Глава третья
Пятое сентября, воскресенье
«Тойота», ведомая старшим лейтенантом Самойловым, въехала на территорию аэропорта через служебный пропускной пункт в 9-40. Находившийся рядом командир «Марса» полковник Тимохин указал подчиненному на «Ту-154», стоявший возле ангаров:
– Туда, Сережа! Судя по тому, что возле борта стоит машина заместителя Феофанова, это и есть мой самолет.
Самойлов подвел автомобиль к «Ту-154». Тимохин покинул «Тойоту», и тут же от «Мерседеса» к нему подошел генерал-майор Потапов.
– Здравствуй, Саша.
– Здравия желаю, Владимир Дмитриевич.
Офицеры пожали друг другу руки.
– А тебе идет штатская одежда! – отметил заместитель начальника ГУБТ.
– Просто мы привыкли видеть друг друга больше в военной форме… Но костюм действительно хороший. Только жарко в нем в Афгане будет. Впрочем, мне в нем красоваться недолго.
Потапов достал из кейса пакет.
– Здесь документы сотрудника МИД по культуре и командировочные. В Кабуле тебя встретит офицер ФСБ майор Павлов, он же обеспечит всем необходимым для встречи с агентом СВР, в том числе и прикрытием. Но с этим определитесь на месте.
К самолету подъехал микроавтобус. Из него начали выходить люди, мужчины, женщины, и подниматься на борт самолета.
– А это что за делегация, Владимир Дмитриевич? – спросил Тимохин.
– Сотрудники посольства, возвращаются из отпуска… Ты смотри, Саша, поаккуратней в Кабуле. Если Ревунов раскрыт и работает на талибов, то в его доме тебя могут ждать неприятности.
– Да нет! Талибы, зная, кто я, не станут меня брать, тем более в доме своего человека. Они прекрасно понимают, что за мной будут наблюдать. Уничтожать меня нет никакого смысла. Талибам надо знать, зачем я вызвал на встречу агента, и попытаться выяснить планы отряда по Крофт. В Кабуле не произойдет ничего. А вот в Пакистане… Там возможно все что угодно.
– Сканер с тобой?
– Да, в часах. Я определю, ведется ли прослушка или съемка нашей с Реви встречи.
– Хорошо. Но если что, сразу же подавай сигнал тревоги. Ребята из охраны посольства вытащат тебя из дома Реви.
– Этого, уверен, не потребуется.
– Что ж, пора и тебе на борт, до вылета остается менее получаса.
– До встречи, Владимир Дмитриевич. Надеюсь, завтра вечером обратным рейсом я вернусь.
– До свидания, Саша!
Тимохин поднялся на борт «Ту-154». Лайнер вырулил на одну из взлетно-посадочных полос и, разогнавшись, поднялся в воздух и взял курс на юго-восток.
В 15-10 по местному времени, строго по графику, самолет российского дипломатического ведомства приземлился в международном аэропорту Кабула. Впрочем, тот мало чем напоминал гражданский аэропорт – скорее, военный аэродром. Так было и во время войны восьмидесятых годов – пассажирских воздушных судов единицы, все больше военно-транспортных, истребителей и вертолетов различного предназначения. Только сейчас – натовских, в основном американских. Тимохин вышел из самолета последним, не считая, естественно, экипажа. С трапа увидел довольно молодого человека в белоснежном летнем костюме, не могущем скрыть военной выправки его владельца.
– Майор Павлов?
– Просто Павлов, а лучше Владимир – так проще, Александр Александрович.
– Значит, мы знакомы?
– А разве нет?
– Ну, тогда здравствуй, Володя!
– Здравствуйте, Александр Александрович. Прошу в автомобиль.
Офицеры прошли к «Опелю», ждавшему пассажиров у огромного американского военно-транспортного самолета. Через полчаса автомобиль въехал на территорию российского посольства. Следом вошел и автобус, доставивший сотрудников, вернувшихся из отпуска. Павлов провел Тимохина в свой кабинет. Тот был обставлен новой мебелью; почти неслышно в углу шелестел мощный кондиционер, от которого в кабинете было прохладно.
