Закрой рот
Вчера он раскрыл тайну лучшей подруги. Та психанула, обиделась, накричала. Позавчера он пустил сплетню про парня, который ему жутко не нравился. Неделю назад ему захотелось накричать на маленького братика в магазине игрушек. «Может, тебе наконец стоит помолчать, когда тебя не просят вставить слово?», – спрашивали его.
Последнее время он был одинок. Ему приходилось разговаривать с самим собой. Даже шестилетний брат не изъявлял желания поздороваться или спросить, как дела.
Болтовня превращалась в болезнь. Язык не унимался ни на минуту. Парень то кричал, то пел, то выдавал проказы малолетнего Илюши, который почти целый день спал в кроватке. Постепенно начал замечать, что его разговоры не интересны никому, а из-за сплетен и вранья знакомые и приятели вовсе отвернулись.
Потемнело. Он любил темноту. Он считал это время наилучшем для разговора с собой. Но одновременно и худшем, потому что нужда открыть рот и нести бред обострялась с наступлением темноты. Что ему было важнее? Сойти с ума или замолчать и не портить никому жизни? Или хотя бы день.
Он что-то шептал себе под нос. Мирно сидел под одеялом. Чувствуя, как громкость голоса увеличивается, резко закрыл рот ладонью, кусал язык до крови и мысленно умолял остановиться. Мысли разбежались и разбушевались. Они были слишком громки, витиеваты, запутанны, но столь страшны, что и сам парень испугался. «Игла», – подумал он.
Вскочил с кровати. Забежал в комнату. Открыл шкаф и схватил обычную иголку для шитья. Вошёл к себе, закрыл дверь на ключ. Сердце его не колотилось, руки не дрожали, и нитка впала в иголку с первого же раза.
Встав у длинного зеркала, он поднял иглу на уровень глаз и сфокусировался. Перевёл взгляд на губы. Обкусанные, сухие, кровоточащие.
– Сейчас вы закроетесь навсегда. Поняли?
Поднёс иглу к нижней губе, секунду подождал, зажмурился и резко вонзил её в кожу. Безумная, но, удивительно, мимолётная боль пронзила его тело. Струйка крови пролилась вниз по подбородку, и тишину нарушали только звуки стекающих на пол капель.
Второй прокол он нанёс прямо в уголок над верхней губой, резко закрыл глаза, попытался открыть рот и закричать, но вдруг боль накалилась, игла затряслась в руке, нити обжигали кожу изнутри, а голова загудела.
Он сжал кулак и толкнул иглу дальше, и боль неожиданно прекратилась. Она сменилась прекрасным удовольствием и умиротворением. Спокойствием и безмятежностью. Следующие два прокола парень точно не заметил. Окровавленный подбородок будто ссохся, губы онемели и заскрежетали внутри. А он мысленно улыбался и думал: «Слава богу, теперь я никогда не смогу говорить. Надеюсь».