании.
– Ну хорошо, давайте отмотаем пленку на пять месяцев назад, – продолжил Остафьев. – Если я все пропустил, давайте повторим для меня. Представьте, что мы с вами только знакомимся, вы на первом собеседовании. Расскажите мне о себе.
«Да, веселенький у меня получится обед, – подумала Дина и усмехнулась, повторив про себя: – „Представьте, что вы на собеседовании“. Скажите лучше, „представьте, что вы на экзамене“, так будет вернее». Однако делать нечего, Дина вздохнула и начала рассказывать.
– Родилась и живу в Москве, закончила Институт международных отношений, факультет международной экономики, свободно владею английским и испанским….
– Стоп-стоп-стоп. Еще раз: вы закончили МГИМО?
– Ну да, – ответила Дина. За последние полгода она уже привыкла к тому, какую реакцию вызывает у людей название ее института. Никто не верил, что туда можно поступить просто так, без денег и блата. А если ты учился в МГИМО, значит, у тебя есть деньги и связи, и ты не будешь работать простым секретарем со скромной зарплатой, пусть и в такой крупной компании, как «Бионик Фуд».
– Когда закончили? – поинтересовался Остафьев.
– Пять лет назад.
– И что с тех пор делали, где работали?
– Год стажировки в Мадриде, год в Лондоне. Потом я нигде не работала. Была замужем.
– Странно, что Ольга Владимировна взяла вас на работу, – нахмурился директор. – Она терпеть не может молодых бездельниц в своем штате.
– А я и не бездельница, я отлично училась, параллельно подрабатывала переводчиком, а после окончания института два года занималась международными рынками в крупнейшей европейской компании. У меня есть и образование, и опыт. А то, что потом я все время проводила с любимым мужем… Так что в этом предосудительного? Мы много и часто ездили по миру, работать было некогда. Да и не нужно.
– И что же случилось, почему вы теперь работаете?
– Потому что больше не нужно никуда ездить, жить не на что и мужа у меня больше нет, – огрызнулась Дина.
Впрочем, резкий тон не смутил начальника.
– А почему секретарем, у вас же отличный диплом?
Дина вздохнула. Как объяснить шефу, что полгода назад, когда она, хлопнув дверью, ушла от мужа, ей было почти все равно, кем работать? У нее осталось несколько сотен долларов, комната в маминой квартире и трехлетняя машина, подаренная отцом. Ей было так плохо, так страшно от внезапного одиночества и чувства незащищенности, что она не нашла в себе сил сражаться за какую-то более интересную работу и приняла первое подвернувшееся предложение. Просто чтобы было, на что покупать еду и бензин. Рассказывать об этом Дине совсем не хотелось, и она попыталась объяснить все по-другому:
– У меня не было опыта работы в России. Да и трехлетний перерыв всех настораживал. Вот как вас сейчас. Должность секретаря – это все, что мне удалось тогда найти.
– По-нят-но, – сказал Остафьев по слогам, додумывая свою мысль и пытаясь принять окончательное решение.
Собственно, вариантов у него не было, решение казалось очевидным. Они закончили с обедом и заказали десерт.
– Понятно, – повторил он. – Теперь моя очередь исповедоваться. Дело в том, что наша компания попала в очень сложное положение. Вероятно, нас хотят убить.
– В каком смысле «убить»? – не поняла Дина.
– Сделать так, чтобы нашей компании не стало, устранить конкурента, – пояснил Остафьев. – Им, конечно, непросто, наши иностранные совладельцы – надежная защита. При прямом наезде на фирму наши западные акционеры, имеющие прямые выходы на правительство и прессу, поднимут такой шум, что мало не покажется. Поэтому наш противник играет тоньше, он начал атаку лично на меня как на руководителя. Силовые структуры пытаются сфальсифицировать документы, финансовую и налоговую отчетность, чтобы предъявить мне липовое обвинение в воровстве денег со счетов фирмы, в уклонении от уплаты налогов и прочей грязи. Насколько мне известно, разработка этой провокации идет сейчас полным ходом, и я не берусь прогнозировать, какова будет реакция акционеров, когда они получат такие известия в качестве подарка на Рождество. Они консервативны и про наши акульи законы бизнеса имеют лишь отдаленное представление. Вряд ли они будут разбираться и ждать, когда я себя реабилитирую. Вероятней всего, они быстро выведут капиталы из «Бионик Фуд», а без их денег предприятие станет куда менее устойчивым. Свалить нас тогда будет гораздо проще. Я уж не говорю, к каким неприятным последствиям для моей жизни и деловой репутации приведет подобное обвинение.
Остафьев сделал глоток кофе и продолжил, сосредоточенно глядя на тарелку с десертом. Кажется, ему трудно было рассказывать такие подробности малознакомой девице, доверяя ей то, что он не мог доверить никому в компании.
– Не исключено, что я ошибаюсь и корень наших проблем в чем-то другом. Может быть, конкурентов интересуют наши технологии и мы столкнулись с банальным промышленным шпионажем. Как раз сейчас в лаборатории близится к завершению разработка одного вещества, которое… ну, в общем, будет полезно во многих отраслях. Возможно, все дело в этом, и повышенная активность, раздуваемая в последние месяцы вокруг компании, связана с новым изобретением. Все это пока только предположения. У меня нет точных сведений, я сужу по тому, что сообщают нам наши партнеры и служба безопасности. Но ясно одно: нам угрожают, и мы будем бороться. Сейчас у меня только две версии, поэтому защищаться мы станем, исходя из них.
Антон Александрович снова остановился, собираясь с мыслями для заключительной части речи.