– Как насчет обеда, Александр Александрович?
– Да перекусил на борту. Поужинаю у знакомого, а вот от крепкого зеленого кандагарского чая не отказался бы.
– Сделаем!
Павлов вызвал женщину и попросил приготовить чай. Как только она вышла, Тимохин поинтересовался:
– В штат охраны посольства входят и очаровательные дамы?
– Эта дама, товарищ полковник, по штату официантка, в действительности же мой секретарь. А по совместительству и моя супруга.
– Неплохо, Володя. Служба у вас тут – позавидуешь.
– Куда послали, там и служим. Мы с Леной, естественно, предпочли бы, скажем, Париж или Рим, но… партия сказала – надо, комсомол ответил – есть!
После чаепития Тимохин присел за приставку рабочего стола офицера ФСБ.
– Теперь приступим к делу, майор!
– У меня все готово.
Павлов достал из сейфа план-схему, разложил ее на приставке.
– Это район посольства и центрального базара. Красным овалом обозначено местонахождение дома господина Абдуллы Реви. Наши люди сегодня с утра походили там. Реви дома с семьей. Из посторонних только водитель джипа, на котором вчера вечером приехал Реви. Ничего подозрительного наши люди не заметили.
– Вы проверили дом на предмет технического наблюдения?
– Да, конечно. Внешнего наблюдения не ведется. По крайней мере, до сего времени не велось. Что будет дальше, как говорят по телевидению, покажет время.
– Одежда?
– Готова, вам надо примерить ее. И бородку заодно.
– Позже, перед выходом.
– У нас должно остаться время на замену.
– Предлагаете примерить сейчас? Хорошо. Где мы можем это сделать?
– Здесь же. Минуту…
Павлов вышел и вернулся с женой, которая внесла национальную одежду афганцев. Та оказалась по размеру. Бородка сильно изменила внешность Тимохина. В новом одеянии он ничем не отличался от обычных жителей Кабула. После примерки офицеры обсудили план прикрытия Александра.
– Я буду находиться недалеко от вас, на машине с афганскими номерами. Рядом с домом Ревунова в подсобке местного дукана займет позицию мой человек. Из лавки дом агента СВР просматривается хорошо – фасадная его часть. Я же, сопроводив вас, стану в проулке с тыла усадьбы. Прослушку вести не будем. Аппаратура сработает лишь на сигнал тревоги, тогда к объекту в течение пяти минут прибудет отряд охраны и полиции.
– Все, перечисленное тобой, отставить! – приказал Тимохин. – На встречу я пойду один, без сопровождения. Наблюдения не выставлять. Тебе оставаться в посольстве и действовать исключительно по сигналу тревоги. В этом случае закольцевать район.
– Но вы можете оказаться в заложниках…
– В доме Ревунова, если тот окажется предателем, меня возьмут в заложники даже при условии, что его усадьбу окружит батальон американской морской пехоты. Так что давай обойдемся без лишней суеты.
– В таком случае, товарищ полковник, мне необходимо иметь ваше письменное распоряжение о запрете на прикрытие.
– Никаких проблем. Давай лист бумаги, я напишу все, что надо.
Оформив распоряжение, Александр взглянул на часы:
– 17-20. Проверим работу сканера. У вас в кабинете установлены видеокамеры и «прослушка»?
– Нет.
– Так установите.
Специалисты Павлова принесли камеры, «жучки», подключили их. И тут же Тимохин почувствовал легкое покалывание на запястье.
– Все нормально, сканер работает. Мне нужна связь с Москвой.
– На столике в углу спутниковый телефон. Я выйду, вы можете связаться с кем угодно. Секретность переговоров гарантирую.
– Хорошо. У вас найдется комната для непродолжительного отдыха?
– Вам отведен двухкомнатный номер в гостевой части жилого здания.
– Прекрасно!
