7. Исторический музей
Тёплая компания двойников исторических личностей на фоне этих стен смотрится очень гармонично, и вовсе не потому, что успела примелькаться – здесь историей сама земля пропитана. Неспроста ведь художник Васнецов назвал Земский приказ, разрушенный при расчистке места для строительства Исторического музея, «жертвой просвещенного вандализма».
Двойники. Фото 2010 года
Земский приказ. Фото А. П. Попова, 1874. Из книги «Древности. Труды комиссии по сохранению древних памятников». Том 3. М., 1909
В здании приказа при Петре I была открыта «австерия» – кабак иноземного образца, где подавали не только выпивку с закуской, но и газету; и дабы приохотить своих подданных к чтению, «херр Питер» повелел первую чарку наливать за счёт казны, а тех, кто свежий номер газеты прочитывал вслух, и вовсе кормили бесплатно.
На орошённой пивом почве зерно просвещения не засохло, а дало всходы, и в 1755 году в этом же двухэтажном здании начал работу Московский университет. При университете работала первая московская аптека, а в башне Воскресенских ворот разместилась университетская типография, где печаталась первая московская газета. Тираж «Московских ведомостей» в 600 экземпляров считался вполне приличным, пока за издание не взялся первый русский журналист и просветитель Николай Иванович Новиков, поднявший тираж до четырех тысяч. Но – как выразился декабрист Михаил Лунин – «в России два проводника: язык до Киева и перо до Шлиссельбурга». Екатерина II о просвещении россиян хотя и радела, но вольнодумства не поощряла; и едва обнаружилось, что вслед за появлением слоя людей читающих возникает общественное мнение – субстанция слабоуправляемая и потому для монархии ненужная, – Новиков очутился за решёткой.
Тюрьма, кстати, находилась тоже неподалёку, в здании присутственных мест. Там сидел Пугачёв в ожидании казни и Радищева содержали под арестом перед отправкой в Илимский острог. Прочим арестантам такие крайности не угрожали – тюрьма была временной. Попадали в неё несостоятельные должники, для которых выход на свободу открывался сразу же после уплаты задолженности. Представители торгового сословия, исповедуя принцип «от сумы да от тюрьмы не зарекайся», частенько отправляли сидельцам передачи – кто одежду, кто съестные припасы. Правда, и калачи бывали чёрствыми, и одёжка поношенной – но ведь дарёному коню в зубы не глядят.
Что же до Исторического музея, то он возник не то чтобы случайно, но в результате определённого стечения обстоятельств. Впрочем, в истории часто бывает, что события, на первый взгляд не взаимосвязанные, приводят к последствиям непредвиденным, но вполне закономерным.
Политехническая выставка, организованная в 1872 году по случаю 200-летия со дня рождения Петра I, имела главной своей целью демонстрацию достижений России, путь к которым открыли петровские реформы. В Манеже и на Ивановской площади Кремля, в Александровском саду и на Кремлёвской набережной под открытым небом и в 88 павильонах были выставлены модели инженерных сооружений и научные приборы, паровозы и речные пароходы, фабричные станки и прочие машины. По замыслу устроителей, экспонаты выставки должны были стать основой будущего Музея прикладных знаний (и он действительно был создан, унаследовав от выставки её название – Политехнический).
Но 200-летний отрезок истории России техническими достижениями не исчерпывался, поэтому экспонатами выставки стали и археологические находки, и реликвии событий ещё недавних – в частности, обороны Севастополя: оружие защитников города, шинель убитого адмирала Корнилова, портреты героев и полотна художников-баталистов.
Севастопольский отдел выставки находился в ведении военных. Генерал-адъютант Александр Алексеевич Зеленой и «состоящий по гвардейской артиллерии» полковник Николай Ильич Чепелевский старательно исполняли поставленную им задачу и никаких амбиций, выходящих за рамки службы, не имели – но не могли не задуматься о судьбе вверенных им экспонатов. Большинство памятных вещей, присланных и переданных ветеранами Крымской кампании, было достойно внимания и по окончании выставки. Однако музея, украшением которого эти реликвии могли бы стать, в России не существовало.
С ходатайством об учреждении в Москве такого музея организаторы выставки обратились к наследнику престола и, видимо, сумели найти правильные слова, потому что будущий император Александр III, никогда не имевший склонности к рассуждениям о высоких материях, проникся идеей создания музея, в который мог бы явиться «историк за справкой, романист, декоратор театра, артист за нужными ему красками, куда могли бы привести детей, чтобы навеки запечатлеть в их памяти историческое событие и историческую обстановку, куда мог бы придти и необразованный человек и вынести желание узнать, что было когда-то и что есть теперь, чтобы узнать, что не со вчерашнего дня началась разумная жизнь в нашей стране».
Указ об учреждении в Москве Музея имени Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича император Александр II подписал 21 февраля 1872 года. Руководителями проекта стали его инициаторы, Зеленой и Чепелевский, но без помощи специалистов им было не обойтись, поэтому научная концепция музея разрабатывалась с участием выдающегося историка Ивана Забелина и графа Алексея Уварова, посвятившего свою жизнь археологии. Без конфликтов не обходилось, поскольку каждый из учёных считал свою точку зрения единственно верной, а военные в качестве аргументации упирали на субординацию. В итоге граф Уваров даже подавал в отставку.