– У меня есть два диска. На одном – подробная отчетность «Бионика» за последние годы, выписки по моим личным счетам, заключения аудиторской компании – все, что может понадобиться для доказательства моей невиновности в экономических преступлениях. Это мое алиби по всем возможным пунктам обвинения. На втором диске – описание последних технологических разработок лаборатории. Эти диски должны оказаться в сейфе в моем банке за границей. И я хочу, чтобы вы их туда отвезли.
Когда он закончил, с минуту оба молчали. Антон Александрович допивал кофе и выжидательно поглядывал на Дину. Она же смотрела на улицу, где какой-то бедолага копался под капотом машины и тщетно старался завести двигатель. Дина пыталась осмыслить все, что поведал ей сейчас Остафьев, но пока оно плохо укладывалось у нее в голове.
Конечно, она слышала про рейдерские захваты и раньше. Когда она жила в Лондоне, до нее в большом количестве доходили истории о том, что какие-то абстрактные злые дядьки нанимают абстрактных головорезов из охранных агентств, чтобы отнять у законного хозяина производство или недвижимость, или из-за липовых налоговых претензий крупные бизнесы переходят из рук их основателей и владельцев в руки людей, связанных с криминальными структурами. Но все те страшилки, казалось, не имели никакой связи с ее теперешней жизнью. Столкнувшись вдруг с этим в действительности, она не знала, как поступить.
Отвезти диски куда бы то ни было на планете проблемы для Дины не представляло. Но перспектива стать причастной к чужим проблемам, к чужой борьбе ее немного пугала.
С другой стороны, эта поездка дала бы ей возможность немного отдохнуть и развеяться в преддверии долгой московской зимы. Развеяться и, дай бог, окончательно распрощаться с воспоминаниями о бесславно закончившемся замужестве. И она решилась.
– Задача ясна, это несложно. Я готова отвезти ваши диски, – ответила наконец Дина. – Если, конечно, это действительно диски, а не пакет с героином.
– Хорошо, я рад, – сказал Остафьев, глубоко выдохнув и не заметив сарказма. Эту минуту, ожидая ее решения, он почти не дышал, гадая, каким будет ответ. – Тогда позвоните сюда, – он передал Дине визитку какого-то Ивана Ивановича, – здесь вам помогут быстро оформить шенгенскую визу…
– У меня есть действующая мультивиза, – прервала его Дина и пояснила: – Наследство от прошлой жизни. Но я тоже хочу задать один вопрос.
– Давайте ваш вопрос.
– Раз пошла такая пьянка, объясните, почему я? У вас же есть старые проверенные сотрудники, которых вы хорошо знаете. Я для вас – темная лошадка, и вообще не исключено, что засланный казачок. Может, эти ребята меня специально посадили к вам в офис, чтобы следить за всем происходящим изнутри.
Остафьев усмехнулся:
– То, что в офисе есть стукач, это точно. Иначе вряд ли мои враги узнали бы про изобретение. Но я уверен, что засланный казачок – не вы, Дина. Нет, это кто-то свой, из ближнего круга посвященных. Секретарь на ресепшен – седьмая спица в колеснице. Вы ничего не знаете и мало что видите. Все мои контакты, звонки и встречи проходят мимо вас. Утечка информации идет через кого-то из приближенных ко мне людей. Уж не знаю, каковы его мотивы, по злому умыслу он это делает или по разгильдяйству, но из-за него я не могу сейчас доверять никому из моей команды. Так или иначе, о моих действиях обязательно узнает наш противник. Чтобы мой план сработал, внешне все нужно оставить как есть, видимая картина для тех, кто за нами наблюдает, не должна измениться, понимаете? А вы – вне моего круга. Извините, но вы – декорация. И если несколько дней вас не будет на работе, этого никто не заметит. А мы с вами тем временем подготовимся к обороне. В общем, если вы согласны, считайте это рабочей командировкой, которая будет хорошо оплачена.
– Я уже сказала, что согласна, – напомнила Дина.
– Отлично. Тогда предлагаю поступить так. Сейчас вы возвращаетесь в офис. Завтра утром вам предстоит заболеть, поэтому, чтобы все выглядело натурально, начинайте проявлять первые признаки простуды уже сегодня. Кашляйте, ссылайтесь на дурноту… ну и что там еще бывает. Вечером нам нужно обсудить все детали, так что ужинать вам предстоит тоже в моем обществе. Уж не обессудьте. Когда закончите работу, возвращайтесь сюда, этот кабинет будет забронирован. Если я задержусь, дождитесь меня. Я обязательно приду.
На обратном пути из ресторана Дина улыбалась, вспоминая свои недавние опасения насчет намерений шефа. Чего она только не напридумывала, пока шла на встречу, а ларчик, оказывается, вон как открывался.
Уходить из «Бионик Фуд» она, пожалуй, пока погодит. Положению Остафьева сейчас не позавидуешь, и если она сумеет ему помочь, то сделает это. А там, кто знает, вдруг просьба директора окажется тем самым шансом, которого она так долго ждала.
Строя новые планы на будущее, Дина свернула в Вишняковский переулок и дошла по нему до преобразившейся от навалившего снега Новокузнецкой улицы. Вдалеке шумело Садовое кольцо, суета Пятницкой осталась позади, а здесь было тихо и сонно. Иногда грохотали трамваи, автомобили шелестели колесами, пролетая по брусчатке трамвайных путей. Но было здесь немноголюдно, а ритм жизни казался размеренней, как будто время в этой части старого Замоскворечья остановилось лет двадцать тому назад.