Павлов вышел. Тимохин подошел к столику. Сканер молчал – значит, кабинет майора ФСБ действительно не наблюдался. Александр снял трубку, набрал длинный номер. Феофанов ответил незамедлительно:
– Да, Саша?
– Я на месте, Сергей Леонидович.
– Мне уже доложили об этом, как и об обстановке в районе дома Реви. Мне сообщили также план твоего прикрытия.
– Я отказался от него.
– В принципе, я сделал бы то же самое. Кроме, пожалуй, площади у базара. Вечером там могут оказаться наркоманы, охотники за чужим добром. Времена, Саша, изменились, и грабежи в Кабуле сейчас стали делом обыденным. Не то что в восьмидесятые, когда наши войска патрулировали город вместе с местной милицией… На площадь тебе следовало бы взять кого-нибудь из посольства.
– Павлов предлагал прикрывать меня у базара, но я думаю, что о моей безопасности позаботится Ревунов. А нет, так с грабителями или наркоманами как-нибудь и один разберусь.
– Не сомневаюсь, но нам не нужен шум.
– Не будет никакого шума, Сергей Леонидович.
– Что ж, тебе видней! После разговора с Реви по возвращении в посольство звонок мне. Никакого подробного доклада, лишь подтверждение, что ты на нашей территории, и общее впечатление от встречи. Ну, ты понял меня…
– Понял! Как обстоят дела с подгруппой Шепеля?
– Она уже в Термезе. Жду доклада о вылете в Афганистан.
– Все ясно! До связи, Сергей Леонидович!
Тимохин отключил телефон и вышел в приемную, где находились Павлов с супругой.
– А теперь, друзья, я хотел бы отдохнуть.
– Лена, – обратился к жене Павлов, – проводи, пожалуйста, товарища полковника в его апартаменты. И не забудь афганскую одежду. Мне зайти к вам в 19-00, Александр Александрович?
– Не надо. Ровно в семь я буду здесь. Отсюда вы вывезете меня в город.
…В 19-20 Тимохин вышел на площадь базара. В глаза бросилась пустынность ранее всегда оживленного, шумного места. Торговцы, закончившие работу, разъехались. Те, кто задержался, грузили товар в пикапы и арбы. Слабый ветер ворошил кучи мусора. Все это создавало угнетающую атмосферу. Гражданская война, вспыхнувшая в Афганистане сразу же после выхода из страны ограниченного контингента советских войск, недолгое, но разрушительное правление талибов, присутствие – непонятно, с какой целью – так называемых Сил по поддержанию мира – все это изменило Кабул до неузнаваемости. Изменились и люди. Мимо прошел сравнительно молодой афганец. Остекленевшие, навыкате, глаза, синяки под ними, заметно трясущиеся губы говорили о том, что он подвержен наркомании. У стены – груда одноразовых шприцев. Афганцы, никогда ранее не употреблявшие ничего сильнее марихуаны, или, по-нашему, анаши, теперь вовсю кололись героином. Информация о том, что спецподразделения США специально распространяют среди населения сильнодействующие, в том числе и синтетические, наркотики, подтверждалась. Силы по поддержанию мира нашли способ, как поддерживать мир. Утопи страну в наркотиках – и управляй ею как хочешь. Наркоман не в состоянии воевать. Без дозы он слаб, под дозой безумен, вследствие чего неуправляем и лезет под пулю, не задумываясь. Мозг не работает, какие тут думы? Такого противника уничтожать легко – как на охоте отстреливать беззащитных, мечущихся в ужасе загнанных животных. Однако не все в этой части удалось США и его союзникам, хоть подобная тактика и приносила свои плоды. Ночью в Кабуле активно действовали отряды пуштунов – «охотники на американцев». Не проходило суток, чтобы гарнизоны коалиции и их мобильные патрули не подвергались обстрелам либо прямым нападениям. Очевидно, ни в Ираке, ни в Афганистане американцам не удалось установить марионеточные режимы, способные удерживать власть. Руководству Советского Союза это удавалось в свое время, американцам – нет. Судя по всему, скоро они бросят эти страны и вынуждены будут вывести свои войска. Вот только уйти, как частям Советской Армии – с расчехленными знаменами, под марш оркестров, спокойно, без особых проблем, – у войск коалиции не получится. Конечно, здесь не пройдет вьетнамский вариант, но потери западники могут понести огромные…
Из размышлений, невольно захвативших Тимохина посреди площади, его вывел знакомый голос:
– Приветствую вас, полковник. Вот и свиделись.