Исторический музей. Фото из собрания Э. В. Готье-Дюфайе, 1914
Когда программа основных разделов экспозиции была составлена, стало возможным проведение конкурса на лучший проект здания музея. Московская городская дума в апреле 1874 года приняла решение о безвозмездном отводе под исторический музей участка, незадолго до этого выкупленного ею у казны для строительства своего нового здания. Предоставленное место было прекрасным, но при этом очень непростым: легко ли построить нечто такое, что будет достойно смотреться рядом с кремлёвскими башнями, выдержит соседство с храмом Василия Блаженного?..
Победитель конкурса сумел решить эту непростую задачу, продемонстрировав тонкое понимание древнерусского зодчества. По странной прихоти судьбы победителем оказался внук приглашённого из Англии механика Владимир Осипович Шервуд, окончивший Московское училище живописи, ваяния и зодчества «по классу пейзажа» и потому не обладавший правом выступать в качестве архитектора. Техническую часть проекта взял на себя соавтор, инженер Анатолий Семёнов, строивший Севастопольский отдел выставки.
При поверхностном взгляде может показаться, что гармония с архитектурным ансамблем Красной площади достигнута за счёт использования красного кирпича, – но ведь Кремлёвская стена не была красной (до 1930-х годов её по установившейся традиции белили известью, равно как и стену Белого города, и Китайгородскую, отчего и возникло выражение «Москва белокаменная»).
Шервуд смог найти стилевое соответствие. Не повторяя формы архитектурных памятников, он использовал приёмы и детали, заимствованные из древнерусского зодчества. Основой композиции Исторического музея стала система разновеликих островерхих башен, чем-то напоминающих кремлёвские, но не копирующих ни одну из них. Расчленённый объём здания делает его неуловимо похожим на собор Василия Блаженного, который представляет собой комплекс отдельных храмов, поставленных на общее основание. Несмотря на эклектичность, творение Шервуда имело облик яркий и оригинальный и оказало большое влияние на русскую архитектуру последней четверти XIX века, сделавшись образцом стиля (который позже, в эпоху торжества идей интернационализма, был назван «псевдорусским»).
Торжественная закладка фундамента Исторического музея состоялась 1 сентября 1875 года при огромном стечении народа, и сам император Александр II заложил первый камень. Пока три сотни рабочих возводили огромное здание, в котором над подвалом и цокольным этажом предстояло расположить анфиладу из 47 экспозиционных залов, создатели музея продолжали свой спор о том, каким ему быть. Забелин предлагал в оформлении залов использовать найденные при раскопках конкретные элементы древних сооружений или их точные копии, Шервуд же считал, что музею следует быть не «складом вещей», а чем-то большим, а потому каждый зал должен строго выдерживать стиль соответствующего периода, являясь своего рода иллюстрацией к рассказу о нём.
Исторический музей. Зал отступления французской армии. Фото Д. Певицкого, 1900-е годы
Достичь согласия оппонентам не удалось, и в итоге Шервуд был отстранён от дальнейшей работы. Квадраты в кирпичной кладке стен, предназначенные для размещения расписных изразцов, так и остались пустыми. Однако строительство музея так изменило вид исторического центра Москвы, что стало неизбежным дальнейшее обновление города, причём в определённом стиле: сначала здание Московской городской думы, затем Верхние и Средние торговые ряды…
Торжественное открытие музея состоялось 8 июня 1883 года, в день коронации императора Александра III. Подготовленная экспозиция охватывала период с древнейших времен до XII века и занимала первые 11 залов. Основную часть работы ещё только предстояло выполнить руководству музея с помощью коллекционеров и меценатов. Московская городская дума подарила Историческому музею завещанные городу Голицынскую и Чертковскую библиотеки с множеством уникальных рукописей. Представители дворянских родов передавали в дар свои фамильные реликвии, купечество вносило денежные пожертвования, известный коллекционер П. И. Щукин подарил музею свыше трёхсот тысяч предметов старины (что превышало на тот момент фонды самого музея). И. Е. Забелин, в течение жизни собравший замечательную коллекцию икон, рукописей и карт, завещал её вместе со своей обширной библиотекой музею, которым руководил до последнего дня жизни.
Ленин с соратниками на Красной площади, 25 мая 1919 года. Открытка из коллекции Владимира Разепина
После 1917 года многие исторические события и процессы получили принципиально новые трактовки и оценки, что повлекло за собой изменения в экспозиции музея и в его интерьерах. Правда, за счёт реквизированных ценностей существенно пополнились фонды, но орлы на башнях уступили место звёздам, а в залах многие декоративные композиции, выполненные известными художниками – Айвазовским, Васнецовым, Семирадским и другими, – были заштукатурены или уничтожены. Даже Забелинский проезд стал называться Кремлёвским, ибо монархические взгляды и националистические убеждения Ивана Егоровича были новой власти слишком хорошо известны.
Тем не менее Исторический музей продолжал играть важную роль в культурной жизни страны – уже хотя бы тем, что уцелели ставшие его филиалами Новодевичий монастырь и Крутицкое подворье, Покровский собор, церковь Троицы в Никитниках и Старый Английский двор.
В 1986–1997 годах Государственный исторический музей был закрыт на капитальный ремонт и реставрацию, благодаря которой интерьерам возвращён их первозданный вид.