Выбор
Поздно вечером они совсем по-семейному облепили маленький стол. Ели кашу из двух чашек. Хозяйка выделила им по одному ржаному оладышку. Предложила им лук и чеснок и по маленькому кусочку старого сала. Хозяйка снова повторила, что муж её с сыном и со вторым зятем воюют. И с затаённой гордостью сообщила, что двум её дочерям удалось выйти замуж за городских мужиков. Один, правда, вдовый, два паренька у него, зато своя квартира и состоит при должности. У второго зятя свой дом, он сейчас на фронте. Но, даст бог вернётся, ведь не всех же убивают.
– Конечно, вернётся, все наши вернутся, пусть и раненые, – горячо подтвердила Ксюша
Дальше она ловко перевела разговор, как хорошо поступили дочери хозяйки, выйдя замуж за городских парней. Она сама вышла замуж за деревенского, хоть и любимого парня, но ….
Она замолчала, и все взрослые потупились, понимающе вздохнули. Говорить откровенней опасались. Но и так ясно, что колхозники работают за «палочки», у них нет паспорта, им трудно куда-либо переехать.
– Сейчас нас снова направляют в колхозы. После войны я окончательно буду колхозницей. Но у меня дядя работает мастером в леспромхозе. Не лучше ли мне туда пойти, устроиться работать в леспромхоз. Туда идти всего 30 километров.
Дальше Мария не слушала её. Ксюша словно отделилась от неё. У неё дядя начальником, она будет работать на производстве, а её дети так и будут работать бесплатно. Она плохо слушала дальнейшие рассуждения Ксюши, что 30 километров можно осилить за три дня. На пути встречаются деревеньки, где можно переночевать. Что родители её остались одни, дом у них просторный, они добрые. Рядом живёт старушка, у неё тоже достаточно места в доме. Она тоже добрая. Мария помогала хозяйке стелить на пол старые одеяло и фуфайки. Зелёное зимнее пальто дочери она положила себе вместо подушки. Детям в изголовье приспособила их старые пальтишки. Что ей до Ксюши и до хозяйки, которых уже нельзя считать колхозниками. С молчаливого согласия она показала Лене место у самой лавки, затем легли младшие дочери, Серёжка. Все вместе они заняли пол больше половины, справедливо решив, что Ксюше с ребёнком места тоже хватит. Она кормила малыша, укачивала его на руках, и не переставала говорить, как можно спокойно пройти даже с малыми детьми 30 километров, что в леспромхозе работать легче, чем в колхозе. Там, по крайней мере, платят.
– С ребёнком на руках, да с тяжёлым рюкзаком – не соглашалась с ней хозяйка – да я ещё вам за работу мешок картошки дам, вы не скоро доберётесь.
– Почему вам? – встрепенулась Мария, – мы же пойдём в разные стороны?
Она замолчала, по-новому осмысливая недавний разговор Ксюши. Не лучше ли ей с детьми пойти с Ксюшей? Круто поменять свою судьбу? Чем на неё сердиться, не лучше ли к ней присоединиться?
Хоть Мария и устала сильно, наработалась, а уснуть всё ровно долго не могла. Хозяйка Ксюшу пустила спать на кровать, а сама залезла на печь. Но ребёнок, быстро уснув, скоро проснулся. Матери пришлось его снова кормить и укачивать, бродить вдоль стола. Как она завтра пойдёт, переживала Мария, с тяжёлым рюкзаком, да с ребёнком на руках? Лена тихонько посапывала, Валя и Галя как всегда спали, крепко прижавшись, друг к другу. Сережа откатился к стенке, оставляя матери и сёстрам больше места. Он крепко спал, набираясь сил на предстоящую дорогу. Хозяйка слезала с печки, выходила на улицу. Марие удалось задремать только под утро. Она поднялась вместе с Марфой и стеснённо сидела на лавке, не зная чем себя занять? Пережидала, давала возможность детям ещё немного поспать. Хозяйка доила корову, варила кашу, толкла картошку. Мария обрадовалась, когда её предложили принести дрова и воду. Колодец здесь был такой же – «с журавлём», и дрова лежали в ограде. В это тихое осеннее утро хозяйки спешили за водой, пели петухи, в мусоре рылись куры. Собаки спокойно бегали по улице. Ни кто не ловил кур, не стрелял собак, из колодца спокойно можно было набрать воду. Лёгкая кисея облаков не заслоняла входившее солнце. День снова обещал быть тёплым, почти летним.
Даровое угощение неловко было есть. Мария присела с краешка стола, протягивала ложку редко, давая возможность больше поесть остальным. Ксюше кормить младенца надо, да ещё и нести его. Лене с Серёжкой тоже нести мешки. Девочкам лишь бы самим дойти. Ксюша снова заговорила о своей деревне, о возможности работать в леспромхозе. Мария снова засомневалась, куда ей идти, с кем быть? Конечно, в Тимошино, куда её звала Ксюша, там ей можно надеяться на помощь её родителей. Но в других деревнях она будет вместе со своими знакомыми соседями. С Татьяной Ваулиной они смогут поговорить об оставленных помирать старой матери и больном сыне. Вместе придумают возможности их спасения. Что она будет делать среди совсем чужих людей? Всё же возможность пойти в Тимошино соблазняла. Был бы муж рядом, он бы приказал, а Марие не пришлось бы самой решать. Сейчас она подсознательно ждала, чтобы кто-то за неё принял решение. Марфа досыта накормила гостей картошкой, не пожалела она и молока.
– Я, пожалуй, дам вам тачку, – вдруг предложила она – всё легче вам будет. Тачки мне сын соорудил, одну маленькую, другую большую. Она лёгкая, но широкая и крепкая. Мешок, да двое детей в ней спокойно уместятся. Повезёте по переменке.
Она говорила о совместном ухода гостей как о вполне принятом решении. Мария не решилась протестовать.
– Тачку вы мне, когда возвращаться будет, её обратно мне вернёте. Быстрей вернёте – быстрей война закончиться. – Сделала такой вывод, поменяв причину и следствие. Она приготовила для них немного хлеба и пару бутылок воды.
– Я мешок картошки вам отдам – радостно предложила Ксюша. Погасить её радость Мария не хотела. Так и решили, всем вместе идти в Тимошино. Тридцать километров, дойдут ли?