Александр обернулся. Перед ним, склонив по обычаю голову и прижав руки к груди, стоял Абдулла Реви, он же майор Службы внешней разведки Сергей Ревунов. Говорил агент на русском зыке.
– Здравствуй, Сергей, – так же слегка поклонился Тимохин, – рад видеть тебя живым и невредимым. Как твоя семья?
– Вы интересуетесь делами дома и семьи знакомого человека как истинный мусульманин, – улыбнулся Ревунов.
– Так не в первый раз здесь, обычаи знаем. А за нами кое-кто поглядывает…
– Не беспокойтесь, это мои люди.
– Я так и понял.
– Пройдемте к машине, она стоит слева от ворот.
– Бежевый «Форд»?
– Да. Поедем ко мне. Угощенье уже ждет в главной комнате. Для вас я купил прекрасный коньяк. Армянский, между прочим.
– Что ж, за встречу не грех и выпить.
Тимохин и Ревунов прошли к внедорожнику Сергея. Реви сел за руль и вскоре завел автомобиль в широкий двор своей усадьбы. Его супруга, прикрыв лицо платком, подала мужу и гостю таз с водой – омыть руки. Сняв обувь, офицеры прошли в главную комнату мужской половины дома. Посреди большого персидского ковра, на шелковой скатерти были выставлены различные кушанья. Стояла и бутылка коньяка с одной рюмкой, а также пепельница для Тимохина. Сканер, вмонтированный в часы командира отряда особого назначения, молчал; значит, ни видеонаблюдения, ни прослушивания – по крайней мере, этой комнаты – не велось.
Разлив по пиалам чай, Ревунов спросил:
– Ваш вызов на встречу, как я понимаю, связан с похищением помощницы погибшего у Джикунзи полковника Харсона, Луизы Крофт?
– Меня больше интересует, каким образом ты оказался замешан в этой истории?
– Понимаю. У вашего командования – и у моего – возникли подозрения, не раскрыт ли я и не принужден ли работать на талибов?
Александр отставил пустую пиалу, прикурил сигарету:
– А разве для подозрений не было оснований?
– Возможно, и были, но для талибов я остаюсь прежним Абдуллой Реви, а не майором Ревуновым. То, что именно меня Абдулла Темирзай попросил – я подчеркиваю, попросил, а не приказал – обеспечить встречу похищенной Крофт и переправку ее в Пакистан, есть чистая случайность. И я мог вполне отказаться от поездки в Дали, куда доставили помощницу Харсона, но тогда мы не узнали бы – по крайней мере, быстро, – куда ее перебросили и где она содержится сейчас… Но давайте, полковник, прервемся и отведаем горячее мясо молодого барашка.
– Ничего не имею против.
Реви хлопнул в ладоши, и жена внесла в комнату чашу с дымящимся ароматным мясом, лепешки, всевозможные приправы. Выставив кушанья на скатерть и поклонившись, она, пятясь, покинула помещение.
– Ты уже привык к подобному обращению с женщинами? – прищурился Тимохин.
– Да нет, – улыбнулся Сергей. – Она ведет себя согласно обычаям, лишь когда в доме гость или гости, а так у нас нормальные светские отношения. Дети воспитываются строго, но на то они и дети… Однако покушаем, пока не остыло мясо.
– И коньяк!
– И коньяк, – улыбнулся агент.
Он распечатал бутылку, налил рюмку. Тимохин выпил.
– Да, действительно, отличный коньяк, не бурда, что у нас в супермаркетах и кабаках продается.
Конец ознакомительного фрагмента.